Расизм и Ислам

Если речь зашла о целостном типе, воспроизводящем себя в породе, невозможно обойти стороной и проблематику расы, с которой неразрывно связанны два этих явления.

Что такое раса? В чем ее значимость? Скажем просто. Так как мы не являемся дуалистами, разделяющими мироздание на «материю» и «дух», но исповедуем веру в единство бытия, раса является для нас той формой, которая неразрывно связана с содержанием или сущностью. Таким образом, для нас раса – это сущностная форма определенного человеческого типа, заключенная в природных характеристиках его носителей.

Несмотря на то, что возникновение большинства цивилизаций на земле происходило под эгидой универсальных, а не племенных религий, давно избитым штампом стало утверждение о несовместимости этих религий с какой-либо расово позитивной философией. В особенности этот миф пытаются навязать применительно к двум религиям, последователи которых составляют большинство населения земного шара – Христианству и Исламу.

Но если в христианской среде доктринальное сопротивление расовому нигилизму имеет достаточно давнюю историю (в России осмысление Христианства с расовых позиций характерно для части катакомбных христиан, в частности, из Опричного братства им. Св.Иосифа Волоцкого), то для Исламской уммы, которую процессы модернистской деградации коснулись лишь в прошлом столетии, эта проблема оставалась неактуальной до самого последнего времени.

Многими недругами и, что самое печальное, апологетами Ислама подобное кажущееся небрежение расовой проблематикой внутри Исламской уммы стало восприниматься как свидетельство и доказательство внерасового, а то и антирасового характера исламской социальной теории и практики. Исламофобы из числа некоторых «правых» тычут в этой связи на Ислам как на идеологию расового хаоса и деградации, «исламофилы» же из числа левых пытаются это всячески подтвердить и оправдать.

Меж тем, Ислам меньше всего нуждается в «оправданиях» подобного рода хотя бы потому, что на его основе происходило формирование не одной, а множества цивилизаций (каковых внутри Исламской уммы в разных частях света можно насчитать с дюжину, если не больше!). Без сомнения, это было бы невозможно без сопутствующего этим процессам создания цельных типов и пород их носителей, т.е. фактически осуществления именно расовой политики.

Наиболее рельефно эта политика была видна на примере, пожалуй, наиболее грандиозной из всех исламских цивилизаций – Османской – евгеническая политика которой предвосхитила многие аналогичные инициативы Третьего Рейха, но в отличие от них успешно реализовывалась на протяжении столетий. Западному сознанию присуще ограничивать Европу романо-германскими католическо-протестантскими рамками, что претит православным европейцам, указывающим на иафетическую природу восточной половины церкви и континента. Однако последние повторяют подобную же ошибку по отношению к Османской цивилизации, в упор не замечая, что за полтысячелетия последовательной евгенической политики из изначально тюркской она достаточно быстро превратилась в альтернативно европейскую цивилизацию, что ей в ХХ веке и ставили в вину разрушившие Халифат язычники-пантюркисты. Помимо ставки Османского девлета на славянский генофонд Балканского региона, темой которая заслуживает отдельного исследования, является интеграция в Османскую культуру и цивилизацию благородных остатков некогда арийской Персидской культуры, окончательно уничтоженной в XVI веке сатанинским нашествием и геноцидом со стороны шиитов, торжество которых ознаменовало собой окончательную расовую деградацию в прошлом Великого Ирана.

И все таки, несмотря на это противники осмысленного исламского расового видения, как и в случае с Христианством, будут силиться утверждать, что таковое было возможно не благодаря, но вопреки учению Ислама, в порядке, так сказать, торжества здравого смысла над догмами. Однако что бы ни утверждали подобные противники и «адвокаты» Ислама, любому человеку, хотя бы минимально погруженному в его истинную догматику, будет очевидно наличие евгенической доктрины в самом концептуальном ядре Ислама.

Что же касается обманчивого впечатления о ее полном отсутствии, то таковое могло сложиться благодаря специфике исламской расовой философии, действительно, существенно отличающей оную от модернистских расовых доктрин Запада. Как и во всех других его аспектах мировоззрение Ислама в вопросах расы и генетики базируется на прочном основании Таухида (слово «Единобожие» единственный, но не вполне адекватный аналог этого термина в русском, т.к. Таухид образуется не только от «Ахад» - Единственности, но и «Вахдат» - Единства), в соответствии с которым должен строить свое понимание действительности каждый мусульманин.

Таухид, понимаемый согласно исламской ортодоксии (суннизму), утверждает, что Всемогущий Господь является Творцом не только Своих тварей, но и всех их действий, а равно и связей между ними (как тварями, так и их действиями). Этот момент чрезвычайно важно уяснить для понимания всей специфики мировоззрения Ислама в вопросах расы. Таухид не отрицает свободу воли человека, но утверждает, что она относится исключительно к его намерениям и усилиям, предпринимаемым им. Действия же, которые совершает человек, корректно выражаясь, не совершаются, но приобретаются им, тогда как истинным их Творцом является Всемогущий Господь – Аллах.

Правоверные мусульмане (сунниты) в отличие от еретических направлений внутри Ислама или около него отрицают воззрение, согласно которому вещи или феномены наделены присущей им как таковым и существующей автономно силой, благодаря которой они способны совершать свои деяния. Сунниты считают, что те или иные вещи, включая живых тварей, наделены некими задатками и способностями, которыми их наделил Всевышний, однако, при этом утверждают, что нет Силы и Могущества ни у кого кроме Него Самого (ля хауля уа ля кувата илля би-Лляхи). Повторимся еще раз, этот момент крайне важно уяснить для понимания концепции в целом, поэтому, позволим себе процитировать по этому поводу современного духовного наставника европейских суннитов Яна Далласа, шейха Абдулькадыра ас-Суфи:

«Нет ничего сотворенного, что не находилось бы в процессе изменения. Аллаx – Единственный в Своих Именах, Атрибутах и Сущности, и Он установил динамическое состояние для всех вещей. Поэтому не только люди, животные и иные живые организмы, но и химические соединения, горы, и т.д., в общем все, названное Ибн аль-Араби «гипсовым основанием» мира – все эти вещи находятся в движении. Если у кого-то есть сомнения, достаточно оглядеться вокруг. Горы и долины подвергаются эрозии, разрушаются, приходят в движение – каждую минуту на поверхность вырываются газы. Все вокруг нас – живое».

Итак, у сотворенного мира существует то, что великий суфийский шейх Ибн Араби называет «гипсовым основанием» или, иначе говоря, «материя». Однако Таухид отрицает концепцию автономной материи и именно этим объясняется отличие исламского мировоззрения в вопросах расы от материалистического.

С точки зрения материалистического расизма, неважно, теистического, пантеистического или атеистического, кровь и раса являются автономными субстанциями, детерминирующими существование человека и совершение им тех или иных действий. В этой связи существенной чертой материалистического расизма является представление о стабильности и неизменности такой автономной материальной сущности как раса.

Признавая материальную форму существования жизни, включая, разницу в способностях и задатках, которую сотворил Всевышний применительно к различным формам бытия, мувахиды (приверженцы Таухида) убеждены при этом, в том что:

· не сама материя совершает те или иные действия, но только Всевышний Аллах;

· те или иные материальные формы не обладают автономной и неизменной сущностью, но являются частью динамического процесса творения мироздания и, соответственно, претерпевают постоянные изменения.

Остается ли после всего этого какая-то возможность говорить о наличии в Исламе расовой концепции? Да, именно потому, что Таухид не отделяет материю от духа, как это присуще дуалистическим мировоззрениям, но исходит из единства бытия. В такой перспективе становится очевидным, что духовные аспекты бытия человека также существуют не в безвоздушном пространстве, но в той или иной материальной форме и неразрывной связи с ней.

В этом контексте становится понятным и то, что Ислам уделяет огромное и крайне скрупулезное значение телесным и иным материальным аспектам бытия человека, досконально регулируя и регламентируя их. И если общие запреты и предписания в вопросах питания, половых отношений, гигиены, обязательного обрядового поклонения и т.п. распространяются на всех мусульман, то их духовная элита – суфии – отличаются в этих и подобных вопросах предельной строгостью и щепетильностью. Для примера можно рассмотреть хотя бы вопрос с питанием. Если мусульмане не имеют право без крайней на то необходимости есть свинину, удавленину и то, что умерщвлено не во Имя Божие, то некоторые суфии считают нежелательным есть даже дозволенную пищу, если она была приготовлена неверующим или женщиной в состоянии менструации. При таком подходе презюмируется, что пища впитывает в себя энергетику готовящего ее человека, которая впоследствии может оказать отрицательное воздействие на тело, а через него и на душу (нафс) питающегося ей человека.

Энергия, энергетика – это вообще одно из ключевых понятий для расовой концепции Ислама, согласно которой, она находится в тесной связи с видимой телесной формой существования человека. В частности, передается, что Пророк Мухаммад (мир ему!) научил некоторых из своих сподвижников особому виду физиогномики, т.е. способности по внешности человека определять его внутреннюю, душевную и духовную сущность. На подобной же способности, видимо, основана возможность суфийских наставников-шейхов (а чтобы быть признанным таковым нужно получить особые знания и разрешения у предшествующего шейха, получившего их от своего шейха и так далее к Пророку Мухаммаду, мир ему) наблюдать за душевными и духовными состояниями своих учеников (мюридов). Известно, что один из самых выдающихся суфийских мэтров, шейх Ибн Араби имел способность видеть шиитов, скрывавших в те времена свою религиозную принадлежность, выдавая себя за нормальных мусульман, в виде обезьян.

Своеобразная энергетика или духовный отпечаток, накладывающийся на материальную форму его носителя, обозначается в суфизме специальным понятием «хал». Свой хал существует у каждой устойчивой группы, обладающей собственными ценностями, отличными от других групп. Даже внутри Исламской уммы можно с интересом наблюдать, как приверженцы одной группы или направления, бывают так похожи между собой, что схожесть эта бросается в глаза, несмотря на различия в странах проживания, социальном положении, национальности и даже антропологических типах. В этой связи можно говорить о ваххабитском или суфийском хале, который их носителей может внешне роднить между собой, отличая при этом от соплеменников с противоположным халом. Автор этих строк сам был свидетелем того, как шиит-азербайджанец на фотографии, где были изображены двое русских, выраженных европеоидов, идентифицирующих себя в качестве мусульман, смог безошибочно вычислить в одном из них своего, шиита. Объяснил он это тем, что на его лице он увидел «нур» (свет) Али – кузена Пророка, мир ему, и четвертого праведного халифа мусульман, которого язычники-шииты считают манифестацией божественного света. Не знаю, какой «нур» можно было увидеть на лице этого вырожденца – завсегдатая проституток (проституция узаконена у шиитов под видом т.н. «временных браков») и любителя анального секса, однако, позже один из азербайджанцев-суннитов сказал мне, что этот т.н. «нур» азербайджанские сунниты называют словом «зяймар» (сочащийся яд), безошибочно определяя по нему своих соплеменников-шиитов.

Ошибочно было бы считать, что хал является всего лишь указанием на отвлеченную «духовность», присущую тому или иному человеку или их общности. Ислам не считает веру чисто духовной категорией, отделенной от материальной реальности. Понятием «иман» в Исламе обозначается по сути интегральная бытийная реальность, в рамках которой убеждения и душевное состояние человека находятся в тесной связи с его деяниями и образом жизни, так, что отделить их друг от друга категорически не представляется возможным. Соответственно, аксиомой является тот факт, что появление у человека такого имана и его последующее укрепление трансформируют всю реальность бытия индивида, включая его внешний облик и поведенческие реакции, являющиеся уже расовыми характеристиками.

Поиск по сайту: