Раса и Тип

Что такое раса в оптике исламского мировоззрения? Не будем забывать, что «раса» – это древнеарийское слово, которое в санскрите обозначало скорее целостную сущность человека, чем совокупность его внешних характеристик. В этом смысле у понятия «раса» в санскрите было больше общего с понятием «варна», которое можно перевести на русский хлестким словом «масть», чем с понятием расы в современном понимании. Варновое деление общества достаточно точно схватывает суть онтологического различия между породами людей, однако, вырождение варновой системы, более известной под названием «кастовой», является следствием искаженного язычеством мировоззрения, наделяющего определенные материальные формы автономными и неизменными характеристиками.

Последователи Таухида знают, что материальные формы и расы (касты) как их разновидность, будучи частью динамического процесса творения, находятся в постоянной трансформации. Это понимание позволяло мусульманам создавать более гибкие и мобильные социальные системы, отличающиеся постоянной ротацией элит и отсутствием замкнутости по семейному и клановому признакам, с которых начинается в том числе и генетическое вырождение любой общности. В Исламе на пике его могущества сплошь и рядом бывшие рабы и простолюдины становились аристократами, тогда как выродившиеся аристократы стремительно низвергались в низшие «варны». Благодаря этому мусульманская Держава Великих Моголов, вобравшая в себя лучшие расовые элементы Индостана, сумела многие века подряд держать в повиновении выродившихся многобожников с их искаженными представлениями о варнах, пока не была повержена еще более динамичной Британской империей.

История османской династии на пике ее могущества в этом контексте является уникальной для царствующих фамилий Старого Света. Как известно, в христианской Европе с определенного момента искусственные династические барьеры и породненность между собой большинства членов царствующих семей родственными браками стали причиной их прогрессирующего генетического вырождения. В Османском же халифате гаремы султана были забиты отборными наложницами с разных частей света, которые в этих гаремах не только получали разностороннее образование и воспитание, но и между которыми происходила постоянная жестокая конкуренция за право родить и защитить наследника султана. Таким образом происходил постоянный прилив свежей крови и обновление правящей династии – на этом же принципе многие века основывался отбор военно-политической элиты в корпусах янычаров, так и нереализованным аналогом которой был эсэсовский проект «Lebernborn».

Расу можно понимать двояко. В первом значении речь может идти о качестве материала, того самого «гипсового основания», в каждом случае разного. Действительно, исходное качество у того или иного человеческого материала разное, однако, при этом не будем забывать, что с таухидных позиций речь идет всего лишь о задатках и предпосылках, но не о внутренней силе, способной автономно действовать. Сила дается и отнимается только Всевышним Аллахом, приходит от Него и уходит к Нему в предписанные сроки.

Второе значение расы – это интегральная сущность, о которой уже было сказано выше. Вводя подобное понимание, мы не изобретаем велосипед, но утверждаем нечто, вполне согласованное с воззрениями столпов европейской правой мысли, в том числе и расовой. Ранее уже было сказано о концепции «гештальта» Эрнста Юнгера. Но в этой связи можно вспомнить и идеи итальянского барона Юлиуса Эволы, расового теоретика, который наряду с чисто материальными «расами тела» и «расами души» выделял высшие, интегральные типы «расы духа».

Но еще более интересными в этой связи являются определенные аспекты расовой концепции крупнейшего оппонента Эволы – Альфреда Розенберга. Как правило, широкая публика фиксирует внимание лишь на биологическом расизме последнего, противопоставляя его эволаистскому «сакральному расизму». Однако при всех различиях в расстановке акцентов в этих двух концепциях именно Розенберг в своем «Мифе ХХ века» развил идею, имеющую непосредственное отношение к теме всего настоящего цикла статей, посвященных проблеме консорции. Так, в частности, размышляя о расовом хаосе, который навязывается миру интернациональными марксизмом и капитализмом, Розенберг пишет о необходимости формирования мифа и типа, являющегося квинтэссенцией определенной расы и основой создания нового общества и государства:

«Миллионы начинают наконец понимать как задачу то, что частично было забыто, а частично ос­тавлено без внимания: ощутить миф и создать тип. И на основе этого типа создать государство и жизнь. Но теперь спрашивается, кто в рам­ках всего народа призван разработать и внедрить типообразующую ар­хитектонику. Это затрагивает проблему, существующую внутри расы и народности, это - вопрос поколения».

Несмотря на приписываемое Розенбергу расовое упрощенчество, он тем не менее, не испытывал иллюзий в отношении того, что одного биологического родства достаточно для создания дееспособного национального сообщества. По сути именно с подобной вульгарно-материалистической концепцией нации как разросшейся семьи он спорит в главе «Государство и поколения» своей книги «Миф ХХ века». Вывод, к которому приходит Розенберг, предельно категоричен – миф и тип расы выковывается не в совокупности семей, объединенных генетических родством, но в идеалистических союзах мужей, отделившихся от окружающего их социума и посвятивших себя служению некоего идеала и созданию на его основе нового общества:

«…германский орден меченосцев, тамплиеры, масонский союз, орден иезуитов, союз раввинов, английский клуб, корпорация немецких студентов, герман­ский свободный корпус после 1918 года, СА в партии Гитлера и т.д. - все это яркие примеры бесспорного факта, что государственный, народный, социальный или церковный тип, каким бы разным он ни был по форме, восходит почти исключительно к мужскому союзу и его расе».

В этом смысле мысль Розенберга совпадает с концепцией Ибн Халдуна, говорящего о выделении из серой массы одиноких мужей («бедуинов»), которые объединяются в «мужские союзы» («асабия»), каковые впоследствии становятся основой нового общества («царство»).

Конечно, Розенберг-теоретик считал, что в случае с созданием национал-социалистической Германии такой отборной группой или консорцией должны стать носители мифа и типа чистой нордической расы, каковую он (и не только) видел ядром будущей немецкой нации. Однако на практике декларируемое предпочтение нордического типа вступало в противоречие с жизненными реалиями, которые показывали, что национал-социалистическая элита отбирается не столько по принципу соответствия расовому идеалу, сколько по принципу преданности идее, а также моральным и деловым качествам, проявляемым в борьбе за ее торжество. Официальная позиция НСДАП заключалась в том, что национал-социалистами и истинными немцами могут быть не только нордические германцы, но и представители других арийских рас, представленных в немецком народе: альпийской, балтийской, динарской. Однако жизнь с самого начала оказалась еще сложнее, и нацистскому руководству пришлось «арианизировать» тысячи полезных инородцев, а также «закрывать глаза» на «сомнительное происхождение» немалого количества собственных функционеров.

Мудрость и гибкость исламской модели национального строительства заключается в отсутствии необходимости идти на такие натяжки и отступления от декларируемых ценностей. Ведь полноправным членом Исламской Нации может стать любой мусульманин, независимо от его национальности и расы. Еще одним ее сильным местом является то, что «исламская нация» сама по себе суть абстракция, долженствование, которое в каждом конкретном случае приобретает адекватные реальности формы. С одной стороны, исламская нация – общность надэтническая, не привязанная жестко к тому или иному этническому и даже цивилизационному типу. С другой стороны, любая устойчивая социальная система имеет конкретное этническое наполнение, включая наличие у нее определенного расового ядра. В рамках этих двух парадигм на протяжении полутора тысячелетий внутри исламской нации происходит успешная социобиологическая регенерация, позволяющая воспроизводить ее фундаментальную идентичность в новых этнических и цивилизационных формах.

Ислам является религией, обращенной ко всем людям и народам, но и с социальной точки зрения уже в первые столетия истории общины Мухаммада, мир ему, он перестал быть религией одних лишь арабов. Внутри Уммы пальма первенства и историческая инициатива попеременно были в руках у курдов, турок, индийцев, африканцев, а сегодняшние темпы распространения Ислама почти среди всех народов мира делают практически нереальным ответ на вопрос, кому суждено стать лидером Уммы в будущем. Одному Аллаху ведомо об этом.

Поиск по сайту: