Глава 7. В: Мы должны слушать очень внимательно

В гармонии с Космосом

В: Мы должны слушать очень внимательно. Вы имеете в виду все четыре типа истины?

КУ: Истина, в самом широком смысле, означает гармонию с реальностью. Подлинное соприкосновение с истинным, правильным и прекрасным. Не так ли?

И это означает, что мы также можем не иметь гармонии с реальностью. Мы можем потеряться, запутаться, ошибаться, быть не правыми в наших оценках. Мы можем не понимать истину и не иметь с ней контакта, не осознавать правильное и не чувствовать красоту.

Поэтому человечество в ходе своего развития, пройдя болезненным путем проб и ошибок, обнаружило различные способы, при помощи которых мы можем проверить наличие у себя гармонии с Космосом. Различные способы, благодаря которым мы можем увидеть, близки ли мы к правде или потерялись в ошибках. Понимаем ли мы подлинное благо, или искажаем его. Видим ли мы красоту или движемся в сторону деградации.

Другими словами, человечество в муках и трудах попыталось создать ряд условий истинности, которые могли бы помочь нам определить, находимся ли мы в гармонии с реальностью, соответствуют ли наши представления Космосу во всем его богатстве и разнообразии.

В: Значит, условия истинности...

КУ:...условия истинности — это способы непосредственной связи с Духом, способы правильного и гармоничного понимания Космоса. Условия истинности вынуждают нас встретиться лицом к лицу с действительностью; они охлаждают наши эгоистические фантазии и представления; они требуют подтверждения наших идей порядком, существующим в Космосе; они вынуждают нас выйти за пределы своего сознания!

В: Может быть, мы могли бы подвести краткое резюме для каждого из четырех секторов? Что такое эти четыре истины и каковы требования истинности для них?

Рисунок 7—1. Условия истинности

КУ: Они перечислены на рисунке 7—1. И как только мы кратко их рассмотрим, я обещаю показать вам очень, очень простой способ их обобщить!

Истина высказываний

В: Есть ли простое определение «истины»?

КУ: Большинство людей под истиной понимают истинность каких-либо представлений о мире. Простая картография или простое соответствие. Я делаю утверждение или формирую высказывание, которое относится к факту нашего физического мира. Например, я мог бы сказать: «снаружи идет дождь». Теперь мы хотим узнать, верно это или нет. Мы хотим знать законность или «статус истинности» этого утверждения. Поэтому мы просто идем на улицу и смотрим: если там действительно идет дождь, мы говорим, что высказывание «снаружи идет дождь» является истинным высказыванием.

В: Или истинным суждением.

КУ: Да. Это простая процедура, которую выполняет картограф. Мы проверяем, соответствует ли суждение фактам объективного мира, точно ли отражает карта реальную территорию. Обычно все несколько более сложно: мы могли бы пробовать опровергнуть карту, и если мы не можем найти опровергающего примера, то мы предполагаем, что она достаточно точна. Но основная идея заключается в том, что при проверке истинности представлений или высказываний таким способом мы вынуждены соотносить утверждение о мире с объективной реальностью, и оно должно довольно точно соответствовать этим объектам, процессам или явлениям.

В: Значит, истина высказываний в основном имеет дело только с внешними характеристиками и относится к правостороннему методу?

КУ: Да, верно. И верхний, и нижний правые секторы включают в себя наблюдаемые, эмпирические, внешние стороны холонов. Все они имеют однозначно определяемое местоположение. Эти холоны можно легко наблюдать, и, таким образом, при помощи истины высказываний мы связываем наши утверждения с этими объектами, процессами или явлениями (данная теория также называется корреспондентской теорией истины).

Все это достаточно справедливо и необходимо, и я никак не отрицаю общую важность эмпирического представления мира. Только это не вся история, и даже не самая интересная ее часть.

Правда

В: Итак, объективное положение дел — мозг, планеты организмы, экосистемы — можно представить при помощи эмпирической картографии. Эти эмпирические карты являются вариациями на тему «идет дождь». Объективными суждениями.

КУ: Да. Но если мы посмотрим на верхний левый сектор, то есть на внутреннее пространство холонов человека, то мы обнаружим там уже совершенно другие условия истинности. Мы больше не спрашиваем о том, идет ли снаружи дождь. Вопрос стоит так: говорю ли я вам правду или лгу, когда я утверждаю, что снаружи идет дождь.

Вы видите, что здесь дело не в том, соответствует ли карта объективной территории, а в том, можно ли доверять картографу. И проблемой является установление не столько объективной, сколько внутренней истины. Я хочу сказать, что вы всегда можете проверить и увидеть, идет ли снаружи дождь. Вы можете сделать это сами. Но единственный способ, которым вы можете узнать нечто о моем внутреннем мире, о моей глубине, как мы уже видели, заключается в диалоге. И когда я говорю вам нечто о моем внутреннем состоянии, я могу говорить вам правду, а могу и лгать. У вас нет никакого другого способа понять мой внутренний мир, кроме разговора, диалога и интерпретации, а я могу существенно исказить, скрыть своей внутренний мир или ввести вас в заблуждение, говоря проще, я могу лгать.

Итак, если на правостороннем пути мы пользуемся критериями истинности для справедливых высказываний, или просто «истиной», как ее можно сокращенно называть, то на левостороннем пути мы должны использовать совершенно другие критерии: правды, искренности, честности или доверия. Дело тут не столько в объективной истине, сколько в субъективной правде.

В: Два совершенно различных критерия: истина и правда.

КУ: Да, правильно. И это вовсе не такой очевидный вопрос. Внутренние события относятся к области сознания, а не к объективным положениям вещей. Как мы уже видели, доступ к ним можно получить только при помощи коммуникации и интерпретации, а никак не при помощи пристального монологического взгляда.

И в процессе общения я могу преднамеренно лгать вам. По совершенно различным причинам я мог бы попытаться исказить свое внутреннее пространство, я мог бы попытаться заставить его казаться чем-то другим, чем оно есть в действительности. Все левостороннее измерение может легко разбиться о стену обмана.

Кроме того, и это очень важно, я могу лгать сам себе. Я могу попытаться скрыть некоторые стороны своего внутреннего мира от себя самого. Я могу делать это преднамеренно, а могу делать это «подсознательно». Но, так или иначе, я могу неправильно интерпретировать свою собственную глубину, я могу лгать себе о своем собственном внутреннем мире.

И «бессознательное» — это отчасти то место, в котором собрана вся моя ложь о себе. Возможно, я начал лгать себе по причине сильной травмы черепа. Или, возможно, я научился этому у моих родителей. Или, может быть, я должен был создать защитный механизм против еще более болезненной правды.

Но в любом случае мое бессознательное — это место, в котором собрана моя ложь о себе, все моменты, когда я был не совсем честен с собой, неправильно интерпретировал свою субъективную глубину, свое внутреннее состояние, свои глубокие желания и намерения. Бессознательное — это место лжи.

В: Когда мы говорили о психоанализе и техниках интерпретации в психологии, вы сказали, что их цель состояла в том, чтобы научить пациента более правдивой интерпретации.

КУ: Да, смысл «глубинной психологии» и терапии заключается в том, чтобы помочь людям более верно интерпретировать себя. Левый путь — это, конечно же, интерпретация, гак что неудивительно, что правдивая или более адекватная интерпретация является главным критерием во время терапии.

Пример, который мы использовали в нашем разговоре, касался «грусти» и «безумия» по поводу отсутствия отца. Это означает, что в некоторый момент в моей детской жизни я начал интерпретировать гнев как депрессию. Возможно, я был разгневан на своего отца, потому что его не было рядом. Но этот гнев очень опасен для ребенка. Что, если во время этого гнева он действительно мог бы убить своего отца? Может быть, этого гнева не должно было быть, потому что, в конце концов, я люблю своего отца. Поэтому я начинаю испытывать гнев по отношению к себе. Вместо того чтобы бить отца, я начинаю бить себя. Я начинаю обвинять себя, считать себя плохим и несчастным. Это и есть депрессивный опыт.

Так или иначе, я неправильно проинтерпретировал свой внутренний мир, я исказил свою глубину. Я начал называть гнев «печалью». И я всегда несу эту ложь в себе. Я не могу сказать себе правду, потому что это открыло бы мне глаза на такую большую боль, как желание убить отца, которого я люблю, и поэтому я предпочел бы лгать себе всю жизнь. Так я и делаю. Моя «тень», мое «бессознательное», содержит теперь в себе эту ложь, становится центром неискренности, тем местом внутри меня, которое я скрываю от самого себя.

И так как я лгу себе, а затем забываю, что это ложь, то я буду лгать и вам, даже не зная этого. Я, вероятно, буду даже казаться в этом очень искренним. На самом деле, если я последовательно лгал себе, то теперь я буду честно думать, что говорю правду. И даже если вы подвергнете меня тесту на детекторе лжи, он все равно покажет, что я говорю «правду». Как и все эмпирические тесты.

И, наконец, так как я неправильно интерпретировал свою собственную глубину, я буду часто неправильно интерпретировать вашу. Я отказываюсь от чего-то в моей собственной глубине, я подавляю или отчуждаю это, и поэтому я буду искажать интерпретацию этой части внутреннего мира, как в себе, так и в других. Мои интерпретации будут смешаны с ложью, основаны на неискренности. Если я неправильно интерпретирую себя, то я буду часто неправильно интерпретировать вас.

И вы будете думать про себя: «Откуда же он это взял?»

В: Значит, различные техники терапии, основанные на интерпретации, вроде психоанализа, гештальт-терапии или юнговского психоанализа, помогают войти в контакт со своей глубиной и более правдиво проинтерпретировать ее?

КУ: Да, точно. Их суть не в составлении более точной карты объективного мира, а в снятии сопротивления, проникновении в ваши внутренние глубины и более правдивая интерпретация этой глубины по отношению к другим, а самое главное — по отношению к вашему опыту.

Это позволит вашей глубине начать соответствовать вашему поведению. Ваши слова и ваши действия будут совпадать. Вы будете «делать то, что говорите и что действительно хотите сделать». Люди обычно называют такое состояние целостностью. Вы будете чувствовать, что такой человек не будет лгать вам, потому что он не лжет себе.

Конечно, если вы живете в мире техника из лаборатории, в мире эмпириков, бихевиористов, теоретиков систем, в мире кибернетики и монологического абсурда, вам не нужно особенно заботиться о внутренней правоте. Вас вполне устраивает монологическая истина, объективная поверхность, эмпирическое поведение, сеть систем. Вам не нужно иметь дела с внутренней глубиной, а значит, и с правдой, потому что на эмпирической карте нет ничего, что хоть отдаленно соответствовало бы правдивости!

Правда, как вы понимаете, не имеет однозначно определенного положения в пространстве, и она не является просто эмпирическим положением дел, поэтому ее нельзя обнаружить ни на одной из эмпирических карт. Ни на карте физика, ни на карте биолога, ни на карте невропатолога, ни на карте ученого, занимающегося теорией систем, ни на карте нашей экосистемы. Это дело левой стороны, а не правой!

Но тем не менее на левой стороне существует ваш внутренний жизненный мир, ваше подлинное понимание, ваша собственная глубина. И если вы начнете осознавать глубину вообще, то вы узнаете эту глубину в пас и в других при помощи правдивости, искренности и доверия.

Очень важный момент: путь к глубине заблокирован ложью и обманом. И когда вы направляетесь в сторону своей глубины, вы должны пройти через первый блокпост на этом пути: вы должны противостоять обману и лжи, в том числе в самом себе.

Именно поэтому по этой области можно путешествовать только при помощи правды. И именно этими препятствиями работают все терапии, основанные на принципе интерпретации. Они дают вам возможность сделать более правдивые интерпретации вашей собственной внутренней глубины. И более адекватным ваше собственное поведение.

В: Однако в различных терапевтических практиках Левой стороны применяются различные типы интерпретаций.

КУ: Да, и это очень долгий разговор. Я могу сказать только то, что различные основанные на интерпретации методы терапии отличаются один от другого, прежде всего тем, насколько глубоко заходит их интерпретация. Как мы говорили, левый верхний сектор — это спектр сознания, или различные уровни развивающегося сознания. И разные терапии позволяют охватить различные уровни этого спектра, они используют свой любимый уровень как основную точку отсчета, вокруг которой они строят свои интерпретации.

Как мы уже видели, все интерпретации зависят от контекста, и у каждой психотерапевтической практики есть свой любимый контекст, в пределах которого они строят свои интерпретации. Это не означает, что они неправильны, мы просто должны всегда понимать их контекст, их любимый уровень. Мы должны использовать их интерпретации в зависимости от ситуации.

Фрейдисты подчеркивают эмоциональный и сексуальный уровень; специалисты по когнитивной терапии акцентируют внимание на вербальном; трансперсональные психологи сосредотачиваются на духовном. Но все они, прежде всего, противостоят неправильной интерпретации, лжи и самообману, при помощи которых мы скрываем от себя правду об этих измерениях, борются с ложью и искажениями, затуманивающими наши подлинные эмоции, наше чувство собственного достоинства, нашу духовную природу.

В: Значит, полная модель будет своего рода суммой всех этих техник, принадлежащих к различным уровням спектра сознания, самых эффективных для каждого уровня направлений интерпретации?

КУ: Да, создание такой полной психотерапевтической модели — одна из актуальных задач современности, над которой сегодня работают многие исследователи (мы обсуждали их во второй части). Превосходное введение в эту область знания — работа Роджера Уолша и Франсез Воган «Пути за пределы Эго».

Но я придерживаюсь об интерпретирующих терапиях левой стороны другого мнения: как только мы лишаем их присущей им исключительности или частичности, заключающейся в принадлежности к единственному уровню, в них появляется нечто очень важное. И это важное может многое сказать нам о различных слоях нашего «я» — нашего сознания — а также о правильных интерпретациях, при помощи которых мы можем получить доступ к этим измерениям.

Ведь удивительный факт нашей жизни состоит в том, что одна истина не в состоянии вас освободить, вас освободит правда.

В: Что вы можете сказать о нижнем левом секторе?

КУ: Важнее всего здесь то, что субъективный мир расположен в интерсубъективном пространстве, в пространстве культуры, и именно эта интерсубъективность позволяет возникать субъективному миру. Без этого культурного фона мои собственные индивидуальные мысли не имели бы вообще никакого смысла. У меня даже не было бы инструментов, пригодных для интерпретации своих собственных мыслей, я бы даже не мыслил, я был бы «мальчиком-волком». Другими словами, субъективный мир неотделим от интерсубъективного пространства, и это одно из главных открытий теоретиков постмодерна или постпросвещения.

Поэтому здесь, в левом нижнем секторе, условие истинности — не столько объективная истина высказываний и не столько субъективная правда, а интерсубъективное соответствие. Этот культурный фон обеспечивает общий контекст, по отношению к которому будут получать некоторое значение мои собственные мысли и интерпретации. И поэтому критерий истинности здесь предполагает «культурное соответствие» этому фону.

В: Так в чем же именно состоит цель этого условия истинности?

КУ: Цель здесь — взаимное понимание. Мы не обязательно должны соглашаться друг с другом, но мы, по крайней мере, можем понять друг друга? Потому что если этого не произойдет, мы никогда не сможем существовать в общем культурном пространстве. Разве можем вы и я организовать наше субъективное пространство так, чтобы видеть одно и то же, без всяких различий? Мы можем найти общее культурное пространство, которое позволит существовать коммуникации. Мы можем найти культурное соответствие между нами, что-то, что имеет значение для нас всех. Это должно случиться, иначе любая коммуникация становится вообще недоступной!

В: Значит, цель здесь — не столько картография объективной истины, и не столько правдивость, а достижение взаимного понимания?

КУ: Да. У этой цели много, очень много смыслов. Если мы собираемся жить на одном пространстве, перед нами возникает необходимость договориться о моральных нормах и этике. И нам также нужно создать общие законы. А также мы оказываемся перед необходимостью создать какую-то личность, которая объединяет наши индивидуальные характеры, своего рода коллективную личность, мыслителя, лидера, который поможет осуществлению наших законов и защитит нашу моральную этику.

Все это включено в понятие культурного соответствия, общего пространства, законности и справедливости. Я описал этот фон так, как будто это был своего рода контракт, который вы и я сознательно заключили, как общественный договор, и иногда он формируется именно так. Иногда мы просто достигаем взаимного соглашения, например, по поводу возрастного ценза или ограничения скорости на дороге. Это часть культурного соответствия, того, как мы договариваемся об общих правилах и смыслах, позволяющих нам всем соответствовать друг другу.

Но большая часть этого культурного соответствия не является сознательным договором; большая его часть находится настолько глубоко на заднем фоне, что мы едва ли о ней знаем. (Это одна из главных тем Хайдеггера.) Но суть в том, что у нас нет никакой возможности выйти за пределы этой интерсубъективной сети, которая в первую очередь позволяет появиться субъективному миру!

Самым замечательным во взаимном понимании является не то, что я могу взять простое слово, например, слово «собака», показать на реальную собаку и сказать: «Я имею в виду вот это». Действительно замечательно то, что вы знаете то, что я имею под этим в виду! Забудьте про простое эмпирическое указание! Вместо этого обратите внимание на интерсубъективное понимание. Оно просто удивительно. Его наличие означает, что мы с вами можем, до некоторой степени войти во внутреннее пространство друг друга. Мы с вами можем иметь общую глубину. Когда мы указываем на истину и расположены говорить правду, мы можем достигнуть взаимного понимания. Это чудо. Если Дух существует, вы можете начать искать его здесь.

В: Значит, это культурное соответствие или справедливость.

КУ: Да, общая справедливость, совершенство, законность. Как мы достигаем общего блага? Что для нас является настолько правильным и общепринятым, что мы все можем жить в одном и том же культурном пространстве с общими представлениями о справедливости? Как мы можем организовать наше субъективное пространство так, чтобы оно вписывалось в сеть общего интерсубъективного пространства, общего жизненного пространства, общей культуры, от которой мы все зависим в нашем субъективном существовании?

Это не то же самое, что организация объектов в однозначном «реальном» пространстве! Скорее, это организация субъектов в коллективном внутреннем пространстве культуры. И главный принцип здесь — уже не просто правда и не просто истина, а благо.

В: Итак, как вы утверждаете, культурное соответствие или справедливость включает в себя этику, мораль и законы, группы, или коллективные личности, культурные пространства и контексты и так далее.

КУ: Да, все это мы уже обобщали при помощи понятия «общее мировоззрение», или жизненное пространство, которое мы также назвали «культурой», левым нижнем сектором. И помните, что это культурное пространство существует для всех холонов, не зависимо от того, насколько они сложны. Так что на всех уровнях Космоса существует интерсубъективность, вплетенная в саму его ткань. Это не просто Дух во «мне», не просто Дух в «этом», не просто Дух в «них», а Дух в «нас», во всех нас.

И, как мы увидим, когда мы вернемся к экологической этике, мы хотим достигнуть большей справедливости для всех разумных существ, более стабильного блага для всех нас.

Функциональное соответствие

В: Каково различие между верхним и нижним правыми секторами? Вы сказали, что условия истинности в них различны.

КУ: Верхний правый сектор — внешнее пространство индивидуумов, нижний правый сектор — внешнее пространство систем. Поэтому принципом верхнего правого сектора является истина высказываний в самом строгом смысле: суждение относится к единственному факту. Но в нижнем правом секторе, суждение относится к социальной системе, главным критерием в которой является функциональное соответствие, или взаимодействие различных холонов в общей объективной системе.

В: Но разве нижний левый сектор не говорит также о системах? Вы утверждали, что культурное соответствие — это приспособление человека к общему культурному фону. Разве это не та же самая теория систем?

КУ: Нет, это не так, и причина, по которой это не так, вся история восстания постмодернизма против модернистской культуры эпохи Просвещения. В некотором смысле, революция постдекартовской науки ясно указывает на то, почему теория систем является только новым проявлением картезианского дуализма в его худшем варианте. Понимание этого составляет самую сущность эволюции к эпохе постмодернизма.

В: Давайте углубимся в этот вопрос, потому что он, очевидно, противоречит тому, что говорят сами теоретики систем. Они утверждают, что они преодолевают фундаментальную парадигму Просвещения.

КУ: Как раз наоборот. Фундаментальная парадигма Просвещения, как мы уже видели, была парадигмой представления, картографии, монологического взгляда, и теоретики систем только продолжают ее еще дальше. Они не преодолевают ее, они клонируют ее.

Верно, что и правый, и левый нижние секторы имеют дело с «системами» в широком смысле этого слова, потому что нижняя половина связана с коллективным измерением. Но нижний левый сектор описывает эти системы изнутри, с внутренней стороны. В него включаются сознание, ценности, мировоззрение, этика, коллективные личности. А нижний правый сектор описывает систему в объективных, или внешних, терминах извне. Для него не важно, как коллективные ценности интерсубъективно передаются во взаимном понимании. Скорее в нем требуется знать, как объективные выражения этих ценностей функционально согласованы в общей социальной системе, имеющей простое и однозначное положение в пространстве.

Итак, в теории систем вы не найдете ничего об этических стандартах, интерсубъективных ценностях, моральных предпочтениях, взаимном понимании, правдивости, искренности, глубине, целостности, эстетике, интерпретации, герменевтике, красоте, искусстве, возвышенном. Откройте любое исследование по теории систем, и вы не найдете даже упоминания о чем-то подобном. Все, что вы найдете, — объективные, или внешние, формы всех этих внутренних феноменов. В теории систем вы можете найти биты информации, переносимые по каналам связи, кибернетические системы обратной связи, процессы внутри процессов динамических сетей, созданных монологическим взглядом, точки внутри множества точек бесконечных процессов, каждая из которых имеет простое местоположение, но не в индивидууме, а в социальной системе и в совокупности объективных процессов.

И все это истинно! И все это совершенно не учитывает внутреннее пространство в его собственных терминах, действительно пережитый опыт, ценности и «жизненное пространство», уделяя все внимание коллективной правой стороне и полностью разрушая левую сторону.

В: Но почему вы не можете просто сказать, что теория систем — это объективная реальность, а субъективные аспекты являются просто ее частями, частями общей сети. И эта сеть, по определению, включает в себя все.

КУ: По внешнему определению! Эта общая сеть всегда имеет простое и однозначное положение! В системном подходе раскол между субъектом и объектом «устраняется» путем сведения всего субъективного мира к объектам в «холистической» системе. То есть происходит редукция (сведение сложного к простому) всех субъективных и интерсубъективных феноменов до интеробъективного соответствия, функционального соответствия, монологического соответствия.

А это и есть фундаментальная парадигма Просвещения. Именно поэтому многие теоретики, например, Тэйлор, Фуко и Хабермас, указывали на то, что теория систем есть только продолжение того же самого редукционистского кошмара — все явления из левой стороны сведены к явлениям правой стороны и включены в общую систему, общую сеть.

В: Вы называете это тонким редукционизмом.

КУ: Да, тонкий редукционизм. О полном редукционизме мы уже все знаем: он сводит все явления к уровню атомов верхнего правого сектора. Это очень грубый подход. Тонкий редукционизм активно борется с таким подходом. Но эта борьба немедленно принимает форму тонкого редукционизма: все аспекты левой стороны сводятся к соответствующим им правосторонним феноменам. На правой стороне господствует общий принцип функционального соответствия и системный подход, поэтому кажется, что в итоге получается очень целостный и комплексный метод. Но при этом происходит разрушение всего внутреннего мира Космоса, жизненного пространства всех холонов.

Объективные системы и системы систем — атомы являются частями клеток, клетки являются частями организмов, организмы являются частями экосистем, экосистемы составляют биосферу, и так далее. Другими словами, функциональное соответствие. Условие истинности нижнего правого сектора заключается в том, как индивидуальные холоны функционально вписываются в целостную систему, как каждый занимает свое место во взаимосвязанной сети, являющейся первичной реальностью. Поэтому представитель теории систем всегда говорит о коллективных системах — Гея, экосистема, взаимосвязанная сеть взаимодействий, сеть жизни, карта информационных потоков, созданная объективными методами, планетарная федерация или глобальная сеть, и так далее. Все выражено в объективных и монологических терминах.

Все это истинно, но все это совершенно не учитывает левостороннего измерения. Так что представители теории систем успешно борются с грубым редукционизмом, но они не могут ни на шаг выйти за рамки монологического безумия тонкого редукционизма, который, как более чем ясно показали недавние исследования, является подлинной основой мировоззрения эпохи Просвещения.

В: Теория систем действительно претендует на то, чтобы быть монологической наукой.

КУ: Да, и мы даже не спорим с ними. Их подход полностью правилен. И это уже говорит о многом.

В: Будет ли различие между левым нижним сектором и его принципом культурного соответствия и правым нижним сектором с его принципом функционального соответствия таким же, как у двух подходов к Танцу дождя?

КУ: Да, оно очень похоже. Левосторонний подход к изучению сообществ предполагает как наблюдение, так и участие, и пытается понять явление изнутри. Помните о том, что критерием истинности в нижнем левом секторе является взаимное понимание? И вы будете пытаться осуществить его, становясь участвующим в процессе наблюдателем. Вы пытаетесь проникнуть к внутреннему смыслу, разделяемому сообществом. И вы понимаете его только в том случае, если воспроизводите культурное соответствие: понимание значения танца основано на том, как он вписывается в общий фон культурных ценностей и методов. И участвующий наблюдатель, герменевтический интерпретатор мог бы понять, как мы уже говорили, что Танец дождя — часть священного ритуала почитания природы. Это его внутреннее значение, которое вы понимаете, погружаясь непосредственно в культурный фон этого сообщества. Он дает вам единое жизненное пространство или общий контекст, по отношению к которому вы теперь можете делать точные интерпретации.

А обычный классический ученый или обычный представитель теории систем не будет интересоваться ничем подобным, его не интересует внутреннее значение ритуала. Теорию систем скорее волнует функция этого танца в общей социальной системе. То, что означает этот танец для исполняющих его людей, не столь важно. Действительно важно, с точки зрения теории систем, что танец является частью объективной социальной системы, и эта объективная система разными способами влияет на поведение его индивидуальных участников. Подлинная функция танца — обеспечить автоматическое самовоспроизводство системы. Танец, таким образом, является одной из попыток системы общества поддержать свою целостность, свое функциональное единство. И именно эту задачу выполняет коллективный ритуал, вокруг которого организуется социальное единство. Это можно понять, наблюдая танец с объективистской, «эмпирической» или позитивистской позиции, объективной и монологической.

В: Но, как я полагаю, вы снова не считаете один из этих подходов правильным, а другой неправильным.

КУ: По-моему, они оба являются правильными. Один подход исследует социокультурные холоны изнутри, а другой извне. Один изучает культурное соответствие феноменов во внутреннем пространстве — наше взаимное понимание или интерсубъективность; другой — функциональное соответствие объектов в целостной объективной системе, интеробъективность. Один использует герменевтику, или интерпретацию внутренней глубины, другой пользуется методом эмпирически-аналитического наблюдения, или объективного анализа наблюдаемого поведения. «Что это значит?» против «Как это действует?»

Оба эти подхода имеют право на существование, они взаимосвязаны друг с другом. На самом деле, это левая и правая руки Духа, который проявляет себя в мире коллективного. Но, увы, эти две академические дисциплины не могут хорошо уживаться друг с другом, и этой ненужной борьбы мы вполне могли бы избежать.

Заключение: Четыре Лица Духа

В: Хорошо, итак, у нас есть четыре различных сектора, в каждом свой тип истины, у каждого свой голос. И в каждом секторе есть свои требования к истинности, различные условия истинности, которые перечислены на рисунке 7—1.

КУ: Да. Все они являются приемлемыми формами знания, потому что они основаны на подлинных свойствах четырех аспектов каждого холона. И поэтому все четыре варианта условий истинности могут быть проверены, могут быть подтверждены или отклонены сообществом принимающих их людей. В каждом секторе есть свои требования законности, которое осторожно, при помощи системы сдержек и противовесов, помогают нам достигать достоверного знания. Все они могут быть фальсифицированы в своих секторах, что помогает устранить ложные требования при помощи примеров и свидетельств из этой области (поэтому давайте будем впредь игнорировать претензии любого сектора на уникальность и незаменимость его собственных условий фальсифицируемости, а следовательно, и на монополию в знании истины!).

Человечество, за столетия и тысячелетия своего существования, очень болезненным методом проб и ошибок узнало основные принципы этих условий истинности.

В: Именно это делает их настолько важными.

КУ: Без всякого сомнения. Эти истины — золотой запас всего человечества, добытый с трудом через кровь, пот и слезы, пройдя сквозь многочисленные ошибки и заблуждения. Человечество медленно, но все более и более верно, в течение более чем миллиона лет его истории, постигало умение отделять истину от заблуждения, совершенство от предвзятости, красоту от уродства, правду от обмана. Ведь в конечном счете эти четыре истины есть просто четыре лица Духа, который проявляется в мире феноменов. Условия истинности — те пути, при помощи которых мы входим в контакт с Духом, обретаем гармонию с Космосом. Как мы сказали в начале этой дискуссии, условия истинности вынуждают нас обращать внимание на окружающую действительность; они ограничивают наши личные фантазии и способы деятельности; они требуют согласия с остальной частью Космоса; они вынуждают нас выходить за пределы своего эго. Это система сдержек и противовесов космической Конституции.

Следуя этими путями истины, мы включаемся в потоки Космоса, мы становимся частью потоков, которые выносят нас за пределы нашей личности, за пределы нашего существа и вынуждают нас все более сдерживать свои эгоистические претензии по мере того, как мы опускаемся все глубже, к более глубоким истинам. От гармонии к искуплению и единству: до тех пор, пока внезапно мы не осознаем наше собственное подлинное Лицо, которое улыбалось нам в каждом условии истинности, которое все время мягко, но настойчиво шептало нам: пожалуйста, помни истину, пожалуйста, помни добро и, пожалуйста, помни прекрасное.

Эти шепчущие из каждого угла Космоса голоса говорят нам: позвольте истине, правде, совершенству и красоте сиять светом пронзительной Пустоты, которая никогда не покидает и никогда не может нас покинуть.

Поиск по сайту: