XVIII век: противоречивость модернизации российского государства-общества

Если охарактеризовать кратко реформы Петра, то это была ускоренная модернизация традиционалистской государственной и общественной системы на основе европеизации и западного рационализма при усилении и укреплении вотчинно-государственной системы, но уже на иной более светской культурной основе. Инициатором модернизации выступила сама власть, которая в лице молодого царя осознала невозможность, перед лицом внешнего вызова- Запада, продолжать развитие в рамках традиционной модели. Эталоном и желанной моделью государства-общества в российских преобразованиях выступил Запад.

Началом преобразований Петра I можно считать его возвращение в Россию в 1699 г. из поездки по Европе. Европейское турне молодого царя окончательно подтолкнули его к масштабным реформам. По мнению Л. Семенниковой, из посещения Европы Петр извлек следующие важные уроки.

1. Россия не сможет быть на равных с европейскими странами, не сможет сохранить независимость, если не ликвидирует разрыв в уровнях развития.

2. Развитие промышленности, торговли, напрямую зависит от уровня образования, науки, общей культуры, свободных от давления религии./1

Петровская перестройка страны и общества в 1696-1725 гг., хотя и была глубокой, крайне затратной, во всех отношениях, но не реформировала сложившуюся еще в XVI в. русскую вотчинно-государственную систему и не расчистила тем самым путь для развития капиталистических отношений в России. Здесь собственно никакой модернизации не произошло. Это и понятно, поскольку модернизацию проводило государство, а не общество. В результате такой модернизации (восточного типа-В.Б.) самодержавная власть в России, стала абсолютной как на Востоке, лишенной каких либо ограничителей в виде церкви, Земских соборов, Боярской Думы. А достигшее своего расцвета крепостное право при Петре I, принявшие черты рабовладельческого социального института, стало затем главной помехой для социально-экономической модернизации страны.

К тому же в России не было ни политико-экономических и правовых сдержек и противовесов против царского самовластия. Единственным серьезным сдерживающим фактором в России после исчезновения Земских соборов и Боярской Думы для сползания в деспотию была церковь. Но после уничтожения царем патриаршества (1700 г.), учреждения Синода, произошел отказ от канонической православной теории «симфонии властей» и монарх-император фактически становился главой церкви. Церковь, таким образом, утратила самостоятельность от государства, превратилась в своеобразное государственное ведомство и все более бюрократизировалась. Дорога к деспотизму, таким образом, была расчищена. Но этого не произошло, поскольку Петр строил рациональное государство современного типа исходя из европейского образца, а не типичную, традиционную восточную деспотию.

Все же не следует при этом впадать в крайность односторонней критики петровских преобразований. Напомним наиболее яркие результаты грандиозных реформ: значительно, сокращено отставание России в военной, экономической и культурной сфере от передовых европейских стран; созданы первоклассные армия, флот; возникла европейская система государственного управления с бюрократическим классом; образованы сеть специальных и высших учебных заведений; созданы целые отрасли промышленности; впервые появилась светская, автономная от церкви культура; построена новая столица- Санкт- Петербург; Россия вошла в «концерт европейских держав» и стала одной стран европейского геополитического баланса сил. И что еще очень важно, Россия стала одной из активных участниц европейской истории. Петр I открыл для России Европу, а для Европы Россию. В результате традиционно враждебные друг о друге представления стали меняться на искренний интерес, и взаимовыгодное сотрудничество. Русская элита все более приобщалась к материальным и духовным благам более высокоразвитой европейской цивилизации. Безвозвратно ушла в прошлое Московское православное традиционное царство с ее религиозными концептами «Святой Руси» и «Москва-Третий Рим». На их место пришла светская идея инициативного служения императору «Отцу Отечества» и самому Отечеству- «Великой России».

Но все это было сделано не при помощи расширения общественной свобод, предприимчивости и инициативы подданных, социальной мобильности, а за счет всемерного подавления остатков неподконтрольных государству общественных групп (так называемых «гулящих людей»), почти тотальной регламентацией государством всех сторон общественной жизни. На людей Петр смотрел как винтиков огромной государственной машины. Даже видные сановники царя-реформатора, ощущали себя не полноправными гражданами, а такими же подневольными людьми «Отца Отечества», чья оплошность, лень немедленно вели к наказаниям, а то и к смерти.

Реформы государственного управления: С 1704 г. стал действовать кабинет Петра I во главе с кабинет - секретарем. Кабинет выполнял функции личной канцелярии царя. В 1711 г. был образован высший правительственный орган – Сенат, в компетенцию которого входили судебная деятельность, финансовый и налоговый и административный контроль. Реформа 1722 г.превратила Сенат в высший орган центрального управления, вставший над всем государственным аппаратом. Органом надзора за деятельностью администрации при сенате стал институт фискалов. А в 1722 г. контролирующим функции Сенаты были увеличены с учреждением должности генерал – прокурора при Сенате, которому были подчинены фискалы и прокуроры при коллегиях.

В 1717 – 1722 гг. на смену 44 приказам конца XVII в. пришли 13 коллегий, созданные строго по отраслевому принципу, что создавало более высокий уровень централизации. В отличие от приказов, действовавших на основании обычая и претендента, коллегии руководствовались четкими правовыми нормами и должностными инструкциями. Наиболее общим законодательным актом в этой области был Генеральный регламент 1720 г.,представлявший собой устав деятельности государственных коллегий канцелярий и контор. Новый закон «Табель о рангах» (1722) разделил службу на гражданскую и военную. В нем было определено 14 классов, или рангов чиновников. В «Табели о рангах» профессиональные качества, личная преданность и выслуга становятся определяющими для продвижения по службе.

С 1708 г. вводилось новое территориальное деление государства: территория России была разделена на 8 затем на 11 губерний во главе с губернаторами, сосредоточившими в своих руках административную, судебную и военную власть. Губернии делились на уезды, возглавляемые комендантами. В ходе второй областной реформы 1719 г. сложилась трехзвенная система управления: уезд – провинция – губерния. В ходе нее территория государства разделялась на 11 губерний и 45 провинций.

В 1718 – 1720 гг. была осуществлена реформа органов городского самоуправления. Создавались выборные сословные коллегиальные органы управления – магистраты. Общее руководство городовыми магистратами осуществлял Главный магистрат.

Сложившаяся к концу I четверти судебная система была представлена в следующем порядке: нижняя инстанция (провинциальные и городовые суды); вторая инстанция надворные суды, созданные в 5 губерниях; третьей, еще более высокой инстанцией была Юстиц-коллегия; четвертой (высшей) – Сенат.

В период с 1699 – 1705 гг. в России была введена рекрутская система комплектования армии. Рекрутской повинности подлежало все податное мужское население. Служба была пожизненной.

Воля монарха в государстве признавалась единым юридическим источником закона, ему принадлежала высшая законодательная, исполнительная и судебная власть, сами законодательные акты издавались или монархом, или от имени Сената. А после создания в 1721 г. Синода, государственного ведомства, управлявшего делами православной церкви, монарх также превратился в юридического главу церкви, т.к. решал все вопросы организации церкви и назначал иерархов.

Евроазиатская модернизация. Как не странно, но слом архаичных и традиционных основ жизни русского государства-общества и попытки Петра I построить современное эффективное российское государство по европейским лекалам, шли вразрез, западному капиталистическому пути общественной эмансипации, и на деле обернулось кульминационным отождествлением интересов общества и государства. И при этом в интересах только государства. И даже более того, в правлении Петра произошло и количественное и институциональное укрепление российской бюрократии (знаменитая Табель о рангах 1722 г.), которое превратилось в своеобразный «класс-государство» и со временем только укреплявший свои позиции. С петровских реформ начался «великий процесс» бюрократизации страны, когда чиновники, при условии их дворянского сословного статуса превращались в верховный класс в российском государстве, державший под неусыпным контролем все общество. Это отличало Россию от познефеодальной Европы, где государственная бюрократия и дворянское титулованное сословие были разделены. Зато сближало с Востоком, где, как известно, между господствующим социальным классом и государственной бюрократии не было разделительных линий, они совпадали. В то же время можно найти и отличия у российского варианта правящего класса от восточного аналога. На мусульманском Востоке и в Китае, не было наследственной феодальной аристократии, со своими независимыми от государства частными землями. В России же дворяне, начиная с указа о 1714 г и вплоть до Жалованной грамоте дворянам 1785 г., все больше превращались в автономное, почти независящее от государства (только не в правлении Петра- В.Б.) сословие со своими частными землями. Но в отличие от Запада, и здесь было главное отличие, они все почти поголовно составляли бюрократический класс, который и распоряжался всеми ресурсами страны. А будучи чиновниками на государственной службе, они автоматически лишались своей свободы и автономии, которой они обладали по праву рождения в дворянском сословии. Такова была плата за право считаться высшим социальным слоем страны. В этом российские феодалы отличались от западноевропейских феодалов, которые были мало представлены на государственной службе, но главное были полностью независимыми от государства. Возникает вопрос, как охарактеризовать такой специфический российский феодализм? На наш взгляд лучше всего подойдет название «государственный феодализм», где собственно феодализм был приводным ремнем и орудием усложнившейся российской вотчинно-государственной системы. В этом случае и проводимая Петром модернизация являлось таким же усовершенствованным инструментом для саморазвития традиционной вотчинно-государственной системы.

В то время как европейский путь модернизации вел к прямо противоположному результату, максимально полному освобождению общества от диктата и опеки государства. В России же даже первое и благородное сословие-дворяне, таковым не считалось.Это еще раз доказывает, что Петр был очень своеобразным, западником-прогрессистом, скорее всего его можно назвать «самодержавным западником», свято верящий незыблемость своей неподконтрольной обществу власти и не считающий что интересы граждан могут не совпадать с интересами государства. На практике это означало полное сохранение вотчинно-государственной системы власти, при заимствовании западных технологий, отдельных политических институтов и западного рационализма. Поэтому политический режим Петра I отличался от всех известных в то время режимов, как Востока, так и Запада. Приоритет государственного блага и просветительская идеология, при сохранении полного подчинения интересов общества государству буквально пронизывает всю реформаторскую деятельность Петра I.

В то же время реформы Петра I можно назвать первой модернизацией России, модернизацией не чисто европейского или национального типа, а скорее евроазиатской модернизацией, в результате которой произошел наиболее радикальный и зачастую насильственный разрыв российского государства со многими укоренившимися традициями. Первоначально преобразовательная деятельность Петра в большей степени ориентировалась на европейские институты и ценности, но культурные архетипы русской «почвы» не поддавались планам «архитектора» масштабной вестернизации страны. Под влиянием сопротивления социокультурной «почвы», государственная власть вынуждена была все более и более корректировать проведение политики модернизации, применяя государственное насилие и жесткую и мелочную регламентацию частной жизни общества. В результате азиатской корректировки, модернизация стала нести в себе уже и «родовые черты» восточного государства-общества. К концу правления Петра I первоначальная «вестернизация» страны по целям и форме закончилась по сути «антивестернизацией», а западник Петр оказался даже охранителем и традиционалистом таких традиционных российских черт как сакральность и неподконтрольность для общества власти, чиновничий произвол, соединение власти и собственности, крепостное право и т.д. А такие западные новации как договорно-правовой тип общественного устройства (сословно-классовый компромисс), неотчуждаемые права подданных, принципиальное разделение частного и публичного, государственного интереса, правовая защита частной собственности совсем не были никак востребованы российской государственностью. Почему? Это стала возможным потому что в традиционном российском обществе, того времени не было тех европейских социокультурных элементов и основ, которые могли сопротивляться и скорректировать курс модернизации в сторону гибких структур договорно-правового консенсуса государства и общества. Русская «почва» была против любой модернизации и поэтому не могла выступить за гибкую модернизацию европейского типа. А, российское государство в этих условиях просто использовала, не раз выручавший ее инструмент тотального государственного насилия и победило, поскольку было намного сильнее общества.

Но здесь и следует остановиться. Россия действительно стояла на краю превращения в восточную деспотию, но этого не произошло. Причина тому очевидна. Пусть выборочная, но масштабная в отдельных областях европеизация страны, вкупе со светским рациональным мировоззрением явились мощной преградой на пути превращения абсолютной российской монархии в деспотизм императорского Китая или султанской Османской империи. К тому же, именно полубуржуазная, полуфеодальная Европа, а не деспотичный Восток являлись для российской власти желанной моделью. Наконец, дворяне, закрепившие за собой в наследственную собственность свои поместья по указу 1714 г. сделали с согласия государства первый шаг к своему освобождению от государственной власти. В стране возник первый росток в движении к гражданскому обществу и примату частного интереса над государственным. Противоречивость этого явления заключалось в том, что одновременно в правлении Петра государство и государственная бюрократия буквально завладела всем обществом.

Но в России, при Петре и при его преемниках, несмотря на бурный рост промышленности, так и не появилось третьего сословия-буржуазии, осознающей свои интересы. Ее приниженное и бесправное положение по отношению к дворянам рабовладельцам- элите общества, одновременно составляющих правящую государственную бюрократию, заставляло ее всяческими мерами пытаться влиться в феодальное дворянское сословие, чтобы жить престижной помещичьей жизнью. К тому же дворянский статус позволял им по желанию вливаться в весьма доходное российское чиновничество, которое в основном жило не столько благодаря жалованию, сколько процветающему вымогательству, или так называемой «административной ренте». Такой путь проделали в частности известные промышленники и купцы Строгановы и Демидовы, ставшие графами Российской империи. Да и сама промышленность тогда была в основном казенной, либо полугосударственная. Решающая роль государства, а не частной инициативы вела российских промышленников к постоянной оглядке и надежде на помощь государства, следствием этого стало возникновением монополий, отсутствие конкуренции и все это также сдерживало развитие полноценных рыночных отношений и частной капиталистической промышленности./6

Внешне европеизированное государство с абсолютной властью западника-императора, очень нуждалось в светской культуре, которая бы оформила новую уже имперскую идеологию. Старая церковно-религиозная государственная идеология являлась анахронизмом и была отброшена Петром. На смену московскому самодержавно-церковному феодальному государству с его религиозно-идеократичной системой ценностей пришла более светская идеология самодержавно-сословной феодальной империи. Российское общество постепенно освобождалось от религиозного контроля и становилось более светским, что можно назвать прогрессивным явлением, поскольку давало мощный толчок развитию культуры и образования. Впервые в отечественной истории и даже многих европейских стран, в Россию пришла светская идея добровольного служения Отечеству, для всех слоев и чинов общества. Новая имперская, светская идеология служения России вытеснила религиозную православную идентичность старой Московии. На место ее пришла новая светская идентичность, напрямую связанная с новой имперской многоэтничной государственностью – россиянин. Это безусловно способствовало росту национального и государственного самосознания населения, все более и более ощущающие себя единой общностью- российским народом.

В первую очередь новая идеология сплотила военную прослойку российского общества. По мнению российского культуролога А.Я. Флиера, «в истории России армия играла роль некоего ядра, «вокруг» которого строилось государство». Наиболее полное влияние армии на всю страну как раз и проявилось в годы петровских реформ. «Собственно все петровские реформы и начались с преобразования армии по европейскому образцу». Реформирование армии, по мнению А.Флиера и оказалось тем ключевым звеном, «потянув» за которое, пришлось преобразовывать всю Россию. К тому же петровская армия и флот были самыми европеизированной и патриотично настроенной частью общества. Армия и была, по сути, желаемой моделью российского общества и для самого Петра.

Вместе с тем, не смотря на широкое европейское заимствование, реформы Петра не изменили этноконфессиональный состав российского государства-общества, как и прежде его составили русский народ и православная вера. Несмотря на многие антицерковные действия и превращение церкви в послушное государству ведомство, руководимое Синодом, Петр был православно верующим человеком и согласно многим свидетельствам, глубоко понимал значения православия для устойчивого развития общества. Но в его правление церковь оказалась в плену у государственной власти, лишенной духовной автономии. А его ненависть к монашеской жизни и некоторым канонам православной традиции, бритье бород и табакокурение породили в свою очередь в народе устойчивые слухи о Петре как Антихристе. Так традиционное мировоззрение России ответило на чудовищно насильственную ее ломку царем-западником, причудливо совместившим в своем арсенале как методы европейского рационализма, просветительства и секуляризма, так и методы азиатского деспотизма, помноженные на форсированные сроки их проведения. Да и собственно сами действия властей по форме больше напоминали политику колониального «оккупационного режима», подвергающего общество «туземцев» невиданному насилию и эксплуатации.

Очень точную характеристику реформам Петра I дал В. Ключевский: «Он (Петр I -В.Б.)надеялся грозой власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе… хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно». Петровские реформы, предполагая безраздельное подчинение личности государству, поэтому внесли в государственность определенную идеологическую двойственность. Отныне правительство сочетало в себе два противоречивых и враждебных начала- самодержавную сакральность в духе византийских базилевсов и европейское Просвещение. Именно оно и внесло в русское общество не только западную образованность, но и европейский дух свободы, создавая идейную основу будущей интеллигенции- независимой от государства и оппозиционной ему общности.

В ходе начавшейся модернизации Петром с XVIII в. в России начался медленный переход от традиционного общества к обществу более современному, рационалистическому, светскому. Но модернизация была инициирована государством и проходила «сверху», при сопротивлении не готового к ней общества, а не «снизу», со стороны общества и при его прямой поддержке, как в странах Европы. Власть как всегда забыла спросить у людей, чего они хотят, что значит для них хорошо, а что плохо. Власть всякий раз полагала, что это известно только ей, и железной рукой затаскивала непонятливых подданных в счастье. То есть была не эволюционная, а революционная модернизация, в которой был заложен механизм общественного сопротивления. А это и приводило к очень скромным общественным результатам.

Петровский «скачок России в Европу», оказался для самой страны, ее населения с традиционным средневековым мировоззрением, уж слишком быстрым, чтобы в одночасье «перемолоть» тысячелетний груз традиции с ее привычками, фобиями, стереотипами мышления и поведения. Поэтому весь последующий период страна, «переваривала» привнесенные Петром, непривычные рациональные формы жизни, «разнашивала» европейский кафтан, который постоянно трещал по швам на азиатском теле России. Во многом «верхушечный» характер европеизации России (в основном в военной, административной, образовательной и элитно-культурной сферах) не позволял долгое время широким массам населения страны, приобщиться к светским и гуманистическим благам европейской цивилизации. Да собственно власть как при Петре, и особенно при его преемниках не пыталась этого делать. Ведь первоначальной европеизации подверглась лишь близкий царю военно-бюрократический аппарат и столичное дворянство. И только во второй половине XVIII в., новая система ценностей и сознания распространилась на основную массу провинциального дворянства.

Так впервые, в истории России возникла узкая сугубо сословная прослойка европеизированной субкультуры во главе с императорским домом, которая маргинализировала и противостояла традиционалистской православной культуре основной массы населения, фактически превращенной в колониальное население. В стране в ходе петровских реформ возник глубокий национальный раскол, непреодоленный вплоть до 1917 года. С учетом того что европеизация в XVIII в., сопровождалась усилением крепостного права, налогообложения и общим уменьшением свобод и вольностей основной массы населения, то ее проведение не могло не вызвать общего нарастания народного недовольства и сопротивления действиям «своих оккупантов». Социокультурный раскол, произошедший в XVIII веке, между европеизированной узкой дворянской элитой и почвенным «безмолвствующим», но несогласным большинством населения приводил к огромному внутреннему напряжению российского социального космоса, которое всякий раз выливалось в мощные антиправительственные восстания (восстание Пугачева в 1773-1775 гг.). Полумодернизированная государственная власть почти не имела почвы под ногами и держалась исключительно на сакрализированном в глазах народа образе царя и во многом православной церкви, которая была при этом, постоянно обижаемая европеизированной властью.

Начиная с Петра I, все последующие цари дома Романовых то быстрее, то медленнее продолжали вестернизаторскую политику необъятной страны, вобравшей в себя огромные части азиатского территориального и культурного пространства. По мнению российского историка А.Уткина: «Петр Великий не осуществил синтеза Запада и России, не трансформировал «русский дух», но он создал щит, за которым страна могла расти, развиваться в направлении сближения с Запалом, не изменяя при этом своей эмоциональной, умственной, психологической природе, не отвергая опыт исконной Руси. Свершить все это в течение жизни одного поколения- было уже историческим подвигом. Изменить же менталитет народа- для этого оказалось, недостаточно было всей династии Романовых».

С того времени как Россия выбрала для себя только один ориентир Запад, российское самодержавие всячески подражало ему и пыталось при этом стать органичной частью европейского сообщества. При этом стремление походить на Запад, у России вылилось в естественное стремление догнать Европу. Отсюда догоняющий тип развития страны неизбежно диктовал проведение внутренней и внешней политики, с постоянной оглядкой на Запад. С XVIII в. русские цари свою международную правосубъектность рассматривали исключительно исходя из признания их Западом.

Екатерина II (1762-1796 гг.) продолжила петровскую европеизацию страны, но уже более мягкими мерами, перейдя от «кнута» к «прянику», в первую очередь это выразилось в расширении гражданско-правовых и экономических свобод дворянам и верхушке городов, но при полном сохранении и даже укреплении крепостного права. Российский абсолютизм при ней, освобождался от последних азиатско-деспотичных инструментов, присущих эпохи Петра I, вооружившись европейской просветительской идеологией. Но при этом Екатерина II сохранила петровскую идею «общего блага», включив ее в концепцию «просвещенного абсолютизма». Государство по выражению Пушкина, в то время было, «единственным просвещенным Европейцем» в неевропейской стране. Реформы Екатерины II имели для страны с вотчинно-государственной системой власти огромное цивилизующее значение, а именно в приближении России к западноевропейским стандартам государственно-общественного общежития. При Екатерине II прорубленное Петром I окно в Европу открылось еще шире. В ходе трех разделов Речи Посполитой, в состав России вошли белорусские, украинские и литовские земли, которые в течении веков находились в составе восточно-европейской цивилизации, а их жители принесли России более передовые формы и методы хозяйствования, культуры и быта. Наконец в массовом порядке в правлении Екатерины, приезжали в Россию на постоянное место жительство и сами носители западного рационального мировоззрения- европейцы (в основном немцы-В.Б.), заселяя пустующие земли Новороссии и Поволжья, и внесли, таким образом, огромный вклад в проводимую властями политику европеизацию страны. Еще шире проходило заимствование и «переваривание» западных культурных ценностей, в частности просветительской идеологии. Россия еще больше открылась Западу и впустила его к себе. Сама императрица Екатерина II в своем программном политическом сочинении- «Наказе» высказалась определенно и уверенно: «Россия- европейская держава». Наконец, Российская империя во второй половине XVIII уже сама играла на своих восточных рубежах цивилизаторскую миссию Запада, по отношению к восточным культурам, входившим в российский геокультурный ареал.

Чтобы покончить с «азиатизмом» хотя бы в языке, Екатерина II издает указ, запрещавший нижним чинам в переписке с высшими, употреблять слово «раб». В русский литературный язык впервые входят слова «персональный», «личный», «партикулярный»- термины отсутствовавшие в языке Московии, в ее коллективистском и этатистском сознании. Дав дворянам и горожанам необходимые сословные права (Жалованные грамоты дворянам и городскому сословию в 1785 г.) Екатерина II тем самым, окончательно узаконила и укрепила в российской законодательной системе общественные права в противовес к вечным обязанностям подданных служить всесильному государству. Это уже было еще одним шагом на пути эмансипации общества, пусть и его ничтожной по количеству, части (3-4% населения), от азиатского по существу, но одетого в европейский «окультуренный кафтан», государства. Европеизированное восприятие личной свободы и автономии, развитое чувство своего достоинства, входили в самосознание русского дворянства. Как писал в то время поэт М.М. Херасков,-«Петр дал русским тела, а Екатерина-души», вот новое, что вместе с веком просвещения, входило в сознание русской элиты.

В тоже время русское дворянство самореализовываясь в культурной сфере и в строго корпоративном дворянском сообществе по- прежнему, было отчуждено от политической сферы, считая ее уделом государя. И, российское государство продолжало модернизацию страны по- прежнему, не встречая поддержки со стороны общества и даже находясь с ним в глухой конфронтации. Знаменитый советский историк Н.Эйдельман весьма точно называл эти преобразования революцией сверху, без поддержки общества снизу. Это было насилием со стороны власти по отношению к обществу, но в интересах самого общества как считало власть.

Был ли успех у такой модернизации-европеизации страны в XVIII веке? Да, был, несмотря на то, что эта модернизация была очень противоречивой, была модернизацией «сверху, а не снизу», при зачаточном частно-предпринимательском секторе производства, при почти полном отсутствии вольнонаемного труда и сопровождалась усилением отживших в Европе крепостнических отношений. К тому же она, значительно укрепила, благодаря использованию светского начала и европейской рациональности, неограниченную власть самодержца и усилила всевластие чиновничества в стране. Да все это так. Но вообще, могло быть по-другому, как в Европе, где были в то время сложившиеся буржуазные отношения, предпринимательский класс готовый отстаивать свои права и главное общественная свобода и более рационалистическое мировоззрение европейцев, подготовленное эпохой Возрождения и Реформации? Ответ,- не могло быть, потому что Россия, не прошла сходный с Европой исторический путь развития. Поэтому, в России не было устойчивой и свободной от контроля власти социальной среды с мировоззрением для проведения таких преобразований. Отсюда, выбор у российской власти был невелик. А именно опираться на армию, чиновничий аппарат, дворян-крепостников, сакральную веру народа в царя и поступающих на русскую службу иностранцев. Но главное, проводить все эти реформы в условиях тотальной несвободы общества от государства и даже идя порой на ее расширение. Поэтому и результаты ее будут далеко не такими, как кому то хотелось и виделось тогда, или сейчас.

Но развитие, было, и весьма заметным во многих областях. Но развитие страны по-прежнему шло экстенсивным путем, при консервации феодальных институтов, а не интенсивным путем, с опорой на новые буржуазные институты. Тем не менее, видимые результаты такой модернизации впечатляли. По объему промышленной продукции Россия в конце XVIII в. практически не отставала от, передовой европейской страны в индустриальном отношении, Англии. Но это было максимум того что можно было «выжать» от некапиталистической экономики, с подневольным трудом крепостных, но обладающей огромными людскими и материальными ресурсами. Успех такой модернизации заключался в задействовании в первую очередь, необъятных ресурсов страны, которые ранее, в силу господства традиционализма не использовались. Но и эти ресурсы к концу столетия оказались исчерпанные. Практически все свободное крестьянство (за исключением малочисленных крестьян Севера и Сибири) оказалось закрепощенным. Поэтому, прав историк А.Б. Каменский, подводя итоги царствования Екатерины II, следующим образом: «Русский феодализм достиг высшей ступени своего развития (просвещенный абсолютизм), окончательно исчерпав все внутренние ресурсы дальнейшего роста».

Короткое, (не более пяти лет) правление Павла I (1796-1801) можно охарактеризовать как попытку возродить институт «непросвещенного самодержавия» (выражение Н. Эйдельмана) и опираясь на жесткие полицейские, унификационные меры, завершить начатую Петром Великим модернизацию страны. Однако в отличие от Екатерины II, Павел выбрал только самодержавный кнут, который он обрушил на освободившееся от гнета государства и все более живущее частной жизнью, дворянство. По поводу Павла I следует привести одну только очень примечательную деталь его правления. Это его известное выражение высказанное им в беседе с шведским послом Стедингком: «Господин посол, знайте, что в России нет важных лиц, кроме того, с которым я говорю и пока я с ним говорю». Но, все попытки Павла I вернуть обожествление императорской власти, сверхцентрализации страны путем поголовного обезличивания всех подданных, обернулись для него заговором со стороны дворян и убийством императора в марте 1801 года. Причина проста, получившее свободу из рук «просвещенного самодержавия» российское дворянство, уже не желало терять его. Европеизированное дворянство, вкусившее свободу, уже не смотрело на императора как на живого бога (подобного восточным владыкам), поступающего со своими подданными как ему заблагорассудится, и указало пределы царскому самовластию в России, «ограничив его удавкой» (по меткому выражению мадемаузель де Сталь). Страна, таким образом, благополучно пережила попытку контрреформы (по выражению Эйдельмана) со стороны Павла I. Восемнадцатое столетие закончилось, оставив в стране массу архаичных институтов и пережитков, среди которых крепостничество и патриархальная крестьянская община резко диссонировали с российской просветительской идеологией и мыслью.

Следующий вопрос: привели ли реформы Петра I и Екатерины II к модернизации российского государства-общества, если под модернизацией считать классический переход как в Европе от традиционного аграрного общества, к индустриальному, капиталистическому? Нет. Они в основном перелицевали на европейский лад фасад российского государства-общества. Но при этом стоит отметить, что российское государство подверглось серьезным изменениям, а общество нет.

Вопросы для самопроверки и самоконтроля:

В чем причины реформ Петра I?

Какие преобразования были сделаны в государственном управлении?

В чем проявилась противоречивость модернизации России?

Как вы понимаете евроазиатскую модернизацию в России? Каковы ее основные признаки?

В чем состоял социокультурный раскол российского общества в XVIII веке?

Каковы основные признаки европеизации страны в XVIII в?

Литература.

Поиск по сайту: