Третий этап смуты: 1610-1613 гг

Это время активных усилий общества освободить страну от иноземцев (поляков, шведов), самозванцев и объединить ее. Церковь в лице патриарха Гермогена и 1 народное ополчение предпринимают попытки освободить Москву от поляков. Однако эти попытки терпят неудачу. И только обращение ко всему народу в лице Кузьмы Минина возымело успех. Второе народное ополчение Минина и Пожарского освобождает в ноябре 1612 г. Москву от поляков и созывает в январе 1613 г. Земский Собор. Состоявшийся Земский Собор был самым демократичным за всю историю соборов, на нем присутствовали помимо знати, дворян и купцов, представители казаков, черносошных крестьян и даже инородцев. На Соборе единогласно царем был избран Михаил Федорович Романов, который положил начало новой династии, управлявшей Россией до 1917 года. Россия начала медленно выходить из социальной катастрофы, восстанавливая общественную систему.

В итоге, вывод из Смуты для всего общества был сделан одни: бесконтрольная и самодержавная власть с ее ужасами государственного террора (как во времена опричнины) и отсутствием прав подданных, намного лучше чем ее ослабление. Поскольку это может привести к государственной «порухе», гражданской войне, иноземной интервенции и т.д.

Всеобщая правовая культура в России была на низком уровне. Для России была чужда западноевропейская формула: «пусть мир рухнет, но восторжествует закон!». Русское понимание права исходит из христианской идеи изначального несовершенства человеческих законов, поэтому в русском правосознании применение закона должно соответствовать правде, справедливости и совести. Столь своеобразное в отличие от Запада отношение к формальному праву в России, можно выразить другой формулой- «хотя бы все законы пропали, только бы люди правдой жили». Презрение к писаным законам не соответствующих народным представлениям о их морально-нравственной составляющей не раз приводило к стихийному анархизму масс, выливавшееся в антиправительственные бунты и восстания. Нетрудно также заметить, что в условиях практически неограниченного самодержавия, такая российская правовая культура, давала широкий простор для усиления репрессивной практики государства и учреждения таких уродливых и для православия социальных институтов как крепостное право.

На формирование отношения к собственности в русском религиозном сознании большое влияние оказал монашеский идеал. В нем собственность, собственность, имущество, все материальные блага делаются благом лишь тогда, когда становятся общим достоянием и по-братски распределяются между всеми. Прикрепление их к одному человеку и эгоистическое владение благами есть не что иное, как проявление демонизма. Морально-трудовая идея игумена Троицкого монастыря Сергия Радонежского сводилась к «умному деланию», поощрению не только умственного, но и физического труда. Однако им труд рассматривался не как средство к преобразованию мира, (как у протестантов) а как путь к самосовершенствованию, которое пришло на Русь из Византии вместе с учением исихастов.

«Возлюби нищету, нестяжание и смирение»,- говорил преподобный Нил Сорский, идеолог движения нестяжателей. Русское православное сознание видело в бедности некую изначальную добродетель, в то время как богатство воспринималось как порок. Любовь к абсолютной бедности, приближающее к юродству социальное уничижение всегда было отличительной чертой русской святости. И совсем, обратное отношение к богатству и бедности к успеху и неудаче мы видим в протестантской этике.

Влияние православия сказывалось на хозяйственной деятельности русских людей и во многом определяло их трудовую мотивацию. Православие в отличие от протестантизма имело и другое понимание права собственности. Так, в православной традиции, понятие частной собственности обнимало только трудовую собственность, то, что создано непосредственно человеком,- и не распространялось на землю, недра и т.п., то есть то, что создано Богом. Русское православие идеологически обосновывало и способствовало признанию таких характеристик, существующему строю в России, как условность землевладения («вся земля- божья»), покорность властям, нерыночность экономических связей в обществе, общинность в труде и быте, соборность в политическом устройстве общества.

Материальные стимулы труда (выгода, прибыль) при всем их значении не были в России определяющими, важную роль играли долг, взаимопомощь, солидарность и т.д. С преобладанием духовно-нравственных ценностей было связано нестяжательство, чувство меры как в потреблении, накопительстве, так и в самом труде. Собственность как функция капитала, а не труда не вызывала уважения, не считалась справедливой. Поэтому многие русские предприниматели, отличались глубокой религиозностью и испытывали чувство «вины» за свое богатство и им не только не кичились, а порой напоказ демонстрировали убогость своей одежды и убранства. Общественное признание имели нищие, юродивые, странники, а не купцы, предприниматели. Поэтому последние всегда выделяли средства на содержание убогих, малоимущих, на благотворительность, стремясь тем самым загладить свою вину на не совсем «праведно» заработанные капиталы. А крупную коммерческую удачу они стремились ознаменовать возведением за свой счет храма. В России в это время преобладали общинные, артельные формы труда. Артель была добровольным объединением равноправных работников, трудившихся на основе взаимопомощи и взаимовыручки. Артель позволяла сочетать самостоятельный, и даже обособленный труд с коллективными усилиями. Склонность к артельному труду сохранялась на всем существовании крепостного права и даже в период индустриализации царской России.

Существовало глубокое различие в культурных ценностях Европы и Московии в XVI-XVII вв. Согласно М. Веберу, Запад прошел через «чистилище» секуляризации, превращение протестантской этики в правила повседневной жизни с их формализмом, дисциплиной и самодисциплиной, четким целеполаганием и активизмом. Как отмечал дореволюционный мыслитель П.Струве, «в России не было реформации и не произошло поэтому секуляризации христианской морали, того ее превращения в методику и дисциплину ежедневной жизни, которое совершалось на Западе…Это очевидный и едва ли не самый многозначительный фактор истории…В духовной и социально-политической эволюции русского народа выпало звено, которое для эволюции западных народов имело существенное значение. Буржуазная мораль и буржуазная дисциплина не имели в России тех корней, из которых они выросли в западной культуре. Поэтому в отличие от подвергавшейся модернизации западной культуры, культура Московского государства носила ярко выраженный традиционалистский характер. Это проявлялось во всем. Например, в решении конкретных государственных вопросов, чаще всего ссылались именно на «старину», «отцов и дедов», а не на рациональное решение проблемы.

Ярко это проявилось во время церковного раскола. Русская церковь за долгий период обособленного существования прониклась множеством всевозможных обрядов, разобщавших ее с общеправославной традицией. Нужна была реформа церкви. Церковные преобразования связаны с личностью Никона, возведенного на всероссийское патриаршество в 1652 г. Никон имел устойчивое представление о превосходстве церковной власти над государственной, ставил своей целью победу над светским мировоззрением, которое постепенно утверждалось, мечтал превратить Московское государство из провинции христианского мира в центр, равный Царьграду.

Сама реформа, силовые методы ее проведения вызвали широкое недовольство. Введение новых обрядов и богослужения по исправленным книгам многие восприняли как введение новой религиозной веры, отличной от предыдущей, «истинно православной». Возникло движение сторонников старой веры – раскол, родоначальниками которого были провинциальные ревнители благочестия – протопопы Иван Неронов, Аввакум Петров, Даниил Логгин.

Вместе с тем Никон не пожелал удовлетвориться второй ролью в государстве. Опираясь на принцип «священство выше царства», он попытался полностью выйти из подчинения светской власти. Царю удалось добиться победы при поддержке зарубежных патриархов, которые в декабре 1666 г. осудили своего собрата и лишили его высшего церковного сана. Крушение Никона стало важным этапом на пути утверждения абсолютизма в России.

Идеологии раскола были присущи как консервативные, так и прогрессивные черты. К первым можно отнести идеализацию и защиту старины, проповедь национальной замкнутости, враждебное отношение к распространению светских знаний и пропаганду принятия мученического венца во имя «старой веры» как единственного пути спасения души. Эти идеи породили практику «огневых крещений». В психозе массовых самосожжений гибли сотни и тысячи людей.

К прогрессивным сторонам раскола следует отнести освящение и оправдание различных форм сопротивления власти официальной церкви и феодально-крепостнического государства, разоблачение репрессивной политики царской и церковной властей в отношении старообрядцев и других верующих, не признававших официальную церковь, и оценку этой политики как действий, противоречащих христианскому вероучению. Вожди раскола в 70-е годы XVII в. подошли даже к оправданию народных восстаний своего времени. Русская церковь давно проявляла усердие в борьбе с западными влияниями.

События последней трети XVII в. показали, что, отстаивая свои политические интересы, церковная власть превратилась в серьезное препятствие на пути прогресса. Она мешала сближению страны с западными государствами, усвоению их опыта и проведению необходимых реформ. Россия же жаждала новой правды, правды мирской, истинной. Она стояла на пороге Просвещения.

В отличие, от западноевропейского церковного раскола XVI в., когда зародился протестантизм, русский церковный раскол происходил под знаком возвращения не к новому, а к старому-«к дедам и прадедам». Ориентация на прошлое, а не на будущее сближало Россию с Востоком, но не как не с Западом, выбравшим «разумное и справедливое будущее». В расколе проявилась отличительная черта русского массового сознания ориентация на обычаи и сопротивление всему, что нарушает их, даже если эти нарушения не принципиальны. Старообрядцы в отходе от старины видели богоотступничество и наступление царства «Кривды» (любопытно, что суть любой реформы рассматривалась как «Кривда»-В.Б.) Нельзя не увидеть также и то, что русская православная церковь, в большей степени, чем государство, сопротивляясь идущим с Запада процессам секуляризации и светского просвещения, всячески культивировала средневековую традиционную систему ценностей, что и являлось одной из главных причин торможения модернизационных процессов в России.

Можно также согласится с глубоким знатоком русской церковной жизни А. Карташевым, который подчеркивал, что восточно-православный путь нравственной активности человека в мире есть путь оцерквления мирян, в то время как латинский Запад идет по пути обмирщения духовенства. В условиях существования в допетровской Руси самодержавного идеократического государства это предполагало что православие будучи своеобразной религиозно- государственной идеологией воздействуя на народ, наполняло общество и культуру России, религиозно-нравственной идеей служения высшим божественным целям, выходящим за рамки человеческого существования. Ярко выраженная традиционалистская культура XVI-XVII вв. безусловно, делало российское государство-общество, достаточно монолитным, несмотря на весь «бунташный век» правления Алексея Михайловича. Но такое общество было традиционным и малоподвижным и не готовым к вызову со стороны цивилизационно продвинутого Запада, вставшего на путь глобальной экспансии. Традиционалистская культура сдерживала необходимую модернизацию страны. В этих условиях только самодержавная власть была способна ответить на вызов Запада, начав структурные реформы живущего по «старине» русского общества. Давление Запада послужило тем толчком, которое «разбудило» от «изоляционистской спячки» российское самодержавие и оно стало проводить реформы по изменению традиционного государства, общества и мировоззрения Московского государства.

Итак, к XVI- XVII вв. сформировались особые, специфические черты русского национального самосознания: 1)Традиционализм и сохранение незыблемых ценностей, от которых следует ни на йоту не отступать.2) Соединение характерной для Востока духовности, сосредоточенной на высшем смысле сущего, выраженного в православии, но с стремлением к свободе, понимаемой в рамках православной соборности. 3) Коллективизм и слабо выраженное личностное сознание. 4) Приверженность к ценностям православия с его своеобразным миропониманием. 5) Вера в сакральный смысл царской власти, не ограниченного законами, царя как гаранта высшей справедливости и правды. 6) Мифологизм и религиозный эсхатологизм народного сознания. 7) Приоритет морально-этических норм над правовыми нормами. 8) Неуважительное отношение к собственности, богатству и к личному жизненному успеху. 9) Этатизм, приоритет государственных начал, интересов державы над общественными.

Вопросы для самопроверки и самоконтроля:

В чем выразилось цивилизационное и культурное влияние Византии на Русь?

Как вы понимаете православно-языческий синкретизм?

В чем выражается цивилизационно-культурная расколотость российской цивилизации?

Каким образом православие повлияло на культурный и ментальный склад русского народа?

Как вы понимаете симфонию двух властей, государственной и церковной?

В чем вы видите различие между концептом «Москва-Третий Рим» и концептом «Святой Руси»?

Литература.

Поиск по сайту: