Глава 23. Ее оставляли одну только в ванной и то, Алекс не давал закрыть дверь

Ее оставляли одну только в ванной и то, Алекс не давал закрыть дверь.

Ярослава умирала от того распорядка дня, что завел Леший для укрепления здоровья ребенка и мамочки. Девушка должна была больше гулять и по два -три часа она бродила по парку "имения" Алекса в сопровождении охраны, чувствуя себя не то гусем, которого откармливают перед рождеством, не то заключенной под стражу. После она кушала и занималась физическими упражнениями со специально выписанной для этого женщиной - тренером, затем опять кушала, пила какие-то витамины, спала, опять гуляла, уже с Алексом или ехала с ним в город, чтобы посмотреть, как катаются на коньках, но не в коем случае не кататься самой, потому что это опасно для ребенка, или ходила с Лешим по магазинам с детскими игрушками, шмотками. И он пытал ее, какая распошонка ей нравится, какая нет, какая погремушка была бы интересна новорожденному, и покупать ли здесь или поехать в

Англию, Швецию, купить все нужное ребенку там.

Он разговаривал с ней, но слушал себя и делал, что желал он.

А девушка с утра до вечера мучалась от токсикоза, который только усиливался день ото дня, не смотря на все усилия Завадского, к которому Ярославу возили раз в неделю в обязательном порядке.

Алекс как с ума сошел. Он следил за ней как беркут за добычей, и регулярно брал ее, словно мечтал о второй беременности. Девушка подозревала, что ее состояние он посчитал соблазнительным, и ненавидела себя, за то что не была против его ласк. Не смотря на личную неприязнь к нему, в постели на удивление у них не было разногласий. Более того, он нравился ей как мужчина, нравился обходительной настойчивостью, властью, но нежной, силой, но бережной. Нравился его запах, и даже эти улыбки его, нравились до возмутительности.

Но все это затягивало, как в омут, и дни летели, как листья с деревьев осенью, а Ярослава так и не могла улучить минутку, чтобы поговорить со Светой и возможность исчезнуть, тоже не подворачивалась. Но надеялась, во всяком случае, она очень хотела верить, что ни сегодня - завтра, сможет уйти, иначе просто бессмысленно что-то делать, и ей оставалось бы только смиренно ждать, когда закончится контракт. И рожать!

Об этом она и думать не хотела. Ей была страшна сама мысль родить ребенка без мужа. Родить от навязанного любовника, который никогда не станет официальным отцом ребенка, родить от Алекса, которому сегодня нужна, а завтра он наигрался и выкинул.

Да, он был заботлив, терпелив, потакал всем ее капризам, будь то желание выпить стакан сока в три часа ночи, или желание посмотреть в зоопарке обезьянок в десять вечера. Но на том ее власть над ним заканчивалась и наступала его власть над ней, подавляющая настолько, что Ярослава чувствовала себя не человеком и даже не предметом - киселем каким-то.

Будущее казалось девушке темным, страшным. Она не знала, что устроит ей в нем Алекс, но понимала, что ребенок так или иначе свяжет их на долгие годы, а это было для нее сущим кошмаром. Но видно Леший того и хотел, и каждый вечер разглядывал растущий холмик над лоном, целовал его, оглаживая ладонью и, не скрывал, что в восторге от положения своей содержанки. Но при этом в их отношениях ничего особо не менялось.

Ему хотелось ее и он брал. Ему хотелось погулять с ней или поболтать, и он гулял, он болтал, при этом ему было плевать, расположена ли девушка к разговору или поцелуям.

Только в феврале, Ярослава смогла позвонить Свете и то из клиники, пока ждала приема. У Завадского была другая пациентка, а

Алекс был внизу, решал какие-то свои дела сидя в машине. Девушка не стала тратить время зря, попросила телефон, и как только медсестра отошла, набрала номер подруги.

- Света! Послушай меня внимательно! - не стала тратить время на приветствия. - Сейчас же собирайся и уезжай. Плюнь на институт.

- Ты сдурела, Суздалева? - тихо спросила девушка.

- Мне некогда объяснять, но если ты не уедешь, тебя ждет тоже, что случилось с Ларисой! Умоляю тебя, беги!

Она не видела, что за спиной стоит Алекс и внимательно слушает ее речь.

Он мог бы помешать, но не стал - ждал, когда Ярослава закончит свою миссию по спасению. После спокойно забрал у нее телефон и сел на край кресла, нависнув над ней:

- Уйдет? - улыбнулся в настороженную и замкнутую физиономию глупой.

Ярослава молчала, глядя на него исподлобья так, что можно было думать, ждет, что он ее минимум ударит.

Леший лишь головой покачал: ну, что за детство?

- Знаешь, а твоей подружке ничего не угрожает. Не нужна она некому.

Ярослава побледнела - верить ему или нет? Если поверить - выходило, что именно она, перепугав Свету, подвигла ее на бега и, по сути, сломала жизнь, и тем стала на одну планку с Лешим. А если он лжет, значит спасла. Конечно, второй вариант нравился ей больше:

- Я не верю тебе, - бросила Лешему. - А еще точно знаю - тебе известно, где Марина. Ты можешь ей помочь.

Алекс головой качнул, сел в соседнее кресло:

- Сколько мы знаем друг друга? А ты не перестаешь меня удивлять,

- уставился в окно. - У меня такое чувство, что твои подруги единственный свет в окошке. С чего ради? Что за глупейший максимализм? Что за тупое, животное упрямство? Ты не баран по гороскопу? Что пришло тебе в голову? Я создаю тебе все условия, балую, отношусь, как к близкому человеку. Все для тебя, все, а ты - верните к подругам! Может они тебя обеспечат, как обеспечиваю я? - уставился на нее сердито. Ярослава вздохнула:

- Так и знала, что ты не поймешь. Там, в Альпах ты был другой, настоящий, но мы вернулись в этот склеп из золота и все по-новой -

Алекса заменил Леший, которому плевать на все, кроме своего болота.

И квакает он, как заведено в нем, и прыгает, как принято, и общается лишь с теми, кто сидит на кочке.

- А ты, значит, лебедь белая? Тебе небо подавай? Нет, милая моя, это я в небе, и это небо мое, а ты в болоте, и тянет тебя в него к своим недалеким квакушкам, в грязь и посредственность, - качнулся к ней, давя взглядом.

- Не хочу спорить, и доказывать ничего не буду. Ты нарушил договор, поэтому я хочу уйти.

- Я ничего не нарушал.

- Ченч есть ченч.

- Ах, вот как мы заговорили? Ты что-то спутала, милая. Мне не диктуют условия - я их диктую, - выдал жестко. - А по условиям договор ты находишься здесь, со мной до октября! И не устраивай мне головную боль по пустякам!

- Мои подруги не пустяк! Они люди, а люди не игрушки, ни мелочь для размена!

- Именно!

Ярослава стихла на минуту, понимая, что сейчас разговор зайдет в тупик, опять, как уже случалось тысячу раз. Развела руками:

- Я не хочу с тобой ссориться. Но ты не прав. Ты обещал, что с моими подругами ничего не случится…

- Может мне взвод спецназа нанять, чтобы их охраняли от них самих и тех плебеев, что плавают вокруг?

- Не юродствуй…

- А ты не начинай сначала! Что вообще пришло тебе в голову? Что за мания? Не с той ноги встала, не то белье одела, ноготок обломала и на этой почве решила покуражиться? Я не собираюсь терпеть твои капризы, запомни это.

- Это не каприз, а необходимость. Это мне надо, понимаешь? - с надеждой уставилась на него. Алекс отошел, покрутился, соображая и, вздохнул, признаваясь:

- Ты постоянно ставишь меня в тупик. Что на тебя находит? Тебе надо, а что тебе надо?

- Не думаю, что ты поймешь. Ты судишь другими категориями. Тебе главное чтобы дела шли, капитал рос, и все в этом духе. Никаких эмоций, чувств, сплошная проза цинизма и жесткого расчета. А я живу иначе, и многие, многие живут как я, а не как вы. У меня другая цель.

- Какая если не секрет? Поведай уж, будь добра. Впрочем, уже слышал: Якутск и нищета преподавателя.

- Нет, это мечта, а цель другая. Тебе, чтобы состояться, нужно было всего лишь утвердиться в своем обществе, занять стабильное положение, получить и получать большие доходы. Все в этом духе. А мне нужно понимать, что я не зря живу и что-то могу. Но выходит, что ничего.

- Естественно, на том уровне…

- Не в нем дело! Я не о финансах и статусе, я о человеческом. Я всю ночь думала, что же я сделала, кто я и вышло, что никто и ничего не сделала. Моя единственная надежда на уважение к себе была помощь девочкам. Но выходит и здесь я "никчемуха".

- Кто? - поморщился мужчина: что за эпитет?

- "Никчемуха". Меня мама так называла. За что ни возьмусь, все наперекосяк, все не так.

- Хорошая родительница, - не скрыл сарказма.

- Она права. От меня нет никакой пользы, никакого толка. Это ужасно понимать, что ты тупо коптишь воздух, живешь как водоросль и ни черта в этой жизни не можешь. Я не хочу так. Если бы с подругами все было хорошо, я бы считала, что не зря живу, что хоть что-то смогла. Но выходит - ноль я и рождаю ноль.

- Ну, допустим, ноль ты не родишь, - усмехнулся.

- Спорно, - тяжело уставилась на него. - Ты не выполнил условия договора и я считаю себя в праве не выполнять его! Ты знаешь, где Марина, уверена! Но палец о палец не шевелишь!

Невыгодно? А мне тоже невыгодно общение с тобой, тем более рождение ребенка!

Алекс вздохнул: откуда такое тупое упрямство?

Да, он знал, где Марина и даже видел ее, заглянув по делу к

Расмусу на прошлой неделе. Девушка была жива и здорова, только очень занята.

Игорь гордился рабыней, был доволен настолько, что буквально лоснился физиономией. И развлекался, с удовольствием давая развлекаться своим гостям, восторженный как мальчишка, получивший долгожданный подарок, о котором грезил и грезил.

Сцены были очень пикантными, и Алекс мог бы показать их Ярославе, но не в ее состоянии и не с ее характером видеть как отрабатывает ее подруга за спокойствие, как в округе так и в окружении Расмуса.

Обморок, истерика, вернее сначала у Славы была бы истерика, потом обморок, затем снова истерика, и как следствие нервного срыва - проблемы с ребенком. А ему надо рисковать ее здоровьем и здоровьем наследника? Беременность протекает хорошо, не считая токсикоза, который неистребим, как вирус гриппа, но на ребенке это не сказывается - идет развитие, все показания анализы в норме, а это главное.

Каждому свое, в конце концов. Ярославе вынашивать его ребенка и скрашивать его скучные будни, которые с ней не кажутся такими уж серыми. Ее подружке - ублажать гостей Расмуса и сидеть на поводке у камина. Расмусу забавляться новой игрушкой, которая пока не наскучила, а это значит, что в увлечении он теряет много проектов, попросту просматривая их, и тем играет на руку Лешему, к тому же он оставил всякий интерес к Ярославе, а это еще один плюс. Все складывается как нельзя лучше. Но платит за то Марина. Что ж - кому

- то не повезло, только и всего. Тут ничего не поделать, всегда есть тот, кто оплатит как за победы так и грехи других. И это естественный, закономерный процесс. Нужно радоваться, что "козел опущения" нашелся сам, а не забивать себе голову ерундой.

- Ты можешь ей помочь, - упрямо повторила Ярослава.

Алекс качнул головой, умиляясь наивности девушки.

- Дорогая моя, в этой жизни у каждого своя роль. Не стоит спешить учить ремарки другого и примерять его роль на себя, только потому что она менее хороша, чем твоя. У тебя все замечательно, это главное, - поцеловал ее руку, глядя на девушку с улыбкой.

Он даже чуть разнежился рядом с Ярославой, чувствовал себя вальяжным и счастливым. Ее состояние возбуждало его и девушка казалась особенно соблазнительной. Его постоянно тянуло к ней и он уже не удивлялся тому, что она ему не надоела за эти месяцы, а наоборот, увлекала все больше. Ее грудь наливалась, животик увеличивался и в этом был свой шарм, свое очарование, с которым мало что могло сравниться.

- Я устала от твоего цинизма, Алекс. Ты не представляешь, как душно с тобой.

- Ты не адекватна, потому что беременна, - парировал спокойно в своей обычной безмятежной манере не уделять внимание пустякам.

"Не адекватен ты, хоть и не беременный", - глянула на него и промолчала.

Ей ничего не переделать, ничего не изменить в нем, но множить ему подобных? Превратить свою жизнь в непреходящий кошмар? Увольте!

- Я хочу аборт.

- Исключено, - поцеловал ее руку.

- Это мой ребенок…

- Это наш ребенок. Я его хочу, он будет. Перестань волноваться, солнышко, - обнял ее примиряющее за плечи. - Все будет отлично.

Твоя фигура ничуть не изменилась, ты стала даже соблазнительней, и более чувственной…

- Причем тут фигура?

- Разве ты не об этом беспокоишься? - удивился, пытливо заглянув в глаза. - Роды проведут с минимальными потерями для твоей фигурки, я все оплачу…

Девушка вырвала руку: невыносим!

- Понять не могу, откуда, что нарастает в твоей голове!

"Взаимно", - мысленно заверил ее Алекс.

- Тогда объясни, что тебя страшит?

- Ты!

Леший выгнул бровь: как расценивать ее заявление? На что намек и о чем речь?

Но выяснить не успел, их пригласили в кабинет. Если бы Ярослава знала, что ее ждет, она бы не пошла, потому что этот прием перечеркнул все ее планы:

- Смотрите, вот маленькая ножка, вот ручка! - улыбаясь, показывал ей и Алексу маленькие конечности на экране доктор, и оба замерли. У Алекса сердце затрепыхалось и столько нежности появилось во взгляде, что девушка невольно притихла, почувствовав стыд за свои мысли о нем. А Леший цвел, вглядываясь в картинку на экране - улыбка стала как у блаженного Августина.

Ярослава же замерла, разглядывая маленькую ладошку и, понимала, что она в ней, что ребенок живой, с ручками, ножками, головой. Этот факт отрезал дорогу назад. Увидев, что дитя живое, сформировавшееся фактически, она поняла, что не сможет его убить. Нежность и огромная любовь к еще не родившемуся, но уже живому существу, затопила ее напополам с горечью и страхами.

- Можно фото как-то отпечатать? - попросил врача Леший.

- Да, конечно. Хотите послушать, как бьется сердце?

- Да!

Он включил что-то и послышались глухие и очень быстрые удары.

Алекс в порыве чувств, впился губами в губы Ярославы:

- Это чудо, милая!

Он был на пике счастья. Он готов был подпрыгнуть как мальчишка к потолку с криком: ура!

И вцепился в снимок УЗИ, как в шедевр, так и вышел с ним, вглядываясь с очертания плода, а другой рукой придерживая будущую мамочку за талию.

- Хочешь колье? - вспомнил о ней и, свернув бумагу с улыбкой получившего весь мир, положил снимок в карман куртки.

- Колье? - поджала губы Ярослава и вздохнула. - Ты неисправим.

Не хочу!

- А что хочешь? - обнял, улыбаясь ей в лицо, потерся носом о ее нос.

- Отпусти меня.

- Ууу, началось, - отклонился: что за привычка портить настроение?

- Я серьезно, Алекс. Ты не понимаешь - ребенок это связь надолго, это не на день и не на год…

- Какие проблемы, милая? После родов получишь свободу и миллион.

Да! - расплылся в улыбке: вот какой я щедрый, можешь не благодарить.

Ярослава насторожилась: щедрость Лешинского - мина с очень хитрым механизмом, абы не подорвала их с ребенком:

- За что?

- За ребенка! - что непонятного. - Ты не хочешь его, не хочешь хлопот - я все беру на себя…

И получил пощечину, звонкую, резкую.

На секунду Алекс зажмурился. Набрал воздуха в грудь, чтобы не сорваться, здесь же на лесенках клинике не устроить сцену. Перевел дыхание и тихо, но до дрожи неприязненно процедил:

- Никогда больше так не делай.

И потащил ее к машине, почти впихнул внутрь. Хлопнулся сам в салон и кивнул водителю: поехали. Минут десять и немного остыл, развернулся к девушке:

- В чем суть претензии? Ты получаешь свободу, я ребенка - каждый то, что хочет. Или ты хочешь, что-то еще? Виллу на Канарах, личный вертолет?

- Я хочу нормальной жизни! Я хочу, чтобы у моего ребенка был отец! Я хочу любить отца ребенка, а не просто трахаться с ним! Я хочу, чтобы ребенок рос в полноценной семье!

- И семьи, - кивнул, сообразив.

- Да! - развела руками - дошло?!

- Это исключено…

- Знаю! Поэтому не понимаю твоей радости! Ты можешь обеспечить своего наследника, кинуть кусок матери - супер! Гегемон! Бог! Только ребенку еще любовь нужна! И не на словах - на деле! Чтобы он видел, как это любить, чтобы знал, как это, жить в тепле! Чтобы понимал, что такое душа! Чтобы принципы были!

- Твои? Уволь. Мой сын не будет слюнтяем.

- А мой не будет похож на тебя! - взвилась Слава. - Миру не нужен еще один монстр!

Оба замолчали.

Алексу было неприятно до зуда в ладонях, и он сорвал раздражение на Штольце, устроив нагоняй из-за какой-то мелочи. Лучше не стало.

Леший со злости позвонил двум дивам и пригласил на раут в особняк.

Монстр, да? А вот другие так не считают!

Музыка, хохот, били по ушам Ярославы. Она прекрасно понимала, чем там, над ее головой на втором этаже занимается Лешинский. Это стало последней точкой. Представлять, что ее ребенок будет расти в такой атмосфере Ярослава не хотела, а то что банально ревнует и обижается на него - не думалось. Да и слова Лешего, что он готов купить у нее собственного ребенка, до сих пор стояли в ушах и бросали в дрожь своим кощунством.

Мало об нее вытирали ноги, готовились вытереть и о ее ребенка.

Ну, нет! Она не допустит!

Девушка глянула на часы - первый час ночи.

Собралась мигом, в порыве. Скинула в дамскую сумочку браслет, колечко, что дарил ей Алекс, ничуть не задумываясь о моральной стороне дела. Деньги она не брала и брать не собиралась, но продаст браслет и колечко, сможет купить элементарно паспорт на чужое имя, билет в Тьму-Таракань, чтобы там и близко никаких олигархов не наблюдалось.

План созрел сам.

К Свете ей нельзя, это ясно, в Якуцк тоже - упоминала о нем и

Алекс обязательно зацепится за это. А что искать будет - точно. Не ее понятно, ребенка, он ему нужен. Только и ей теперь тоже! Ничего, воспитает. Не получилось ничего в жизни, не получилось его отца человеком сделать, но может получиться ребенка нормальным живым, чувствующим воспитать.

- Ты куда это? - остановил ее Никита. Девушка вверх посмотрела:

- Слышишь? И я слышу. А не хочу. Отвези меня в супермаркет?

Поброжу, успокоюсь, может, к возвращению эти угомонятся.

Мужчина потоптался, пытливо разглядывая ее и связался со

Штольцем. Ярослава мысленно взмолилась всем святым: помогите, не ради меня, ради ребенка! Он должен расти в нормальной обстановке! Он должен вырасти человеком!

Адам долго перепирался и разрешил в сопровождении свозить девушку, куда просит.

Она не думала, куда бежит, она знала отчего, от кого и почему, этого Ярославе было достаточно.

Ситуация действительно была тупиковой. Алекс не умел и не хотел жить иначе, чем жил, и она не в праве была настаивать. Но это его дело, как и ее - оказаться подальше от него, вырваться из того замкнутого круга, в который он ее втянул. Вырваться сейчас, пока она может, пока не связана ребенком. Она потерпела фиаско, и хоть нашла человеческое в Лешем, разбудить его не смогла. Надеяться на лучшее было глупо. Будущее рядом с ним страшило ее больше, чем будущее, в котором она одна с ребенком.

Девушка гуляла по супермаркету, надеясь оторваться от охраны, приметить выход из комплекса. Народу, не смотря на глубокую ночь, было много, значит, был шанс.

Одно мгновение, одно движение, не думая и не мешкая, и Ярослава юркнула в подсобку. Промчалась по коридору, заставленному коробками, к другой двери, выскочила на улицу и бегом помчалась прочь к другим зданиям, мечтая как можно скорее скрыться из зоны видимости - со стоянки возле маркета.

Уже возле одной из пятиэтажек она увидела пыхтящий рефрижератор и водителя, что возился в кабине. Ярослава стукнула в дверь, переводя дух. Выглянул молодой мужчина, осмотрел девушку и неласково бросил:

- Ну?

- Простите, вы сейчас поедете? Далеко?

- А тебе что?

- Вы не могли бы взять меня с собой? Пожалуйста, мне очень нужно!

- Мы в Нижний Тагил…

- И мне туда же! - сориентировалась мгновенно. Слева из темноты вынырнул пожилой усатый мужчина со спортивной сумкой, окинул девушку неприязненным взглядом и уставился на напарника:

- Юр, что за фигня?

- Да вот, Иваныч, в попутчицы напрашивается, - улыбнулся тот и подмигнул напарнику. Девушка ничего была. Симпатичная, аккуратненькая, молодая - чтоб не взять? Все нескучно будет, а может и погреет ночками.

- У меня есть чем заплатить! - заторопилась Ярослава, боясь упустить время и удачу, полезла в сумочку и начала судорожно рыть, пытаясь найти кольцо. Нашла и выставила на свет из кабины. - Вот!

Молодой присвистнул, узрев игру граней, понял, что та не

"бабочка" и по-другому на незнакомку посмотрел.

Пожилой оглядел кольцо, качнувшись к его хозяйке, и выдал с долей неприязни:

- Ты это, девушка, не светила бы свои камешки, а то по башке дадут и мало без них останешься, еще и мертвой окажешься.

- Возьмите, это вам, - попыталась сунуть ему в руку, но Иваныч отпрянул:

- Ну, тя, нафиг! Шла бы ты домой.

И двинулся к другой дверце машины.

- Пожалуйста, возьмите меня с собой! - взмолилась Ярослава, чувствуя, что мужчины уедут без нее, а что делать дальше она совсем не знала.

- Юр, даже не думай, - отрезал усатый, обращаясь к напарнику.

- На хз нам неприятности?

- А я чего? Вы идите, гражданочка, - и дверцу захлопнуть хотел, но девушка не дала, придержала, снизу вверх с мольбой уставилась на мужчину:

- Прошу вас! Пожалуйста! Хотите на колени встану?

- Одурела, что ли?! - возмутился.

- Не ну шатаются больные по ночам! - вздело и усатого.

Заворчал, усаживаясь в салон. - Кащенко что ли распустили?

- Пожалуйста! - кулачки на груди сложила, умоляя. - Если не возьмете - мне конец, только в петлю. Я… я беременна, а отец ребенка очень богатый человек! Он заберет ребенка, а мне только в петлю после!

Молодой хмуро разглядывал девушку - жалкая какая, и видно не врет. Покосился на напарника: ну, ты как?

Нет! - качнул головой.

- На фига связываться?

Оно понятно, только и по-человечьи понять тоже надо.

- На черта с богатыми связалась?

- А кто меня спрашивал?! - вырвалось у Ярославы, и смолкла, сдерживая слезы, но они проступили в глазах.

По уму - послать ее надо, но Юра не мог. Кивнул нехотя - залазь и, девушка бегом в кабину залезла, под недовольное сетование усатого, за занавеску юркнула и притихла. Машина двинулась к шоссе.

- На хз эти неприятности тебе?!

- Остынь, Иваныч. Подкинем до соседнего городка, там пусть сама разбирается. Чего, жалко тебе?

- Это тебе жалко, смотри, кабы жалелку не оторвали! Делать тебе нечего, придурошных привечать!

- Ну, помочь-то надо? Слышал ведь…

- Ты бабьим сказочкам больше верь - и не такое наплетут.

Андерсены, блин. Ой, дурак ты паря.

- Ладно, Иваныч, не ворчи.

Мужчины переговаривались, а Ярослава зажалась в угол за занавеску и притихла, боясь даже дышать, чтобы не погнали. Ей бы только выехать за город, куда-нибудь подальше, чтобы не нашли, назад к

Алексу не притащили. И одному радовалась - есть еще люди нормальные на земле. Есть! И ребенок ее нормальным будет!

А самой не верилось еще, что она свободна, не принималось и не понималось, что вырвалась: нет рядом ни Лешего ни его людей. Случай ли помог, Бог - неважно было. Нервы сдали - свернулась на лежанке и глаза закрыла, слезы смахивая: не думать ни о чем, не знать, не слышать никого. Поспать, в себя прийти, а там решать. Главное она порвала порочный круг, главное они едут. И не на юг, где бы она точно умерла.

Никита и другие охранники в панике оббежали весь супермаркет и прилегающие к нему территории, но даже признаков содержанки Лешего не нашли.

- Ну и сука, - протянул мужчина, понимая, что девушка ушла, а отвечать за это будет он.

Но делать нечего - Никита набрал номер Штольца и сообщил об утере.

Отборный мат в трубку, рассказал ему многое о нем, но не новое.

Подобную реакцию он и ожидал.

Штольц постучал в двери, нарушая идиллию хозяина. Вошел и натолкнулся на холодный взгляд Лешего: я тебя звал?!

- Простите, Александр Адамович, но Ярослава исчезла.

Алекс с минуту изучал начальника службы охраны и вот встряхнул с колен захихикавшую шлюшку:

- Вон!! - рыкнул обоим. Девицы мысли не допустили перечить.

Сгребли одежду и вылетали за дверь.

Лешинский натянул брюки и пошел в сторону своего кабинета, спросив Адама по дороге:

- Как, когда?!

- Ее шум потревожил…

"Скажите, пожалуйста!" - скривился от злости Алекс: "нежная, да?

А кто она такая собственно?! Я в своем доме, что хочу, то и делаю! А этой плебейке сначала манерам поучится нужно! Благодарность хоть какую-то иметь, за то что ее содержат!"

- Попросила отвезти в супермаркет, отвлечься…

- На шопинге? Ты идиот?!! - развернуло Алекса. Уставился на

Штольца, как на дебила - а кто он? Дебил и есть! - Она днем хоть раз изъявляла желание шопинг устроить?

- Эээ, нет, - чуть отодвинулся от мужчины Штольц, заподозрив, что его сейчас в пол вобьют, как гвоздь.

- А с чего поверил, что жаждет ночью шмотками обзавестись?!… У тебя какой ай-кью, начальник службы безопасности?! Извилин не хватило, сложить?!

- Я… не подумал, - признался, бледнея, взгляд в пол.

Алекс убил бы Адама, но манеры и воспитание не позволили даже сейчас, на пике ярости, вести себя недостойно. Только руки в карманы брюк сунул, чтобы кулаки не распустить.

- Слушай меня внимательно, идиот, - прошипел, не скрывая презрения к мужчине. - Если в течении суток ты не найдешь Ярославу, можешь собирать вещи и выметаться к чертям! Мне не нужны дебилы на службе!

- Я все сделаю, Александр Адамович, мы ее найдем, - заверил поспешно. - Я могу поднять?…

- Кого угодно! И сейчас же! Прочеши все близлежайшие дома от супермаркета! Перекройте дороги в северных направлениях, пусть проверяют каждую машину, тщательно!!

- Я бы не исключил и южные направления…

- А я исключаю! Потому что Ярослава не переносит жару, а еще она носит моего ребенка!!… Боже мой, и это мой начальник службы охраны! Да тебе коз пасти доверить нельзя. Воооон!!

Штольца сдуло, Леший же не сдержавшись врезал кулаком в портрет предка, только после сообразив, кому досталось. Стекло треснуло, разбивая идиллию прошлого семейства Лешинских. Но ему показалось, разбилось будущее.

Сейчас отчетливо понял, что ему страшно от одной мысли, что все это останется с ним, а Ярославы не будет рядом. Глупой, уже начинающей надоедать со своими возмутительно тупыми взглядами на этот циничный мир, девчонки!

Возмутительно!

Что она вздумала себе? Что надумала?

Как собралась жить?!

Что она без него?

А выходило - что-то. Бросила золотую клетку, ушла с полного пансиона, из беззаботной жизни. Почему?! Неужели настолько глупа, чтобы не понять, что ее ждет?

В том и дело, что достаточно умна, чтобы понимать - не будет хорошего и все же выбрала между нищетой и незащищенностью, и полным обеспечением и покоем, первое.

Бунт? Вызов ему или себе?

Дура! - пнул со злости и досады по стене и сник, подумав: а не он ли дурак, не он ли спровоцировал ее на этот беспрецедентный по своей глупости шаг?

Поиск по сайту: