Глава 5, часть 2

Ворочаясь на софе в гостиной, Машиба услышал звук дверного звонка доносившийся словно издалека. Кто-то пришел к соседям?
Пробуждение было тяжким. Мужчину знобило.
– М-м-моя голова… – Машиба почувствовал, как дрожь сотрясает все его тело. Он с трудом приподнялся, пытаясь натянуть одежду.
Мужчине было так плохо, что он решил не прислушиваться к ночным разговорам, вновь заваливаясь на софу. Звонок повторился, нещадно терзая уши Машибы. Наконец, сконцентрировавшись, он понял, что звонили в его дверь, а не к соседям.
– Кого принесло?.. – во всяком случае, это мало волновало Машибу, мужчина решил просто проигнорировать звонок.
Но раз за разом вызов повторялся и Машиба, в ужасном физическом состоянии и не менее плохом расположении духа пошел открывать дверь.
– Ну и?..
– Я уже давно названиваю тебе! – ночной гость вышел на свет, подавая голос.
«Голос Хатано? – удивился Машиба. – Не может быть!»

Машиба протрезвел, наблюдая за тем, как от стены отделяется знакомый силуэт и движется в его сторону. Разум прояснился, сонливость как рукой сняло.
– Ну… – чуть склонив голову, Машиба убедился, что перед ним Хатано.
– Эм… ты в порядке? Как твое здоровье?
– …Что? – до Машибы с трудом дошел смысл вопроса, голова продолжала кружиться.
– Я слышал от Каматы-сана, что тебя стошнило в баре… Все хорошо? – глубоко вдохнув и задержав дыхание, Хатано, волнуясь, переступил порог.
Прикрыв за собой дверь, Хатано осторожно подхватил Машибу, зашедшемуся в приступе кашля.
– …Да плевать!.. – ответил мужчина. Хатано нахмурился, чувствуя, как между бровей пролегли морщинки.
– Эй, ты, наверное, ужасно хочешь пить? – спросил Хатано, уловив сладковатый запах перегара, исходивший от Машибы. Мужчину так же выдавали покрасневшие глаза, одышка и охрипший голос.
– О, да! Я готов океан выпить.
– Ладно, – кашель все не прекращался. Хатано, подталкивая мужчину в сторону гостиной, хмурился все сильнее.
Тяжелый запах алкоголя и табачного дыма накрыли его, казалось, что комнату вот уже несколько дней не проветривали. Хатано воздержался от комментариев, подходя к балкону и приоткрывая окно. Время от времени он оборачивался в сторону кухни, размышляя, куда можно присесть, чтобы поговорить.
– Какого чёрта? – удивляется Машиба, наблюдая за тем, как Хатано удаляется в сторону кухни.
Это уже было мало похоже на галлюцинации. Хатано воплоти перед ним, пьет воду из стеклянного стакана. Машиба пришел в себя, разозлившись.
По телу Хатано пробегает электрический ток, на лице его появляется болезненное выражение, а взгляд становится серьезнее.
– Держи воду.
Машиба опустил глаза. Он уже и забыл о своем желудке, сконцентрировавшись на сожжённом саке горле. Теперь, не видя напряженного лица Хатано, он позволил себя одним махом осушить стакан. Повисло напряженное молчание.
Хатано вновь исчез из поля его зрения. Машиба, опираясь о спинку дивана, сполз на пол, откинувшись назад, и закрыл глаза.
«Камата знает мой адрес… Но с чего бы ему давать его Хатано?» – размышлял Машиба, чувствуя, как желудку становится легче. Стараясь забыться и спрятаться, мужчина закрывает лицо ладонью. Хатано сам пришел к нему. Волна ненависти к самому себе вновь накрыла Такааки.
Так добр.
Действительно добр.
Как жестоко… лучше бы он ненавидел его.
И даже придирчивый Камата так хорошо о нем отзывался.
Эти странные отношения тянулись полгода. Видимо и сам Машиба стал мазохистом.
Мужчине стало неловко и неуютно.
Он усиленно прокручивал в голове все эти мысли, не решаясь завязать разговор.
С трудом поднявшись на ноги, Машиба заметил, что Хатано вновь вернулся. Он протянул Такааки мокрое полотенце, встречаясь взглядами с хозяином квартиры.
– Держи. Это должно немного унять головную боль, – слова вновь застряли в горле Машибы.
Прохладное прикосновение полотенца приятно холодило кожу. Трясущимися руками Машиба коснулся пальцев Хатано.
– Холодное.
Машиба накрыл мокрым полотенцем лицо, пряча появившуюся на нем улыбку. Этот голос…
– Вот дурень! Напился до поросячьего визга. Жаль, что я не очень-то хорош в массаже, – слова доносятся до Машибы словно издалека. Соблазн посмотреть на Хатано слишком велик, и мужчина ниже сдвигает полотенце. Переполненное болью лицо Хатано стрелой пронзило сердце мужчины.
«Почему у тебя такой болезненный взгляд?» – хотел спросить Машиба в этот миг, но Хатано вновь заговорил.
– Кроме того, что произошло между вами с Икавой**?

Машиба не знал, как отреагировать на этот вопрос.
Перед глазами Машибы потемнело, из желудка рвался неприятный горячий ком, выражение лица стало устрашающим и неприятным.
– Тебя это не касается! – подчиняясь эмоциям, вскричал он.
Грудь наполнилась гневом и печалью.
Хатано не понимает.
Он ничего не понимает.
Машиба в ярости устремил взгляд вперед, не замечая выражения лица Хатано.
– Вот как… Ладно.
Машиба никогда ранее не слышал у него такого голоса. Это была всего лишь тень привычного звонкого голоса Хатано. Мужчина рефлекторно взглянул в лицо любовнику, и от увиденного у него перехватило дыхание.
Глаза Хатано потемнели и увлажнились. Машиба ужаснулся своей жестокости, раньше он никогда не был таким. Непозволительно было позволять себе так повышать голос. Мужчина смутился, стараясь спрятать лицо.
Хатано теперь был похож на ребенка.
«Почему эта его сторона проявилась в столь неподходящий момент? О, нет, кажется, я все испортил!»
Хотя Машиба и понимал, что у людей бывают разные выражения лиц, вид расстроенного Хатано застал его врасплох.
– Извини, я не должен был кричать на тебя.
Машиба никогда не видел радости в глазах Хатано.
Сидевший до того Хатано внезапно встал, направляясь к выходу.
– Ну, я домой, – сказал он спокойно и медленно, но Машиба почувствовал, как между ними вырастает стена.
Опираясь руку, Машиба встал.
– А?
Такааки резко накренился на бок. Истощение дало о себе знать. Он чувствовал, что виноват перед Хатано, но не мог вымолвить ни слова.
Хатано тоже молчал, по выражение его лица нельзя было понять, о чём он думает.
«Почему раньше мы никогда с ним ни о чём не говорили?»
Машиба старался ни о чем не думать, не прикасаться, не смотреть на Хатано… чтобы не было мучительно больно. Так трудно было находиться рядом и не прикасаться хотя бы пальцами к нему. Мужчина до боли сжал ладони. Повисло неловкое молчание, оба собеседника смотрели себе под ноги.
Находясь друг напротив друга для них страшнее всего было набраться мужества и посмотреть собеседнику в лицо.
– Машиба, – голос Хатано наполняла грусть. Он говорил так, словно прощаясь навсегда, – береги себя, – не дождавшись ответа, мужчина натянуто рассмеялся.
–..!
Посмотрев на побледневшего Хатано, Машиба заметил, что мужчина очень сильно изменился.
Опустив взгляд, Хатано развернулся на пятках.
«Я должен его проводить», – понимает Машиба.
– Я провожу.
Не оглядываясь, Хатано отмахнулся тонкими пальцами.
– Лучше не надо, – звучит как-то обреченно. Зрачки нервно мечутся в широко распахнутых глазах.
«Как часто я видел это лицо…» – еще тогда, весной, Хатано часто смотрел на него с такой же невыразимой тоской в глазах.
Горло охрипло и болело.
«Что сказать ему?»
– Не стоит, все в порядке, – вместо обычных слов прощания, сказал Хатано.
– Провожу! – тем не менее, не смотря на отказ, Машиба бросился вслед за Хатано. – Я настаиваю! – Машиба неловко улыбнулся удивленному Хатано.

Два мужчины молча вышли в ночь. По их отсутствующим лицам нельзя было понять, что твориться у них на душе.
В тишине ночного города были слышны лишь их шаги.
Души их были переполнены невысказанными словами, но страх всё испортить не давал им раскрыть рты. Лишь изредка из груди вырывались тяжелые вздохи.
Машиба шел, опустив взгляд на черный асфальт, чувствуя, что за ним наблюдают. Вскоре невдалеке появился значок метро.
Оба знали, что нужно что-то сказать или сделать, но давно сломались и сдались. Они давно перестали надеяться на то, что все можно начать сначала. Машиба как вкопанный остановился у входа к спуску в метро.

– Думаю, этого достаточно, – впервые после выхода из квартиры, Хатано подал голос, удивив Машибу.
Не глядя, Машиба чувствовал, что Хатано улыбается. Всё с тем же безэмоциональным выражением на лице, Такааки кивнул. – Эй, Машиба, – стоя на ступеньках перед спуском, Хатано глубоко вздохнул.
Метро было погружено в полумрак. Поздним вечером здесь редко бывало многолюдно, а в тот день и вовсе было лишь несколько сонных вахтеров на билетных кассах.

У Хатано оставалось лишь несколько минут в запасе, чтобы купить билет.
И в последний раз мужчина посмотрел на Машибу, пытавшегося привести свое лицо в порядок. Его тяжелый взгляд буквально прожигал.
Длинные ухоженные пальцы ласково поглаживали сотрясавшиеся от немого плача плечи. Такие знакомые и родные ладони.
Машиба попытался что-то сказать, шевеля губами, но слова так и не сорвались с его губ.
Такааки заметил поволоку на глазах Хатано и теперь с силой вцепился в столь желанное тело, которого так долго не касался до этого дня. Он всматривался в родное лицо, силясь запомнить его, выжечь черты лица Хатано на сетчатке глаза.
Обняв трясущимися руками Хатано за талию, мужчина крепко сжал ладони в кулаки, укоряя себя за проявленную слабость.
– До встречи, – в последний раз произносит Хатано и, отвернувшись, отходит.
Слова эхом разносятся по тихому месту. Машиба не мог ничего вымолвить в ответ.
Хрупкая фигурка Хатано отбрасывает небольшую тень.
Встряхнув плечи и выпрямив спину, он удаляется прочь от Машибы.
И в этот момент проводов, под легкий стук уверенных шагов, жизнь замирает.
Он мог бы построить семью с женщиной, доброй и нежной как Хатано. Их отношения были лишь временной заменой…
Но…
Нет, Машиба прекрасно понимал, что не такого будущего он хочет.
Так нельзя.
Но Хатано слишком правильный, такой как Машиба стал бы для него обузой!
«Ни за что!»
Машиба зашелся в глухом кашле.
Перед глазами все поплыло. Мужчина с тоской смотрел на Хатано, который казался ему теперь еще меньше, чем всегда.
– Ст… – Такааки закашлялся, не закончив фразу.
– Машиба?
Машиба согнулся пополам, пытаясь заглушить приступ кашля и Хатано, уже пересекший турникет, обеспокоенно обернулся к нему.
«Все бесполезно…»
Силясь чтобы не заплакать, Машиба заметил, как Хатано поворачивается к нему и перегибается через турникет.
– Все в порядке? Тебе стало хуже?
Слабо застонав, Машиба понял. Что не должен показывать свое лицо.
Даже за пеленой слез Машиба замечает, с какой теплотой на него смотрит Хатано.
«Бесполезно».
Почувствовав дыхание возле уха и теплые руки, обвивающие его, Машиба хотел закричать и вырваться, противореча самому себе.
– Ну?
– Не уходи, – дрожа от волнения, Машиба удивился собственному голосу. Хатано удивился не меньше.
– Машиба?
– Прости, прошу, не уходи…
Кашель утихает, и слезы на глазах высыхают. Хрупкое плечо Хатано трепетно прижимается к нему, не боясь промокнуть.
– Я люблю тебя, Хатано… Люблю, правда, – обнимая мужчину, Машиба почувствовал, что все меняется.
Голос окончательно охрип. Покраснев от смущения, Машиба начал заикаться, собственный голос подвел его.
Так стыдно ему еще никогда не было.
Он чувствовал себя клянчащим ребенком, презирая человеческую жалость и все её проявления.
– Лучше…
– С самой первой нашей встречи, – искаженный от напряжения голос Машибы не дал Хатано продолжить.
«Словно школьник стою и исповедуюсь в своих чувствах», – он смеялся над самим собой, путаясь в мыслях.
– Люблю…
Хатано резко напрягся, его спина вздрогнула, а затем, глубоко вздохнув, он расслабился.
Однако следующие слова, сорвавшиеся с его уст, были неожиданными для Машибы:
– И как же ты умудрился нажраться до такого состояния?
– Э? – Машиба удивленно распахнул глаза, уловив в голосе Хатано нежные и заботливые нотки.
«Какая перемена!..»
Глаза сохли от недавно пролитых слез. Машиба попытался посмотреть на Хатано, почувствовав нежный шёпот на ухо:
– Все хорошо.
Смотритель станции косо смотрел на двух странных мужчин.
Хатано, заметив напряженный взгляд работника станции, пропихнул в окно проверки билетов еще одну бумажку.
– Этого достаточно, но последний поезд наверняка уже ушел. Тебе лучше остаться на ночь.

Смотритель станции наверняка слышал эти слова, но его взгляд оставался бесстрастным. Послышался голос из громкоговорителя.
«Немного неловко говорить о таком в метро», – подумал Машиба. Почувствовав заботу, исходившую от Хатано, он начал успокаиваться.
– Идем, – Хатано смещенно опустил взгляд на широкую спину Машибы и легонько подтолкнул его ладонью, уводя от будки контролера. Они продолжали идти рядом друг с другом в абсолютной тишине.
Внезапно Хатано остановился невдалеке от турникета, отделявшего помещение метро от лестницы, ведущей наружу.
– Ты…
Машиба заметил, как Хатано глубоко вздохнул. Голос мужчины начинал дрожать.
– Почему ты все это делаешь?
– Хатано-сан… – Машиба протянул руки к Хатано, отвернувшемуся и прячущему лицо в ладонях. Юкио заметно потряхивало. – Чего ты добивался, придя ко мне? Ты даже боишься показать мне свое лицо!
Прильнув к спине Хатано и обнимая его за плечи, Машиба зарылся лицом в его волосы.
– Хатано-сан… – Хатано вцепился в обнимавшие его руки. От прикосновения рук Машибы Юкио ощущал волны сладкой боли, охватывающие его тело. Прибывая в эйфории Такааки начал покрывать волосы мужчины поцелуями.
– Я так устал… – нервно произнес Хатано, оборачиваясь и прильнув лицом к груди Машибы. Голос Хатано так и сочился обидой. Но и без слов было ясно, что признание Машибы не осталось без ответа.
Нежно покусывая мочку уха любовника, Машиба решил продолжить откровенный разговор.

– Сначала я думал, что тебе надоел парень, который постоянно мозолит тебе глаза и издевается над тобой, – мужчина резко замолчал, не в силах продолжить.
Хатано облизнул пересохшие губы и, едва сдерживая непролитые слезы, ответил:
– Мне было очень тяжело после встречи с Икавой в отеле. Несмотря на свой мерзкий характер, он красив… Не думал, что ты из тех людей, которые легко поддаются влиянию.
– Я такой.
Теперь Хатано знал, каким отвратительным человеком Икава является на самом деле, и мужчине стало неприятно, что он повелся на лживые слова своего тезки.
– Я не понимаю тебя. Я ничего не знаю о тебе, кроме твоего тела, – этими словами он застигнул Машибу врасплох. И Такааки больше не намерен был молчать.
– Он бросил меня. От отчаяния я трахал*** всё что движется, пока не встретил тебя. Ты понравился мне с первого взгляда. После этого я прекратил свои загулы.
Хатано сморгнул влагу, скопившуюся в уголках глаз, и жестко поджал губы:
– Я не думал, что всё действительно так… Не знал… – не до конца понимая, как Машиба к нему относится, Хатано продолжал крепко его обнимать. – Ты молод и холоден… Я бы без проблем нашел себе нового партнера, но…
«Я помнил его прикосновения, ощущение его тела, запах… – думал Хатано. – Я сам того не замечая, мечтал избавиться от этого гнетущего чувства одиночества».

– …но если ты меня вновь бросишь, я кого-нибудь себе найду! – эти унизительные слова Хатано произнес с вымученной улыбкой.
–.!! – не в силах сдержать порыв ярости, Машиба схватил любовника за грудки.
Хатано удивленно воскликнул. Он хотел успокоить Такааки, но ничего разумного на этот счет в голову не шло. Хатано осторожно притянул Машибу ладонью за плечо поближе к себе, заставляя продолжить подъем по лестнице.
– Что?
– Давай вернемся ко мне.
Машиба схватил Юкио за руку, не давая убежать и дрожащим голосом проговорил:
– Я так много всего хочу тебе сказать. Всё, что ты слышал обо мне до этого дня, исходило из чужих уст…
– Уже слишком поздно.
Чувствуя жар чужого тела и вслушиваясь в тон голоса Машибы, Хатано почувствовал внезапное головокружение. Ему было всё сложнее сдерживаться.
– Давай лучше…
Не обращая внимания на то, что они все еще на лестнице, и кто-то может их увидеть, Машиба страстно и жадно припал к устам Хатано, увлекая любовника в долгий и жаркий поцелуй.

***

И вот они уже стояли перед знакомой дверью, Хатано дрожащей рукой махнул в сторону замка, намекая Машибе на то, что неплохо было бы её открыть.
Дверь приглашающе распахнулась. Торопливо скинув обувь, Машиба прижался к Хатано, блаженно закрыв глаза. Руки Такааки бездумно блуждали по телу Юкио. Он вновь прижался к этим губам, которые еще недавно целовал на спуске в метро. Однако выражение на лице Такааки было совершенно иным, извиняющимся за то, что он не в силах держать себя в руках. Из глаз Машибы катились крупные слезы, придавая поцелую солоновато-прогорклый привкус.
– Прости, Хатано-сан…
Эти слезы и горечь извинений больно ранили Хатано.
– За что? – Юкио с нежностью посмотрел на бледное лицо Машибы, казавшееся ему теперь совершенно детским, и поцеловал любовника.
– Прости, – еще раз прошептал Машиба. – Не отпущу!
– Маши(4*)… – торопит любовника Хатано, но тот продолжает дарить ласку истосковавшемуся телу Хатано болезненно медленно.
Вместо слов поощрения, Хатано начал вылизывать своим маленьким язычком все участки тела Машибы, которые были открыты. Вздрогнув, Машиба засунул палец в рот Хатано. Юкио беззастенчиво принялся посасывать предложенные пальцы, пошло облизывая их.
– М-м-м… Нгх… – влажная ладонь Машибы проникла под ткань брюк Хатано. Такааки нежно поглаживал внутреннюю часть бедер любовника, раздвигая упругие ягодицы, а после и вовсе нетерпеливо вдалбливаясь между ними. Изголодавшийся Машиба жаждал всем телом ощутить Хатано, обладать им целиком, без остатка.
Хатано возбудился, даже не прикоснувшись к своему члену, ему хватило только лишь ощущения пальцев Машибы проникающих между его ягодиц. Юкио тихо простонал:
– Машиба… – пальцы Машибы, влажные от слюны Хатано, нежно поглаживали грудь любовника. Но Юкио было недостаточно этого. Чувствуя себя мазохистом, Хатано жаждал большего.
– Какое развратное тело… – Хатано бесстыдно прогибался в руках Машибы, чувствуя, как пальцы Такааки входят в него.
– Машиба… – Хатано хотелось быстрее, он изнывал от безумно медленных ласк Такааки.
Почувствовав отклик, Машиба начал более уверенно ласкать Хатано, успокаивающе поглаживая любовника.
Взмокнув от переполнявшего его возбуждения, Хатано рассмеялся. Он осторожно опустился между длинных ног Машибы, приближаясь лицом к паху Такааки.
– Погоди, Хатано-са… – испугался Машиба, пытаясь оттолкнуть Хатано от себя(5*). Такая покорность и отсутствие сопротивления были непривычны ему. Тем более что к подобному Такааки никогда не принуждал Хатано. В конце концов, это именно Машиба был тираном.
– Можно я полижу тут?
– Но…
– Но? – рассмеялся Хатано над озадаченным Машибой.
Сейчас, держа в руках член Машибы, Хатано подумал о том, какое же бесчисленное количество раз он входил в его тело.

– Это… мой… – озорно улыбаясь, Хатано лизнул кончик члена Машибы. Теперь сопротивление было уже бесполезно, Хатано почти целиком захватил возбужденную плоть губами, посасывая.
– Пого…
– М-м?
Хотя в голосе Машибы и чувствовалась паника, сопротивляться он не спешил.
Немного пошалив языком, вторя подсмотренным во взрослых фильмах действиям, Хатано чуть отодвинулся, не переставая ласкать пальцами плоть Машибы.

– Ах, м-м-м… – Такааки чувствовал, что он уже на пределе. Хатано вытворял что-то совершенно невероятное своим язычком и пальцами, приближая Машибу к пику оргазма.
Такааки чувствовал себя совершенно запутавшимся, ведь обычно в этот момент они уже неистовствовали. От картинок, которые заботливо подкинула Машибе его память, в паху у мужчины возбуждение начало пульсировать еще острее, жар в паху стал нестерпим.
– М-м-м-м, – Хатано, с энтузиазмом отсасывающий любовнику, время от времени покачивал бедрами, в такт стонам любовника. Уже после этого, Машиба ошеломленно размышлял, как не кончил от одного только этого вида.
Чувствуя, как член Машибы проникает все глубже в его рот, Хатано даже не попытался отстраниться(6*).
Юкио чувствовал, что ему становится все жарче с каждой секундой. Сдерживаться становилось все сложнее. Развратный жар между бедер дразнил и изводил его(7*), ощущение пальцев и члена Машибы, заполняющих его с обеих сторон, почти заставили Хатано кончить. Сейчас как никогда Юкио хотел поцеловать любовника. Но он не смел даже попросить об этом. Но Машиба понял его без слов, лишь взглянув в наполненные слезами и страстью глаза.
– Вот значит как…
Слабо улыбнувшись, со смирением и страстью во взгляде, Хатано потянулся к любовнику, стирая с лица капельки слюны и смазки. А вместе с ними он стирал с себя и боль, переполнявшую его.

Приподняв лицо Хатано за подбородок, Машиба осторожно очертил влажные губы любовника и осторожно прошептал:
– Какое развратное тело! Неужели ты сможешь вновь спать с женщинами?
Хатано притянул Машибу за затылок к себе и с горьким смешком, полным раскаяния, стараясь, чтобы душевные метания не отразились на его лице, спросил:
– Хочешь меня? Хочешь заняться сексом?
– Да, а ты как думаешь.
Сладостная мучительная боль разливалась по телу Хатано от прикосновений Машибы. Не сводя друг с друга взгляда, мужчины соприкоснулись губами. И даже тогда, когда в легких закончился воздух, они не разорвали поцелуя. Вместе со слюной, они обменивались друг с другом чувствами, которые так долго сдерживали в себе.
– Пошалим? Не успокоюсь, пока не почувствую тебя, – пошло и развратно улыбаясь влажными губами, дрожа от нетерпения, произнес Хатано. Он призывно очертил свою грудь ладонями, вздрагивая от неожиданно острых ощущений и сбивчиво дыша.
– Здесь… Ты сам? – спросил Машиба, нервно сглотнув.
– Да…
Сначала Хатано испытывал ужасное смущение, когда пальцы Машибы начали осторожно поглаживать его тело, но постепенно возбуждение целиком захватило его и Юкио начал подаваться навстречу им. Такааки обвел языком заострившиеся соски Хатано, аккуратно вводя между ягодиц, проникая внутрь, а затем вытаскивая пальцы.
– Тебе нравится?
– Да!
Чуть-чуть приподнявшись, Машиба помассировал колечко ануса Хатано пальцем, словно поддразнивая, и прошептал:
– Сегодня я заклеймлю тебя.
Начав потираться членом о вход в тело Хатано, Машиба с безумной нежностью и желанием в каждом движении начал ласкать любовника ладонями, но внутрь не проникал.
– Ма… Маши… Машиба!.. – Такааки продолжал ласкать Хатано пальцами, проводя членом между ягодицами, не собираясь входить.
Из-за долгого отсутствия секса Хатано просто сходил с ума: его бедра пульсировали и пылали жаром, изнывали от желания. Не в силах больше терпеть Юкио откинулся назад, вскрикнув:
– Ну же, войди, войди! – но Машиба продолжал дразнить любовника пальцами, растягивая пульсирующее отверстие.
Соблазнительное заплаканное лицо сводило Такааки с ума. Не переставая дрожать, Хатано умоляюще посмотрел в глаза любовника, вызывая у Машибы улыбку. Выражение лица Такааки резко изменилось. И оно было хорошо известно Хатано.
Обычно с таким лицом Машиба приказывал своему любовнику сделать что-то не слишком приятное.
– Руку сюда.
– Ах…
Голос Машибы был на удивление мягок и полон нежности. Тяжело дыша, Хатано подчинился приказу, разводя ноги и направляя член Машибы в себя.
– Смотри, аккуратнее, – прошептал Машиба, устраиваясь между раскрытых ног любовника, любуясь соблазнительной позой Хатано.
– Нет, стой… он… сто…
Как и ожидалось, из-за долгого отсутствия секса тело Хатано сопротивлялось проникновению. Сдерживаясь, Машиба произнес:
– Прекрати. Ты точно этого хочешь?
Тонкие пальцы Хатано переплелись с пальцами Машибы, а ноги раскрылись еще шире.
– Покажи мне, как ты этого хочешь.
– М…
Трусливо поджав губы, Машиба понял, как чувствовал себя Хатано. До сих пор Такааки сам был тем, кто заставлял смущаться и испытывать неловкость.
«Какой же я идиот! – подумал он, тревожа старую рану. – Даже встречаясь с ним, я продолжал терзать себя, отравляя Хатано своим ядом, – на губах появилось подобие улыбки. – Поэтому, покажи, как ты этого хочешь. Мне не нужна замена Хатано, я не желаю никого другого(*8).
Яростно и настойчиво насаживаясь на пальцы любовника, находясь на грани оргазма, Хатано ладонью массировал свой пульсирующий член.
– З-здесь, – его голос дрожал от невозможности кончить. Он старался изо всех сил развести ноги, чтобы глубже насадиться на влажные от слюны пальцы Машибы. Тело Хатано пронизывала сладкая судорога, когда Такааки языком скользнул по его бедру, а после обвел кончиком языка пульсирующее колечко мышц.
«Я вижу. Вижу. Эти прекрасные глаза, страстные вздохи, хочу облизать его целиком».
– Ну же! Здесь, прикоснись!
Холодок пробежал по раздвинутым ногам, заставляя Хатано податься вперед, требуя согреть его. По квартире пронесся стон, принадлежал он Хатано или Машибе – не понятно.

Этот развратный вид. Смущение и какая-то извращенная форма гордости закипала в жилах обоих.
– Машиба… Быстрее! – Машиба изумленно распахнул глаза, не в силах двинуться с места. Шокированный непривычной инициативностью Хатано, он лишь надрывно и собственнически шептал:
– …тано-сан!
– Ах!..
Вздох сорвался с губ Машибы, когда он почувствовал, как начинает пульсировать анус Хатано от проникновения в него языка. Такааки ласково касался любовника, стараясь успокоить его.
– А-ах…
– Ты, правда, думаешь, что я могу?..
Машиба чувствовал, как болезненно сжимается колечко ануса Хатано, когда Такааки пытается скользнуть глубже.
– Действительно… это невыносимо…
– О чем и я…
Машиба изумился тому, как широко развел свои ноги Хатано. Юкио же, закусив палец, пытался унять сбившееся дыхание.
– Ты… и внутри тоже… хочешь облизать? – стонал Хатано, чувствуя, как прикосновения языка Машибы становятся все более смелыми.
– Да.
Машибы вновь начал вводить палец в тело Хатано, помогая проникновению языком.
– У-у-у-у!.. – Машиба, трахая Хатано языком, чуть-чуть изменил свое положение, освобождая одну руку. После этого, мужчина опустил ладонь на грудь любовника, начиная теребить левый сосок пальцами. – Ах, ох!.. – Хатано замотал головой, теряясь в сладостных ощущениях. То, как закипает кровь в его жилах, пугало Юкио, но приятная тяжесть чужого тела дарила умиротворение. – Нет, прекрати!.. – слезы застилали взор.
Хатано поразился тому, каким развратным и чувственным был теперь его собственный голос, возвращая чувство стыда, но Машибы и не думал прекращать дразнить любовника.
Кончил Хатано уже без рук, лишь от одного ощущения пальцев и языка Машибы, бесчинствовавших между его раскрытых ног. После этого его сознание погрузилось в сладостную и жаркую апатию. И в этот самый момент Машиба задел пальцем простату Хатано.
– Маши… Машиба! Маш… – он вздрогнул всем телом, извиваясь под нависающим над ним Машибой. – Ну же, прекрати… – но Такааки уже не верил слезам и мольбам Юкио. – Войди…
– Уже выдохся? Так быстро?
– Нет... пожалуйста… Я больше не могу…
– Лжец, – прошептал Машибы, подавив смешок и навалившись всем телом на любовника, потираясь своим горячим и твердым членом о внутреннюю часть бедра. Закусив губу, Хатано зажмурился, сдерживая рыдания. – Прости, не плачь, – сожалея о том, что довел своего возлюбленного до такого состояния, Машибы начал слизывать соленые капли с его щек. – Я переборщил?
– М-м-м-м… – стон Хатано был усладой для ушей Машибы, когда мужчина начал проникать в тело любовника разгоряченной головкой члена. – Ах! – то, что Хатано не сдерживает голоса, безумно заводило Машибу.
– Твой голос прекрасен.
– Ась?
– Я вхожу глубже. Как же сильно я тебя хочу, – комментируя свои действия, Машибы покусывал ушко любовника, лаская его влажным языком.
Не тратя больше времени зря, Машиба вошел на всю длину в тело возлюбленного. Знакомые и такие желанные ощущения захлестнули Такааки, когда мышцы плотно сжались вокруг его члена, пульсируя от ощущения наполненности.
– Как же я тосковал по этому. Ты так сильно сжимаешь меня…
– Ах, прости… – Хатано вцепился ладонями в спину Машибы. – Просто у меня давно не было… Пожалуйста, чуть-чуть аккуратнее…
– Хатано-сан! – Машиба прижался щекой к щеке возлюбленного, стараясь спрятать внезапно нахлынувшие слезы. Голос его звучал с надрывом.
– Мне было так одиноко…
– Прости… – в груди болезненно кольнуло, когда их тела начали двигаться в унисон, и даже дышали они теперь, казалось, в едином ритме. Не выпуская Хатано из рук, крепко и жадно обнимая родное тело, Машиба усиливал и ускорял темп проникновения.
– Ма… Ма… шиба… – жалобно стонал Хатано, пытаясь найти губы любовника. Юкио словно укорял Машибу за то, что тот двигается недостаточно быстро.
Продолжая яростно цепляться за плечи Машибы, Хатано в исступлении терся вновь вставшим членом о живот любовника.
– Маши… ба… нет, стой, стой!
– Что такое? Больно? Мне остановиться? – прогибаясь в тонкой талии, Хатано откинулся назад, крича от наслаждения, не сдерживая голос. Машиба продолжил толкаться вглубь тела любовника, наслаждаясь звонкими стонами. В доказательство того, что происходящее ему нравится, Хатано пытался сам насадиться на член Машибы, все более развратно извиваясь в руках возлюбленного.
– Ах… О-о-о-о-о-о… – хлюпающие звуки, разносившиеся по комнате, зарождали в груди Машибы чувство безграничной радости. – Еще, еще, еще!.. – молил Хатано, не пытаясь убежать или прекратить это безумство.
– Тц… – бесстыдные слова заводили Машибу. – Хатано-сан! – вздох-стон вперемешку со словами срывался с его губ.
– Я уже… кончаю…
– Стой… подожди… – лицо Хатано раскраснелось, а искусанные губы недовольно скривились. Машиба осторожно приблизился губами к уху любовника, шепча:
– Если ты чуть-чуть потерпишь, то мы кончим вместе.
– М-м-м…
– Я люблю тебя, давай, кончим вместе, уже…
– Аха-а-а… – лишь услышав просьбу Машибы, Хатано вздрогнул всем телом и застонал в полный голос. Было нестерпимо стыдно, но Хатано ничего не мог с собой поделать, его собственное тело теперь перестало подчиняться ему, развратно содрогаясь в объятиях любимого человека.
– Нгх-а-а-а-а… – глубина толчков становилась все больше, а сами толчки становились все медленнее.

– Кончаю! – Машиба сжал тело возлюбленного в объятиях, содрогаясь вместе с ним от нахлынувших чувств. А затем, когда оргазм начал отпускать их, Машиба нежно чмокнул Юкио в вихрастую макушку. – Люблю, – прошептал срывающимся голосом мужчина.

– А… – пока Машиба жадно сминал тело любовника в своих объятиях, Хатано решил перехватить инициативу в свои руки.
– Тяжелый!
– М… прости… – слабым голосом прошептал Машиба, покачнувшись.
– Что с тобой? Ты в порядке? – засуетился Хатано, испуганно вглядываясь в лицо Машибы.
– В полном. Просто… я перепил. Но я сильный, выдержу, когда самообладание начало возвращаться к Машибе, и его голос стал более уверен, Хатано начал стыдливо краснеть.
– Что? Почему ты краснеешь? Стыдишься того, что мы только что сделали?
– Потому что… это… – с силой толкнув Машибы, Хатано поудобнее устроился в его объятиях.
– Между мной и Икавой никогда не было ничего подобного, – уверенным голосом ответил Машиба, хотя внутренне не находил себе места от беспокойства. – Поверь мне, на этот раз все будет иначе.
– М… – улыбка, наполненная недоверием, проскользнула на лице Хатано. Машиба прильнул лицом к животу возлюбленного, пользуясь тем, что Хатано по-прежнему был чувствителен.
– Если не веришь, я докажу, – прошептал Машиба, вжимая Хатано в простыни. – До сих пор лишь я получал удовольствие…
– Ах-м-м-м-м-нгха… – новые стоны сорвались с губ Хатано, переходя в хрипы и жалобные всхлипывания.
– Люблю!
– Ах…
Наблюдая за дрожащим и всхлипывающим возлюбленным, Машибы чуть злобно произнес:
– Я очень долго думал, Хатано-сан, как же сказать тебе, что я люблю тебя…
– Не… не… ах… – стонал Юкио, чувствуя горячее дыхание у виска и влажный язык, облизывающий его ухо, сходя с ума от страстного шепота и будоражащих слов. Машиба без труда вернул инициативу в свои руки.
– Какие чувствительные ушки. Это так мило, правда?
– Нет, не правда, дурак… ах-х-х… прекрати ухо лизать, ай!.. – вздрагивая, умолял Хатано. Его щеки пылали алым от смущения и возбуждения.
Никогда ранее Машибы не был так нежен с Хатано, как сейчас. Даря любимому ласку и заботу, он сам чувствовал, как по его телу расходятся волны тепла и уюта.
«Что это за чувство?» – ёкнуло сердце в груди Машибы. Ему так нравилось ласково подтрунивать над возлюбленным, он просто не мог не дразнить такого чувствительного и беззащитного Хатано. В груди Такааки от переполняющих его эмоций стало жарко и тяжело. И, хотя повода для печали не было, на глазах выступили слезы. От счастья?
– Мне так хорошо… – обнимая возлюбленного, шептал Машиба.
– Только попробуй вновь предать меня, Машиба. Я не знаю, что сделаю с тобой.
– А? – удивился Такааки, краснея от слов Хатано.
Пригладив ладонью волосы Машибы, Хатано коснулся кончиком носа его губ.
– Поживем – увидим.
Пошло и властно, чтобы заглушить эту невинную фразу, Машиба впился в губы Хатано.
Теперь, раз и навсегда распрощавшись с гнетущим одиночеством, они вместе смогли победить боль. И нечего стыдиться того, что они с головой погрузились в этот водоворот чувств.

Примечания:

*п/п (здесь и далее будут примечания от Рыси, но по факту перевод главы выполнила Намамекашики): в этом месте Хатано говорит что-то вроде: «Звоню!» – но дверь при этом уже открыта, мужчина выходит на свет.
**Наш японист выяснил, что имя этого нехорошего человека читается «Игава». Теперь вы будете знать, что его имя пишется через «г»;)
***Примечание Намамекашики: Трахался! Тут так и написано!
После перевода этой новеллы уже ничто не будет прежним. Никто не будет прежним.
(4*) Откровения Рыси: имена Машибы и Икавы по правилам должны произноситься иначе: Масиба и Игава. Но, так как я начинала переводить с английского и всю сознательную жизнь называла «Суси» – «Суши», а Ёсино Тиаки – Ёшино Чиаки.
(5*) А вы чего хотели? Он не ожидал такой прыти от того, кого столько раз насиловал… К тому же из-за его «садистских ласк» у бедного Хатано развился Стокгольмский синдром. Он без ума от грубого жаркого шпилли-вилли, и он хочет, чтобы его жарили во все… кхм, простите. Это во втором томе раскрывается, но неизвестно, переведем ли мы его:(
(6*) Честно говоря, переводчик-Рыся была дико удивлена, как неподготовленный и неумелый Хатано так мастерски и глубоко заглатывал член Машибы. А потом переводчик этот скромно отвел глазки и сказал: «Ну, наверное, бывает!» – спрятавшись под тумбочку от стыда. Испорченная яойщица!:)
(7*) Комментарий Намамекашики: (_._)
(*8) «Я не желаю другого принимающего/пассива/уке», – если переводить дословно.

Поиск по сайту: