Психическая реальность сновидения

Карл Густав Юнг, величайший ум XX столетия, был ученым-энциклопедистом — философом, психологом, психиатром, психотерапевтом, антропологом, исследователем религии, культуры и творчества. Созданное им научное направление получило название аналитической психологии. Это одна из самых сложных и интересных теорий современного человекознания, ее предметная область включает в себя исследования структуры и функций психики, сознания и бессознательного; психологическую типологию личности, анализ и описание универсальных психических образов (архетипов), берущих свое начало в глубинных слоях бессознательного. В качестве метапсихологии юнгианство реализует системный подход к изучению психики как совокупности сознательных и бессознательных процессов, чьим атрибутом являются постоянные изменения, рост и трансформация.
Для тех, кто хорошо знаком с нею, аналитическая психология — нечто большее, чем. психологическая теория в ряду себе подобных. Юнгианство — это мировоззрение, система взглядов на мир и место в нем человека. "Обладать мировоззрением, — пишет Юнг, — значит создать образ мира и самого себя, знать, что есть мир и кто есть я" (64, с.224). Конечно, всякое знание о себе и о мире ограничено, оно неизбежно будет пристрастным. Людям свойственно заблуждаться — и в то же время стремиться к возможно более полному и точному представлению об окружающей действительности. Такое представление требует активной работы человеческого сознания и разума, но не может обойтись и без участия неосознаваемых аспектов восприятия. Юнгианство подчеркивает субъективный характер образа мира, не противопоставляя его объективности, а исследуя возможности той особой реальности, которую представляет собой наша психика, ментальность или попросту душа.
Размышления Юнга о природе психики, ее сущности и функциях, постепенно привели к трактовке ее как вселенской силы, основного (наряду с биологическим и духовным) измерения существования. Эволюция таких основных для аналитической психологии понятий, как архетип, душа, психическая реальность, индивидуальное и коллективное бессознательное, синхронистичность сформировала идею единого, унитарного мира (Unus mundus), где существует внутренняя связь каждого слоя бытия со всеми другими слоями, а также специальный план для координации отдельных частей. Связь между телом и психикой, к примеру, есть простейший вид связи между материей и духом. Сновидения очень часто изображают эту связь с помощью различных символических образов, пытаются привлечь внимание человека к тем или иным ее нарушениям (психосоматика). Это хорошо понимали средневековые алхимики, описывавшие телесные и душевные трансформации через процессы сжигания, растворения, возгонки, разложения и т.п. Для них целостность и полнота душевной жизни была неотделима от здоровья человеческого организма, а философский камень (lapis) служил аллегорией гармонии и совершенства личностного развития.
Использование принципа unus mundus как абсолютного единства всего сущего в качестве действующего понятия в психологическом рассуждении приводит к пониманию того, что "физическое" и "ментальное" (психическое) суть человеческие категории, наложенные на реальность и не отражающие ее с необходимой точностью. Это просто слова, описывающие действительность, но отнюдь не она сама. Юнг одним из первых обратил внимание на вторичность феноменов сознания и ведущую роль метафоры в связывании внешних впечатлений и внутренних переживаний. Выделяемые мышлением противоположности свойственны не столько реальности, сколько ему самому (ср. с исследованиями К. Леви-Строса о бинарных оппозициях как универсальных и первичных формах отражения действительности в сознании). Фактически эти противоположности могут являться фрагментами одной и той же реальности, свойствами того же самого объекта. Сотрудничая с известным физиком Вольфгангом Паули (в 1952 г. они совместно опубликовали книгу "Объяснение природы и психика"), Юнг убедился, что исследование физиками строения материи и постижение психологами сущности психики в известной степени оказываются лишь разными способами подхода к единой скрытой реальности. Введенный в физику Нильсом Бором, философский по своей природе, принцип дополнительности вполне применим и к проблеме тела и психики. Вероятно, физическое и психическое — просто разные аспекты единой реальности, наблюдаемой с разных точек зрения.
Конкретной психологической категорией соответствующей этому принципу, является ключевое для юнгианства понятие психической реальности. Ее можно рассматривать как опыт (индивидуальный и коллективный), как образ (психический), и как саму природу и функцию психики. В качестве опыта психическая реальность включает в себя все, что кажется человеку реальным или несет в себе силу реальности. "Даже бредовые идеи реальны, хотя бы содержание их и было с фактической точки зрения бессмыслицей" (63, с.49). Например, представления первобытного человека о злых духах j,i колдовстве психически реальны, так что он вполне может заболеть и даже умереть по их вине. Точно так же психически реальны современные суеверия, а такие предрассудки, как антисемитизм или арийское превосходство, были ужасающе реальными в эпоху второй мировой войны.
Существование мнений, верований, идей и фантазий не означает, что то, к чему они относятся, в точности совпадает с тем, на что они претендуют. Однако иллюзорная система представлений, психически реальная, не может быть признана ни объективной, ни несуществующей. Наиболее наглядно сущность психической реальности Юнг показал в предисловии к работе "Ответ Иову" на примере религиозной веры: "Физическое" — не единственный критерий истины. Существуют ведь еще и душевные истины, которые с точки зрения физической не могут быть ни объяснены, ни доказаны, ни оспорены. Если бы, к примеру, повсеместно верили в то, что Рейн в один прекрасный момент вдруг потечет вспять, то эта вера уже сама по себе была бы неким фактом, хотя ее выражение, понимаемое с физической точки зрения, должно быть признано абсолютно невероятным. Такого рода вера и является душевным фактом, который не может быть оспорен и не нуждается в доказательствах (с.110).
Суеверия и предрассудки относятся к хорошо известным и понятным примерам психической реальности. Гораздо более интересными и таинственными являются сновидения — особая форма психической реальности, отражающая прежде всего бессознательные стороны и аспекты восприятия окружающей действительности. В юнгианстве сны рассматриваются как спонтанное символическое самоизображение реальной жизненной ситуации сновидца в бессознательном, а "среди прочих душевных явлений они поставляют, вероятно, больше всего иррациональных данностей" (65, с. 187). Образы и сюжеты сновидений часто бывают загадочными, содержат сложную архетипическую символику, смысл и значение которой может понять лишь эрудированный аналитик (и то не всегда сразу). Часто в снах можно усмотреть параллели к различным сказочным и мифологическим сюжетам, причем сам сновидец этих сказок- или мифов не знает, он их не читал и никогда о них не слышал. Вот сновидение девушки-студентки:
Я сижу на высокой горе, как бы в центре Земли, лицом на восток, вижу там храм, людей, совершающих молебен, полуголых женщин с закрытыми лицами, которые подносят мужчинам виноград. Среди всех выделяется высокий, стройный мужчина, одетый в черное, с белой чалмой на голове. В руках у него меч, на рукоятке которого изображен черный скорпион.
Я поворачиваюсь на запад и вижу группу людей, которые пытаются что-то сделать с красивыми старинными песочными часами. У них, видимо, не получается, тогда из группы выделяется старец и бросает эти часы в реку. Поток уносит их очень быстро.
Затем я смотрю направо и вижу стоящего на льду медведя, бурого. Это кажется странным, потому что лед —значит. Север, и медведи должны быть белые. Пока я над этим размышляю, слышится шум, я поворачиваюсь (получается, на юг) и вижу море, из которого выползают всякие живые существа (медузы, акулы, другие рыбы, почему-то вороны (?). Они все ползут ко мне на вершину, и меня охватывает панический ужас, а они все лезут. Тут ко мне устремляется змея, я думаю, что она сейчас укусит, но змея вместо этого сворачивается кольцом вокруг моих ног. И все эти животные минуют меня и падают вниз, кто в какую сторону. Затем с неба начинает идти серебристый дождь (зрелище потрясающее, трудно описать словами). Он падает как бы мимо нас, вне круга, а мы (со змеей) остаемся сидеть на этой вершине.
Это сновидение напоминает описание некоторых фрагментов Элевсинских мистерий — таинственной церемонии мистического посвящения чуть ли не пятитысячелетней давности. Подношение винограда и молодого вина входит в ритуал почитания Вакха-Диониса (Бромия, что значит "хмельной"). Мужчина с мечом похож на мистагога, руководителя таинств, и одновременно его образ отсылает к фигуре Тезея, невольного соперника Диониса, греческого героя, истреблявшего хтонических чудовищ. Старец с песочными часами — скорее всего, Кронос, бог времени, лишенный власти Зевсом, "подателем серебристого дождя". Медведица-Артемида (Арктос), змей Эрихтоний (или Эхионг или Кекропс, или Тифон) также были среди участников таинств в Элевсине.
Хотя сновидение является весьма странным и чуждым сознанию образованием, для которого характерны спутанность, отсутствие логики, парадоксальность, сомнительная мораль и таинственные, пугающие, часто ужасные образы, его нельзя отнести к полностью случайным явлениям, безотносительным к реалиям сознательной психической жизни. Любой, кто имеет хотя бы небольшой опыт анализа сновидений, знает, что сновидение нельзя придумать. Точнее (об этом знал еще Фрейд, отразивший данный факт в работе "Бред и сны в "Градиве" Иенсена"), попытка "сочинить" сновидение будет успешной лишь в том случае, когда в ход будут пущены те же самые механизмы фантазии, которые использует бессознательное в работе сновидения. Даже самые мелкие детали и незначительные обстоятельства сновидения, будучи упущенными, ограничивают правильное понимание его смысла. Нужно отметить, что сновидец, присутствующий при толковании своего сна, хотя большей частью и не знает этого, но всегда активно протестует, если какая-то часть сновидения искажается аналитиком или не берется им во внимание.
Еще один пример юнгианского сновидения (сновидец — молодой человек 23 лет):
Я иду по своей улице, вижу знакомые здания, прохожих, все как обычно. Неожиданно замечаю, что солнце становится ярко-алым, огромным, все вокруг залито ужасным красным светом. Мне тревожно, люди на улице тоже впадают в панику. Затем это громадное багровое солнце срывается с неба, и на его месте остается черная дыра. В дыре видны непонятные знаки, похожие на алхимические или астрологические символы. Я испуган, но знаки все же сильно интересуют меня.
Затем я оказываюсь на улице старинного средневекового города, может быть, испанского. Я иду по улице, а люди смеются надо мной и дразнят. Я чувствую, что я не такой, как они, и они меня боятся. Я очень сильный и могу сделать с ними нечто ужасное. Неожиданно появляется прекрасная величественная женщина, похожая на добрую фею. Она берет меня за руку, и я чувствую облегчение от того, что она меня не боится и знает, кто я такой и что мне нужно. Она приводит меня к зданию, мы входим внутрь. На стене одной из комнат висит большое зеркало, покрытое вуалью (или это паутина?) Я снимаю вуаль и вижу свое отражение — я чудовищно уродлив, у меня огромная челюсть — настоящее страшилище. Теперь понятно, почему люди боялись и смеялись надо мной. Просыпаюсь в холодном поту.
Это сновидение относится к началу длинного и сложного пути индивидуации, личностного роста. Оно включает образы Персоны, Тени, Анимы и других бессознательных архетипов, взаимодействие с которыми и составляет основное содержание процесса психического развития личности, становления ее уникальной сущности. Символы сна соответствуют амбивалентной природе человеческой души и выражают ее сокровенные, тайные глубины,
Оба сновидения, даже когда просто читаешь их в книге, вызывают особое, таинственно-мистическое ощущение. Сновидцы убеждены в значимости своих снов и необходимости их истолкования. Однако анализ сновидений, как предупреждает Юнг, — занятие далеко не безопасное, поскольку любое замечание по поводу его смысла является психологически значимым высказыванием относительно душевной жизни сновидца. Еще большую опасность представляет предвзятое мнение аналитика или его слишком поспешные выводы. "Понимание сновидения — столь трудное дело, что я уже давным-давно взял себе за правило: если мне кто-либо рассказывает сновидение и спрашивает моего мнения, то я прежде всего говорю себе самому: "У меня нет никакого предчувствия относительно того, что означает данное сновидение" (67, с. 187). Толкование сновидений требует особой психотерапевтической подготовки, и прежде всего — знаний основных положений аналитической психологии о сознании и бессознательном, их сущности, структуре и функциях в системе человеческой психики.

Поиск по сайту: