Глава 11. Фотография: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_3_2W61KvIA.jpg Песня: The Fray – Never say Never

Фотография: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_3_2W61KvIA.jpg
Песня: The Fray – Never say Never

***

Еврипид сказал: «Молчание – это исповедь».
Молчание – это трусость. Слабость слов. Молчание - это не выбор. Это просто единственная вещь, которая остаётся, когда слова уходят. (с)Гарри

***

«5»

И я жду. Снова. Он не отвечал уже четыре дня, и на уроки тоже не приходил. Стараюсь сильно не волноваться, потому что он каждый день заходит на форум, читает мои сообщения, но... Это сильнее меня, не могу перестать бояться за него. Он снится мне каждую ночь, хотя это, скорее, кошмары, чем сны. Потому что я всегда вижу его, стоящим на мосту. Боюсь, что он в любую секунду может сделать это снова, но не решаюсь давить на него. Убеждаю себя, что если он не отвечает и не приходит на занятия, то только потому, что ему нужно время. Ведь, в конце концов, для него это тоже должно быть сложно. Для него в особенности, вообще-то. Мурашки пробегают по телу, когда вспоминаю, что на протяжении ста дней, каждый раз, когда я ему писал – он становился на шаг ближе к смерти. У меня, практически, начинают дрожать руки. Он всё ещё жив. Не знаю, что творится у него в голове, но если он на самом деле, сто дней прожил с верой в то, что скоро умрёт, то быть всё ещё живым должно быть... Не знаю. Но я на самом деле, спрашиваю себя, что он чувствует. Я бы хотел поговорить с ним, спросить его, но не могу решиться. Он такой скрытный, что я не хочу, чтобы он закрылся ещё больше. Я совершенно не знаю, что мне делать, и если честно, даже не думаю, что у меня есть силы говорить об этом. Всё было слишком тяжело, и прошло ещё не так много времени, чтобы разговоры об этом не приносили столько боли. И я не думаю, что он хочет говорить об этом. На его месте, я бы тоже не хотел.

Глаза всё ещё сфокусированы на экране. И я понимаю, что так сомневаюсь просто потому, что не знаю, как к нему обращаться. Теперь, когда я знаю, что Аноним – это Гарри, должен ли я общаться с ним, как раньше, или же обращаться по имени? Не знаю, как реагировать. Может быть, поэтому он и не отвечает. Потому что тоже не знает. Начинаю вводить «Привет, Гарри». Вздыхаю. Какой ужас. Звучит полностью фальшиво. Удаляю и ввожу заново.
«Хочу посмотреть фильм.»

«Я был бы рад посмотреть Ледниковый Период.»

И я улыбаюсь, впервые за пять дней. Потому что он здесь, потому что лучший способ обращаться к нему – делать это по-нашему. Потому что нам обоим нужно, чтобы всё стало, как прежде. Нужно снова воссоздать связь, снова почувствовать друг друга. Нам не нужны перемены. Мы смотрели вместе фильм, смеялись из-за Сида. Точнее, я смеялся, но думаю, он тоже. Потом я возмущался, потому что из-за него, у меня было такое чувство, что откуда-то выпрыгнет убийца с бензопилой. Потому что... да, я до смерти боюсь фильмов ужасов, И ЧТО В ЭТОМ ТАКОГО? Он сказал, что ничего не случится, потому что мы не в Техасе. Ага, только вот психопаты везде. Так что, я должен был послать его два или три раза. Сказал, что это будет его вина, если меня найдут убитым и разрезанным на кусочки, потому что он накаркал.

После «Техаской резни бензопилой» мы перешли к обсуждению «Крика». От «Крика» к «Я знаю, что вы делали прошлым летом». От «Я знаю, что вы делали прошлым летом» к Фредди Принцу младшему. От Фредди Принца младшего к Саре Мишель Геллар, и от Сары Мишель Геллар к «Баффи – истребительница вампиров». Мы могли бы говорить ещё долго, если бы не было так поздно.

На часах 4:03 утра, и мне вставать через три часа. Завтра буду похож на смерть. Меня точно будут мучить кошмары про отвратительных парней в страшных масках, но мне всё равно. Всё равно, потому что теперь я знаю, что его любимый сериал – «Баффи – истребительница вампиров», и что он всегда хотел стать охотником на вампиров, ведь, в сериале, когда им втыкают кол в сердце, они превращаются в пыль, и его это интригует, потому что это физически невозможно. Да, завтра я буду усталым и, наверное, психически неуравновешенным из-за снов, в которых моё тело режут на кусочки, но... Мне правда плевать, потому что я нашёл его и, чёрт возьми, мне правда его не хватало. Я ни разу не назвал его «Гарри», но возле меня стояла его фотография. Та, которую я распечатал, сам не понимаю почему. Она согнута в четыре, чем-то испачкана и мятая из-за того, что я постоянно её то разворачиваю, то сворачиваю. Я ношу её с собой уже четыре дня.

Это по-идиотски и слишком сопливо, но мне всегда нужна частичка его со мной. В смысле, я так долго остаюсь без новостей, или долго не вижу его, что мне нужно что-то, напоминающее его. Думаю, что глубоко внутри, я завидую его улыбке с фотографии. Хочу, чтобы он так же улыбнулся мне. Не только на листке бумаги... Всё, это официально. Я превращаюсь в девушку. Блять. Плевать. Хочу увидеть его улыбку.

***

Иллюстрация: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_28_OMV8ud0H.gif

Я вижу его зелёные глаза, чувствую его тело на своём. Его дыхание на моём лице. Тепло его прикосновений. Мне хорошо.

- Луи... - он нежен, и его губы мягкие. Я хочу его. Чувствую, как сжимается узел внизу живота. - Луи...

- Мм...

Нас всё ещё отделяет простынь, и я хочу зайти дальше. Он смотрит на меня и улыбается.

- Детка...

Он целует меня, и его язык на вкус, как клубника. Хмурю брови. Почему я чувствую клубнику? Его язык имеет привкус мяты, а не клубники. Он слишком резкий. Его бедра слишком тонкие. Его руки на моём торсе царапают меня. Ногти слишком длинные. Его лицо медленно удаляется и то приятное чувство полностью испарилось. Пытаюсь освободится от его рта, и резко просыпаюсь. Отодвигаюсь на кровати, и ударяюсь головой об стену.

- Блять, Эль, что ты тут делаешь?!

Быстро привстаю, тяжело дыша. Я чувствовал не тело Гарри, а её. Она лежит на мне, в нижнем белье, и прикусывает мою губу.

- Я скучала.

Мне трудно прийти в себя. Я всё ещё полу-сплю. Полностью просыпаюсь только тогда, когда она трётся бедрами о мою эрекцию, и отталкиваю её за плечи.

- Прекрати. - только вот я забыл, что когда ей что-то взбрело в голову - её не остановить. Она выгибается в спину, гладя мой торс. – Блять, перестань!

- Ну же, Лу, прошло уже много времени...

- Как ты вошла вообще?!

- Ты не запер дверь на ключ.

Она невинно пожимает плечами, продолжая гладить меня. Снова пытаюсь оттолкнуть её.

- Уйди, Элеанор.

- Давай, Луи, только не говори, что не хочешь меня.

- Нет.

Я хочу не её. Она немного давит на мой член сквозь простыни, и я не могу сдержать стон. ЧЁРТ. Я уже давно ни с кем не спал, и недавний сон очень меня возбудил. Сложно устоять.

- Я же вижу, что хочешь.

Нет, не хочу. То есть да, хочу. Но, нет. Не с ней.

Не успеваю понять, как она уже стягивает простынь и начинает опускаться всё ниже. Дышит мне в пупок, и я автоматически выгибаюсь. Это моя слабая точка, и она прекрасно это знает. Она опять целует его, и я снова выгибаюсь. Мне не нравится её самодовольная улыбка. Она всем своим видом показывает, что снова выиграла. Пытаюсь её оттолкнуть.

- Пере...стань. Эль... - слишком поздно. Её рот уже на моём члене и я хватаюсь за спинку кровати, закрывая глаза. – Блять.

Я никогда не мог устоять перед её минетом. И если судить по моему телу, то мне и правда не хватало секса. Прекращаю сопротивляться. Я же парень, в конце концов, и никакой парень не смог бы устоять перед ртом этой девушки. С моих губ срывается стон, и в сознании тут же появляется зелёный взгляд. Я представляю его, на месте Элеанор. Представляю его губы на мне, его руки на моём теле. Из-за этой картинки я настолько сильно толкаюсь бёдрами, что Элеанор удивленно поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. На мгновение открываю глаза, чтобы тут же их закрыть. Не хочу, чтобы его образ исчез.

- Продолжай.

И я хватаю её, чтобы задать ритм. Она снова принимается за работу, а я представляю зелёные глаза. Чёрт возьми, что я творю? Это плохо. Элеанор ничего не понимает, а мне становится трудно дышать.

Я снова чувствую его губы на мне. Его губы.

Я не могу так делать, это слишком, даже для меня. Не могу спать с кем-то, думая о другом человеке. Нужно прекратить. Ради всего святого, что со мной? Открываю глаза и смотрю на Элеанор. Повторяю её чёртовое имя в голове снова и снова. Элеанор. Элеанор. Элеанор. Не Гарри. Элеанор. Элеанор.

- Луи, всё в порядке?

Элеанор. Элеанор.

- Всё отлично.

Всё ужасно. Хватаю её за затылок и целую в полный рот. Вкус клубники мне противен. Элеанор. Элеанор. Элеанор. Практически срываю её нижнее бельё. Даже оно мне противно. Я жёстче, чем обычно, и это заставляет её стонать. Её стоны слишком писклявые. Элеанор. Элеанор. Элеанор. Кладу её на кровать, вытаскиваю презерватив с ящика у кровати и быстро вхожу в неё. Она стонет от каждого моего движения. Зарываюсь ей в шею и закрываю глаза, чтобы хоть как-то заглушить эти звуки. Она царапает мою спину, и я не испытываю никакого удовольствия. У меня не выходит. От злости ускоряю ритм, сжимая зубы. Но всё равно – ничего. И вдруг... И вдруг его зелёные глаза появляются в моей голове, его губы, его улыбка, его руки, я представляю его голым. Пытаюсь убрать его образ, повторяя имя Элеанор снова и снова, но слишком приятно представлять именно его. Он передо мной. И не знаю почему, но я обращаю внимание именно на его руки. Я раньше никогда не думал о его руках, но сейчас они просто сводят меня с ума. Его руки. Его руки на мне. И через несколько минут я чувствую, как моё тело начинает дрожать, так же, как и Элеанор. Чувствую сильные спазмы, и закусываю губу почти до крови, чтобы не выкрикнуть его имя. Имя человека, благодаря которому у меня только что был самый сильный в жизни оргазм.

Без сил, падаю на Элеанор. Потом перекачиваюсь на спину, и смотрю в потолок. Мы оба восстанавливаем дыхание. Она в таком же шоке, как и я. Она ещё никогда так громко не кричала, а я... А я всё ещё не понимаю, что произошло. Я... Я кончил, думая о парне. А самое главное, что меня ещё ничего так не заводило, как мысли о нём.

- Вау, Лу, это было... Просто вау.

Я настолько шокирован, что даже не делаю ей замечание насчёт клички. Я снимаю презерватив и выбрасываю его в мусор. Надеваю боксёры и смотрю на неё. Она лежит полностью голая, тяжело дыша и с розовым румянцем на щеках. Просто чёртова фантазия всех парней кампуса. Она красивая, не могу отрицать, но видя её здесь, я испытываю отвращение. Я не хотел спать с ней. Она не имеет права вот так вваливаться в мою комнату. Что со мной происходит? Мне не должно быть противно видеть такую шикарную девушку, как Эль, в моей постели. Я не должен представлять парня, занимаясь сексом с самой горячей девушкой Университета. Но чем дольше я на неё смотрю, тем противнее она мне. Она похожа на шлюху. Она всегда ею являлась, и я не знаю, почему это вдруг начало меня беспокоить.

- Свали.

Она пристаёт на локтях.

- Прошу прощения?

- Ты всё правильно поняла. Уйди из моей комнаты, Эль.

- Это шутка?

- Похоже, что я шучу?

- Что за нафиг, Лу?!

- Не называй меня Лу. - чешу кончик носа, раздражённо вздыхая. Чувствую, она сейчас закатит истерику, а это последнее, что мне сейчас нужно. – Слушай, Эль, дело не в тебе. Просто... Просто мне нужно побыть одному.

Я стараюсь контролировать свой тон, чтобы ещё больше не разозлиться. Но это, похоже, не работает. Я хватаю её за руку и, буквально силой, надеваю её длинный плащ. Мне плевать, что она голая под ним. Она ведь пришла сюда так, поэтому может легко уйти так же. Не думаю, что это повредит её психику.

- Чёрт возьми! Ты настоящая сволочь!

- Какая новость! Спокойной ночи, Элеанор.

Закрываю дверь перед её носом и, не забыв запереть её на ключ, опираюсь об стену.

***

Фотография: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_13_DRw576SU.png

Думаю, я ещё никогда так долго не был в душе. Как будто горячая вода могла очистить меня, стереть ласки Элеанор. Опираясь руками об настенную плитку, я опустил голову, давая воде течь по моему затылку, но всё равно не понимаю, что только что произошло. Я... Я кончил, думая о Гарри. Думаю, это меня пугает. Он нравится мне, без вопросов. Что-то в нём притягивает меня, мне нравится целоваться с ним, но представлять его во время секса... Представлять его вместо девушки... Это... Я не готов к такому. Я никогда раньше не понимал, что настолько привязался к нему. Нет. Я совершенно не готов. У меня от этого мурашки. Испытывает ли он то же самое, ко мне? Знаю, мы целовались, но... Хочется ли ему большего? Или, представлял ли он это, хотя бы? Может быть, я ему не нравлюсь, в этом плане. Саманта ведь была девушкой. Знаю, ходят слухи, что он привязал парня к батарее, или что-то в этом роде, но я отказываюсь им верить. Для меня - это глупые и необоснованные слухи. Но он ведь мог спать с парнями? Может он би? Я не знаю. Я вообще, мало что о нём знаю.

А я? Кто я? Я не би, и точно не гей, в этом я уверен. Парни меня не привлекают. Только он. Нет, я знаю кто я. Я натурал +Гарри. Можно ведь так говорить? Можно, потому что это правда. Меня привлекают девушки и он. Значит, я натурал +Гарри.

Но ведь в этот вечер я был с девушкой, и она совершенно меня не привлекала. Значит это ТОЛЬКО он. Так что же я? Просто +Гарри? Я не хочу. Я боюсь этого. Не хочу быть просто +кто-то. Я не знаю, как это, быть +кто-то, поэтому и не хочу быть +Гарри. Но... Думаю, что глубоко внутри, мне нравится эта идея. +Гарри.

И чем больше я об этом думаю, тем больше картинок появляется в моей голове. Я снова представляю его. Это сильнее меня, я не могу контролировать. Снова представляю его голым. Его тело около моего. Он сзади меня, в этом душе. Представляю его руки на мне. Я безоговорочно помешался на его руках. Представляю, как вода течёт по его торсу, его губы на моей шее. Я даже не понял, что закрыл глаза, и когда открыл их, то увидел, что это были мои руки, что это я себя трогал. Представляю его руку, вместо моей. Он гладит меня, целует спину, что-то шепча. Он действует нежно, медленно, не так резко и грубо, как Элеанор. Вода становится холодной, но окутавшее меня тепло становится ещё сильнее, когда я кончаю, крича его имя. Открываю глаза, рвано дышу, сердце готово вырваться из груди. Блять.

***

Фотография: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_15_MPpLvcoJ.png

На часах уже 14:00, когда я наконец-то нахожу время, чтобы сделать паузу и поесть. Когда он/они исчезли, я не ходил на занятия, и мне понадобилось более шести дней, чтобы догнать программу. Могу наконец-то облегчённо вздохнуть, но у меня не получается. Я всё ещё злюсь на себя за то, что переспал с Элеанор. Такое чувство, будто я изменил Гарри. Но ведь это глупо, потому что мы даже не вместе. Если честно, то я даже не знаю, кто мы друг другу. Мы разговариваем по интернету, несколько раз целовались, и я спас ему жизнь. Однажды, он спал рядом со мной, но ушёл до того, как я проснулся. Это не делает из нас пару. Это делает из нас... Ну не знаю я! Ничего не знаю! Да и знать, особо, не хочу. Мы ведь не должны объяснять каждый наш шаг. Это бесит. Почему мы должны быть кем-то? Мы – это просто мы. Этого хватает. Я привязан к нему, и мне плевать, как это называется.

Нет, больше всего меня беспокоит прошлая ночь. То, что произошло. Мои желания. Чёрт возьми, два раза. ДВА РАЗА. Я чувствую себя очень, очень странно. А самое страшное - это то, что мне понравилось. Мне понравилось представлять его и...

- Привет, чувак. – я подпрыгиваю на месте. Лиам меня напугал. Я потерялся в своих мыслях и не увидел, как он подошёл. – Воу, спокойно, это просто я.

Он бросает сумку на пол и садится напротив меня, откусывая яблоко, к которому я не прикоснулся. Я, похоже, вообще ничего не съел.

- Главное не стесняйся.

- И не думал.

Он подмигивает мне, хитро улыбаясь. Хмурю брови.

- Ты, похоже, в хорошем настроении. Это странно.

- У меня есть повод. Мой лучший друг, НАКОНЕЦ-ТО решил присоединиться к цивилизации.

Он прав. Между всем тем, что случилось, у меня совершенно не было времени на встречи с Лиамом. Пожимаю плечами. Он показывает на мою шину, приподнимая брови.

- Что это?

- Шина.

- Ах-ах, что, серьезно? Что случилось?

- Я вывернул палец.

- Как?

Снова пожимаю плечами. У меня нет особого желания говорить ему, что я настолько тупой, что забыл нормально сжать кулак, прежде, чем ударить парня, у которого вместо торса – плитки бетона. Я уже достаточно опозорился. И если я расскажу ему это, он спросит меня, кто этот парень. А если я расскажу ему, что этот парень – Гарри, он спросит меня, почему я его ударил. А я не хочу говорить ему о том, что Гарри хотел покончить с собой.

- Луи? – только представив его на этом мосте, я чувствую, как во мне что-то обрывается. – Хей, ты слышишь меня? – это слишком тяжело, я не могу вспоминать этот вечер, не чувствуя боли. – Ау, Луи? Всё в порядке?

Лиам снова вытаскивает меня из моих мыслей. Поднимаю на него голову и понимаю, что нет. Ничего не в порядке. Я размыто вижу из-за подходящих слёз.

- Нет.

И не сказав больше ничего, я быстро выхожу из кафетерия. Вдыхаю свежий воздух. Сажусь на лавочку, хватаясь руками за голову. Лиам присоединяется ко мне через минуту, садится рядом.

- Так, что происходит?

Я не отвечаю. Не потому, что не хочу с ним говорить. Я просто не знаю, что сказать. Не могу рассказать ему всей правды, даже не смотря на то, что он - мой лучший друг, и я доверяю ему. Это касается личной жизни Гарри. Это не его дело.

- Луи, я не шучу. Скажи мне, что происходит. Ты исчезаешь на две недели. Возвращаешься с шиной на пальце, отказываешься сказать мне, откуда она, и практически плачешь. Чёрт возьми, что произошло? Предупреждаю, тебе лучше начать говорить, потому что я не отстану.

Спасибо, я знаком с ним уже 22 года, поэтому, как никто другой знаю, что он не отстанет. И думаю, мне тоже нужно выговориться. Проблема в том, что я не знаю с чего начать, и есть некоторые моменты, которые я бы хотел упустить. Откидываюсь на спинку, вздыхая.

- Не знаю, с чего начать.

- С начала.

Вдруг понимаю, что должен с ним поговорить. Я слишком много держал в себе, и если я кому-то не расскажу это, то взорвусь. Я чуть не разревелся посреди кафетерия. Это не похоже на меня, слёзы и все такое – это не моё. Лиам - мой лучший друг, и я доверяю ему. Даже не рассказывая всего, я могу хотя бы чем-то поделиться. Мне это поможет. Надеюсь. Ещё раз вдыхаю, набираясь смелости.

- Это Гарри.

- Гарри?

- Стайлс.

- Я так и думал.

- Почему?

- Из-за прошлого раза, когда мы говорили о бале. Это он сломал тебе палец? Нет, потому что если этот больной сделал это, то я убью его прежде, чем он...

- Не называй его больным, и нет, это не он. То есть, не совсем он.

- Как это, «не совсем»?

- Я ударил его, и не рассчитал силы.

- Не рассчитал силы?

- Да! Ладно! Я ударил его, а этот парень твёрже бетона! Блять, Лиам, не смейся так!

- Прости, но... Хорошо, прости. Почему ты ударил его?

- Я не могу этого сказать.

- Тогда разговора у нас не получится.

И я опять вздыхаю. Знаю, он прав, но я не могу. Не могу рассказать ему не только потому, что это - личная жизнь Гарри. Я просто ещё не готов. Не хочу говорить о том, что произошло на мосту. Ни с кем, даже с Лиамом, потому что если я буду говорить об этом, если я скажу это вслух – всё станет слишком реальным. Слишком много вещей станут реальными, и это только усилит мой страх. А я не выношу страх. Не хочу всё время жить с этим страхом. Он здесь, в моей голове, но я стараюсь засунуть его в самый дальний угол и никогда не вспоминать, поэтому и не хочу говорить об этом. У меня нет сил.

- Забудь. Я больше не хочу разговаривать.

- Ты дорожишь им, да?

- Да.

- Но?

- Но всё слишком сложно.

- Потому что он – парень?

- Нет. То есть, да. Нет.

Нет. Мне плевать, что он парень, и даже если то, что случилось ночью, всё ещё беспокоит меня - это не самое главное. Самое главное, что я дорожу им. И вот мы снова вернулись к этому страху, от которого я стараюсь избавиться. Безуспешно. Я стараюсь не думать об этом, но всё равно боюсь, что он снова выкинет какую-нибудь глупость. Но я не могу сказать это Лиаму, потому что я не хочу, чтобы он думал, что Гарри... самоубий... Блять, я не могу признать этого даже в своей голове! Но ведь это правда. Нет. Это слово слишком тяжёлое. Это слишком личное, и я хочу сохранить это в секрете. У всех в кампусе неверное представление о нём, и я единственный, знаю его настоящего. Не знаю почему, но благодаря этому я чувствую себя особенным. Как будто нахожусь отдельно от группы придурков, которые видят в нём только больного психопата. Я так же не могу рассказать Лиаму про Анонима, хоть это уже и не секрет, поскольку Профессор в курсе.

Мы продолжили говорить, и, слава Богу, мне попался понятливый лучший друг, который не давил на меня. В конце концов, я практически ничего ему не рассказал. Он знает только то, что я дорожу им, и что я волнуюсь за него. Только вот, я не сказал ему, что думал о Гарри во время секса с Элеанор. Я лучше умру. Это слишком странно. Пусть мы с Лиамом раньше всё время говорили друг другу о своих похождениях... но нет. Это уж СЛИШКОМ странно. Я не могу.

- Хочешь узнать, что для меня страннее всего?

- Раз мы уже задели эту тему.

- Для меня странно даже не то, что Стайлс – парень, а то, что ты впервые по-настоящему привязался к кому-то.

И после этой фразы, после этих слов, все мои вопросы, все мои сомнения и все теории разрушились в ту же секунду. Будь я натуралом, бисексуалом, геем. Будь мы парой, или нет. Это не имеет значения, потому что я только сейчас понимаю, что я просто +Гарри. И думаю, мне нравится быть просто +Гарри. Я не хочу быть одним из тех парней, которые прикидываются брутальными, но скрывают своё настоящее лицо, чтобы не показать, что кем-то дорожат. Которые говорят что-то вроде «Да мне похуй на эту тёлку», а сами всю ночь отправляют ей сообщения. Гарри дорог мне, и я не стыжусь этого. Я впервые в жизни привязываюсь к кому-то, и даже не смотря на то, что это меня пугает – мне нравится. Это приятно. Приятно быть только +Гарри. И думаю, я хочу, чтобы он тоже был только +Луи.

***

- Я знаю. Мне жаль. Шину снимут через несколько дней, и я снова смогу играть.

- Тебе жаль?! Капитан моей команды исчезает на две недели и...

И я его больше не слушаю. Я предугадал, что что-то такое случится, и не ошибся. Тренер орёт на меня уже двадцать минут, мы стоим на краю поля, пока другие парни тренируются. Я не протестую. Я это заслужил, даже не смотря на то, что у меня были веские причины (о которых я не собираюсь ему говорить), я всё равно бросил команду. Тренер очень жесток с нами, не принимает никаких оправданий, но это благодаря ему мы все в такой хорошей форме, поэтому я принимаю все претензии молча. Он терпеть не может прогулы. Даже если у тебя две ноги в гипсе – это всё равно не достаточно для того, чтобы пропустить тренировку. Нужно прийти, хотя бы просто для того, чтобы посмотреть. Так что, когда я сказал, что пропустил две недели из-за шины на пальце (которая и была-то не с самого начала), он меня, практически, с землёй сровнял. Я пропустил 6 тренировок и матч, который был на этих выходных, ничего не объяснив. Ясное дело, что для капитана команды – это не самое лучшее поведение. Поэтому, да, я стою здесь и даю ему возможность выкричаться, потому что заслуживаю этого. Спрашиваю себя, устанет ли он когда-то. Как видно, нет. Чтобы не закатить глаза, поворачиваю голову, и моё сердце пропускает удар. Он здесь. Я не видел его уже семь дней, а он здесь. Сидит на трибунах, в тридцати метрах от нас. Смотрит на меня и незаметно машет рукой. Он пришёл ради меня.

- Эй, Томлинсон, ты меня слушаешь?

Нет, ни капли. Голос тренера приводит меня в себя, и я поворачиваюсь к нему.

- Простите.

- Могу ли я узнать, почему ты улыбаешься, как идиот?! - а я что, улыбаюсь? Всё ещё хуже, чем я думал. Смотрю на него краем глаза и даже отсюда вижу, что он тоже улыбается. Прикусываю губу, чтобы снова не расплыться в улыбке. – Тебя веселит то, что я рассказываю?

Стараюсь взять себя в руки и снова слушаю, как он орёт. Снова и снова. Но, думаю, мои мысли совсем о другом. Они о нём. О трибунах, где он сидит. Прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы не смотреть на него каждые 2 секунды, иначе тренер закатит истерику. Хотя, он уже её закатил. Когда я всё-таки решаюсь взглянуть туда, он направляется к выходу. Снова машет рукой, прежде, чем исчезнуть. На меня кричат ещё 20 минут, пока тренировка НАКОНЕЦ-ТО не заканчивается. Поскольку сегодня пятница, мы с парнями решили пойти выпить. Мне приятно снова начать общаться с ними, спустя две недели. Они не задавали много вопросов, а даже, если бы и задавали – я бы всё равно не ответил. Им не нужно этого знать. Вечер прошёл хорошо. Я нуждался в таком.

***

Фотография: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_26_338pwShK.jpg

«8»

«Ты не хочешь смотреть со мной фильм?»

Нет, я хочу смотреть с ним фильм. Но не через экран. Я хочу посмотреть фильм именно с ним, а не с компьютером. Нет, вообще-то, мне плевать на фильм, я просто хочу увидеть его. После того, как я заметил его вчера на тренировке, мне ещё больше хочется увидеть его. Я думал, что он придет на занятия, но его не было. Я хочу увидеть его. Знаю, до этого момента мы никогда не смешивали наши интернет-разговоры с реальностью, у меня даже его номера-то нет. Но я очень хочу увидеть его, поэтому, у меня нет выбора. Потому что я очень этого хочу.

«Хочу, но не через экран. Я хочу посмотреть фильм рядом с тобой.»

«Хорошо.»

Хорошо? Это всё? Всё настолько просто? Мне нужно просто сказать, что я хочу его увидеть, чтобы на самом деле увидеть его? Иногда я должен воевать, чтобы вытащить из него два слова, когда он не хочет разговаривать. Как вчера, к примеру. А 24 часа спустя, мне нужно просто сказать, что я хочу увидеть его, чтобы увидеть его. Это окончательно – я никогда его не пойму.

Уже десять минут жду на парковке Университета. Я предложил ему встретиться у меня в комнате, но он захотел, чтобы мы пошли к нему домой. А поскольку, у меня всё ещё шина на пальце – я не могу водить, поэтому и жду, чтобы он за мной приехал. Мне не очень нравится эта идея. Пойти к нему домой. Я не хочу наткнуться на его отца, или мать... Но ведь скоро полночь, так что я надеюсь, что они уже спят, и мы не пересечёмся. И это может быть глупо, но я хочу увидеть его комнату. Комната – это личное. И пригласить меня туда – значит дать мне войти в его личную жизнь. В его мир. И я хочу войти в его мир. Поправляю воротник своего пальто, выдыхая белый дым. Здесь, должно быть, -45 градусов. Я заледенел. Жаль, что холод не может заморозить мой мозг, потому что я очень волнуюсь. Я так хочу его видеть. Какой же я идиот. Чувствую себя девочкой-подростком, которая идёт на своё первое свидание. Всё лучше и лучше. Я боюсь, что не буду знать, что сказать. Боюсь неловкого молчания. Не хватало только того, чтобы я начал хихикать над его шутками – и мне можно было бы смело дать звание самого девчачьего идиота планеты. Слава Богу, он не из тех типов, которые шутят, потому что если я начну хихикать перед ним, то, наверное, перееду жить на Аляску от стыда. НЕТ, НЕ НА АЛЯСКУ. Там холодно. Я поеду в Мексику. Мексика – это хорошо. В Мексике тепло. Чёрт возьми, как холодно! Я дрожу, и скоро превращусь в снежного человека, если он не приедет. Правда. Когда его чёрная 4х4 наконец-то подъезжает ко мне, несколько минут спустя, я настолько замёрз, что забываю всё волнение. Открываю дверцу и сажусь внутрь без капли смущения. Я потираю руки, или, скорее, не руки, а шину.

- Чёрт, как холодно.

- Почему ты не подождал меня внутри? Я бы пришёл за тобой.

Я не подумал об этом, потому что слишком хотел тебя увидеть, поэтому я 20 минут стоял на улице, как будто ты из-за этого приехал бы быстрее.

- Я только вышел.

Он улыбается и подкручивает печку.

- У тебя красный нос.

И он заводит машину. Мой нос всегда краснеет, когда мне холодно. Это не смешно. Он сконцентрирован на дороге, а я потихоньку согреваюсь. Хмурю брови из-за играющей песни (Adam Tyler - Turning Tables).

- Разве это не песня Адель?

- Да, её.

- Тебе не нравится оригинал?

Он пожимает плечами.

- Я предпочитаю эту версию.

Я тоже. И я вспоминаю его песню, ту, которую нашёл на флэшке. Мне бы хотелось, чтобы он спел для меня. Однажды.

Когда мы поднимаемся по большой, заставленной деревьями аллее, которая ведёт к нему домой, я начинаю нервничать. Знаю, глупо, но я реально боюсь его отца. Когда мы подъезжаем к дому, включается автоматический свет, но вместо того, чтобы заехать к центральному входу, он объезжает его и паркуется на заднем дворе. Ну мне так кажется, потому что здесь нет светильников. Он вытаскивает ключи, и мы выходим. Крыша дома закрывает луну, и я практически ничего не вижу, поскольку натянул плащ до самого носа. Он берёт меня за руку, показывая дорогу, и я молча следую за ним. Мы поднимаемся по каменной лестнице, которая ведёт к какому-то балкону. И, конечно же, такой идиот, как я, не может не споткнутся об ступеньку. Если бы он не держал меня за руку, я бы свалился оттуда.

- Осторожнее. Всё в порядке?

- Да, спасибо.

Он открывает большие стеклянные двери, давая мне зайти первым, и тут... Шок. Он отпускает мою руку, и я вхожу в комнату с расширенными от удивления глазами, опуская свой воротник. Не знаю, чего я ожидал, но точно не такого. Его комната огромная. Она должна быть такого же размера, как и гостиная моих родителей. Стены – белые, а паркет - светло бежевый. Целая стена заполнена поднимающимися до потолка полками, на которых идеально разложены книги и пластинки. Это захватывает дыхание. Три акустические гитары стоят рядом, в углу комнаты. Огромный стеклянный стол со стоящим на нём Мас последней модели. Ещё шире раскрываю глаза, при виде его кровати. Она огромная. Правда, огромная. Занимает, практически, пол стены, и на ней с лёгкостью могли бы поместиться человек шесть. Ещё пол комнаты занимает ковёр из искуственной кремовой кожи. У меня галлюцинации? Такое чувство, что я попал на одну из страниц каталогов по дизайну интерьера. Он стоит сзади меня. Молча, даёт мне осмотреться. Нет никаких настенных декораций, кроме одной огромной чёрно-белой фотографии ночного Лондона, которая висит над его кроватью. Комнату освещает только один огромный, хотя здесь всё огромное, светильник, который прогрессивно меняет цвет, придавая комнате очень успокаивающую атмосферу. Никакого бардака, ничего нигде не валяется. Это меня, практически, пугает, потому что я самый неряшливый человек в мире. Я и сам, иногда, могу потеряться в своём бардаке, поэтому, я.просто.в.шоке. Такое ощущение, будто я ненужное пятно в этой прекрасной картине.

Я ошибся. Есть ещё одна фотография, которая висит на противоположной от меня стене. Обхожу кровать, чтобы рассмотреть её, и сердце сжимается. Чёрная рамка, которая должна быть не меньше полтора метра в высоту и двух метров в ширину. Это коллаж чёрно-белых фотографий его и Саманты. Или просто, Саманты. Узнаю некоторые из них, которые были на флэшке, а некоторые вижу впервые. Фотографии приклеены друг на друга в хаотичном порядке, и нет ни одного свободного места. Стараюсь рассмотреть их всех одновременно. Они были такими красивыми вместе, и моё сердце снова сжимается. Это единственная по-настоящему личная вещь, в его комнате.

Чувствую, как он двигается сзади меня. Это и приводит меня в себя. Могу наконец-то отвести взгляд от фотографии, и поворачиваюсь к нему.

- Твоя комната просто... вау.

У меня, на самом деле, нет слов. Он пожимает плечами.

- Сними пальто, тебе будет жарко.

И не оставив мне времени сделать это самому, он подходит ко мне и медленно снимает его, чтобы не задеть шину на пальце.

- Спасибо.

Мы разуваемся, он берёт наши вещи и относит их в другую комнату. Я не обратил внимания, что кроме стеклянного эркера, здесь есть ещё три двери. Одна, скорее всего, ведёт к остальной части дома. А насчёт двух остальных – я не знаю. Наверное, к ванной комнате и гардеробной. Ещё раз смотрю вокруг. Его комната, на самом деле... Не знаю. Я не врал, у меня, правда, нет слов. Вау. Только вау. И даже не смотря на такой идеальный порядок, мне в ней уютно. Поглощённый мыслями, я ни на что не обращаю внимания, и подпрыгиваю, когда что-то трётся об мои ноги. Опускаю голову, чтобы наткнуться на огромную, похожу на волка, собаку.

- ААА!

Резко отодвигаюсь назад. Блять, что это за монстр?! Он меня съест. Или нет. Стоит передо мной, смотрит, махая хвостом. Не смотря на его размеры, он не выглядит злым, но я всё равно не решаюсь двигаться. Ну, а вдруг. Рассматриваю его, и мне требуется больше минуты, чтобы понять, что я его знаю. Сердце пропускает удар. Да что там удар, все десять ударов. Глаза раскрыты ещё шире, чем когда я вошёл сюда, а челюсть упала где-то в Китае, наверное. Чёрт, этого не может быть... Гарри вернулся. Он опирается об дверной проём, в который недавно вышел. Я в таком шоке, что с трудом разговариваю.

- Это...

- Да, это он.

Это... Это тот пёс, которого я сбил несколько месяцев назад. И он совершенно не похож на дворнягу. Но ведь он был мокрый в тот вечер, так что меня можно понять. Он вырос и стал просто великолепным. Похож на хаски, хотя я плохо в этом разбираюсь. Не могу поверить...

- Значит... Значит, это ты приютил его?

- Да.

Он издает какой-то звук, и собака подбегает к нему, менее чем за две секунды. Переворачивается и виляет хвостом, чтобы Гарри почесал ей голову. Они близки, и если судить по тому, как он улыбается, глядя на неё, эта собака очень ему дорога. Я просто в шоке, и слабо понимаю, что происходит. Правда. Не могу поверить, что это он его приютил.

- Как его зовут?

- Сволочь.

- Прошу прощения?

- Его зовут Сволочь.

Смотрю на него, с широко раскрытыми глазами. Ну всё. Менее, чем за полчаса, я побил рекорд удивления за целый год.

- Это шутка?

- Нет, а что?

А что? Даже не знаю. Возможно, потому что ты приютил собаку, которую сбил Я, и которую ты назвал Сволочь? Я снова совершенно ничего не понимаю. Это ведь, не самая банальная история! Только он, похоже, не замечает моего шока. Он ложится на кровать, хлопает по одеялу, и собака тут же присоединяется к нему. Я теперь лучше понимаю, почему его кровать огромная, если такая большая собака спит с ним, то нужно, как можно больше места.

- Иди сюда.

Он рукой зовёт меня подойти ближе, но я не совсем уверен... Сволочь - огромный, и даже не смотря на то, что он ещё щенок, он меня пугает. А я не хочу быть съеденным. Гарри лежит на боку, придерживает голову одной рукой, а другой, играет с собакой. Он, должно быть, заметил мою неуверенность.

- Не бойся, он тебя не укусит. Он не злой, даже наоборот, очень трусливый.

- Я слабо в это верю.

- Похлопай в ладоши.

- Что?

- Похлопай в ладоши, и сам увидишь.

Я хмурю брови, но делаю, что он мне сказал. Хлопаю в ладоши и вижу, как пёс, поджав уши, резко поднимает голову на меня, прежде, чем буквально наброситься на Гарри, тихо скуля. Гарри падает на спину, смеясь.

- Всё хорошо, Сволочь, успокойся. - снова ложится на бок, всё ещё гладя собаку. - Вот видишь? Он ничего тебе не сделает. Этот пёс боится всего в этом мире.

- То есть, у тебя есть похожая на монстра собака, которая на самом деле, просто трус?

- В общем-то, да. Давай, иди сюда. – медленно подхожу к кровати. – Луи, с тобой ничего не случится. – Кхм, кхм, я не каждый день вижу таких огромных собак. Я, вашу мать, не привык такое видеть. – Поверь мне.

Ну, конечно, если он смотрит на меня такими зелёными глазами, я долго не продержусь. Осторожно ложусь на кровать, в ту же позу, что и он. Между нами лежит собака, но ей, похоже, плевать на моё присутствие. Она слишком занята тем, что пытается поймать руку Гарри. Слава Богу, он меня не игнорирует. Наоборот. Смотрит мне прямо в глаза, я спрашиваю себя, что он думает.

- Почему ты его приютил?

- Потому что ты его сбил.

Знаю, что должен был уже привыкнуть к таким ответам, но они всё время выводят меня из равновесия. Знаю также, что должен довольствоваться этим, но не в этот раз. Могу ли я хотя бы раз в этой жизни что-то понять? Я хочу знать.

- Но почему? Он прекрасен, много людей могли бы приютить его.

Кажется, я был слишком резок, потому что он опускает глаза и не отвечает. Блять. Молча ругаю себя. Он снова берётся гладить собаку, и я понимаю насколько он – Аноним. Такое чувство, что он закрывается у меня перед глазами, как Аноним всегда делал. Я не хочу, чтобы он закрывался. Не сейчас, не так.

- Почему ты назвал его Сволочью?

- Потому что я думал, что ты ею являлся.

Он пожимает плечами, продолжая его гладить. Я должен обидеться, потому что «сволочь» - это оскорбление, но не вижу в этом смысла. Даже, если я всё ещё не привык к его ответам, я начинаю их понимать. Это, кстати, единственная вещь, которую я в нём понимаю. То, как он разговаривает. Если бы эти слова сказал другой человек, то сделал бы это для того, чтобы обидеть. Он же, говорит то, что думает. Он честен. Он не строит иллюзий, и называет вещи своими именами. Он считал меня сволочью, поэтому назвал так собаку. Вот и всё. Нет никакого подтекста. В его голосе нет никакой злобы. А страннее всего то, что я считаю это трогательным. Он приютил собаку, которую я сбил, потому что она напоминает ему обо мне. Он назвал её Сволочью, потому что думал, что я – сволочь. Он говорил в прошедшем времени, значит сейчас он так больше не думает. Я тронут тем, что никто раньше ещё не делал ничего подобного для меня. Никто раньше не заводил собак, чтобы думать обо мне. И сейчас, смотря ему в глаза, лёжа на кровати рядом с огромной собакой, которая занимает, практически, всё место, я понимаю, насколько он – Аноним. Насколько это один и тот же человек. Я чувствую тоже самое, разговаривая с ним. Чувствую себя другим, особенным. Важным для кого-то.

- Ты дорожишь им?

- Очень.

Он ответил спустя некоторое время, и даже если он не поднял на меня глаза, мы оба знаем, что речь шла не только о Сволочи.

Иллюстрация: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_18_rb9xcngj.gif

Он поднимает на меня голову, и когда наши взгляды сталкиваются – вечность снова возвращается. Она снова окутывает нас, и у меня такое чувство, что я горю изнутри. Его глаза... Он читает меня, как открытую книгу, а я не сопротивляюсь. Я хочу, чтобы он понял, что я тоже дорожу им. Не знаю, является ли этому виной освящающая его лицо лампа, или же меняющий свет светильник, но его глаза почти серые. Время остановилось, и я хочу, чтобы этот момент длился вечно, но похоже Сволочь решил по-другому. Он резко встает и уходит с кровати. Мы оба подпрыгиваем, зрительный контакт разрывается, пузырь лопается, и мы снова в реальном мире. Прокашливаюсь. Нам обоим немножко неловко.

- Хочешь посмотреть фильм?

Он поворачивается, чтобы взять что-то с прикроватной тумбочки. И, кстати, да, мне правда неловко, потому что мы лежим на кровати, и нас больше не разъединяет огромная собака. Его кровать слишком большая, я слишком далеко от него, но не решаюсь придвинуться.

- Луи? – он отвлекает меня от мыслей. – Хочешь посмотреть фильм?

И он, в отличии от меня, не задаёт много вопросов. Решив, что мы слишком далеко, он ложится возле меня, кладет руку мне на плечи, прижимая ближе к себе. Мне нужно меньше думать, когда я рядом с ним, потому что я усложняю простые вещи. Как оказалось, неловко было только мне одному. Он захотел, чтобы я был в его руках – и он обнимает меня. С ним всё просто, и мне это нравится.

*

- Я тебя предупреждаю, если у меня будет психическая травма, я буду винить тебя в этом всю твою жизнь.

Не знаю как, но ему удалось убедить меня, посмотреть «Техасскую резню бензопилой». А мне совершенно не нравится эта затея. Совершенно не нравится. Со-вер-шен-но.

- Я здесь, чтобы защитить тебя.

Мда... Он, конечно, сильный, но против бензопилы шансов у него немного. Его разрежет на маленькие кусочки. Он сидит, оперевшись об спинку кровати, и обхватив меня за талию. Ставлю голову ему на плечо. Он держит пульт, и когда жмёт на кнопку, огромный экран появляется на противоположной от нас стене. Снова широко раскрываю глаза.

- У тебя ретро-прожектор в комнате?!

- Да.

Он пожимает плечами, пока список фильмов дефилирует на экране. По всей видимости, эта штука подключена к компьютеру. Найдя нужный фильм, он выключает свет с помощью пульта.

- Нет, нет, нет, и ещё раз нет.

Смотреть ужастик – ладно, можно попробовать. Но смотреть ужастик в темноте – никогда. Я ведь не такой мазохист. Стараюсь встать, но он сильнее прижимает к себе.

- Подожди, сейчас увидишь.

Он нажимает на другую кнопку и через несколько секунд на потолке начинают светиться тысячи маленьких звёзд. Вау... У меня буквально дыхание перехватывает. Я никогда не видел ничего подобного.

- Это прекрасно.

- Так, я никогда не сижу в темноте.

И я вспоминаю, как Аноним сказал мне «Я боюсь темноты». Он нажимает на другую кнопку (окей, этот пульт контролирует всю его комнату), и сзади нас начинают светиться повешенные вокруг фотографии Лондона гирлянды. Я, правда, заворожён.

- Твоя комната просто...

У меня опять не хватает слов.

- Мне хорошо в моей комнате.

Я его понимаю. Потому что менее, чем за час, мне тоже в ней хорошо. А ведь я ненавижу ходить в гости. Но здесь мне, правда, уютно. Возможно, потому что я с ним. Скорее всего, да. Но мне, правда, очень хорошо. Перевожу взгляд от гирлянд к нему.

- Мне тоже хорошо в твоей комнате.

И в твоих руках.

*

- Блять!

Я подпрыгиваю и зарываюсь в его шею. Забудем про гордость. Я похож на трусливую мокрую курицу, но мне плевать. Фильм начался двадцать минут назад, а я уже не могу его смотреть. Когда девушке начинают резать мозг – мне становится плохо. Да ещё и Сволочь лежит у наших ног, и я вздрагиваю каждый раз, когда он двигается. Вывод: я ненавижу фильмы ужасов. Гарри крепче обнимает меня и жмёт на паузу.

- Хочешь, мы можем прекратить?

- Нет.

Только этого не хватало. Я и так опозорился. Если я согласился его смотреть (что было самой большой ошибкой в моей жизни) – то должен досмотреть до конца.

- Ты уверен?

- Да.

- Хорошо, тогда иди сюда.

Он немного привстаёт и накрывает меня одеялом. Я ложусь между его ног, прижимаясь спиной к торсу, а он обхватывает меня руками. Мы оба поджимаем ноги, он обводит мои своими, и я чувствую себя в безопасности. Сейчас, со мной ничего не может случиться. Он снова включает фильм, крепче обнимая меня, каждый раз, когда я вздрагиваю. Поскольку у меня на руке шина - я не могу закрывать себе глаза, поэтому он делает это вместо меня. Он знает этот фильм, и перед каждой страшной сценой, прикрывает мои глаза ладонями, шепча на ухо, что происходит на экране. И мне не приходится смотреть пугающие меня моменты. А когда его руки не на моих глазах, он переплетает наши пальцы под одеялом и гладит мою ладонь. Поправка: я обожаю фильмы ужасов. Хочу смотреть их с ним каждый день. И мне нравится, что он не смеётся надо мной. Сволочь лежит на наших ногах, и смотрит на меня, наклонив голову. Что? Я такой же трус, как и ты, и мне тоже нужны его объятья. Одолжи мне его. Я тоже люблю быть в его руках.

*

Когда фильм НАКОНЕЦ-ТО закончился, я облегчённо вздыхаю. Не так из-за конца, как из-за того, что он меня не отпускает. Ну и ещё из-за того, что я выжил. Мы разогнули ноги, и после того, как Сволочь час лежал на них, он решил перебраться к коленям. Он совершенно не стесняется. Он спит. Пальцы Гарри играют с моими.

- Прости, он занимает много места.

Откидываю голову назад, кладя её ему на плечо. Смотрю на него.

- Он мне нравится.

- Ты его больше не боишься?

- Нет, но он скоро меня раздавит.

Он улыбается и толкает собаку ногой, чтобы она подвинулась, но... Вместо того, чтобы проснуться и уйти, Сволочь решил скрутиться в клубочек и ещё больше нас давить. Не могу сдержать смех.

- Оставь его в покое, или он вылезет нам на голову.

- Он тебе не мешает?

- Нет.

Ну ладно, он очень тяжелый, и я почти не чувствую ног, но не думаю что он мне мешает. Не мешает, потому что я понял, что Гарри дорожит этой собакой, и если она важна для него – то важна и для меня. Он поворачивается ко мне, и я снова теряюсь в его зелёных глазах. Гирлянды освещают его лицо, и я понимаю, насколько он прекрасен.

- Думаю, мне пора домой.

- Ты хочешь домой?

- Нет, я хочу поцеловать тебя.

- Так сделай это.

- Я боюсь, что ты оттолкнёшь меня.

- Почему я должен оттолкнуть тебя?

- Не знаю.

- Поцелуй меня.

И когда он говорит эти два слова, моё сердце перестаёт биться. Кажется, я трясусь. А возможно, нет. Не знаю. Я слишком загипнотизирован его губами, которые медленно приближаются к моим. И когда они соприкасаются, по телу пробегает разряд тока. Когда наши языки встречаются, я снова чувствую этот привкус мяты и, как будто, оживаю. Его руки всё ещё крепко обнимают меня, и он кладет ладонь на мою щеку. Я буквально таю в его руках. Это наш третий поцелуй, и я его не испорчу. Сволочь только что проснулся, и он, наверное, ревнует, поскольку начинает подниматься к нам. Чувствую, как Гарри улыбается сквозь поцелуй и отталкивает его свободной рукой.

- Сволочь, уходи.

И он ногами сталкивает его к краю кровати. Я тоже улыбаюсь. Мы медленно ложимся, не разрывая поцелуй. Не знаю, как у нас это получилось, потому что наши тела были переплетены. Мы лежим рядом, только вот меня это не устраивает. Я снова переплетаю наши ноги и прижимаюсь ближе к нему. Мои руки на его торсе, а его – обхватили моё лицо. Мне не хватает кислорода, но я не хочу разрывать этот поцелуй, потому что он – идеален. Когда он всё-таки прекращается, мы не отдаляемся. Он обнимает меня за талию, и нежно гладит спину. Мне настолько хорошо в его руках, что я могу уснуть.

- Мне странно видеть тебя в своей кровати.

- Почему?

- Потому что в ней редко кто-то бывает.

- Ты хочешь, чтобы я ушёл?

- Нет.

- Вот и хорошо, потому что я не хочу уходить.

Мне слишком хорошо. Мы здесь, в объятиях друг друга. Он рисует невидимые круги под моей футболкой. А я вывожу форму его ключиц. Сволочь снова лёг на наши ноги. Гарри выключил гирлянды, и остался только звездный потолок. Мне ещё никогда не было так спокойно. Он первый человек, с которым я делаю подобные вещи. Мы разговариваем, или, точнее, шепчемся, как будто не хотим, чтобы кто-то нас услышал. Наши губы настолько близки, что иногда соприкасаются. Мы не заходим дальше, нам этого не нужно. Я люблю его голос. Он рассказывает мне, какие глупости натворил Сволочь. А их много. Он выкопал все розы в саду, сгрыз несколько пар ботинок. Гарри даже пришлось поменять сиденье своей 4х4, потому что он разорвал на них кожу. Он сказал мне, что этот пёс никогда не останавливается, но он не может на него кричать, потому что Сволочь смотрит на него такими жалостливыми глазами, что он сдаётся. Поэтому-то он и спит с ним, Гарри не может сказать «нет». Он купил ему огромную корзину, но собаке там не нравилось. Он даже пытался закрывать его в гардеробной, но не выносил доносящийся оттуда плач. Поэтому, он каждый раз открывал дверь, говоря, что это в последний раз. До того момента, пока окончательно не сдался, и не купил кровать побольше. Если честно, то он выполняет все его капризы, потому что ненавидит, когда тот грустит. Если я боялся, что сбитую мной собаку приютили плохие люди, то теперь я полностью спокоен. У неё самый лучший хозяин в мире. Он относится к ней не как к собаке, а как к ребёнку. Я его понимаю, потому что после всех этих рассказов, Сволочь на самом деле, ребенок. Гарри рассказал мне, что во время грозы, ему приходится ложиться с ним под одеяло, и успокаивать. Они очень близки, и по тому, как он говорит о нём, я понимаю, что Сволочь нуждается в Гарри так же сильно, как и Гарри в Сволочи. Потом мы говорили о ветеринарном кабинете. Он объяснил мне, что это не ветеринарный кабинет. Ну, не совсем. Это, скорее, приют для животных. Они бесплатно лечат их, если у хозяев не достаточно денег на настоящего ветеринара. Там работают 5 человек, и все волонтёры. Когда я спросил у него, кто их финансирует, он пожал плечами и указал на себя. Точнее, на деньги своего отца. Он каждый месяц выписывает ему чек, и Гарри почти всё вкладывает в это дело. Он научился там куче вещей.

- Тебе, правда, нравится это делать.

- Да.

- Почему?

- Потому что я люблю животных.

- Почему ты так сильно их любишь?

- Потому что они не ждут от меня ничего, кроме любви. И мне нужно только дать им её, чтобы они ответили взаимностью.

Мы продолжаем разговаривать. И он говорит, что хотел бы открыть настоящий приют для брошенных животных. Но не обычный приют, нет. Приют, в котором животным было бы настолько хорошо, что им не нужны были бы хозяева. И я люблю слушать, как он говорит об этом. Потому что чем больше он говорит об этом, тем быстрее я начинаю забывать тот момент на мосту. Ведь, этот приют – это будущее. А если он думает о будущем, значит он хочет жить.

Начинается рассвет, и я медленно засыпаю. Мы разговаривали всю ночь, и я не заметил, как прошло время. Пока я борюсь со сном, он встаёт и проверяет, закрыты ли все двери в комнате. Снова. И снова. Он три раза дёргает ручку, смотря, заперты ли они. Я почти сплю, но всё равно хмурю брови.

- Что ты делаешь?

- Ничего.

И его голос немного напряжен. И... Он снова проверяет, закрыты ли двери и эркер. Я не понимаю, почему он это делает, но не решаюсь снова спросить. Он выглядит взволнованным, поэтому я просто делаю вид, что ничего не замечаю. Он возвращается ко мне, ничего не сказав, и снова обвивает меня руками. Я слишком устал, что бы пытаться что-то понять. Да я и не хочу ничего понимать. Не сейчас. Я просто хочу уснуть в его руках.

- Спокойной ночи.

- И тебе, Луи.

***

Фотография: http://08.img.v4.skyrock.net/2920/88262920/pics/3174211029_1_30_9um0nizz.jpg
Песня: James Morrison - I Won`t Let You Go

***

4 дня. Он не отвечает уже 4 дня. Четыре дня назад, я проснулся в пустой постели, рядом с запиской «Я не смог остаться. Мне очень жаль. П.С: Я оставил тебе деньги на такси. Мне, правда, очень жаль. – Г». Я уже 4 дня схожу с ума. Единственная вещь, которая удерживает меня от паники - это то, что он каждый день заходит на форум. Без этого я бы просто умер, потому что на занятиях он тоже не появлялся. Блять, что я такого сделал? Почему он меня игнорирует? Я что-то сделал не так? Ведь я должен был всё испортить... Он не может просто так убегать от меня, после идеальной, проведённой вместе, ночи. Бросаю ноутбук на пол. Я больше не могу видеть это «12», которое остаётся без ответа, хотя он в сети.

*

Слышу как кто-то стучится в дверь моей комнаты. С трудом открываю глаза. Несколько раз моргаю, прежде, чем посмотреть на часы. 4:03 утра. Чёрт, это шутка? Пытаюсь уснуть, у меня нет никакого желания открывать в такое время, но человек за дверью, похоже, решил иначе, потому что он начинает стучать ещё сильнее. Ругаюсь себе под нос, вставая с кровати.

- Да иду я, иду. – быстро надеваю спортивные штаны с футболкой, и направляюсь к двери. - Кто это?

- Гарри.

И если ещё секунду назад, я был сонным, то сейчас я самый бодрый человек в мире. По одному тону его голоса понимаю, что что-то не так. Буквально накидываюсь на ручку, чтобы открыть. И я не ошибся. У него в глазах стоят слёзы, и он дрожит.

- Я... Я... Мне жаль, что я так поздно пришёл... Я...

- Нет, нет, не извиняйся. Заходи. - я даю ему пройти, закрывая за ним дверь. Если бы беспокойство можно было измерить, то я бы достиг максимального уровня. – Всё в порядке?

Он поворачивается ко мне, мотая головой.

- Нет.

Мне кажется, что он сейчас расплачется.

- Ты хочешь поговорить об этом? - он снова мотает головой. Если он не хочет говорить, я не буду его заставлять. И если он пришёл сюда, то потому что нуждается во мне. – Иди сюда...

Я беру его за руку, и веду к кровати. Мы оба ложимся. Кладу руку ему на талию, а он зарывается мне в шею. Наши ноги переплетаются, и мне плевать, что он не снял ботинки. Накрываю нас одеялом и играю с его волосами. Он прижимается ко мне, и при виде его кругов под глазами, я спрашиваю себя, сколько времени он не спал. Он выглядит истощённым, и его тело немного дрожит.

- Тшш... Всё хорошо.

Я качаю его, прижимая к себе. Я не знаю, что с ним, до чёртиков волнуюсь, но сейчас, самое главное – чтобы ему стало лучше. Не могу видеть его таким. Чувствую, как по моей шее течёт слеза. Его плач разбивает мне сердце, и это настолько больно, что я ещё сильнее обнимаю его, показывая, что я здесь. Продолжаю гладить его волосы, и чувствую, как он успокаивается, как его дыхание становится спокойнее. Он уснул, и если учесть, как мало времени ему понадобилось, он должен был быть на самом деле усталым. Держу его, отказываясь отпустить или отдалиться. Смотрю, как он спит. Он ещё никогда не выглядел таким уязвимым, как сейчас. Гарри всё время такой сильный, что я иногда забываю, что ему всего 19 лет, и что младший здесь – он. Видя его таким, спящим на моём плече, со слезами на глазах, я понимаю, что несмотря на всю его стойкость, он хрупкий. Очень хрупкий. А ещё, я понимаю, что хочу быть рядом, чтобы защищать эту хрупкость, потому что я не только дорожу им... Я начинаю влюбляться.

«Мне жаль» (с)Гарри

Поиск по сайту: