Глава 3 Феникс в клетке

— А й, больно! — заорала я, прижав ладонь к горящей от удара щеке.

— Мало тебе. Я бы вообще убила, курица заплесневелая.

— Кто? — обалдела я от такой наглости.

— Дракон в пальто!

Я наконец соизволила повнимательней присмотреться к служанке, добрых пять минут рассуждавшей о чем-то, попутно накрывая мне на стол. А потом эта нахалка взяла и саданула мне по лицу. И не хило так, знакомый удар.

— Катинка? — с сомнением предположила я, рассматривая невысокую ладно сбитую служанку, так привычно гнущую брови и кривящую губы.

— Нет, мама твоя!

Я представила мою мамулечку в дворцовых интерьерах Вольска и прыснула от смеха.

— Точно умом тронулась, — резюмировала подруга. — А демоны говорили «у нее его нет». Как же, и так не шибко умная, а сейчас вообще крыша съехала.

— Сама ты… не умывалась. Что ты-то здесь делаешь?

Катинка картинно вздохнула:

— Тебя пришла проведать. — Она села на краешек соседнего стула и сложила руки на коленях. — Неделю назад пришел Заквиэль и рассказал, что происходит в королевстве. И о тебе. Мы отправили детей подальше, а сами начали думать, как тебя вытащить из этого всего.

— Я никуда не пойду, — предупредила я.

— Знаю. Демоны просветили. Они очень беспокоятся за тебя. Боятся, как бы ты чего не выкинула, и Хананель с горяча не свернул бы тебе шею. Но только попав во дворец, я поняла, насколько их опасения напрасны, ты оказывается совсем опустила руки. Среди слуг ходят разговоры один страньше другого; кто говорит, что тебя опоили чем или зачаровали, кто вообще утверждает, что ты его полюбовница. Но не мне ли тебя знать, ты просто сломалась, как тонкий стебелек от прикосновения. Я видела, когда Хананель представлял тебя своей армии как будущую Владычицу, на тебе лица не было. Такое ощущение, что тебе все равно с кем быть.

— Не все равно. Только что я теперь могу сделать? Запертая здесь, как феникс в клетке.

— Не могу поверить — и это говоришь ты! Ты, которая не давала мне опустить руки и каждый раз вытягивала из совсем безвыходных ситуаций. Помнишь, как мы выкупали моих сестер, а потом мотались по городу в поисках хоть какого-то прибежища от осенней сырости и холода. Ты помнишь, как заставила горделивого эльфа помогать тебе расплетать косички, заплетенные обиженным домовым? И теперь ты заявляешь, что ничего не можешь? Нет, тогда ты не та Таня, которую я помню.

— Мое имя Лилит. И сейчас иное дело. Сталемордый надел на меня моррий. Что я могу сделать против него?

Вообще-то асур приходил несколько раз на дню. Он больше не прикасался ко мне. Хотя попытки были, только я шарахалась от его протянутой руки, как черт от ладана. Иногда мне становилось не понятно — рад он или разочарован тем что наконец удалось сломить меня. Но у меня нет сил отвечать на его колкости и откровенные провокации. Все, чего я хочу — это тишины, все что мне надо — чтобы меня оставили в покое, все, что у меня есть — этот убивающий холод внутри.

— Лилит, ты же всегда была сильной.

— Не всегда. Я просто человек. Катинка, не надо, не вмешивайся в это.

— И что мне сказать твоим демонам? Они ведь волнуются. Боятся, как бы тебя здесь не обидели. Заквиэль не отпустил бы меня сюда, не будь это так важно. Мы даже твою бывшую камеристку нашли и уговорили тебе помочь. Она меня сюда и провела, выдавая за свою сестру. Мне три дня пришлось ходить кругами вокруг этой комнаты, чтобы охране примелькаться. А теперь возвращаться в город и говорить чертям, что тебе все равно? Нет, прости, для них это слишком важно. Зак велел передать, что твой крылатый дружок готов уже лично прийти и разобрать Вольский дворец по камушку.

Вспомнив Серенити, я улыбнулась — с него станется.

А Катинка пересела на пол и приютила свою блондинистую голову на моих коленях.

— Без тебя плохо. Заквиэль постоянно жалуется на какого-то Наследника, который выкидывает нечто невообразимое, город в осаде, детей увезли в неизвестном направлении. Или ты оттаешь, или мы все погибнем. Лилит!

— Катинка, немедленно уходи, — всполошилась я. — Хананель идет. Передай мальчишкам, что со мной все в порядке. Я себя веду как образцовая пленница, а сталемордый меня не обижает.

— Откуда ты знаешь? — вскочила на ноги Катинка. Подхватив поднос, она кинулась к двери… Как раз в этот момент дверь открылась.

Чувствовала я его. Как чувствуют осколки собственной души.

— Что здесь за совещание?

Ух ты, он еще одну блондинку с собой притащил.

В комнату вплыла прекрасная Изиабелис. Впрочем, после моей матушки такой красавицей она уже не казалась. Этот факт меня позабавил, и я приветственно улыбнулась.

Насторожив тем стального асура еще сильнее.

Изя же оглядела меня с ног до головы и довольно усмехнулась:

— И это чучело прочили на трон Владычицы?

Поведя плечом, я отвернулась к окну, за которым валил снег. Куда ни глянь — везде снег.

Поняв, что отвечать я не собираюсь, асура пошла в бой:

— Ты обещал отдать ее мне! Мы договорились. Моя помощь в обмен на эту наглую тварь, — ткнули в меня наманикюринным пальчиком.

Блондинка. Типичная.

— И зачем она тебе? Мужчины наскучили? — приподнял брови Хананель.

— Да как ты… Я хочу ее убить. Медленно и мучительно. — Изя подскочила ко мне и больно ухватила за подбородок, задирая голову. У меня от хватки Хананеля только синяки прошли. — Я буду медленно замораживать тебя. Слой за слоем, по миллиметрам. Как тебе свадебное платье изо льда, человек? Я вморожу тебя в глыбу льда и пошлю в таком виде Наследнику, пусть у него останется хоть что-то на память от своей невесты.

— Убогая фантазия, — пожала я плечами.

А блондинка задохнулась от возмущения. И вместо ответа вцепилась в меня своими когтистыми пальчиками. Но едва из царапины по коже побежал ручек липкой крови, Изиабелис откинуло в сторону.

— Как ты смеешь, — вскинула она гордый подбородок.

Хананель пробежал холодными пальцами по моей разодранной шее. Кто мог подумать, у него есть магия исцеления!

Ну да, кажется, Асурендра умеет управлять почти всеми стихиями.

— Ты глупая женщина, Изиабелис. Поэтому тебе никогда не быть Владычицей. Ты позволяешь ненависти затмевать твой разум.

— Ты обещал!

Тут-то меня и пробрало. Согнувшись пополам, я хохотала, как не делала очень давно.

— Обещал… И ты поверила ему, безмозглая кукла?! Одно слово — блондинка! Поверить ему. Верить… вам нельзя верить.

Из глаз сыпались искры, пальцы дрожали. И я ненавидела, ох как я ненавидела!

Ненавидела эту злую шутку, которую кто-то глумливый назвал моей жизнью, ненавидела обстоятельства, которые сильнее моих самых отчаянных желаний, ненавидела даже те короткие мгновения счастья, от которых теперь только горче.

— Я обещал, — улыбнулся Хананель за моей спиной, разглядывая перепуганное лицо демонессы. — Только ты не лучший выбор для Царства. А она рождена, чтобы быть Владычицей.

Не стоило ему так фривольничать и класть руку на мое плечо. Я тут же оскалилась.

Да, если асур прел эту напыщенную куклу и намеривался таким образом заставить меня выползти из глубокой ракушки апатии, то у него это получилось.

Но только на свою беду!

Улыбнувшись ему в ответ, мое тело в то же мгновенье упало на пол.

Я лежала почти бездыханная и я стояла, высоко задрав подбородок, я была хрупким человеком и беспечным духом, я там и Я здесь.

Жар, идущий от какого-то амулета на груди Хананеля, вспыхнул зарницей, обжигая крылья и опаляя ресницы. От второй, более сильной волны меня, меня-духа, отбросило далеко назад.

— Ты мне не нужен, — оскалилась я.

И тут же исчезла в окне.

В ремени было мало. Катастрофически мало.

Только ведь я наперед знала, что делать. Не думает же этот холодный асур, будто я неделю сидела в невменяемом состоянии без проблеска мысли. Я думала, как бы сомнительно это не звучало.

Дух, сложив крылья, прошел сквозь дверь и опустился на пол уже полноценной аватарой — невысокой девушкой с сияющей жемчужной кожей и водопадом багряных волос.

Пару стражников, попытавшихся мне помешать, просто снесло силовой волной распахнувшегося крыла.

А передо мной стоял вольский король.

— Филипп!

Брат дрогнул, уставившись на меня во все глаза.

А я чуть улыбнулась и приняла свой обычный вид немного растрепанной девочки-колдуньи. Став напротив брата, я заглянула в его зеленые глаза. Он все еще боялся узнать, поверить, принять. Взгляд загнанным зверем метался по моему лицу, ища и находя знакомые черты.

Где-то глубоко во мне еще жила память его души, след от того соприкосновения, что произошло, когда феникс спасал его жизнь. Этот отзвук проскользнул в неестественно блестящих золотом глазах девы, и Филипп сдался.

— Лилит!

— Наконец-то. А то мне уже показалось, что ты забыл меня.

— Лилит, сестренка!

На мгновение я растворилась в сильных объятиях брата. В его таких родных глазах, в собственной памяти, уведшей меня далеко назад, в мое лихое детство, когда не было ни боли, ни печали и я знала — мой сильный старший брат всегда защитит и убережет от бед и обид. Теперь пришла моя очередь платить.

— Не бойся, я не призрак. Просто чокнутая ведьмочка.

— Ты жива. Но… как это возможно?

— Слишком долго рассказывать, Филипп. Я просто жива. А теперь слушай меня. — Я заставила брата поглубже заглянуть в мои глаза, в самую душу. — В том, что происходит, лишь моя вина, не ваша. Твоя маленькая сестренка наломала дров, весь Вольск зимой отопить хватит. Но не бойтесь, асуры больше никого не тронут. Теперь я знаю что делать.

— Лилит, что происходит, при чем здесь демоны? Ведь это из-за них ты… ушла? Из-за тех четырех. Они ведь и раньше приходили.

— С демонами я сама разберусь. В конце концов, я их принцесса, вот пусть сами и расхлебывают. Я заберу отсюда твоих детей, — кивнула я в сторону девочки лет эдак пяти и крохи, завернутого в пеленки. — Ни во что не вмешивайся, никого не слушай.

— Лилит, во что ты опять влезла?

Я закатила глаза.

— О, Филипп, я никогда и не вылезала. Дай мне детей, я унесу их подальше.

Осторожно взяв детей на руки, я прямой наводкой направилась к окну и, сдвинув щиты, сделала шаг с подоконника. Тут же раскрывая широкие крылья феникса. Девчушка в моих руках сильнее обхватила шею, хорошо духу и дышать не надо, и широко раскрыла глаза. Ну да, ей это явно пришлось по душе. Не зря, ох не зря, на свое горе назвал брат своего первенца моим именем — Татьянкой.

На землю я опустилась уже далеко за пределами города. Силы подходили к концу, а надо было еще и о детях позаботиться. Интересно, куда дели братьев и сестру Катинки?

Феникс внутри вздохнул.

Нет, сейчас я не была им как прежде, дед научил меня подчинять аватару. В такие моменты мы с вечным фениксом сливались воедино… почти, я улавливала отзвуки прошлых воплощений своей души, а она не мешала мне рационально думать. Та же я, только с фениксом вперемешку.

Отдав сверток девчушке, любопытно поблескивающей глазами на странную тетю, я села на землю, странно сложив ноги, и раскрыла ладони.

— Ну же, милый, ты нужен мне сейчас, — прошептала я, надеясь, что поможет. — Ты всегда мне нужен.

Прикрыв дрожащие от бессилия ресницы, мне удалось увидеть ту волшебную нить, соединявшую нас. Тонкая, как паутинка, дрожащая на неприметном ветру, она светилась сквозь мои закрытые веки. Легонько потянув, я ощутила раскаленный жар, обжигающий пальцы.

Или это была сила, окатившая меня огнем? Прошедшая по коже южным ветром.

Напоенная чужой силой, я сложила широкие крылья и подала руку ребенку.

А затем открыла темный зев телепорта, желая лишь одного — утонуть в синеве небес.

Шаг вперед, девочка шумно вдохнула, и в следующее мгновенье мы оказались в большой хрустальной зале. В другом его конце шумно хлопали нетопыриными крыльями и переругивались около десятка демонов, склонившихся над столом. На нас внимания никто не обратил.

Не порядок, решила я, задетая таким невниманием к своей персоне. Это же надо — пропустить появление такой персоны. Хамы!

— Кажется я не вовремя. В другой раз зайду, — качнула я головой.

Половина присутствующих одарила меня не самыми лестными взглядами — еще бы, как им смотреть на босую магичку в одной мужской рубашке, нагло стянутой с брата. Зато другая половина во главе с сияющим золотом асуром застыла и уставилась на меня, как на призрака.

Но только я искала другой взгляд — синих осколков неба, застывших в его глазах.

Он бросился ко мне со всех ног и крепко обнял… чтобы в следующее мгновенье отшатнутся.

— Лилит?

Покачав головой, я грустно улыбнулась:

— Не совсем.

По лицу Данте одно за другим разлились недоверие, боль, тоска и отблески надежды и снова боль. Не передаваемая, не переносимая.

Асуры в общем-то не очень любят аватар, а если честно, то вообще не переваривают. Даже прикасаться остерегаются, говорят, что мы жжемся. Еще бы, если человек для них свечка, дающая свет, то касаясь аватара, чистого воплощения души — они словно руку в костер суют — больно!

Так что коснувшегося моей щеки асура можно считать героем.

— Она жива?

Мне было впору смеяться и плакать одновременно. Так вот что он подумал — если я пришла, чего раньше не делала, то это вполне могло означать мою смерть.

— Ну, конечно же, чертенок. Берегут как зеницу ока. Изиабелис сегодня так влетело от сталемордого! — довольно закатила я глаза. — Лучше даже я бы не смогла.

— Что с моей дочерью?

Я выглянула из-за плеча несколько невменяемого Данте и смерила взглядом невысокого жилистого вида мужчину с фиолетовой косой ниже бедер. На поясе у него висели пустые ножны, но могу поклясться, он и сам не хуже любого меча — холодное, расчетливое оружие. Асурендра то есть.

— Вы отец Изи? — невиннейшим голосом поинтересовалась я. А затем скорбно вздохнула. — Сочувствую вам.

Надо было видеть лицо грозного асура, услышавшего подобную новость. Мышцы одеревенели, а глаза… не хотела бы я, чтобы так смотрели на меня, как он пялился в пустоту.

— Ваша дочь… в общем — блондинка! Патологическая!

Взгляд асура переместился на мою ухмыляющуюся мордашку. Хорошо, что у моей буйной аватары не было привычки чуть что отращивать клыки, а то получилось бы не совсем культурно… даже очень некультурно, опасно я бы сказала.

Так что пожатие плечами и заявление — «Я же не виновата, что это даже не закрасить», — можно считать легко отделалась.

Возможно, мне вообще стоило помолчать, просто злобный бесенок внутри меня наконец добрался до бразды правления и теперь отрывался по полной.

Меж тем пока я разглядывала симбиот (тьфу ты, опять дурацких слов понахваталась) между зловредным, безбашенным фениксом и не самой примерной мной, обстановочка накалилась. В руках Асурендры блеснули парные сай, по моим меркам несколько длинноватые, но вида устрашающего. Данте (вот чокнутый!) заслонил меня собой. Как будто сам не знал, что убивать аватару все равно что резать воду — бесполезно, в следующий раз придет, по рогам настучит.

И в этой звенящей от напряжения тишине раздался звонкий, полный детского восторга голос:

— А у дяди хвост!

Меня так пополам от смеха и сложило.

А уж когда перед моим носом проскользнула синяя кисточка, обиженно мечущаяся вокруг ног асура, я совсем села на холодный пол, вытирая мокрые от слез щеки.

— Не обращайте внимания, это нервное, — спокойненько пояснил Заквиэль и, подойдя ко мне, рывком поднял на ноги.

— Еще какое нервное, — подтвердила я, все еще похрюкивая от смеха. — Изя мне сегодня веселую жизнь устроила, папочка ейный ножичками угрожает. Я уже так с неделю не веселилась.

— Лилит, или ты успокаиваешься, или…

— Не надо, — протрезвела я. — Меня сегодня в воспитательных целях уже лупили.

— Кто? — выставил на показ клыки красавец-асур.

— Дракон в пальто! Полюбовница твоя, мне подруга заклятая.

Зак расплылся в довольной улыбке. Не поймешь этих демонов, чего лыбится?

— А это кто? — наклонился к любопытной девчушке Аскар. — И когда только успела?

— Это мои племянники. Не оставлять же детей в том бардаке что именуется Вольском. Вот я их и умыкнула.

— Профессиональная воровка, — закатил глаза Заквиэль.

— Профессиональная Катинка, я практикующая. — На мгновение прикрыла глаза, и все разом поменялось. На мир смотрел кто-то мудрый, холодный, знающий. — Они прямые наследники вольского трона. Род моего отца не должен прекратиться.

— Не думаю, что стоит об этом беспокоиться.

— Прежде всего, я принцесса Вольская, а наш род никогда не прятался за чужими спинами. Рыцари и маги неизменно в первых рядах стояли на защите своей родины. Вам ли не знать это, Владыка Веельзевул.

Он смерил меня внимательным взглядом.

Вот говорят «смотрит, как в душу», а здесь он в нее и смотрел. Да так, что по спине побежали мурашки. Взгляд у свекра не хуже моего, я бы сказала даже весомее. И вот говорите потом, что у асуров нет души, как же.

— Вы дочь своего отца, — наконец улыбнулся он одобрительно.

— Это вы еще мою мамочку не видели, — не удержалась я. Бедный Аскар от моих слов покраснел, что с его зеленой шевелюрой смотрелось очень забавно. — Чего ты так смущаешься, она осталась от тебя в восторге.

Аскар покраснел еще сильнее и раздосадовано отвернулся под дружное хихиканье демонов.

— Тетя, тетя, — подергала меня за полу рубашки девочка, напоминая о себе. — Дитяте надо пеленки поменять.

Я аж отскочила от такого заявления.

— Ну… я пошла. Загляну еще как-нибудь, — помахала я рукой.

Поймав меня за пальцы, Данте, даже не морщась от боли, заглянул в мои глаза.

— Ты вернешься?

— Ну куда я денусь, конечно вернусь. — Я провела пальцами в каком-то миллиметре от щеки возлюбленного, не обжигая, лишь чувственно лаская. Уж что-что, а практики таких прикосновений у нас было более чем достаточно. — Если будешь хорошо себя вести. А то Заквиэль мне уже нажаловался на тебя.

— Я? — поразился такой подлости тень.

Поняв, что таких оплеух, как оскорбленный демон, мне даже Хананель не навешает, я предпочла скрыться бегством.

— О чнулась, — едва ли не с презреньем выдохнули из полной темноты.

Где-то в углу лунным светом блеснули стальные глаза, фосфоресцирующие, как у кошки.

Я по привычке щелкнула пальцами, но потом вспомнила о браслетах моррия и недовольно поморщилась.

— Темнота — друг молодежи, в темноте не видно рожи, — философски заключила я.

Кажется, асур на это заявление обиделся и поспешил исправить положение — свечи зажглись все и разом. Что вызвало у меня только усмешку, еще один позер на мою голову.

Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и нахально сверлил меня взглядом.

Скромницей я тоже никогда не была, поэтому, усевшись на большой постели, уставилась на него. Долго играть в переглядки тоже не получилось, молчать меня так и не научили.

— И долго я… спала?

— Спала? — как бы обдумал вопрос Хананель. — Часов пять. И пару просто отсутствовала.

— Только не надо, ладно? Мне одного с вечными приступами ревности вот так хватает, — показала я. Выходило много.

В животе возмущенно заурчало, заставив меня нахмуриться.

— Раньше здесь неплохо кормили.

Хананель чуть заметно усмехнулся и сделал какое-то непонятное движение рукой. В комнате на секунду повысилась температура, и на столике появилась целая гора тарелок, тарелочек и подносов. Я скатилась с постели и села за стол. С пальца медленно сползли змейки, снять которых у демонов так и не получилось, и занялись исследованиями поданной еды.

Проверив пищу на яды, я приступила к позднему ужину, хотя судя по часам, больше похоже на ранний завтрак.

— Что? — подняла я глаза на асура, наблюдавшего за мной. — Мне уже поесть нельзя?

Ну не виновата же я, что при взаимодействии с едой меня на какое-то время просто вырывает из жизни. Вот и теперь минут пятнадцать я добросовестно посвятила поглощению пищи, напрочь забыв о демоне. Да и как устоять, когда здесь все так вкусно, а желудок, поддерживаемый истощенным от депрессий и побегов души организмом, не хило бунтует.

— Или ты думаешь, что какой-то демон может испортить мне аппетит?… — хмыкнула я. Утихомирив первые порывы съесть врага, тьфу, то есть быка, я откинулась на спинку стула. Заглянула в полыхающий камин. — Уголек, есть будешь?

Настороженная мордочка саламандры высунулась из-за полыхающего полена и покосилась на развалившегося в кресле асура. Они смерили друг друга взглядами, и огненная ящерица… отказалась от пищи! У меня случился приступ икоты. Уголек всегда на всех чихать хотела, при том огнем. Она превращала в пепел книги магианы Консуэлы, потрошила седельные сумки Полудена на предмет «чего пожевать, поджечь, испортить», она дразнила Нагоса, заставляя гоняться за своим огненным хвостом трехметрового змея. В конце концов, она не раз обводила меня вокруг носа и не хило так подставляла под загребущие асурьи лапки, что грозило ей более чем нешуточными разборками. Но никогда, не при каких обстоятельствах она не отказывалась от предложенной халявной еды.

Мне почему-то вспомнилось, как пару недель назад Данте гонял наглую саламандру по кухне, грозя «замочить». С этими разборками они перебили три колбы, горшок и две чашечки тонкого фарфора, стоявшие в тот момент на столе, да еще умудрились опрокинуть котелок, где я кипятила драконью чешую для укрепителя заклинаний. После этого мое спокойное чаепитие пришлось прервать — вооружившись шваброй, уже я носилась за этими разорителями. Хитрая саламандра, повеселившись еще немного, скрылась в полупотухшем очаге, тогда как чертенку еще пришлось страдать от более чем унизительных побоев грязной метлой… — в итоге сломанной о его спину. Оценив ущерб, демон сверкнул на меня своими дивными глазищами, и спасаться пришлось мне.

И все это безобразие из-за какой-то надкушенной печенюшки, уведенной обжорой Угольком. Было бы что красть — печенье уже с месяц валялось по самым дальним полкам, пока на нее не наткнулся свалившийся как снег на голову взъерошенный голодный асур, на первом укусе чуть не сломавший свои шикарные клыки. Но тут он сам виноват, надо хотя бы загодя предупредить о появлении своей светлейшей крылатой особы, а не вваливаться со словами: «Признавайся, где ты прячешь любовников, а то у меня второй день рога чешутся. Растут, наверное». На что получил ответ: «Я любовников не прячу. Зачем, если ты и так с ними знаком». Закончилось все, разумеется, скандалом, после которого Данте горделиво отказался есть принесенную накануне моим ушастым эльфиком снедь, довольствуясь старым печеньем, привкус магии на котором уже давно рассеялся вместе со вкусом и мягкостью. Я готовить, даже если бы и умела, отказалась.

В результате — погром и бурная сцена примирения. Меня с Угольком. С демоном я разговаривать в тот день не пожелала. Данте дулся, морщил нос, кривил несколько тонковатые для этого лица губы… в общем делал все, чтобы я поняла, какая нехорошая неблагодарная дура. Понятливость никогда не была моим коньком, и этот красавчик был вынужден уйти не солоно хлебавшись. Хм, предварительно зашвырнув в стену тонкой эльфийской статуэткой танцовщицы.

Не впервой.

Саламандра, как никто знавшая о моих мыслях и чувствах, все же соизволила вылезти и, лихо перемахнув комнату, взобралась на колени и свернулась калачиком подобно кошке. Моя совесть, моя верная защитница. Уголек и Нагос в свое время не дали мне совсем сойти с ума от боли и потерь. И если бы сталемордый убил еще и этот дух огня, наверное, умер бы на месте, даже на полсекунды быстрее самой саламандры. Думаю, он об этом подозревал.

Есть она все равно отказывалась.

— А если я тебя подушу, ты меня тоже будешь слушаться?

Взгляд саламандры можно было перевести как «дура», так же как и руну, выведенную огненной лентой в воздухе.

Наигравшись, я вновь обратила внимание на асура, все это время внимательно рассматривавшего меня. Не нравится мне этот взгляд.

Демон усмехнулся, видно, на лице отразилось что-то.

— Ты забавная, принцесса.

— Это комплемент? — неприязненно скривила я губы.

На несколько секунд он задумался, потом утвердительно кивнул, вогнав меня в ступор.

— Благодаря этому ты до сих пор жива. Не будь мне интересно наблюдать за тобой, убил бы и за сотую часть твоих выходок.

— Вот и убивал бы, пока была возможность.

— Думаешь, сейчас ее нет? Не будь слишком самонадеянной, девочка. Ты жива только по моей прихоти, не больше. Ты умрешь, как только надоешь мне. Или начнешь раздражать.

— И что для этого требуется? — заинтересованно подалась я вперед. Не то чтобы мне хотелось побыстрей сыграть в ящик или урну, это как получится, просто всегда занятно знать.

Хананель дернул уголками губ. Непонятно, чего он хотел — улыбнуться или оскалиться.

— Из тебя выйдет шикарная Владычица, — наконец хмыкнул он. — Таких стерв еще поискать.

— Да она где-то здесь ошивается. Блондинистая такая.

— Изиабелис? Она излишне истерична и нетерпелива.

На это я некультурно засмеялась:

— Ага, а я рыжая и пушистая. — И пока кровь бурлила в венах, а страх пред этим мерзавцем отступил, задала давно волнующий меня вопрос. — За что ты так ненавидишь теней? Что они умудрились натворить такого, чтобы так желать их смерти?

Хананель на мгновенье растерялся. «Совсем расслабился», — не без удивления поняла я, а со мной это делать рисково. Но уже через секунду асур подобрался и окрысился:

— Не твое дело, девчонка.

— Ничего себе, не мое! Хотелось бы знать, за что страдаю. Ваши разборки, а мне достается.

— Вот пусть твои дружки тебя и просвещают, — фыркнул Хананель.

— Ага, дождешься от них. Откровенные асуры — это для меня что-то новое. Обычно их надо поймать за хвост и хорошенько потрясти, чтобы они открыли хоть край занавеса над своими тайнами. — Сама себе удивляюсь, дожили, начала жаловаться злейшему врагу на проделки собственных друзей.

«Женская логика», — едва ли не зевая, прокомментировал феникс.

— А ты на что надеялась? Владычица — не более чем жена Владыки. Ей разрешено лишь то, что позволяет ее супруг. Нынешняя даже слово против сказать боится. Веельзевул крепко держит ее в выгодных ему рамках. И не думай, что с тобой будет иначе, воздушный демон никогда не позволит давить на себя. Ты для него не более чем вещь, безумно любимая, но вещь, которая не имеет права голоса.

— Если бы это было так, он не оставил бы меня здесь.

— Почему? Ему это тоже выгодно. Об этом ты не думала? Просто удивительно, как мало учит некоторых жизнь. Ты, принцесса, просто поражаешь своей наивностью. Твое пребывание в плену развязывает ему руки. Ведь вы так упорно делали из меня злодея, что самим поступиться законами морали уже не могли. А теперь у теней и Владыки есть основания, при том более чем серьезные, ответить мне не меньшим злом. Похитили невесту Наследника, ту, о которой по Царству ходят легенды, надежду и знамя. Твой мальчишка же пришел и лично убедился, что я не собираюсь убивать тебя. А пара уроков покорности только пойдут на пользу чересчур самостоятельной полукровке.

Судя по ухмылке, асур был вполне доволен проведенной агитационной работой. Мне же стало как-то не по себе. Я не поверила этой сволочи, просто капля истинны в его словах была. Но и целого океана не хватит, чтобы перестать доверять теням и встать на сторону Хананеля.

— Данте никогда не стал бы так рисковать, он ведь меня знает. Я кого хочешь доведу до нервного припадка.

— Ты излишне льстишь себе и недооцениваешь противника. Без моего дозволения здесь никто и пальцем тебя не тронет. А я не намерен лишать себя такого случая поквитаться с Веельзевулом.

— А он-то здесь при чем?

И тут до меня дошло: Данте — сын своего отца, и как через меня Хананель пытался добраться до Наследника, так и в их случае делал то же самое. Что может быть хуже для отца, как потерять единственного сына, само рождение которого стоило ему таких усилий? Ничего. А если предварительно еще и помучить Наследника, используя небезызвестную магичку, его возлюбленную, то можно добиться потрясающих результатов в… мести? Чем же мой свекор так насолил стальному асуру?

«Бабу увел», — хихикнул внутренний дух.

От такого я поперхнулась.

А асур тем временем понял, что ляпнул лишнее, нахмурился и встал.

— Еще раз выкинешь что-то подобное, пострадает твой брат. Хм, полукровка!..

— Не надо мне угрожать. Дети здесь ни при чем, зачем им страдать.

— Кому ты врешь, девочка. Думаешь, я не догадаюсь, что ты к мальчишке своему бегала? У тебя все на лице написано.

Это что — мне и тут сцену ревности собираются закатить? О, как все запущенно!

Я влетела в кабинет и, не обращая внимания на подозрительные взгляды, уселась на край стола.

— Ну, как дела?

— Лилит?

— Нет, ейный дух! Придуриваться прекращайте. Заглянула, понимаете ли, в гости, а они не рады. Совсем распустились, нельзя без присмотра оставить, — уселась я на столе. — Уголек, хоть ты присмотрела бы за этим бардаком.

Саламандра сверкнула глазами из горящего камина, но посчитала, что куда безопасней не вылезать. И, судя по глазам собравшихся, это была не лишняя предосторожность. Похоже меня собирались бить. При том больно.

— Ты можешь, конечно, обидеться, — склонился к Данте Бальтазар, — но я сейчас поймаю одну гадостливую ведьму и отшлепаю по заду!

— Без проблем. Тебе ее подержать?

Я оглянулась — по-моему поучаствовать в этом безобразии готовы уже все присутствующие. А это ни много ни мало тринадцать человек, вернее нечеловек. Среди них тени, сам Наследник, его светлейший отец, пятеро уже знакомых мне по прошлому разу Асурендр, хм, Верховный эльф, Олеандриэль и, гм-м, Сияющий?

У-у, ну я попала!

— Я опять не вовремя, да? — голосом девочки-цветочка спросила я, сползая со стола.

— И ты еще утверждала, что не похожа на мать, — вздохнул Сияющий, точнее, его аватар. Взяв меня за руку, он укутал свою сумасшедшую внучку в собственный плащ. И чего ему мое платьишко не понравилось.

При упоминании Сияющей Луны бедный Аскар потупил взгляд и покраснел. Чем вызвал у меня чуть истеричный смешок.

— Ну, раз ты решила мотаться туда-сюда, думаю, стоит представить тебе этих наших советников, — приподнял брови Заквиэль.

Наконец-то хоть кто-то догадался.

Мне по очереди представили всех незнакомых асуров и одного знакомого — отца Изи. Тот смерил меня взглядом и к моему удивлению низко поклонился.

— Госпожа! Прошу у вас прощения за обстоятельства нашего первого знакомства и мою несдержанность. Упоминания о Изиабелись до сих пор слишком болезненны для меня и моей семьи.

— Почему, она же жива?

— Уж лучше бы это было не так. Моя дочь всегда была излишне заносчива, но никто и предположить не мог, что воспитанная по всем правилам девица может пойти на подобное предательство.

Я взглянула в лиловые глаза воина. Кажется, сейчас до меня начало доходить то, над чем я еще вчера не раз изумлялась — что делает отец Изиабелис в стане ее врага. Это она враг, она предала своего отца, свою семью, свой народ, своего Владыку, и этот Асурендра просто не может ей простить подобного. Она его дочь, но долг сильнее. Ему еще долго предстоит расплачиваться кровью своих людей за предательство дочери, пусть этого требует только его совесть.

Словно почувствовав осенившее меня знание, Асурендра, еще раз поклонившись, на мгновение взглянул в самые мои глаза. Я едва заметно вздрогнула, такая в нем была сила и недоброе обещание. Недоброе для Изиабелис.

Так я обрела одного из самых верных и самозабвенных в своем служении подданного Зиминиара.

— Как раз об Изиабелис я и хотела поговорить, когда собиралась к вам. Как вам наверное уже известно, она сумела подчинить себе ледяных драконов. Вот я и подумала… чего вы ухмыляетесь? Так вот, кого противопоставить нам?

Я посмотрела на Бали. А тот злорадно улыбнулся.

— Я с тобой, малышка.

— Не сомневалась. Только штаны не забудь надеть, а то одна зловредная драконица первым делом начнет проверять их наличие.

— Лучше сама оденься, а то мало кому вздумается проверить тебя на наличие одежды. Не думаю, что это пойдет делу на пользу, — кивнул он на Данте.

Тот ответил поистине невинными синими глазами, поднятыми на нас с изумлением.

Олеандриэль не выдержал и усмехнулся. Почему-то чаще всего мой возлюбленный делал набеги на спрятанное в эльфийском лесу гнездышко, когда там находился старший принц. Страшно вспомнить, что происходило на небольшой территории домика в эти минуты. Данте почти не обращал внимания на Элестса, но присутствие Учителя его так бесило, что мне становилось поистине страшно. Да и еще сам Олеандр подливал масло в огонь, с удовольствием дразня ревнивого асура. Если честно, то я сама как-то чуть не пристукнула обожаемого Учителя, когда он растрепал о нашем с ним разговоре в памятный день знакомства, при том так переиначив…

Попав на удочку, Данте заметно оскалился.

— Как вы думаете, Учитель, — решила я отвлечь их от назревающей разборки, — драконы согласятся нам помочь?

— Нам — возможно. Асурам — нет. Тебе — безусловно.

Теперь оскалилась уже я, и сереброволосый эльф был безжалостно покусан.

Закончилось это безобразие тем, что я подтянула колени к подбородку и, сидя на коленях Олеандра, заглянула в его мудрые глаза.

— Никуда они не денутся, — ободряюще улыбнулся он, обнимая меня. — Если понадобится, я сам обращусь к клану Алауэн.

— Помогут… по-семейному? — лукаво улыбнулась я. — Слушайте, давайте переносить резиденцию куда-нибудь поближе к врагу, а? Сколько же мне можно туда-сюда мотаться.

— Ты не соскучилась по Фридриху Эрлийскому? — лукаво приподнял бровь Данте и так улыбнулся, что на мгновение я забыла, что являюсь всего лишь аватарой. Материализованное тело обдало волной жара.

З а полчаса меня облачили в потрясающий по своей красоте костюм. Неприлично узкие и неподражаемо удобные бриджи, совсем тоненькая шелковая рубашка под длинной туникой с короткими, три четверти рукавами и сплошь покрытой перьями феникса. Прикинув, я оценила стоимость такой занятной кольчужки в нехилое королевство.

Обычно из перьев феникса делают поручи, нагрудники или в крайнем случае жилеты. И то получается даже очень дорого, хотя желающий обзавестись такой редкостью всегда найдется. Здесь все дело в том, что перо этой чудо-птицы крепче любого металла, не боится огня, а боевые файрболы отлетают от них, как обычные резиновые мячики. Да и легкая из них получается вещь: какой-то рыцарь таскает на себе десятки килограммов железа, а какой-то пройдоха вот такую тряпочку, кому-то нужен щит, а кто-то обойдется и поручем.

Волосы я заплела в два боковых колоска, скромно доходивших мне только до лопаток. Бали услужливо подобрал хороший катана, совсем безоружной я по королевствами мотаться не решусь.

Но прежде чем тронуться в путь надо было решить одно дело, к которому я не знала как подойти. Пришлось шантажом заставить Аскара мне помочь. Всего-то надо было невзначай назвать его отчимом, постучать подавившемуся асуру по спине, ну и как приз пообещать взять с собой в одно крайне занимательное место. В общем, ему ничего не оставалось делать, как притащить ко мне гуляющего где-то женишка.

Что-то в синих глазах было такое, отчего Аскар, не дождавшись моей благодарности, тут же смотался, а я даже слегка осела, чувствуя себя нашкодившим ребенком.

— К чему вся эта конспирация?

— Мне надо было с тобой поговорить.

— А сейчас уже не надо? — приподнял он бровь.

— Не придирайся к словам. Я просто хотела сказать, что мне приходится пользоваться твоими силами. Надеюсь, ты не против.

— Нет. Почему я должен быть против, раз сам учил тебя этому?

— И как ты себя чувствуешь?

— Не беспокойся, мне это не повредит, — тронула улыбка его губы.

— Данте, прости меня, но другого выхода не было.

— Знаю. Но я слишком не хочу тебя терять. — Он осторожно обнял меня за талию, благо перья феникса благополучно тушили опасное жжение. — Это сводит меня с ума.

— Я… я люблю тебя, мой легкокрылый демон.

Т арин Дастан! Как мне нравится звучание этого гордого имени — «Темная Легенда».

Я так засмотрелась на величественную крепость среди скал, что чуть не забыла закрыть за собой портал. Затем мы отрастили себе крылья — одетой аватаре больше не требовалось коротенькое узкое платьишко, и медленно направились в его сторону. Приняли нас радушно. Новый начальник долго сокрушался по поводу моей накрывшейся крышкой гроба практики, а старые знакомые настойчиво требовали доклада о моих новых похождениях. Стаська первым делом подергала ткань шароваров. Ткань была настоящей, но то ли излишне тонкой, то ли дергала она с драконьей силой, вот только приличный клок красных порток оказался в руках смущенной девицы. На что Бали усмехнулся и покачал головой.

Мы со Стасом переглянулись, даже не пытаясь скрыть ухмылочек. Судя по всему, скоро родственником клана Алауэн станет не только очень мудрый эльф, но и один змей-искуситель с нетопыриными крыльями, рогами и хвостом. Ну и статусом тени Наследника Владыки Царства Варуны. А то им эльфийского старшего принца было мало.

Всех заинтересованных собрали в столовой зале, и я не мудрствуя лукаво просто рассказала всю историю войны с Хананелем. Да и о том, что являюсь принцессой Царства тоже.

Когда дело дошло до ледяных драконов, брат и сестра Алауэн были готовы вылететь хоть сейчас. Все прочие оставили это дело на рассмотрение Тиамат. К старой перечнице я тоже сходила, и мы довольно «душевно» с ней поговорили, после чего, подозреваю, крепость ходила ходуном еще трое суток.

П роснулась от дикого голода.

Встав, я напялила длинный шелковый халат и остромысые тапочки, и пошла к двери. Сначала просто ее подергала, затем попинала, поорала. Но так и не дождавшись ответа, принялась громить все, что попадало под руку. Для начала киданула в окно какую-то статуэтку, затем туда же полетел подсвечник, а потом так разошлась, что мне самой понравилось. Как-то разом вспомнились все обиды и гнев.

Так что когда дверь наконец раскрылась, явив мне лик Хананеля, комната пребывала более чем в разобранном расстоянии. Окинув живописный бардак любопытным соколиным взглядом, он приподнял брови:

— С добрым утром!

— Какое оно доброе, — фыркнула я, сдувая со лба прядь каштаново-медных волос. — Мало того, что под замком держат, так еще и голодом морят.

И тут я заметила каким-то чудом уцелевший витражный фонарь. Ноздри дрогнули, и уже в следующую секунду фонарик был подброшен в воздух. От удара острием клинка он разлетелся на тысячу мелких разноцветных осколков. Я прищелкнула пальцами — красиво получилось. Еще раз осмотрела устроенный мною погром и пришла к выводу, что он безупречен.

«Все, хватит истерик», — прошептал внутренний голос, и я уже спокойно посмотрела на асура.

Тот разглядывал комнату, пол которой был устлан неровным слоем осколков и щепок.

— И по какому поводу праздник?

Я пожала плечами. Докатилась, нашла повод — сорвалась, разгромила всю комнату.

Только тут я заметила вызванный по привычке клинок и малодушно спрятала его за спину, словно ребенок, испугавшийся, что взрослый злой дядя отнимет последнюю игрушку. Хотя она и была почти последней. Все, что у меня осталось — это змейки да родная кроваво-красная роспись на руках. Не считая обручального колечка.

— Меня кормить будут?

— Завтрак ты проспала, будешь ждать обеда.

— Значит все-таки решили голодом заморить? Похвальное разнообразие пыток!

Хананель взмахнул рукой, и один из толкущихся по ту сторону дверей асуров предстал пред ним в низком поклоне.

— Приставьте к вашей Владычице пару воинов. И девку-служанку.

— Слушаюсь, мой господин.

— Накормить-то меня не забудьте, — напомнила я.

Хананель просверлил мою особу взглядом и нехотя так кивнул.

— Здесь все убрать. А эту, — сделал он жест в мою сторону, — оправьте в комнату напротив.

Асур-прислужник дернул бровями, но ничего не сказал.

— А можно мне еще принести пару книг и мой котэ? — Полюбовавшись на вытянутое лицо прислужника, я пожала плечами. — А что? Раз уж вы сегодня такие услужливые.

Чуть нервным жестом Хананель отослал не ушедшего, сбежавшего асура и сделал несколько шагов в мою сторону. Я попятилась… споткнулась о ножку стула и упала на пятую точку. При том порезала ладони о мелкую стеклянную крошку. Меня почти сразу сдернули с пола.

Пальцы со стальными когтями чуть сжали шею. Проклятый мерзавец проделывает то же самое, что и я когда-то с ним.

— Тебе стоит быть осторожней, принцесса. Не стоит вить из меня веревки, раз уж я решил немного побыть добрым. Я не твой мальчишка, которым ты крутишь как хочешь. — Гибкий хвост обвил ногу и медленно пополз вверх, задирая подол. От такой наглости я слегка опешила и уставилась в холодные льдистые глаза демона. А он провокационно дернул бровью.

Я вырвалась и отскочила в сторону, чем вызвала смех асура, показавшийся мне лязгом скрещенных мечей. Хананель повел рукой, и я увидела на его ладони давно забытый артефакт — мои клинки. Сжав его, асур превратил небольшой с виду предмет в порошок, разлетевшийся по комнате от порыва ветра из разбитых окон.

По телу прошел озноб.

Поиск по сайту: