Я верю в нас

Барух Спиноза писал: «Не может быть ни страха без надежды, ни надежды без страха». Такое чувство, что я заранее проиграл. Я борюсь со своими страхами, но они всё равно разрушают мою надежду. Они сильнее меня, они могут вытерпеть и огонь, и воду. Я не знаю, как их уничтожить». (с) Гарри

Фотография: http://degradation.fr/librairie/156.jpg
Песня: Jon McLaughlin - Love

Я всегда думал, что самое сложное - это влюбиться. Найти себя среди миллиардов других людей. Встретиться, узнать друг друга, полюбить.
Думал, что самое важное происходит в самом начале.
Ведь во всех этих пушистых фильмах, которые так обожают девочки, вся история крутится вокруг того, как главные герои влюбляются. Они два часа знакомятся, целуются, ругаются, и как только они становятся парой - фильм заканчивается. Конец истории. Принц целует Белоснежку - конец. Русалочка бежит на корабль Эрика - конец. С самого детства нас учат, что если мы нашли того самого человека, то всё остальное не имеет значения. Что как только мы понимаем, с кем хотим быть - жизнь становится мёдом.

Какой же это бред. Самое тяжёлое в любовной истории совсем не это. Влюбиться - это просто. Любить - ещё проще. Но любить человека так, как он этого заслуживает - одна из самых сложных вещей в мире. Я не знаю правил, мне никто не давал инструкций. И, кажется, мы с Гарри сделали всё совсем не так, как надо. Я влюбился в него задолго до того, как осознал это. Я даже не понял, как это произошло. Просто в один прекрасный момент я почувствовал, что меняюсь. Что он мне нужен. А потом я открыл глаза и понял, что люблю его. Проще некуда. Увидел - познакомился - полюбил. Об этом не нужно снимать фильм. Это чувство появилось само по себе, и я не думаю, что оно когда-то уйдёт. Это как простуда. Вечером ложишься спать абсолютно здоровым, а утром просыпаешься с ужасной температурой. Никто не знает, что произошло ночью. Просто есть ты, есть простуда и теперь это только твои проблемы. Я уснул, а проснувшись понял, что люблю его.

И я знаю, что он тоже любит меня. Вот и всё. По сути, здесь всё должно закончиться. Сейчас на чёрном экране должна появиться надпись “The End”, и все сидящие в зале девочки громко зарыдают. Мы влюблены, мы вместе, фильм закончен. Только вот жизнь - не кино. Сценаристы прячут от нас самую важную часть истории. Ту, в которой мы учимся любить. Я хочу научиться любить Гарри. Хочу, чтобы он чувствовал себя нужным, дорогим, бесценным. Но я не знаю, как это сделать. Белль поцеловала Чудовище, и оно стало прекрасным принцем. На этом всё закончилось, и никто не сказал, как ей удалось сделать так, чтобы он чувствовал себя любимым. Ну и как в этом мире можно научиться любить, если все вокруг уверены, что жизнь белая и пушистая?

Мы проснулись в моей машине всего три дня назад и первым же делом решили вместе стереть все напоминания о том вечере. Мы начали ремонт в его комнате. Ведь заменяя всё то, что он разрушил, перекрашивая стены, придумывая новую обстановку, мы как будто начинаем с нуля. Мы начинаем с чистого листа, не вырывая предыдущий. Его старая комната символизировала прошлое, а новая - будущее. Это всего лишь метафора, но мы в неё верим.

Мне страшно, так страшно знать, что он болен, что он принимает наркотики, что он разрушает себя. И это пугает настолько, что я не знаю, что делать. Я всё время об этом думаю, но никогда ничего не говорю. Да и что я могу сказать? «Хэй, детка, перестань-ка ты колоться и резать себя, это нехорошо». Он всё это уже знает. Так что, вот. Я чувствую себя абсолютно беспомощным, и это безумно бесит. Я бы так хотел помочь ему, вытащить его из всего этого дерьма, но я понятия не имею как. Поэтому я просто люблю его. Я стараюсь изо всех сил, показывая, как он мне дорог. А ещё я всё время слежу за ним. Просто, чтобы убедиться, что всё в порядке. Мы не расставались уже три дня. Его отец на какой-то конференции в Нью-Йорке, и мы всё время занимаемся ремонтом. Ходим по магазинам в поисках новой мебели, заказываем её, собираем –НА ПОМОЩЬ- и расставляем по местам. Слава Богу, что в сборке мебели он получше меня. Потому что с мебелью я дружу ещё меньше, чем с умением молчать.

И мне нравится делать всё это с ним. Он всегда рядом, собирает очередной стул, а не занимается… этим. С того утра в машине он больше ни разу не просыпался со мной, но он был рядом. Либо лежал в кровати (ну, или точнее, на матраце, который мы положили в гардеробной), либо красил стены. Он всегда в доме и никуда не убегает. Я так горжусь им.

Но иногда мне кажется, что он ускользает сквозь пальцы. Не знаю, как объяснить. Просто иногда он закрывается в своём маленьком мире и не даёт мне войти в него. Как этим утром.

Когда я проснулся от того, что Сволочь разлёгся у меня на животе, я увидел, как Гарри заходит в дом. Мы спим с открытой дверью, чтобы нам светили гирлянды со спальни. Было около семи часов утра. Он снял пальто с ботинками, и по его лицу я понял, что что-то не так. Он впервые вот так уходил посреди ночи. Издалека я заметил, как он вытер слезу тыльной стороной ладони и резко остановился, поняв, что я проснулся.

- Прости, я не хотел тебя разбудить.

- Ничего страшного, иди сюда.

Я протянул ему руку, и он лёг на кровать. Он положил голову на мою грудь, и я обвёл его плечи руками. Прикоснувшись к его холодной коже, я укрыл его одеялом, крепче прижав к себе. Пальцы начали медленно перебирать кудри. Мы долго лежали в тишине. Я не решался спросить, где он был, да и это было не нужно. Я сразу понял, что он был на кладбище. Видеть его в таком состоянии и ничего не делать было просто пыткой. Но он - Гарри, и какая-то часть его всегда будет тайной, покрытой мраком. Не нужно заставлять его говорить, это лишь заставит его закрыться еще больше. Поэтому я просто ждал, держа его так крепко, как мог. Я целовал его висок и молча просил его нарушить тишину. Он это и сделал.

- Ты думаешь, что у меня получится?

Он едва прошептал, но это было намного громче любого крика. К глазам начали подступать слёзы, и сердце сжалось.

- Я верю в тебя.

Ведь даже если я не знал, что он имел в виду, я верю в него. Я верю в него так, как не верил ни в кого ранее. Он поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза, и я заметил, что он плачет. Он тихо плакал в моих руках, и это было настолько больно, что я не знаю, как у меня получилось не заплакать самому.

- Ты веришь в меня?

Я медленно вытер большим пальцем слезу с его щеки.

- Я верю, что у тебя получится всё, что ты захочешь.

- Но что, если у меня недостаточно сил?

Он выглядел как ребёнок. Ребёнок, который давно умел ходить, но никак не хотел вставать на ноги, потому что боялся упасть.

- У тебя достаточно сил для чего угодно.

- А если у меня не получится?

- Я помогу тебе подняться.

И это был один из самых тяжёлых разговоров, который у нас был. Он долго смотрел на меня, после чего обратно положил голову на мою грудь и облегчённо вздохнул.

- Я хочу, чтобы у меня получилось.

Его голос был настолько сломлен, что я лишь крепче обнял его и дал одинокой слезе скатиться по моей щеке.

Тем утром я дал самому себе обещание. В тот момент я точно решил, что помогу ему выбраться, чего бы мне это не стоило. Я смогу вернуть ему то счастье, которое у него отняли. Пусть мы и самая странная пара в мире. Плевать. Мы будем идти вперёд, пусть и на костылях или в инвалидной коляске, но мы не остановимся. Я хочу любить его так, как он этого заслуживает, потому что я верю в него. Я верю в нас.

Фотография: http://degradation.fr/librairie/158.jpg

Сегодня пятница; каникулы закончатся уже в понедельник. Мы почти закончили его комнату, остались только некоторые детали, но сегодня мы отдыхаем. То есть, «отдыхаем, крася стены», а не просто «отдыхаем». Он провёл день в ветеринарной клинике, а я - с парнями. Сегодня была первая футбольная тренировка, и тренер нас ни капли не жалел. Он посчитал, что мы стали какими-то вялыми, так что задержал до десяти вечера. После небольшой ссоры между Лиамом и Джошем в раздевалке (ничего важного, просто Джош всё такой же урод, а Лиам всё такой же… Лиам). Около одиннадцати я НАКОНЕЦ-ТО приезжаю к Гарри. Не чувствую ни ног, ни рук, у меня все болит, и я даже не успел сходить в душ. Закрываю стеклянную дверь и, сняв кроссовки, быстро иду в гардеробную. Останавливаюсь при входе, хмуря брови. Он сидит перед компьютером, со Сволочью в ногах и… бутылкой водки в руке. В комнате играет музыка, и когда он замечает меня, то уныло поднимает взгляд. Падаю на матрац возле него и прижимаюсь как можно ближе.

- Что случилось?

Он качает головой и делает глоток.

- Джои не выжила.

Оу… Я не знаю, что сказать. Это… Почему меня так это задело? Джои была просто маленьким котёнком, которого я видел всего раз. Но… Это ведь Джои. Она должна была быть нашим котёнком. Нашим.

- Мне очень жаль.

Он снова качает головой и целует меня в висок.

- Это ничего.

И я знаю, что он врёт. Это не «ничего». Особенно для него.

- Что произошло?

- Она была слишком слабой.

Он непрерывно смотрит на экран своего ноутбука, а я целую его в подбородок, обводя шею руками. Он скачивает какие-то фильмы, и, положив бутылку в сторону, медленно гладит мои волосы. Мы минут десять сидим так. Я не знаю, что сказать. Не думал, что смерть Джои меня настолько потрясёт, я даже начинаю злиться на всех людей, которые хоть как-то вредят животным. Джои была такой маленькой, такой милой и очаровательной. Какого чёрта она не выжила? Если мне так паршиво, то я боюсь представить, каково Гарри, ведь он привязался к ней куда больше, чем я.

- Ты...

Он вытаскивает меня из мыслей, поднимаю на него взгляд.

- Я?

- От тебя плохо пахнет.

Не могу сдержать еле слышный смешок, толкая его в плечо.

- Всё, понял. Я пошёл в душ.

Он кивает и невесомо целует меня в губы. Он прав: от меня воняет. Последний раз смотрю на него, прежде чем выйти из гардеробной. Он снова хватает бутылку и устремляет взгляд на экран. Сердце сжимается. Не люблю, когда он такой.

Ладно, душ был и правда необходим. Трава была даже в боксерах. Я давно принёс сюда сумку со своей одеждой, не каждый же раз брать у него. Хотя… Всё равно выбираю его спортивные штаны. Мне нравится пахнуть им. Полчаса душа меня полностью вымотали.

Иллюстрация: http://degradation.fr/librairie/159.gif
Песня: Daniela Andrade & New Height – Just give me a reason

Захожу в гардеробную, вытирая волосы полотенцем. Стою у двери и, только заметив его взгляд, понимаю, что на мне нет футболки. Он не двигается, время как будто остановилось, и я в который раз теряюсь в его взгляде. Во взгляде, выражающим… восхищение. Кажется. Его глаза перебегают от моего лица к телу, и я ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким желанным. Мое сердце начинает биться с бешеной скоростью, и я не могу отвести от него взгляд. Он уже видел меня без футболки раньше, даже в нижнем белье, но сейчас все иначе.

- Я… - он медленно поднимает на меня глаза, и я пытаюсь не забыть, как дышать. - Я могу надеть футболку, если хоч…

- Нет, - его голос ниже и более хриплый, чем обычно. Я ещё никогда его таким не слышал. - Иди сюда.

Он отставляет компьютер и полупустую бутылку в сторону, поднимая одеяло. Кладу полотенце на землю и ложусь на матрац, ни на секунду не прекращая смотреть ему в глаза. Поднимаюсь к нему, он укрывает нас одеялом и ложится на бок. Пока в комнате ремонт, у нас нет звездного потолка, только гирлянды. Они освещают его лицо: его глаза сегодня серые, и он настолько красив, что у меня перехватывает дыхание. Прядь волос спадает ему на лоб, и я каждую секунду люблю его ещё больше.

- Прикоснись ко мне.

Его лицо так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. Этот запах мяты со спиртом. В моей вселенной больше не существует ничего, кроме его глаз. Ничего, кроме него. Он стал центром моего мира. Знаю, я должен бояться любить кого-то так сильно, так сильно нуждаться в ком-то, но я не хочу. Я не хочу бояться, потому что мне это нравится. Он прикасается к моему бедру, и я начинаю дрожать. Эта смесь восхищения и желания в его глазах просто сводит с ума. Кажется, он тоже дрожит. Его пальцы гладят мою кожу, и по всему телу пробегают мурашки. Он обводит линию возле пупка, поднимается к груди, и моя кожа буквально горит. Гарри как будто пытается узнать каждую часть меня. Это настолько мягко и нежно, что я понимаю, насколько же жалкой была моя сексуальная жизнь. Такого ещё никогда не было. Это не похоже на царапины Элеанор, на резкие движения всех тех девушек, с которыми я спал. Его пальцы поднимаются по моей шее, и я опрокидываю голову. Мое сердце бьётся настолько сильно, что мне трудно дышать.

- Ты прекрасен.

Открываю глаза и вижу, как он гладит моё плечо, прожигая меня взглядом. В нём нет ничего пошлого. Только любовь. Любовь в чистом виде, и я кладу руку ему на щеку, гладя его губы большим пальцем.

- Позволь мне прикоснуться к тебе.

Его рука падает на матрац, и он виновато опускает глаза.

- Луи…

Его голос сломлен. Я не хочу, чтобы он говорил мое имя таким голосом. Он не должен чувствовать боль, произнося его.

- Пожалуйста.

Как же я хочу наконец-то разрушить эту чёртову преграду. Хочу убрать ткань, скрывающую то, чего он стыдится. Я не хочу, чтобы он стыдился меня. Он может стыдиться своих порезов с кем угодно, но только не со мной. Я не дам такой чепухе встать между нами. Мне нужно, чтобы он открылся мне так же, как я открылся ему.
Он несколько секунд молча смотрит в пол. Боюсь представить, что творится у него в голове. Волосы закрывают его лицо, и я просто жду. Я буду ждать столько, сколько потребуется. Вижу, как он пытается найти смелость, но…

- Я не могу.

Его ответ настолько правдивый, но и одновременно лживый, что моё сердце сжимается.

- Гарри…

Медленно перекачиваюсь на него. Он кладёт руки мне на спину и вырисовывает круги на моей коже. Мое лицо всего в нескольких сантиметрах от его, и я намеренно игнорирую эту боль в его глазах. Я устал от боли.

- Я боюсь.

Провожу рукой по его волосам, и понимаю, что он ещё не готов. А я ни за что не заставлю его это сделать. Если он ещё не готов показать мне его тело - я подожду. Щекочу его губы своими, и провожу рукой по его щеке.

- Всё в порядке, у нас полно времени.

Как бы я хотел успокоить его, сказать, что ничто не заставит меня разлюбить его, но он может плохо на это отреагировать. Он закрывает глаза и тяжело вздыхает. Отпускает мою талию и начинает поднимать край своей футболки. Немного привстаю, растерянно на него смотря. Его глаза все ещё закрыты, и я чувствую, как он дрожит.

- Что ты дел.. - он медленно поднимает ткань, и когда я понимаю, что он собирается сделать, то тоже начинаю дрожать. - Ты.. Ты не обязан этого дела…

Я замолкаю при виде его живота. Сердце прекращает биться, и я привстаю до такой степени, что просто сижу на его бёдрах. Не могу отвести глаз от кожи, которую впервые вижу так близко. Он стягивает футболку через голову и мягко падает на подушку. Открывает глаза. Они блестят. Черт, как же он напуган. Кладёт руки на мои бёдра и сжимает так сильно, что мне почти больно. Мы оба дрожим. Мои глаза бегают по его торсу, и дышать становится практически невозможно. Как он может творить такое с собой. Кажется, я ошибался. Я не совсем готов увидеть всю эту боль.

- Прости.

Он тяжело шепчет и снова берет футболку в руки. Только я не позволяю ему этого сделать. Накрываю его руку своей и переплетаю наши пальцы.

- Нет. Пожалуйста.

По глазам вижу, что в его голове сейчас просто нечеловеческая борьба. Что ему хочется только одеться и убежать, как можно дальше. Но он отпускает ткань и сжимает мои пальцы в ответ. Он никогда не поймёт, как же я им горжусь. Не знаю, помог ли ему в этом алкоголь, но я ещё никогда так не восхищался им. Кладу руку на его сердце.

- Я люблю твоё тело.

Он отводит взгляд.

- Я ненавижу его.

Слышать, как он говорит это, очень больно. Но ещё больнее осознавать, как же сильно он ненавидит себя.

- Тогда позволь мне любить его за нас обоих.

Он медленно поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. Я люблю тебя. Эти слова рвутся наружу, я уже готов сказать их, но он меня опережает.

- Ты - весь мой мир, Луи, - в его голосе так много страха, искренности и любви, что у меня отнимает дар речи. Это всё нереально. Человек не способен чувствовать столько всего. Так сильно. Так по-настоящему. – Я так боюсь тебя потерять…

- Никогда.

Никогда. Он никогда меня не потеряет. Я никогда его не брошу.

- Поцелуй меня.

Наклоняюсь вперёд и прикасаюсь к его губам. Они мягкие, он нежный, его язык такой приятный. Чёртова мята. Я впервые чувствую его кожу. Его грудь под своей. Он тёплый, его сердце бьётся вместе с моим. Нет никакой футболки, только он. Это настолько сильно, что я практически задыхаюсь. В жизни не чувствовал ничего приятнее.

Лежа в его руках, я положил голову ему на плечо, пока его пальцы играют с моими волосами. Вырисовываю контур каждой его татуировки. Никогда не мог подумать, что у него их так много. Я как будто читаю его секреты, не понимая их смысла. Мы находимся в каком-то пузыре и меньше всего хотим выходить отсюда. Его тело ещё немного дрожит, но он бросил свою футболку далеко в угол. У него получилось открыться мне. Да, он всё так же ненавидит себя. Да, он лучше заново посмотрит все части «Пилы», нежели на свой живот, но мы сделали огромный шаг вперёд. Я смотрю на каждый его порез и даю самому себе ещё одно обещание. Однажды все эти порезы будут просто шрамами. Вся его боль будет просто старым, не очень красивым, но давно зажившим шрамом. А я всегда держу свои обещания.

Поворачиваю голову и беру кусок ткани, лежащий возле матраца. Он даёт мне свою руку, я целую её и переплетаю наши пальцы. Обвожу всего два раза, сильно не затягивая. Так ему будет легче её снять, если он захочет уйти. Его кожа тёплая, и мы ещё никогда не чувствовали себя так спокойно и уютно. Он всё ещё гладит мои волосы, и усталость понемногу берет своё. Я почти сплю, когда он шепчет:

- Она с Самантой.

- Кто?

- Джои. Она теперь среди ангелов.

Закрываю глаза и зарываюсь ему в шею. Он обнимает меня, и я медленно засыпаю. Его кожа, соприкасающаяся с моей, его руки, греющие мои, его сердце, бьющееся возле моего. Да, они среди ангелов. Мы - здесь.

«Я люблю тебя». (с) Гарри

Поиск по сайту: