Глава 13. Генри Слэйд и доктор Монк

Вместить в одну книгу описание всего того огромного множества медиумов, с чьей помощью потусторонние разумные силы проявляли себя в материальном мире, медиумов самых разнообразных способностей и разной степени честности — непосильный труд. Есть, однако, среди них несколько столь знаменитых личностей, ставших к тому же объектами обширнейшей полемики, мимо которых невозможно пройти, даже если их карьера не всегда была безупречной. В этой главе мы расскажем историю Слэйда и Монка, сыгравших в своё время очень важную роль.

Генри Слэйд, знаменитый медиум, вызывавший появление надписей на грифельных досках, в течение пятнадцати лет выступал перед публикой в Америке, а 13 июля 1876 года прибыл в Лондон. Полковник Олкотт, бывший председатель Теософического общества, вместе с мадам Блаватской организовали поездку Слэйда в Англию. Известно, что русский Великий князь Константин, организуя научные исследования спиритических явлений, создал комиссию, в которую входили профессора Санкт–Петербургского университета. Эта комиссия обратилась к полковнику Олкотту и мадам Блаватской, чтобы те порекомендовали, кого из многочисленных американских медиумов стоит пригласить к участию в исследованиях. Те указали на Слэйда, но только после того, как подвергли его тщательному испытанию перед целой комиссией скептиков, указавших в своём отчёте: «Надписи появлялись на внутренних поверхностях сложенных вдвое грифельных досок, которые были завязаны и опечатаны, лежали на столе, на виду у всех, либо помещались на голове одного из исследователей, или были прижаты к столешнице снизу, или находились у кого–нибудь в руках, причём сам медиум никогда до них не дотрагивался.» В Англии Слэйду открылся путь в Россию.

Представитель лондонской газеты «Уорлд», побывавший на сеансе Слэйда вскоре после его приезда, так описывает медиума: «Взвинченный, нервный, загадочный, черты лица правильные, глаза яркие и выразительные, довольно грустная улыбка, меланхолическое изящество манер — вот первое впечатление от человека, представленного мне как доктор Слэйд. Присущее ему воодушевление делает его заметным в любой толпе.» Отчёт Зейбертовской комиссии сообщает о Слэйде следующее: «Рост около шести футов, фигура необычайно пропорциональна, …лицо столь красиво, что сразу привлекает к себе взгляд», и называет его «во всех отношениях примечательным человеком».

Немедленно по прибытии в Лондон Слэйд начал давать сеансы в своей квартире на Аппер–Бедфорд–плэйс, 8, Рассел–сквер, сразу добившись громкого успеха. Помимо надписей, появлявшихся на грифельных досках, принесённых самими зрителями, наблюдалась левитация предметов и материализация рук при ярком солнечном свете. Редактор «Спиричуэл мэгезин», самого сдержанного и изысканного спиритического издания, писал: «Без колебаний заявляем, что доктор Слэйд — самый примечательный медиум современности.»

Доктор Дж.Инмор–Джонс, известный исследователь психических явлений того времени, ставший впоследствии редактором «Спиричуэл мэгезин», сказал, что Слэйд занял место, пустовавшее со времён Д.Д.Хоума. Его отчёт о первом виденном им сеансе даёт представление о деловой, организационной части процесса: «Мистер Хоум никогда не брал платы, его сеансы по большей части проходили по вечерам, в уютной, домашней обстановке; доктор Слэйд мог дать сеанс в любое время дня, в одной из комнат его наёмной квартиры. Он взимает плату в двадцать шиллингов и предпочитает, чтобы в большой комнате для сеансов присутствовал один человек. Никакой потери времени: как только посетитель усаживается, сразу начинает что–то происходить, явления длятся около пятнадцати минут, а потом завершаются.» Стэнтон Мозес, ставший впоследствии первым президентом Лондонского спиритического общества, высказывается в том же духе, не скрывая своей симпатии к Слэйду: «В его присутствии явления происходят с большой регулярностью и точностью, он никогда не ссылается на неподходящие условия, и возможности для наблюдений меня полностью устраивают. Невозможно представить лучших обстоятельств для тщательных наблюдений, чем те, которые он мне предоставил: феномены возникали с ошеломляющей скоростью… Никаких колебаний, никаких неудавшихся попыток. Он действовал быстро, чётко и решительно. Невидимые операторы прекрасно знали, что они делают, они действовали без ошибок и проволочек.»[162]

Первый английский сеанс Слэйда произошёл 15 июля 1876 года в присутствии мистера Чарльза Блэкберна, знаменитого спирита мистера У.Х.Гаррисона, редактора журнала «Спиритуалист». При ярком солнечном свете медиум и двое наблюдателей уселись с трёх сторон обыкновенного стола, площадью около четырёх квадратных футов. С четвёртой стороны стола стоял свободный стул. Слэйд положил на грифельную доску маленький, не больше пшеничного зёрнышка, кусочек грифеля, потом прижал эту доску к столешнице снизу, держа её одной рукой за угол. Послышался звук, характерный для письма на грифельной доске, после чего на ней было обнаружено краткое послание. Пока всё это происходило, обе руки каждого гостя и одна незанятая рука Слэйда были сжаты вместе, на середине стола. Стул мистера Блэкберна передвинулся на несколько дюймов сам собой, никто к нему не прикасался. Свободный стул, стоявший с четвёртой стороны стола, один раз подпрыгнул в воздух, ударившись о нижнюю поверхность стола. Перед мистером Блэкберном дважды появлялись две живые руки, в те моменты, когда руки Слэйда находились под наблюдением. Медиум поместил под стол аккордеон, и в тот момент, когда его свободная рука была у всех на виду, аккордеон отчётливо проиграл мелодию «Дом, дом родной». Потом мистер Блэкберн взял аккордеон таким же образом, однако инструмент был изъят у него из рук и издал при этом одну ноту. В тот момент руки Слэйда находились на столе. В заключение все трое подняли руки в футе над столом и тот стал подниматься, пока не коснулся рук. На другом сеансе, происшедшем в тот же день, стул поднялся на четыре фута в воздух, причём его никто при этом не трогал, а когда Слэйд положил руку на спинку стула мисс Блэкберн, тот взлетел вместе с нею на высоту около полуярда.

Вот что пишет мистер Стэнтон Мозес, который провёл сеанс со Слэйдом: «Солнечный свет заливал всю комнату, было очень жарко; скатерть на столе отсутствовала; медиум сидел так, что вся его фигура была на виду; кроме него и меня в комнате не было ни души. Что может быть лучше для проведения опыта? Раздававшиеся стуки были ясными и громкими, словно какой–то силач бил кулаком. Какие бы условия я ни ставил, они не препятствовали появлению надписей на грифельной доске: доска могла находиться в руке Слэйда или в моей собственной; могла лежать на столе, в самом удалённом от медиума углу; это могла быть доска, которую я принёс сам и не выпускал из рук. В последнем случае процесс появления надписи несколько затянулся, и скрип грифеля раздавался особенно отчётливо. Стул, стоявший напротив меня, поднялся в воздух на высоту около восемнадцати дюймов, неведомая сила отняла у меня мою грифельную доску и расположила её на столе так, что ни я, ни доктор Слэйд не могли дотянуться до неё; аккордеон играл не переставая, пока доктор держал его за нижнюю часть; наконец, одно прикосновение его руки к спинке моего стула заставило и меня, и стул подняться в воздух на несколько дюймов.»

Сам мистер Стэнтон Мозес являлся сильнейшим медиумом, и это обстоятельство также способствовало чистоте опыта. Он добавляет:

«Подобные явления я наблюдал не раз и прежде, однако столь быстрого и последовательного их появления при ярком дневном свете не видел никогда. Длительность всего сеанса не превысила получаса, психические явления происходили без всяких помех и перерывов в ходе всего сеанса.»[163]

Так продолжалось в течение шести недель, весь Лондон был полон любопытства; и всё это прервалось весьма грубым образом.

В начале сентября 1876 года профессор–зоолог Рэй Ланкастер и доктор Донкин присутствовали на двух сеансах Слэйда. На втором сеансе профессор Ланкастер, внезапно схватив грифельную доску, обнаружил на ней надпись в тот момент, когда никто не ожидал её там увидеть. Обладай он хоть малейшим опытом в области психических исследований, он знал бы, что невозможно с точностью определить момент, в который подобные надписи появляются. Бывает, что весь текст появляется мгновенно, были случаи, когда автор сам слышал скрип грифеля, наносящего надпись последовательно, строку за строкой. Однако Рэю Ланкастеру всё это показалось очевидным свидетельством подлога, он написал разоблачительное письмо в «Таймс» (16 сентября 1876 года) и подал на Слэйда в суд, обвинив его в мошенническом вымогательстве денег. С опровержениями Ланкастера и в поддержку Слэйда выступили доктор Рассел Уоллес, профессор Баррет и другие. Доктор Уоллес подчёркивал, что сообщение профессора Ланкастера настолько сильно расходится с собственными наблюдениями Уоллеса, а также со свидетельствами Серджента Кокса, доктора Картера Блэйка, да и многих других, что могут служить подтверждением теории доктора Карпентера о предвзятых идеях. Он пишет: «Профессор Ланкастер пришёл на сеанс в твёрдой уверенности, что всё это шарлатанство; вот он и объявляет всё увиденное жульничеством.» Профессор Ланкастер продемонстрировал свою предвзятость, охарактеризовав в «Таймс» заседание Британского объединения «За прогресс науки», на котором профессор Баррет делал доклад о спиритических явлениях, следующим образом: «Научные прения в Британском объединении докатились до обсуждения спиритизма.»

Профессор Баррет писал, что Слэйд сам точно не знает, в какой именно момент появляются надписи на грифельной доске. Баррет привёл в пример классический случай, когда на одном из сеансов доска была прижата к столу его собственным локтем. Одной рукой он держал руку медиума, в то время как пальцы другой руки медиума слегка касались обращённой кверху поверхности грифельной доски. При таких условиях надпись и появилась — но появилась на той поверхности доски, что была обращена вниз. Далее профессор Баррет приводит сообщение одного известного учёного, собственноручно державшего грифельную доску в момент, когда на ней появилась надпись, а обе руки медиума лежали при этом на столе. Такие примеры, без сомнения, способны убедить любого непредубеждённого читателя, поэтому сомнения, возникшие в некотором частном случае, не способны серьёзно повлиять на общие выводы.

Разбирательство по делу Слэйда происходило 1 октября 1876 года в Полицейском суде на Боу–стрит, под председательством мистера Флауэрса, мирового судьи. Прокурором был мистер Джордж Льюис, защитником — мистер Ментон. С подтверждением истинности медиумических способностей Слэйда выступили доктор Альфред Рассел Уоллес, Серджент Кокс, доктор Джордж Уилд и четвёртый свидетель, так как было разрешено прибегнуть к помощи лишь четырёх свидетелей. Мировой судья назвал их свидетельские показания «ошеломляющими» — имея в виду явления как таковые, однако при вынесении судебного решения он использовал лишь показания Ланкастера и его друга доктора Донкина, заявив, что решение должно «основываться на сведениях, соответствующих известным законам природы». Утверждение мистера Масклайна, известного фокусника, о том, что Слэйд использовал стол с секретом, было опровергнуто показаниями столяра, изготовившего этот стол. До сих пор он стоит в одной из комнат Лондонского спиритического объединения (London Spiritualist Alliance), напоминая о том, с какой лёгкостью один человек дал абсолютно голословные показания, поставившие под угрозу свободу другого человека. Действительно, показания Ланкастера, Донкина и Масклайна не оставляли мистеру Флауэрсу выбора, и он вынес обвинительный приговор, ибо имел все доказательства того, что «происшествие, разбираемое в суде, отличается от тех событий, что происходили в присутствии свидетелей защиты — как ни убедительны их показания. По данному делу у нас есть только два свидетеля с одной стороны и показания самого ответчика с другой». Возможно, исход дела решил именно «стол с секретом».

Слэйда приговорили к трём месяцам тюрьмы с тяжёлыми исправительными работами — на основании закона о бродяжничестве. Решение было опротестовано и его выпустили на поруки. При повторном слушании приговор аннулировали благодаря обнаруженной технической ошибке (в приговоре были пропущены слова «ловкость рук или другое»). Несмотря на это, Слэйд, вполне возможно, всё равно был бы оправдан при повторном слушании дела. Напряжение, вызванное судебным разбирательством, подорвало здоровье Слэйда, и он покинул Англию через несколько дней после его окончания. Отдохнув несколько месяцев, он отправил профессору Ланкастеру письмо из Гааги, в котором предложил по возвращении в Лондон провести любые исследования и выразил согласие на любые эксперименты, какие бы профессор ни пожелал поставить. Человек, виновный в надувательстве, не стал бы писать такого письма, однако профессор Ланкастер на это предложение никак не отреагировал.

В 1877 году спириты Лондона опубликовали следующее заявление: «Ввиду внезапного отъезда Генри Слэйда из нашей страны, мы, нижеподписавшиеся, желаем публично засвидетельствовать своё мнение о высочайшем уровне его медиумических способностей, а также своё возмущение по поводу того, как с ним обошлись. Мы расцениваем Генри Слэйда как самого выдающегося из ныне живущих медиумов–экспериментаторов. Вызываемые им явления происходят с исключительно высокой скоростью и повторяемостью… Недавний судебный процесс не только не запятнал его репутации, но, наоборот, послужил причиной обнародования небывалого количества показаний, свидетельствующих в его пользу.» Под этим заявлением стоят подписи мистера Александра Калдера (президента Британской национальной ассоциации спиритов) и многих известных спиритов. К несчастью, пресса реагирует лишь на разоблачения, оставляя без внимания всё, что свидетельствует в пользу Спиритизма, и даже сейчас, спустя пятьдесят лет, невозможно найти ни одной газетной публикации, в которой был бы отдан долг справедливости. Тем не менее спириты оказали Слэйду огромную поддержку. Перед началом судебного процесса они учредили фонд в его пользу, а спириты Америки направили послание американскому посланнику в Лондоне. В период между процессом на Боу–стрит и рассмотрением апелляции в Министерство внутренних дел был направлен протест по поводу действий правительства в ходе дополнительного расследования. Его копии направили всем членам Законодательного собрания, всем мировым судьям Мидлсэкса, различным членам Королевского общества, в общественные организации. Мисс Килингбэри, секретарь Британской национальной ассоциации спиритов, передала одну из копий королеве.

Успешно проведя сеансы в Гааге, в ноябре 1877 года Слэйд отправился в Берлин, где вызвал живейший интерес. Сообщалось, что он не знал немецкого языка, однако на грифельных досках появлялись надписи на немецком, причём старинными буквами, употреблявшимися в XV веке. 10 ноября 1877 года «Берлинер фремденблатт» сообщила: «С того времени, как мистер Слэйд поселился в отеле «Кронпринц», образованная публика оказалась охвачена эпидемией так называемой спиритической лихорадки.» Описывая свою берлинскую жизнь, Слэйд говорит, что прежде всего убедил в своих способностях хозяина гостиницы, ибо использовал во время сеансов его собственные грифельные доски и гостиничные столы. Хозяин пригласил на сеансы шефа полиции, других известных в Берлине людей, и все они выразили своё доверие к тому, что увидели. Слэйд пишет: «Самюэль Беллакини, придворный фокусник германского кайзера, бесплатно присутствовал на моих сеансах в течение недели. Ежедневно я давал ему два–три сеанса, причём один — у него на дому. Проведя полное и всестороннее исследование, он отправился к нотариусу и под присягой заявил, что все явления — чистая правда, и никаких трюков я не использовал.»

Это заявление, сделанное Беллакини под присягой, опубликовано. Он говорит, что в ходе тщательнейшего исследования убедился, что объяснить всё происходящее «какими–либо фокусами совершенно невозможно». Обычно фокусники проявляют нечто вроде цеховой ревности, как будто медиумы собираются подорвать их монополию на чудеса, однако этот просвещённый немецкий артист, подобно Гудини, Келлару и некоторым другим, продемонстрировал широту своей натуры.

Затем последовала поездка в Данию, а в декабре начались исторические сеансы в Лейпциге, с профессором Цолльнером.[164]Полный отчёт о них можно найти в цолльнеровской «Трансцендентальной физике», переведённой на английский язык мистером Ч.К.Массеем. Вместе с Цолльнером в исследовании феноменов Слэйда участвовали другие учёные, в том числе профессор физики Вилли Эдвард Вебер, известный математик профессор Шайбнер, профессор физики и знаменитый натурфилософ Густав Теодор Фехнер. Все они, по свидетельству профессора Цолльнера, были «убеждены в реальности наблюдаемых явлений и полностью исключили возможность шарлатанства или ловкого фокусничества». Изучались, среди прочего, «появление настоящих узлов на завязанном кольцом тросе, разрывание покрывала на кровати профессора Цолльнера, исчезновение маленького столика и его последующее падение с потолка при полном свете. Всё это происходило в частном доме и при тщательном наблюдении, показавшем, помимо прочего, очевидное отсутствие какой бы то ни было активности со стороны Слэйда в моменты всех этих происшествий.»

Некоторые скептики назвали принятые во время этих опытов меры предосторожности несерьёзными. Французский критик, острый на язык доктор Дж.Максвелл, даёт прекрасный отпор таким возражениям.[165]Он пишет, что искушённые и внимательные исследователи–физики не стали помещать в своём отчёте подробного описания всех мер предосторожности, принятых ими для исключения возможности подлога, и лишь намекнули на них, заявив о своей «несомненной убеждённости в реальности всего происшедшего», — для того, чтобы их отчёт не получился слишком тяжеловесным. Это, однако, не помешало придирчивым критикам обвинять их в легкомыслии и подозревать подлог там, где он был абсолютно исключён.

Цолльнер с достоинством ответил на предположения о том, что в опытах с завязыванием узлов его попросту надули: «Если объяснение этих фактов, данное мною на основе расширенной концепции пространства, всё–таки окажется ложным, останется только одно объяснение, лежащее уже не в сфере науки, а, как это часто случается, в сфере морали. Это объяснение будет состоять в том, что я сам и другие уважаемые люди — граждане Лейпцига, в чьём присутствии на закольцованные тросы были наложены печати — либо все поголовно обманщики, либо оказались неспособны управлять своим восприятием и проглядели тот момент, когда мистер Слэйд завязал на этих тросах узлы ещё до того, как мы закольцевали и опечатали их. В обоих случаях обсуждать следует не научные факты, а честность участников опытов.»

В качестве примера безосновательных критических замечаний противников Спиритизма можно привести слова мистера Джозефа Мак–Кейба, уступающего в необъективности лишь фокуснику–американцу Гарри Гудини. Мак–Кейб назвал Цолльнера «престарелым и подслеповатым профессором»,[166]в то время как Цолльнер умер в 1882 году на сорок восьмом году жизни, а опыты со Слэйдом он проводил в 1877–1878 годах, будучи признанным учёным, в самом расцвете интеллектуальных способностей. Противники дошли даже до того, что стали утверждать, что Цолльнер был отстранён от дел за несколько лет до смерти по причине слабоумия. Расследование, проведённое доктором Функом, опровергло это мнение, хотя подобные обвинения, как водится, легко выдвинуть, но очень нелегко опровергнуть. Вот ещё один документ:

«Ваше письмо, адресованное на имя ректора университета, получено. Ректор нашего университета вступил в эту должность после смерти Цолльнера, и не был знаком с ним лично, однако сведения, полученные от коллег Цолльнера, говорят о том, что в течение всей его исследовательской работы в этом университете, вплоть до самой смерти, он находился в здравом уме; более того, его здоровье было превосходным. Причиной его смерти послужило кровоизлияние в мозг, случившееся утром 25 апреля 1882 года, когда он завтракал со своей матерью. То, что профессор Цолльнер страстно верил в Спиритизм, — истинная правда, как и его дружеские отношения со Слэйдом.

Доктор Карл Бюхер, профессор статистики

и национальной экономики университета.»[167]

Грандиозные силы, приходившие порой в действие во время опытов, если тому были подходящие условия, проявились однажды в присутствии трёх профессоров университета — Цолльнера, Вебера и Шайбнера. Объектом их стал крепкий деревянный щит, стоявший в одном из углов комнаты:

«Внезапно раздался сильнейший взрыв, подобный звуку разряда большой батареи лейденских банок. Когда мы в некоторой тревоге обернулись на этот шум, то обнаружили, что вышеупомянутый щит распался на две части. Прочнейшие деревянные шипы, в полдюйма толщиной, оказались вырваны сверху и снизу без видимого прикосновения Слэйда к щиту. Обломки находились по меньшей мере в пяти футах от Слэйда, который стоял спиной к щиту; если бы он всё же попытался разломать этот щит неким боковым движением, щит всё равно пришлось бы удерживать с противоположной стороны. Но его ничто не удерживало, а направление волокон древесины было параллельно оси цилиндрических деревянных креплений, и вышеназванный разлом мог быть произведён только действием силы, направленной вдоль плоскости этого предмета. Подобное неистовое проявление медиумической силы ошарашило нас, и мы спросили Слэйда, что всё это значит? Он лишь пожал плечами, заявив, что в его присутствии порой такое случается, хоть и достаточно редко. Говоря это, он положил на стол маленький грифель и накрыл его грифельной доской, которую я сам лично купил и протёр; затем он придавил доску к столу всеми пятью пальцами правой руки, а левая его рука всё время лежала на столе. С внутренней стороны доски послышался звук грифеля, и когда Слэйд перевернул эту доску, мы прочли по–английски: «Мы не желали причинить вред. Простите нас за то, что произошло.» Тут мы ещё больше удивились, ибо все видели, что надпись появилась в то время, когда обе руки Слэйда были совершенно неподвижны.»[168]

Желая непременно объяснить этот случай, мистер Мак–Кейб заявляет, что щит, конечно же, был разломан заранее, и связан после этого ниткой. Доверчивости недоверчивых поистине нет предела.

Проведя успешную серию сеансов в Санкт–Петербурге, Слэйд в 1878 году на несколько дней заехал в Лондон, после чего отправился в Австралию. Интересный отчёт о его работе там можно обнаружить в книге Джеймса Кёртиса «Шелест в Золотом городе».[169]Затем он вернулся в Америку. В 1885 году Слэйд предстал перед Зейбертовской комиссией в Филадельфии, а в 1887 году снова посетил Англию под именем профессора Уилсона, хотя всем было известно, кто это на самом деле. Возможно, он использовал псевдоним из опасений, что старое дело вдруг будет возобновлено.

На большинстве сеансов Слэйд демонстрировал ясновидение, часто появлялись и материализованные руки. В Австралии, где психические условия хороши, у него получались и материализации. Мистер Кёртис пишет, что медиум не любил проводить такого рода сеансы, ибо чувствовал себя после них плохо, проходили же они обычно при полном освещении. С мистером Кёртисом он, однако, согласился попробовать, и вот что произошло в Балларате (Виктория[170]):

«Наш первый опыт материализации духа произошёл в отеле «Лестер». Я поставил стол в четырёх–пяти футах от западной стены комнаты. Мистер Слэйд сел у самой дальней от стены стороны стола, а я занял место с северной стороны. Газовый свет был притушен, но так, чтобы все предметы в комнате оставались различимыми. Мы соединили наши руки и в течение десяти минут сидели совершенно неподвижно, потом я заметил между собой и стеной нечто вроде туманного облака. Когда я впервые заметил его, оно напоминало формой и размером высокую бело–серую фетровую мужскую шляпу. Это туманное образование быстро росло и видоизменялось, и мы увидели перед собой женщину — леди. Прекрасное существо приподнялось с пола до уровня стола, и я смог во всех подробностях рассмотреть его; изящные руки, высокий лоб, прекрасного рисунка губы и нос, великолепные каштановые волосы. Все черты лица находились в полной гармонии друг с другом. Лишь глаза казались подёрнутыми дымкой, ибо не могли полностью материализоваться. Её ноги были обуты в белые атласные туфли. Платье переливалось под лучами света, это было самое красивое из виденных мною платьев — яркого серебристо–серого или мерцающего серовато–белого цвета. Вся грациозная фигура была элегантно задрапирована. Материализованный дух скользил, ходил в разные стороны, сотрясая и раскачивая стол. Кроме того, я мог слышать шуршание платья, когда гостья из небесного мира перемещалась. Затем духовная форма, находясь в двух футах от наших неподвижных рук, сложенных вместе, стала растворяться и постепенно исчезла из поля нашего зрения.»

Условия проведения этого красивого сеанса кажутся нам превосходными: руки сложены вместе, освещение достаточное — если, конечно, свидетель говорит правду. Мы вполне можем считать, что всё происходило именно так потому, что предисловие к книге мистера Кёртиса содержит свидетельствующее в его пользу сообщение одного ответственного правительственного чиновника Австралии о том, что первоначально автор книги весьма скептически воспринимал Спиритизм.

На том же сеансе фигура вновь появилась через четверть часа:

«Потом фигура взлетела в воздух, снова опустилась на стол и, поскользив немного по его поверхности, изящно поклонилась нам три раза, низко и изысканно. Её голова находилась в шести дюймах от моего лица. Её платье при этом шуршало (как шуршит шёлк), лицо было, как и прежде, частично затуманено. Как и предыдущая материализованная форма, это видение постепенно растворилось.» В книге описаны и другие подобные сеансы.

Ввиду множества изощрённых и строгих испытаний, которые с успехом прошёл Слэйд, история его «разоблачения» в 1886 году в Америке не заслуживает доверия. Мы, однако, опишем этот эпизод, чтобы сохранить верность исторической правде и доказать, что не избегаем описания и таких случаев. Сообщение в «Бостон геральд» от 2 февраля озаглавлено: «Знаменитый доктор Слэйд попал в затруднительное положение в Уэстоне. Он пишет на грифельных досках, которые кладёт под столом себе на колени, а столы и стулья двигает ногами.» (Курсив наш, — Й.Р.)[171]Наблюдатели, тайно подглядывавшие под дверью из соседней комнаты, заметили, как медиум производит эти нечестные действия, в то время как те, кто находился в одной комнате с ним, ничего не замечали. Этот и несколько подобных ему случаев, действительно, очень похожи на подлог, и спириты сами объявили об этом. На происшедшем вскоре публичном сеансе в Джастис–холле (Зал юстиции) города Уэстона некий мистер Е.С.Баррет, которого назвали «спиритом», вышел на сцену и рассказал о том, как был вскрыт обман Слэйда. Сам Слэйд, когда к нему обратились за объяснениями, выглядел растерянным и, согласно сообщениям, не смог ничего сказать кроме того, что сам оказался обманутым точно так же, как те, кто был обманут им, ибо если и делал что–нибудь предосудительное, то не по своей воле.

Мистер Дж.Симмонс, управляющий делами Слэйда, в своём заявлении указал на возможность движения эктоплазматических конечностей — аналогично тому, как это произошло со знаменитым итальянским медиумом Эвзапией Палладино. Вот отрывок из этого заявления: «Вне сомнения, эти джентльмены видели то, о чём сообщают, но я тем не менее убеждён в том, что Слэйд абсолютно не виновен. Моё заявление, очевидно, не может иметь юридической силы. Сам я тоже видел руку, и поклялся бы, что это рука Слэйда, если бы она могла находиться в тот момент в этом положении. Однако тогда одна из его рук лежала на столе, а другая держала грифельную доску под поверхностью стола, и появилась третья рука, державшая платяную щётку (проведя предварительно мне по ноге от колена вверх) - так вот, эта рука появилась с противоположной стороны стола, имевшего длину сорок два дюйма.» Слэйд и его управляющий были арестованы, но вскоре отпущены на поруки; никакого следствия по их делу, повидимому, не производилось. Трузделл в своей книге «Спиритизм: негативные факты»[172]также заявляет, что видел, как Слэйд двигал предметы ногой, и просит читателей поверить в то, что Слэйд рассказал ему о том, как в действительности происходили все его феномены. Даже если Слэйд когда–либо сделал нечто подобное, мы скорее склонны расценить это как жестокий розыгрыш с его стороны, призванный одурачить исследователя, который сам стремился услышать нечто подобное. Можем привести мнение профессора Цолльнера по поводу инцидента с Ланкастером: «Все увиденные нами в его присутствии разнообразнейшие психические явления полностью опровергают предположение, что он в данном конкретном случае сознательно прибег к подлогу.» Цолльнер добавляет, что Слэйд оказался жертвой обвинителя и недостаточной образованности судьи.

В то же время есть бесспорные свидетельства общей деградации Слэйда в поздний период его жизни. Корысть заставляла его давать огромное количество сеансов, что приводило к сильнейшему утомлению, лишь временно снимавшемуся посредством алкоголя. Такой образ жизни не мог не подорвать здоровье столь тонко организованной натуры. Слабохарактерность и ухудшение здоровья вполне могли привести к ослаблению психических способностей и натолкнуть на мысль об использовании трюков. Даже приняв во внимание то обстоятельство, что порой трюки весьма непросто отличить от истинно психических явлений, трудно избавиться от неприятного осадка, остающегося в душе после заявлений, сделанных перед Зейбертовской комиссией, и после того, как сами спириты осудили его действия. Тем не менее, лживость — это одно, а психические способности совсем другое. Те, кто ищет подтверждения последним, должны обратиться к тем годам, когда и сам этот человек, и его психические способности находились в расцвете. Слэйд умер в 1905 году в Мичигане, в санатории, куда он был помещён американскими спиритами. Известие о его смерти повлекло за собой обыкновенные для лондонской прессы заявления. «Стар», традиционно испытывающая неприязнь к психическим явлениям, опубликовала сенсационную статью под названием «Проделки призрака»,[173]приведя искажённый отчёт о процессе Ланкастера на Боу–стрит. «Лайт» в ответ пишет[174]:

«Всё это, конечно же, — проявление невежества, несправедливости и предвзятости. Мы даже не будем вступать в дискуссию по этому поводу. Те, кто знают истину, не нуждаются в новых доказательствах, а переубеждать невежественных, предубеждённых и недобросовестных людей мы не хотим. Скажем лишь, что «Стар» даёт ещё одно подтверждение того, что до публики не доводятся факты в полном объёме. Однако пусть тенденциозные и неосведомлённые газеты сами несут ответственность за свои неточности и своё невежество.»

История братьев Дэвенпорт и Масклайна повторилась ещё раз.

Трудно дать оценку жизни Слэйда и, не отрицая превосходных результатов, показанных им в области психических явлений, нельзя не признать, что, повидимому, этот медиум вполне мог соединять истину и обман. Сходное впечатление производит и медиум Монк, весьма широко известный в семидесятые годы. О нём, воистину, трудно вынести однозначное суждение, ибо, с одной стороны, многие его достижения абсолютно бесспорны, а с другой — некоторые его действия можно с уверенностью назвать обманом. Как и в случае со Слэйдом, его моральному падению и снижению психических способностей способствовали причины специфического свойства.

Монк являлся служителем Церкви нонконформистов,[175]любимым учеником знаменитого Спарджена. По его собственным словам, он с детства был подвержен неким психическим влияниям, которые с возрастом усиливались. В 1873 году Монк объявил о своей приверженности Спиритизму и выступил в помещении Кавендиш–Румз, а затем начал регулярно выступать с демонстрацией явлений — бесплатно и при полном освещении. В 1875 году он предпринял поездку по Англии и Шотландии, вызвав большое возбуждение и множество дискуссий, в 1876 отправился в Ирландию, где его способности приняли форму целительства. Вот почему его стали называть «доктор» Монк, что вызвало протесты со стороны медиков.

Доктор Альфред Рассел Уоллес, чрезвычайно знающий и честный исследователь, опубликовал отчёт о сеансе материализации, проведённом Монком и способном выдержать любую критику. Никакие последующие подозрения или разоблачения не в состоянии опровергнуть этот несомненный факт проявления психических способностей. Следует отметить, что всё, продемонстрированное на том сеансе, находится в полном соответствии с более поздними наблюдениями эктоплазматических выбросов — в опытах с Евой и другими современными медиумами. Вместе с доктором Уоллесом на сеансе присутствовали мистер Стэнтон Мозес и мистер Хенсли Веджвуд. Доктор Уоллес пишет:

«Был яркий солнечный день, и всё происходило при полном дневном освещении. После краткого разговора доктор Монк, облачённый по церковному обычаю в чёрное, начал входить в транс. Он встал в нескольких футах впереди нас и через некоторое время указал вбок от себя, сказав: «Смотрите!». С левой стороны его пиджака мы увидели неясное белое образование. Оно становилось ярче, затем как бы замерцало и стало разрастаться вверх и вниз, постепенно превратившись в облачную колонну, расположенную возле его тела — от плеча до ступней.»

Дальше доктор Уоллес пишет, что туманная фигура в конце концов приняла форму тщательно закутанной женщины, которая, спустя краткое время, оказалась «втянутой» в тело медиума.

Он добавляет: «Весь процесс образования туманной фигуры был виден при полном дневном свете.» Мистер Веджвуд уверил его, что сам наблюдал ещё более примечательные явления такого рода, когда Монк у всех на глазах лежал в глубоком трансе.

После подобных свидетельств совершенно невозможно сомневаться в способностях, которыми в те времена обладал этот медиум. Архидьякон Коллей, видевший аналогичное явление, предложил мистеру Дж.Н.Масклайну, знаменитому фокуснику, премию в тысячу фунтов, если он сможет повторить такое. Мистер Масклайн принял вызов, однако свидетели признали, что его имитация ни в коей мере не напоминала оригинал. Он попытался обратиться в суд, однако приговор был не в его пользу.

Интересно сопоставить отчёт Рассела Уоллеса с более поздними наблюдениями известного американца — судьи Дэйли. Вот что пишет этот джентльмен:

«Взглянув на мистера Монка, мы увидели нечто, напоминавшее поток молочно–белого пара, вырывавшегося из–под его сердца с левой стороны тела. Он рос, поднимаясь вверх и опускаясь вниз, его верхняя часть приняла форму головы младенца, с чертами того ребёнка, которого я потерял около двадцати лет назад. Эта форма сохранялась лишь одно мгновение, а затем всё неожиданно исчезло, будто втянулось в бок доктора. Это примечательное явление повторялось четыре или пять раз, и с каждым разом материализация становилась всё более полной. Это видели все, кто находился в комнате, а газовый светильник давал достаточно света, чтобы все предметы были ясно различимы. Мы пронаблюдали очень редкое явление и все можем поклясться в том, что доктор Монк — сильнейший медиум–материализатор.»[176]После такого свидетельства бессмысленно оспаривать огромные психические способности Монка.

Монк действительно был сильным медиумом как в материализациях, так и в писаниях на грифельной доске. Доктор Рассел Уоллес пишет в «Спектейторе» от 7 октября 1877 года, что однажды в Ричмонде, в одном частном доме, он лично в присутствии Монка протёр две доски и, поместив между ними грифель, крепко связал их вместе крест–накрест, так, что оне не могли двигаться. «Потом я положил их на стол, ни на секунду не отводя от них взгляда. Доктор Монк коснулся их пальцами обеих рук, мы вместе с одной леди, сидевшей по ту сторону стола, держали доски за края. В таком положении наши руки находились вплоть до того момента, когда я развязал доски, чтобы увидеть, что на них появилось.»

Монк попросил Уоллеса назвать слово, которое должно появиться на доске. Тот выбрал слово «Бог» и попросил, чтобы оно было написано на доске в продольном направлении. Раздался звук, характерный для писания по грифельной доске. Когда медиум убрал руки, доктор Уоллес развязал доски и увидел, что на нижней действительно написано выбранное им слово, расположенное именно так, как он просил.

Доктор Уоллес пишет: «Несомненно следующее: я собственноручно протёр обе доски; я ни на секунду не отпускал их; оне ни на мгновение не исчезали из поля моего зрения; я сам выбрал — после того, как были приняты все перечисленные меры, — какое слово должно быть написано и как оно должно располагаться.»

Мистер Эдвард Беннет, помощник секретаря Общества психических исследований, добавляет: «Я присутствовал при этом случае и подтверждаю, что отчёт мистера Уоллеса верен.»

Вот ещё одно прекрасное свидетельство, приведённое известным исследователем, мистером У.П.Эдшедом из Билпера, присутствовавшим на сеансе в Дерби 18 сентября 1876 года:

«Нас было восемь человек: три дамы и пять джентльменов. Дама, незнакомая до той поры доктору Монку, получила от одного из джентльменов грифельную доску, осмотрела её и признала чистой. Грифель, лежавший всё это время на столе, вдруг куда–то пропал. Исследователь предложил заменить его свинцовым карандашом. Свинцовый карандаш был положен на доску, и дама прижала и то и другое к нижней поверхности стола. Раздался звук, характерный для писания по грифельной доске, и через несколько секунд на поверхности доски появилось послание, написанное свинцом, — краткое и касающееся весьма личного вопроса.

Таким образом одновременно было проведено три испытания:

1. Послание появилось несмотря на то, что ни медиум, ни кто–то другой из присутствующих, за исключением дамы, не касались доски.

2. Оно было написано свинцовым карандашом, совершенно неожиданно предоставленным другим незнакомым медиуму человеком.

3. Сообщение касалось чрезвычайно личной темы.

Доктор Монк ни разу даже не прикоснулся к доске.»

Мистер Эдшед сообщает также о физических явлениях, происходивших несмотря на то, что руки медиума были закреплены в аппарате, названном им «зажим» и не дававшем им возможности пошевелиться.

Как мы уже писали, в 1876 году в Лондоне проходил суд над Слэйдом, и вся атмосфера была проникнута разоблачительным духом. При рассмотрении нижеследующего — действительно загадочного и подозрительного случая — мы просим учесть, что если какой–нибудь артист — фокусник или гипнотизёр — заявляет, что разоблачил медиума, он тем самым делает себе сильнейшую рекламу и привлекает на свою сторону огромное количество коллег, для которых такое разоблачение всегда весьма желательно. Для сохранения объективности стоит помнить об этом в тех случаях, когда возникает конфликт такого рода.

В данном случае фокусника и гипнотизёра звали Лодж, а происшествие имело место на сеансе в Хаддерсфильде 3 ноября 1876 года. Мистер Лодж неожиданно потребовал, чтобы медиума обыскали. Монк, то ли пытаясь избежать насилия, то ли опасаясь разоблачения, убежал в свою комнату и заперся. Затем он вылез из окна и отправился в полицейский участок, где заявил протест против того, как с ним обошлись. Дверь его комнаты взломали, произвели поиск специальных приспособлений и обнаружили пару перчаток, набитых бумагой. Монк заявил, что эти перчатки были изготовлены для лекции, поясняющей отличие медиумизма от иллюзионизма. Так или иначе спиритическая газета того времени писала: «Его медиумизм никак не связан с его искренностью. Будь он даже величайшим жуликом и одновременно искуснейшим иллюзионистом, он не смог бы вызвать тех явлений, которые связывают с его именем.»

Монка приговорили к трём месяцам тюрьмы. Утверждают, что он раскрыл свои секреты мистеру Лоджу. Выйдя из тюрьмы, Монк провёл несколько сеансов с мистером Стэнтоном Мозесом, на которых были получены важные результаты.

«Лайт» пишет: «Имена людей, подтвердивших истинность феноменов, связанных с доктором Монком, хорошо известны с давних времён — это честные, чрезвычайно осторожные экспериментаторы. Имя мистера Хенсли Веджвуда также достаточно весомо — он известный учёный, к тому же родственник Чарльза Дарвина.»

Есть основания для сомнений по поводу Хаддерсфильдского дела, ибо истца никак не назовёшь незаинтересованным лицом, однако сэр Вильям Баррет свидетельствует, что порой Монк прибегал к изощрённым и хладнокровным трюкам. Сэр Вильям пишет:

«Я поймал «доктора» на очевидной лжи, обнаружив на каминном экране кусок белого муслина, с помощью которого он, привязав чёрную нитку, изображал наполовину материализовавшегося духа.»[177]

Разоблачение, сделанное таким человеком, вызывает желание выкинуть всё, что написано об этом медиуме, в мусорную корзину. Следует, однако, сохранять терпение и объективность. Ранние сеансы Монка, как было ясно показано, происходили при хорошем освещении, исключавшем применение столь нехитрого механизма. Не следует утверждать, что человек, однажды подделавший подпись, ни разу в жизни честно не выписывал чек. Однако приходится признать, что Монк был способен на подлог, что в трудной ситуации он предпочитал более лёгкий путь и что всё, продемонстрированное им, нуждается в тщательной проверке.

Поиск по сайту: