Глава восьмая. Следующие несколько дней были тихими, жаркими и спокойными

Следующие несколько дней были тихими, жаркими и спокойными. Теперь, когда Кэлл шел на поправку, и ему не требовалось ее постоянное внимание, Рэйчел вернулась к своему обычному распорядку. Она закончила составление плана лекций и снова взялась за рукопись, ухаживала за садом и занималась другими хозяйственными делами, которые, казалось, никогда не кончались. Она достала нужные патроны с пулями со срезанной головкой для Кэлла, и «Магнум» всегда был под рукой. Если они были в доме, он иногда клал его в стол в спальне, но чаще держал за поясом на спине, всегда при себе.

Хани, которая пришла, чтобы снять швы, призналась, что поражена тем, как хорошо они зажили.

– Уровень вашего обмена веществ – это нечто, – сказала она с восхищением. – Конечно, я неплохо поработала над вами. Мускулы на ноге были сплошным месивом, но я подлатала их и, думаю, вы выберетесь из этой передряги даже без хромоты.

– Вы проделали чертовски хорошую работу, док, – протянул он, улыбаясь ей.

– Я знаю, – весело ответила Хани. – Вам очень повезло с плечом. Вы можете в некоторой степени лишиться вращательной способности, но не сильно, я думаю. Не напрягайте ногу и плечо в течение еще недели или около того, а потом можете начинать разрабатывать их, но только осторожно.

Он уже начал разрабатывать их – Рэйчел видела, как он осторожно разминал плечо и руку, как бы проверяя швы на крепость. Он не использовал утяжелители для руки или ноги, но он делал упражнения на гибкость, чтобы облегчить движения, и в результате его хромота была мало заметна, как если бы он просто вывихнул лодыжку.

Хани даже не моргнула, когда он, снимая штаны цвета хаки и синюю хлопковую рубашку, вытащил пистолет из-за пояса и положил его на стол. Сидя за столом в одних лишь трусах, он без эмоций наблюдал за тем, как она снимала швы. Рэйчел наклонилась, чтобы наблюдать. Потом он опять оделся и вернул тяжелый пистолет на его обычное место на поясе.

– Оставайся на ланч, – пригласила Рэйчел. – Будет салат из тунца и свежие помидоры, легко и вкусно.

Хани никогда не отказывалась от приглашений Рэйчел.

– Хорошо. Я просто жажду свежих помидоров.

– Южане подают помидоры почти со всем, – заметил Кэлл.

– Это потому, что почти всё вкуснее с помидорами, – ответила в защиту Хани. Она была из Джорджии и любила помидоры неистово.

– «Любовные яблоки»*, – сказала Рэйчел рассеянно, – помидоры, то есть. Хотя я не знаю, почему их так называли. Большинство людей думало, что они ядовиты, так как они из семейства пасленовых, как и белладонна.

Хани захихикала:

– Ты читала о старых ядах, не так ли? Кто-то в одной из твоих книг сыграет в ящик от передозировки белладонны?

– Конечно, нет. Я не пишу детективные романы, – нисколько не встревожившись поддразниваниями Хани, Рэйчел взглянула на Кэлла, продолжая накрывать на стол. – Ты не южанин, не так ли? Ты растягиваешь слова, но не как южане.

– По большей части это потому, что я провел много времени с человеком из Джорджии. Мы были вместе во Вьетнаме. А родился я в Неваде.

Это было вероятно максимумом личной информации, которую он раскроет о себе, так что, Рэйчел не задавала больше вопросов. Они съели свою простую еду. Кэлл сидел между двумя женщинами и, хотя он ел, как всегда, с аппетитом и поддерживал разговор, Рэйчел заметила, что сидел он так, чтобы было можно наблюдать за окном и дверью. Это было привычкой – он садился так каждый раз, когда они ели, даже зная, что никто не может приблизиться к дому незаметно для Джо.

Когда Хани собралась уезжать, она улыбнулась Кэллу и протянула руку.

– Если я не вижу вас снова, то до свидания.

Он пожал ей руку.

– Спасибо, доктор, и до свидания. – Рэйчел заметила, что он не стал притворяться, что останется.

Хани задумчиво следила за ним.

– Меня буквально распирает от вопросов, но, думаю, я последую собственному совету и не буду задавать их. Я не хочу знать. Но будьте осторожны, слышите?

Он криво усмехнулся:

– Конечно.

Она подмигнула:

– Если кто-нибудь будет что-нибудь спрашивать, я ничего не знаю.

– Вы умная женщина, док. После того, как я уеду, Рэйчел сможет рассказать вам подробности.

– Возможно. Но, возможно, я придумаю свои собственные ответы. Так они будут настолько диким и романтичным, насколько я захочу, но останутся безопасными.

По всей видимости, решение Хани была наилучшим выходом, подумала Рэйчел после того, как она и Кэлл остались одни. Хани позволяла себе быть дикой и романтичной в своих фантазиях, но в реальности она выбирала безопасность.

Хани никогда не совершила бы ничего столь же безрассудного, как влюбиться в человека типа Кэлла Сэйбина.

Она должна вымыть кухню – как раз то, что Рэйчел и делала – и забыть об остальном. Рэйчел повернулась и увидела, что Кэлл смотрит на нее своим неподвижным, нервирующим взглядом. Она подняла подбородок:

– Что случилось?

Вместо ответа он приблизился к ней, ухватил ее подбородок рукой, наклонился и накрыл ее рот своим. От удивления Рэйчел на мгновение замерла – он не целовал ее после того первого раза, хотя ей иногда казалось, что он обнимал ее ночью так, как будто она принадлежала ему. Она не показывала, какое удовольствие ощущала во время сна в его объятиях, но не смогла скрыть тяжелую волну желания, которое заставило ее ответить на его поцелуй. Её губы раскрылись навстречу его губам, ее руки скользили по твердой, теплой стене его груди. Его язык обвился вокруг ее языка, и она издала глубокий горловой звук, ее грудь и промежность сжались, как будто он коснулся их.

Поддерживая ее, Кэлл медленно продвигался вперед, пока она не прижалась к шкафам. Рэйчел освободила свой рот и, задыхаясь, спросила:

– И чем это вызвано?

Его рот переместился вниз, к изгибу ее челюсти, и исследовал мягкую кожу чуть ниже уха.

– Должны быть, это все те «любовные яблоки», которыми ты накормила меня, – пробормотал он. – Прекрати отворачиваться. Поцелуй меня. Открой рот.

Она так и сделала. Ее руки сжали его рубашку, и он прижался к её рту в глубоком, сводящем с ума поцелуе, который продолжался целую вечность и заставил её подняться на цыпочки и прижаться к нему. Его руки спустились к ее ягодицам и обхватили их, прижимая еще ближе.

После поцелуя исчезло все притворство. Он оставил их цепляющимися друг за друга в открытой страсти, жаждущими друг друга, пытающимися стать еще ближе. Их страсть нарастала в течение нескольких дней, питаясь памятью о близости между ними. Той близости, которая обычно приходит после первых пробных поцелуев, но они оказались в обстоятельствах, которые смешали обычный порядок вещей. Она видела его твердое, красивое тело, касалась его, заботилась о нем и успокаивала его. Он держал ее в своих объятиях и узнал её особый сладкий запах даже прежде, чем узнал её имя. Он спал, держа её в своих объятиях уже четыре ночи, и их тела привыкли друг к другу. Природа обошла все естественные барьеры, которые установили люди, защищая свою личную жизнь, вынудив их быть вместе в благоприятной ситуации, спровоцированной обстоятельствами.

Её немного испугала сила собственных чувств, и она снова прервала поцелуй, спрятав лицо в теплой выемке его шеи. Нужно было притормозить прежде, чем всё вышло из-под контроля.

– Ты не тратишь много времени на размышления, – она сглотнула, пытаясь выровнять свой голос.

Он убрал руки с ее ягодиц и скользнул ими по ее спине, крепко прижимая ее к себе. Он прижался ртом к ее уху, его голос был теплым и мрачноватым.

– Не настолько быстрый, как хотелось бы.

Не поддающаяся контролю дрожь прошла по всему ее телу, ее соски напряглись до боли. Он прижимал ее все крепче, расплющивая ее груди об свое твердое, мускулистое тело. Он потерся щекой об её макушку, но нежная ласка не могла продолжаться долго, так как он жаждал большего. Он зарылся пальцами в ее волосы и наклонил ее голову назад, его рот снова накрыл ее губы, его язык двигался в ритме любовного акта. Тело Рэйчел пронзила дрожь, когда его другая рука накрыла ее грудь, скользнув внутрь блузки. Теплая ладонь обхватила грудь, мозолистый палец потер напряженный сосок, одновременно успокаивая боль и рождая еще более глубокую боль.

– Я хочу быть в тебе, – пробормотал он, поднимая голову, чтобы видеть, как его большой палец перекатывает ее сосок. – Я схожу с ума от желания. Ты позволишь мне быть с тобой то время, что осталось у нас?

О, Боже. Он был честен, и она с трудом сглотнула, чтобы не закричать от боли. Даже сейчас, когда их тела горели от лихорадочной жажды, он не давал сладких обещаний, которые не мог сдержать. Он должен будет уехать. Все, что может быть у них, будет временным. Но все же, было бы проще, если бы она могла забыть о будущем и пойти с ним в спальню, но его честность напомнила ей, что она должна думать о будущем и о том дне, когда он оставит ее.

Она медленно отодвинулась от него, и он попятился, предоставляя ей пространство, в котором она так нуждалась. Трясущейся рукой она убрала волосы с лица.

– Это не так просто для меня, – попробовала она объяснить, ее голос дрожал так же, как и ее рука. – У меня никогда не было любовника, только мой муж.

Его глаза пристально и настороженно смотрели на нее, он ждал.

Она сделала беспомощный жест. Его честность заслуживала ответной честности.

– Я… неравнодушна к тебе…

– Нет, – сказал он резко, значительно. – Не позволяй этому случиться.

– Это нечто, что я должна закрыть, как кран с водой? – Рэйчел смотрела прямо на него.

– Да. Это секс и ничего больше. Не обманывай себя, будто в этом есть что-то еще, и даже если бы было, у него нет будущего.

– О, я знаю это, – она напряженно рассмеялась и повернулась к раковине, чтобы посмотреть в окно. – Когда ты уйдешь отсюда, все закончится.

Ей хотелось, чтобы он отрицал это, но его жестокая честность снова разрушила ее надежды.

– Да. Так и должно быть.

Было бесполезно спорить с ним по этому поводу; она все это время знала, что он был волком-одиночкой.

– Так должно быть для тебя. А я не могу настолько контролировать свои эмоции. Я думаю, что люблю тебя. – Черт побери, зачем пытаться увиливать? Ее голос был полон беспомощного расстройства. – Я начала влюбляться в тебя с той минуты, когда вытащила тебя из океана! Это не слишком разумно, не так ли? Но это не прекратится только потому, что ты уедешь.

Он смотрел на нее, отмечая напряженность ее стройной спины, ее сжатые руки. Чего стоило ей признать это? Она была самой открытой женщиной, которую он когда-либо знал, она не использовала игры или отговорки. За все эти годы она была единственной женщиной, которую ему было больно покидать. Одна мысль об этом скручивала его внутренности в клубок, но ему было легче оттого, что он знал: если она останется с ним, ее жизнь будет в опасности. Она была слишком хороша для него, чтобы бездумно подвергать ее опасности для собственного удовольствия.

Он положил руки ей на плечи, поглаживаниями убирая с них напряженность.

– Я не буду давить на тебя, – пробормотал он. – Ты должна поступать так, как будет лучше для тебя. Но если ты решишь, что хочешь меня, я буду рядом.

Если она решит, что хочет его? Да она жаждала его до боли! Но он давал ей возможность самой принять решение вместо того, чтобы просто затащить ее в постель, даже зная, что легко может сделать это – у нее не было никаких иллюзий по поводу ее самообладания там, где это касалось его. Она накрыла его руки своими, и их пальцы переплелись.

Раздался глухой звук, когда Джо вынырнул из тенечка под лестницей и помчался вокруг дома. Рука Кэлла напрягалась под ее рукой, и он огляделся вокруг. Рэйчел замерла, затем встряхнулась и стремительно направилась к передней двери. Ей не нужно было говорить ему, чтобы он держался вне поля зрения – если бы она оглянулась, то увидела бы, что он уже спрятался, бесшумно пройдя через дом.

Она открыла дверь и вышла на переднее крыльцо, и только тогда вспомнила, что Кэлл частично расстегнул ее блузку. Она быстро застегнула ее, озираясь по сторонам, чтобы понять, что встревожило Джо. Потом она услышала шум автомобиля, приближавшегося к дому по частной дороге. Это не могла быть Хани, так как она только что уехала, а в тех редких случаях, когда ее навещал Рафферти, он приезжал на лошади, а не на машине.

Перед домом остановился служебный автомобиль, светло-синий форд. Джо припал к земле, мордой повернувшись к машине и, прижав уши, зарычал.

– Спокойно, спокойно, – пробормотала Рэйчел, обращаясь к нему. Она старалась рассмотреть, кто находится в машине, но солнце отсвечивало от стекол, не позволяя ей сделать это. Дверца машины открылась, и высокий человек выбрался из машины, но он остался на месте, смотря на нее поверх автомобиля. Агент Эллис, без пиджака и в солнечных очках, за которыми не было видно его глаз.

– О, привет, – окликнула его Рэйчел. – Приятно видеть вас снова.

Южный ритуал приветствия имел свои преимущества, давая ей время, чтобы собраться с мыслями. Почему он вернулся? Они заметили Кэлла, когда он был снаружи? Они были осторожны, рассчитывая, что Джо предупредит их, если кто-то будет рядом, но Кэлла можно было увидеть при помощи бинокля.

Тод Эллис сверкнул яркой белозубой улыбкой.

– Рад снова видеть вас, миссис Джонс. Я подумал, что лучше удостовериться, все ли у вас в порядке.

Это было довольно слабым оправданием для того, чтобы проделать такой длинный путь. Рэйчел обошла вокруг Джо и пошла к автомобилю, чтобы не привлекать внимание Эллиса к дому. Маловероятно, чтобы Кэлл позволил себя увидеть, но она не хотела рисковать.

– Да, все хорошо, – сказала она бодро, обойдя вокруг автомобиля и встав около дверцы так, что он вынужден был повернуться спиной к дому, чтобы смотреть ей в лицо. – Жарко, но все в порядке. Вы нашли человека, которого искали?

– Нет, ни следа. Вы ничего не видели?

– Нет, даже издалека, и Джо всегда сообщает мне, когда кто-то рядом.

Упоминание собаки заставило Эллиса дернуть головой, чтобы проверить, где находится Джо. Собака все еще была посередине двора, глаза Джо следили за нарушителем, вторгшимся на его территорию, низкое рычание рокотало в его груди. Эллис кашлянул и повернулся к Рэйчел.

– Это хорошо, что у вас есть он, ведь вы живете одна и так далеко. Здесь оправдана любая мера предосторожности.

Она рассмеялась:

– Вообще-то, не любая. Посмотрите на Говарда Хьюза. Но я чувствую себя в безопасности, когда дом охраняет Джо.

Темные очки, закрывавшие его глаза, не позволяли сказать точно, но ей казалось, что он продолжал смотреть на ее ноги и грудь. Тревога пронзила ее, и она подавила желание проверить, правильно ли застегнула пуговицы. Если нет, все равно было уже слишком поздно, и у него не было никаких причин подозревать, что она целовалась в доме с тем самым человеком, на которого он охотился.

Он внезапно тоже рассмеялся и снял солнцезащитные очки.

– Я приехал не для того, чтобы проверять, все ли в порядке.

Он положил руку на открытую автомобильную дверцу, его поза была расслабленной и уверенной. Обладая привлекательной внешностью, он привык к вниманию женщин.

– Я приехал, чтобы пригласить вас на обед. Я понимаю, что вы не знаете меня, но мои рекомендации вполне достойные. Что скажете?

Рэйчел не нужно было изображать замешательство, оно было реальным. Она понятия не имела, что ответить ему. Если она пойдет с ним, это поможет убедить его в том, что она ничего не знает о Кэлле, но, с другой стороны, это могло бы поощрить агента Эллиса прийти снова, а она не хотела этого. Почему они все еще здесь, так или иначе? Почему они не переместили поиски Кэлла вниз по побережью?

– Ну… не знаю, – ответила она, слегка запинаясь. – Когда?

– Сегодня вечером, если у вас нет других планов.

Боже, это доведет ее до паранойи! Если они видели Кэлла, то это могло быть уловкой, чтобы выманить ее из дома, и не оставить свидетелей. А в противном случае он сможет что-нибудь заподозрить, если она будет вести себя слишком подозрительно. Все эти попытки угадать, что может случиться, сводили ее с ума. Наконец она решила положиться на свои инстинкты. Агент Эллис и не подумал скрывать свое мужское восхищение ею в первый раз, когда они встретились, и она решила, что его приглашение настоящее. Если ничего из этого не выйдет, она хотя бы сможет получить от него какую-нибудь информацию.

– Думаю, я соглашусь, – сказала она наконец. – Что вы предлагаете? Я нечасто хожу по вечеринкам.

Его улыбка стала по-мальчишески задорной.

– Со мной вы в безопасности. Я тоже не сторонник панка. Я слишком брезглив, чтобы протыкать свои щеки английскими булавками. Я скорее имел в виду тихий ресторан и хороший толстый стейк.

И завалиться в кровать потом? Он будет разочарован.

– Хорошо, – сказала Рэйчел. – Во сколько?

– Скажем, часов в восемь? Как раз зайдет солнце, и я надеюсь, станет прохладней.

Она рассмеялась:

– Хотела бы я сказать, что к этому можно привыкнуть, но все, что вы можете сделать – это научиться мириться с жарой. Самое плохое – это влажность. Хорошо, восемь часов. Я буду готова.

Он отсалютовал ей и сел за руль. Рэйчел пошла назад во двор, чтобы ее не покрыло пылью, когда он поедет, и следила за ним, пока синий форд не скрылся из поля зрения.

Кэлл ждал ее внутри, его глаза сузились и были холодны.

– Чего он хотел?

– Пригласить меня на ужин, – ответила она медленно. – Я не знала, что сказать. Ужин с ним мог бы уменьшить подозрения или он мог пригласить меня только для того, чтобы выманить из дома. Возможно, они видели тебя. Или они просто хотят устроить обыск.

– Они не видели меня, – сказал он, – или меня не было бы уже в живых. Под каким предлогом ты отказалась от его приглашения?

– Я приняла его.

Рэйчел знала, что он не обрадуется, но она не ожидала такой реакции. Он резко повернул голову, его глаза горели черным огнем, а холодная отстраненность пропала.

– Нет, черт возьми, не приняла! Выкиньте эту идею из вашей головы, леди!

– Слишком поздно. Он действительно может что-то заподозрить, если я придумаю какую-то несерьезную отговорку сейчас.

Он засунул руки в карманы штанов. Замерев от восхищения, Рэйчел наблюдала, как они сжались в кулаки.

– Он – убийца и предатель. Я много думал, после того, как узнал его перед взрывом лодки, анализировал детали дел, которые пошли не так, как надо, когда все должно было быть в порядке, и Тод Эллис был связан со всеми этими делами. Ты не пойдешь с ним.

Рэйчел не отступала.

– Нет, – сказала она, – пойду. Возможно, мне удастся собрать немного информации, которая поможет тебе… – она остановилась, судорожно вздохнув, когда он выдернул руки из карманов и схватил ее так быстро, что у нее не было времени попятиться. Его твердые пальцы властно сомкнулись на ее плечах, оставляя синяки, и он слегка потряс ее. Его лицо стало жестким и гневным.

– Черт тебя побери, – прошептал он, его слова были едва слышны, поскольку он выдавливал их сквозь сжатые зубы. – Когда ты поймешь, что это не игры для любителей? Ты пытаешься прыгнуть выше головы, и у тебя не хватает мозгов понять это! Ты уже не в колледже и это не игра в «Мафию»*, сладкая моя. Пойми это своей головой! Черт побери! – он снова выругался, отпустил ее плечи и провел рукой по волосам. – Тебе повезло, что ты не наделала ошибок и не испортила все, но как долго будет продолжаться твое везение? Ты имеешь дело с хладнокровным профессионалом!

Рэйчел отстранилась от него и подняла руку, чтобы потереть болевшее плечо. Что-то в ней застыло во время его нападения, и эта неподвижность отражалась на ее лице.

– С кем именно? – спросила она наконец спокойно. – С Тодом Эллисом… или с тобой?

Она повернулась и пошла прочь от него, зашла в ванную и закрыла за собой дверь. Ванная комната была тем местом в доме, где он не будет ее преследовать. Дрожа, она села на край ванны. Иногда она задавалась вопросом, на что будет похоже, если он потеряет контроль, но ей не хотелось проверять это таким образом. Она хотела, чтобы он потерял контроль, когда целовал ее, прикасался к ней. Хотела, чтобы он дрожал от жажды и желания, хотела прижаться своим лицом к его лицу. Она не хотела, чтобы он потерял контроль в гневе, не хотела слышать то, что он действительно думал об ее усилиях помочь. Она все время боялась сделать что-то, что могло бы подвергнуть его опасности; мучилась над каждым решением, а он отмахнулся от нее как от неуклюжего любителя. Она знала, что ей не хватает знаний и опыта, но она делала всё, что могла.

Это было вдвойне больно после того, как он целовал и касался ее, но теперь она осознала, что даже тогда он сохранял свой железный контроль. Это она дрожала и жаждала, не он. Он даже не лгал ей – он сказал ей прямо, что для него это не больше, чем просто случайный секс.

Глубоко вздохнув, Рэйчел попыталась собраться с мыслями. Так как она была в ванной, она вполне могла принять душ сейчас. В таком случае ей хватит времени на то, чтобы волосы высохли сами, и ей не придется ничего делать с ними, только немного приподнять и завить щипцами. Она шла на свидание с Тодом Эллис с энтузиазмом, с которым идут на казнь, но она не позволит ему понять, что она не считает это самым настоящим свиданием, а это означало, что надо заняться своей внешностью.

Она разделась и встала под душ, быстро намылив и ополоснув волосы, не позволяя себе роскоши подумать. Жалостью к себе не достичь ничего, кроме потери времени, лучше уж обдумать, как вести себя сегодня вечером, чтобы выглядеть дружелюбной и в то же время не слишком поощрять Эллиса. Меньше всего ей хотелось, чтобы Эллис пригласил ее снова! Если он сделает это, ей придется придумать какую-нибудь отговорку. Она сказала агенту Лоуэллу, что едет на острова Флорида Кис. Это было чистой воды вымыслом, но, возможно, поездкой можно оправдать необходимость сбора вещей, подготовки и так далее.

Она выключила воду, стянула полотенце с дверцы кабинки и обернула им голову. Она заметила расплывчатый силуэт Кэлла, видневшийся сквозь матовую дверцу, только когда начала открывать ее, чтобы выйти из кабинки. Она отдернула руку от двери, будто обжегшись.

– Убирайся отсюда, – она судорожно дышала. Она сдернула полотенце с головы и обернулась им. Матовая поверхность дверей давала ей некоторую защиту, но если она могла видеть его, он также мог ее видеть. Осознание того, что он наблюдал за ней, пока она мылась, заставило ее почувствовать себя уязвимой. Как долго он был там?

Она увидела, как его рука потянулась к дверце. Она попятилась и прислонилась к стенке душа, когда он открыл дверцу.

– Ты не ответила, когда я звал тебя, – сказал он кратко. – Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Рэйчел вздернула подбородок:

– Это не слишком хорошее оправдание. Ты должен был уйти, как только увидел, что я принимаю душ.

Его взгляд скользил по ней, от ее влажных, перепутавшихся волос и блестящих мокрых плеч вниз, к стройным, обнаженным ногам, по которым стекали ручейки воды. Полотенце закрывало ее от груди до бедер, но достаточно будет только потянуть его, чтобы обнажить ее полностью, и его черные, ищущие глаза заставляли ее чувствовать себя еще более обнаженной, чем она была.

– Я сожалею, – сказал он резко, наконец поднимая пристальный взгляд к ее лицу. – Я не намекал на то, что ты не помогала.

– Ты ни на что не намекал, – ответила Рэйчел, ее голос звучал резко, – ты сказал это прямо!

Она чувствовала себя оскорбленной, ей было больно, и она была не в настроении прощать его. После того, что он сказал, он еще осмеливается стоять там и пожирать ее глазами! Внезапно он двинулся вперед и, обхватив ее правой рукой вокруг талии, вытащил ее из ванны. Рэйчел судорожно вздохнула, схватившись за него, чтобы не потерять равновесие.

– Осторожней! Твое плечо…

Он поставил ее на пушистый коврик в ванной, его лицо было твердым и непроницаемым, когда он смотрел вниз на нее. Правой рукой он все еще обнимал ее за талию.

– Я не хочу, чтобы ты шла с ним, – наконец выдавил он. – Черт побери, Рэйчел, я не хочу, чтобы ты рисковала из-за меня!

Полотенце начало соскальзывать, и Рэйчел схватила его за края, чтобы закрепить более надежно.

– Почему ты не можешь воспринимать меня как взрослого человека, способного нести ответственность за свои собственные действия? – закричала она. – Ты сказал мне, что Тод Эллис – предатель, и я верю тебе. Ты не думаешь, что я могу быть морально обязанной сделать то, что мне под силу, чтобы остановить его и помочь тебе? Я думаю, что ситуация является достаточно критичной, чтобы рисковать! Это – мое решение, а не твое.

– Ты не должна была быть вовлечена во все это.

– Почему нет? Ты сам сказал, что тебе будет нужна помощь. Ты посылал других людей на опасные задания, не так ли?

– Они – обученные агенты, – огрызнулся он в раздражении. – И, будь все проклято, я никогда не лежал без сна ночью, мечтая заняться любовью с кем-нибудь из них.

Она затихла, ее широко открытые глаза искали его глаза. Их выражение не выдавало ничего, кроме гнева и легкого удивления, как будто он сказал то, чего не собирался говорить. Рука, лежавшая на ее талии, заставила ее выгнуться, хоть она и втиснула свою руку между их телами, чтобы удержать полотенце. Только пальцы ее ног касались коврика. Ее бедра располагались между его слегка раздвинутыми ногами, она чувствовала, как он твердеет напротив мягкого холмика, находящегося наверху ее бедер.

Они ничего не говорили, но они оба понимали, что происходит. Их грудные клетки быстро поднимались и опускались, их дыхание ускорилось. Колени Рэйчел ослабели, и она почувствовала, что он стал более настойчивым и более смелым.

– Я убил бы его прежде, чем позволил прикоснуться к тебе, – пробормотал он. Слова словно вырвались из него.

Она задрожала от одной этой мысли.

– Я не позволила бы ему. Никогда, – уставившись на него, она вздрогнула как будто ее стукнули промеж глаз. Тод Эллис заставил ее снова осознать опасность, которая шла по следам Кэлла. Никто не мог гарантировать, что он будет с ней три недели. Никто не мог гарантировать, что он будет с ней завтра или даже сегодня вечером. Для таких мужчин, как Кэлл Сэйбин не было завтра, было только сейчас. Это была жестокая правда, что он мог быть убит, что трагедия и ужас могли прийти без предупреждения. Она однажды уже получила такой урок. Как она могла быть настолько глупой, чтобы забыть его? Она хотела, чтобы все было идеально, хотела, чтобы он чувствовал то, что чувствовала она, но жизнь никогда не была совершенной. Ее нужно принимать такой, как она есть, или она пронесется мимо. Все, что у нее было с Кэллом, было прямо сейчас. Это было вечное настоящее, потому что прошлого всегда уже нет, а будущее никогда не наступит.

Его руки сжались на ее плоти, его пальцы гладили ее, как будто он едва удерживался от большего. Его лицо было твердым, как скала, когда он пристально посмотрел вниз на нее, его голос был хриплым, когда он сказал:

– Я позволил тебе уйти на кухне. Ей-богу, я не думаю, что смогу сделать это снова. Не сейчас.

Дыхание Рэйчел прервалось при взгляде в его полуночные глаза, их твердый, почти жестокий взгляд дикого возбуждения. Кожа обтягивала его высокие, выступающие скулы, его челюсть была напряжена, рот сжат. Ее сердце внезапно подпрыгнуло, когда она поняла, что именно он имел в виду, когда сказал это, и страх и волнение помчались через ее вены в вызывающей головокружение смеси. Он уже не мог контролировать себя, и примитивная сила голода горела в его глазах.

Ее руки дрожали на его груди, и все ее тело начало трепетать в ответ на яростное мужское желание, которое было видно на его лице. Его взгляд был взглядом хищника, который учуял самку. Жар. Жар усиливался в ее теле, растапливая ее внутренности и превращая их в жидкость. Его рука сжала полотенце на ее спине и потянула его, развязывая узел на ее груди. Оно упало на пол влажной кучкой. Обнаженная, Рэйчел стояла в его объятиях, вздрагивая и томясь. Она пыталась вдохнуть, но, казалось, что воздуха не хватало.

Он посмотрел вниз на нее, и низкий рокочущий звук, родивший в его груди, вырвался из его горла. Ноги Рэйчел подогнулись, и она пошатнулась. Ее горло сжалось, а сердце глухо колотилось. Медленно он передвинул свою руку и коснулся ее груди, высокой и округлой, мягкой, с маленькими, напряженными коричневыми сосками, затем охватил ее ладонью, чтобы снова исследовать теплую, бархатистую поверхность ее плоти. Потом, так же медленно, его рука двинулась вниз, скользя по гладкому изгибу ее талии, холмику внизу ее живота, и наконец его пальцы скользнули в темные завитки ее женственности. Она держалась за него, сильно вздрагивая, не способная сдвинуться с места, парализованная обжигающим потоком удовольствия, которое последовало за его пробным прикосновением. Один палец совершил более смелый набег. Ее тело судорожно дернулось, и она заскулила, пока он касался и дразнил, и исследовал.

Его пристальный взгляд оторвался от его твердой, жилистой руки, резко контрастирующей с изящным женским холмиком, который она охватывала, и поднялся обратно к ее прекрасной груди, а затем и к лицу. Ее полуприкрытые глаза затуманились от желания; ее губы были влажными и полуоткрытыми, дыхание вырывалось судорожными вздохами. Это была женщина на грани полного удовлетворения, и ее чувственный взгляд сломал тонкую грань контроля, который все еще оставался у него. С диким, глухим звуком он нагнулся и перекинул ее через правое плечо. Кровь шумела у него в ушах так сильно, что он не услышал ее испуганный вскрик.

Он добрался до кровати пятью длинными шагами, бросил ее поперек матраса и последовал за ней, разведя ее ноги и опустившись между ними на колени прежде, чем она пришла в себя. Рэйчел потянулась к нему, почти рыдая от острой потребности. Он сорвал рубашку и бросил ее на пол, затем дернул штаны, пока они не расстегнулись, и опустился на нее.

Ее тело выгнулось от шока, когда он вошел в нее, и она закричала от дискомфорта проникновения и от чувственного удара, когда он заполнил ее. Он был… ох…

– Возьми его весь, – простонал он, одновременно требуя и умоляя. Он нависал над нею, его лицо блестело от пота, на нем застыло выражение муки и экстаза. – Всего меня. Пожалуйста, – его голос был хриплым от желания. – Расслабься. Да, вот так. Еще. Пожалуйста. Рэйчел. Рэйчел! Ты – моя, ты – моя, ты – моя…

Этот примитивный речитатив опутывал ее, и она снова закричала, когда он мощно задвигался в ней. Их тела извивались вместе. С ней никогда не было такого. Это было настолько интенсивно, что стало почти невыносимым. Она никогда не любила так: зная, что не сможет жить, если с ним что-нибудь случится. Если это все, чего он хотел от нее, она отдаст ему всю себя свободно и пылко, заклеймя сладким огнем свой страсти.

Его бедра двигались мощной волной, и внезапно все это стало слишком сильным для нее, чтобы выносить. Её чувства достигли вершины и разбились вдребезги. Она судорожно вздохнула и выкрикнула, извиваясь под ним в огне чистого жара, который усиливался все больше и больше, пока не охватил и его. Она не могла видеть, не могла дышать, она могла только чувствовать. Она чувствовала тяжелые удары его толчков, когда он входил в нее, конвульсивное вздрагивание его тела в ее руках. Его хриплые дикие крики заполнили ее уши, сменившись грубыми стонами. Постепенно он замер и затих. Его тело расслабилось и придавило ее, но она с радостью приняла его в свои объятия. Ее руки все еще сжимали его спину.

Беспокойство охватило ее, когда к ней начал возвращаться здравый смысл – она вспомнила, как он поднял ее на плечо и каким несдержанным был любовный акт. Его голова лежала на ее плече, и она погрузила пальцы в его черные как смоль волосы. Она смогла только пробормотать хриплым голосом:

– Кэлл? Твое плечо… С тобой все в порядке?

Он оперся на правый локоть и посмотрел вниз на нее. Ее ясные серые глаза потемнели от беспокойства – беспокойства о нем, и это после того, как он взял ее с заботой и изяществом возбужденного быка! У нее были мягкие, дрожащие губы, но он не целовал их. Он не ласкал ее прекрасные груди и не касался их губами, как он делал это в своих мечтах. В ее глазах была любовь. Любовь, такая чистая и яркая, что что-то внутри него перевернулось от боли, разрушив преграду где-то глубоко в его уме и душе и оставив его уязвимым, каким он никогда не был прежде.

Теперь он знал, что такое ад. Ад – это видеть рай, светлый и нежный, но не иметь возможности войти в его врата, чтобы не разрушить то, что тебе дорого больше всего на свете.

Поиск по сайту: