Эпизод 1. «Прослушивание»

Пролог

2019 год

Пыльная тяжелая коробка с грохотом приземлилась около ног парня. Он обреченно застонал и посмотрел на копошащуюся в груде векового хлама сестру, которая с пугающим блеском в глазах, словно хирург-маньяк, вскрывала очередной ящик.

- Проверь вот эту. Я чувствую, она где-то совсем близко!

- Истина где-то рядом. Какая эта уже по счету?

- Билл, не нервируй меня! Вызвался помогать, так не ной. Мы почти закончили, еще немного - и она будет моей.

Парень закатил глаза и присел на корточки, принявшись покорно отдирать скотч от поверхности коробки. Чего-то здесь явно не хватало. Например, здравого смысла.

- Одного не могу понять, - недовольно протянул он, - в магазинах их сотни, тысячи, различных размеров и цветов, одна красивей другой, выбирай - не хочу. Герти, на кой ляд тебе сдалась именно эта тиара?

Девушка выпрямилась, сдула челку со лба и мрачно уставилась на брата:
- Потому что мама выходила замуж за отца именно в ней. Потому что эта тиара - самое прекрасное, что я когда-либо видела. Не будет ее – не будет свадьбы.

- А Карл об этом знает?

- А кто, думаешь, сегодня утром перерыл первую половину вещей? - хитро подмигнула девушка, после чего снова продемонстрировала свою спину, склонившись над коробкой.

- Выходит, я не первая жертва.

- Свадьба через неделю, а я…

- А ты не одета, я понял, - Билл смачно чихнул. - Но признаюсь тебе честно, в этом гараже можно найти что угодно, за исключением того, что ищешь... Ёперный театр!

- Ради всего святого, я же просила при мне таким образом не выражаться. Я деятель искусства, черт бы тебя побрал! - Герти развернулась с намерением отчитать его по полной, но так и замерла на вдохе: Билл, сведя брови у переносицы, напряженно всматривался внутрь коробка.

- Что там? – любопытство взяло над ней верх, и девушка живо подползла к брату.

- Невероятно. Я столько лет искал их, а они все это время были здесь…

- Старые диски и пластинки? Прокофьев, Чайковский, Бетховен, Моцарт, Вивальди… Постой-ка, - она взяла одну и повертела в руках. - Те самые, которые подарил он, да?

Билл несколько раз заторможено кивнул и расплылся в загадочной улыбке:
- Ты помнишь?

- Спрашиваешь! Ты тогда уехал учиться в академию, вот мама и пристроила их в самое подходящее, по ее мнению, место. Надо же, какая находка, - девушка переворачивала пластинки одну за другой, читая обороты, и не сразу заметила, как задрожали у брата руки, вцепившиеся в края старого картона. - Билл, с тобой все хорошо?

- Нормально. Просто воспоминания нахлынули.

Герти в знак понимания потрепала его по плечу.
- А знаешь, он ведь скоро приезжает к нам с сольным концертом впервые за эти годы. Афиши повсюду развешаны, и говорят, все билеты уже распроданы, - сказала, но тут же пожалела, заметив, как брат отреагировал на эту новость. - О, нет, нет, и не проси. Ни за что!

- Герти, мне нужны эти билеты. Поспрашивай у своих, а? Наверняка кто-то заныкал пару штучек, - он обхватил лицо сестры ладонями, обескуражив ее таким напором.

- Но зачем? Хочешь разбередить старые раны?

- У меня ничего не болело.

- Ты понял, о чем я. Билл, что было, то было. Все осталось в прошлом. Забудь. Это просто…

- Совпадение? – воскликнул парень. – Допустим. В таком случае, ответь мне: какова была вероятность того, что я найду эти диски именно в тот момент, когда он задумает приехать в наш город, а? Я искал их несколько лет, но нашел только сейчас, понимаешь? – Для убедительности Билл выдержал небольшую паузу, а затем продолжил уже спокойнее: - Нет, Герти, случайных встреч не бывает. Все спланировано заранее, и надо быть глупцом, чтобы упустить подаренный судьбой шанс.

- Шанс на что? – девушка устало потерла виски, с сомнением глядя на брата.

- Поблагодарить. Он важный человек в моей жизни. Он подарил мне надежду. Такое не забывается.

- Ты никогда не рассказывал, что произошло в тот вечер, - осторожно начала Герти. - А я не спрашивала, потому что видела, в каком состоянии ты тогда был.

- Прости, - Билл шутливо щелкнул сестру по носу. - Но тебе было всего двенадцать. Я гуманный брат и берегу твою психику.

- А сейчас расскажешь? – девушка заискивающе улыбнулась и повисла у него на шее. Прямо как в детстве, когда пыталась вымолить нечто запретное.

- Когда-нибудь обязательно. У тебя свадьба через неделю, юная леди. Вот станешь взрослой, тогда и расскажу, - легкая усмешка.

- Мне двадцать два! – возмутилась она.

- Многие бы засомневались в этом, поглядев на тебя сейчас… - с напускной серьезностью заметил Билл, на что Герти состроила смешную рожицу и звонко чмокнула брата в щеку.

- Ладно, будут тебе билеты, хоть мне эта затея и не по душе. И, да, помни, - ее указательный палец уперся Биллу в лоб, - у тебя есть парень.

- Все будет тип-топ. Спасибо! - Билл сгреб в охапку диски, поднялся на ноги и поспешно направился к выходу.

- Эй, куда? А как же тиара?.. – вскинула брови девушка, выжидающе уставившись на него.

- Без меня ты ее быстрее отыщешь. Я только под ногами путаюсь да разговорами отвлекаю.

- Не терпится послушать, да?

- Это уникальная запись, - задумчиво произнес он, стоя уже на ступенях.

- Дисков с его концертами миллионы, - скептически хмыкнула Герти.

- Да, но здесь, - парень с самодовольной улыбкой постучал по ребру картонной коробки, - он играл специально для меня.

Не успел Билл и дверь за собой прикрыть, как за его спиной раздался радостный вопль сестры. «Нашла», - догадался он.

Диск плавно заехал в проигрыватель и тут же начал набирать обороты. Билл, сев на кушетку, взял со столика заранее приготовленный бокал коньяка, и, чуть помедлив, нажал на «play». И затаил дыхание, прежде чем с головой нырнуть в плавно полившуюся из колонок музыку.
Комнату наполнили звуки фортепиано: волнующие и глубокие, трепетные и задорные, обволакивающие сознание, проникающие в самое ядро души и безжалостно терзающие истосковавшееся сердце. Музыка, утягивающая за собой в совершенно другой мир.
Она была такой же, как и тот, кто ее исполнял.

Эпизод 1. «Прослушивание»

Десять лет назад.

- Молодой человек, что вы тут топчетесь? Найдите себе место, в конце концов, и прекратите бродить по коридорам, - ворчливый голос прозвучал неожиданно близко, отчего молодой человек резко обернулся. - Вы, собственно, кем будете?

- Прошу прощения. Мое имя Билл Каулитц, я жду сестру. Она сейчас на прослушивании.

Грузный профессор приспустил очки на кончик носа, с укором посмотрев парню в глаза:
- Это консерватория, а не зал ожидания.

Провожая взглядом удаляющуюся фигуру пожилого мужчины, Билл так и норовил от души продемонстрировать ему свой длинный средний палец. Однако остановило его отнюдь не воспитание, а развешанные на стенах портреты известных композиторов, которые взирали на него со всех сторон с таким видом, что любому бы стало неловко не только за свои действия, но и за свои мысли.
Целых два часа парень маялся от безделья и не находил себе места, но не от волнения, а от скуки. Все этажи были изучены, все надписи на дверях кабинетов прочитаны. Чего только он сегодня не слышал... Из комнат доносились звуки разных музыкальных инструментов: скрипки, трубы, виолончели, флейты, контрабаса, аккордеона и даже балалайки. Справа, слева, сверху, снизу – повсюду. В какой-то момент ему начало казаться, что музыка звучит в его голове, а сам он верно сходит с ума. Билл даже всерьез обеспокоился, что эта какофония будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, а ведь люди в такой обстановке еще и работать умудряются. Окончательно одурев от измучивших его слух звуков, парень решил податься на второй этаж: неизвестно, сколько еще будет занята сестра, а искушать судьбу и встречаться с тем ворчливым стариком он больше не намерен. К тому же, кто знает – вдруг там будет хоть немного тише?

Поднявшись на самый последний этаж консерватории, Билл сначала даже не понял в чем дело, и только потом до него дошло: вокруг стояла безупречная тишина. «Ремонт тут, что ли?..» - мелькнуло в голове.
Идеальное место. После двух часов отменной музыкальной пытки этот пустынный этаж показался Биллу раем. Парень жизнерадостно запрыгнул на подоконник и вытащил из кармана мобильный телефон, намереваясь осчастливить звонком своего лучшего друга. Тот набрехал своим родителям с три короба, сказав, что уезжает в колледж пораньше ввиду мифических неотложных дел, хотя на самом деле сейчас прохлаждался в Америке с братом-хиппи.

- Что за черт… – от неожиданности Билл подскочил на месте, чуть не выронив телефон из рук: где-то совсем рядом зазвучала фортепианная мелодия. И здесь нет покоя! Как это он раньше не заметил приоткрытую дверь всего в паре метров от себя?

Музыка была приятной, без нагромождений и пресса, веселая и легкая, она не долбила по ушам, не вызывала желания спрятаться в тишину или разгромить инструмент, оставив от него одни лишь щепки. Билл осознал, что он уже несколько минут, приникнув ухом к двери, словно обколотый транквилизаторами пациент, слушает вдохновенную игру неизвестного пианиста. С чего бы? Покоя не давало природное любопытство. Молясь всем известным богам, чтобы дверные петли были хорошо смазаны, он потянул на себя ручку и приоткрыл дверь ровно на столько, чтобы в проем могла пролезть голова.
Спиной к Биллу сидел парень, чьи пальцы с такой скоростью летали по клавишам фортепиано, что рябило в глазах. Он непринужденно, играючи брал сложные аккорды, в то время как его голова забавно раскачивалась под ритм мелодии. Локти, словно крылья большой птицы, то поднимались, описывая заданную траекторию, то опускались обратно, правая нога в нужные моменты жала на одну из педалей. Как он умудряется так легко совершать все эти действия одновременно, как не сбивается? Несмотря на то, что Билл не был профессионалом, слух у него имелся, и то, что он сейчас слышал, ему определенно нравилось.
Внезапно руки пианиста взметнулись вверх, словно обрывая свою связь с инструментом, и музыка замолчала. От резко возникшей тишины загудело в ушах.

- Хочешь послушать что-то конкретное? Принимаю заявки.

Билл не шелохнулся. Может в другой части помещения, скрытой от его глаз, есть еще человек? Не мог же этот парень позвоночником его увидеть? Но тут пианист развернулся на крутящемся стуле и посмотрел застывшему на месте Биллу прямо в глаза. Во взгляде читалась насмешка.
Спалился так спалился…

- Извини.

- Да ты не тушуйся. Заходи.

- Круто играешь, - не кривя душой, похвалил Билл и переступил порог. Он затворил за собой дверь и огляделся. Так и есть - ремонт. Кроме фортепиано и ветхого книжного шкафа в углу помещения, ничего не было, даже лишнего стула.

- Сразу видно, что ты понятия не имеешь, кто я. Как тебя зовут?

- Билл.

- Том Лангэ, - музыкант протянул ладонь для рукопожатия. - Значит, Билл, любишь Моцарта?

- С чего ты взял?

- «Турецкий марш», - его пальцы коротко пробежались по клавишам, демонстрируя уже знакомую Биллу мелодию.

- Так вот что это было. Ну да, ничего так, но от классической музыки я далек.

- Насколько?

- Максимально. Знаю только, что нот шесть.

- Семь, - с улыбкой поправил музыкант, чем немало смутил Билла. - Теперь вижу. Но раз ты здесь и тебе понравился марш, значит, не все потеряно.

- Это вряд ли. Я пришел с сестрой, она у меня флейтистка и сейчас находится на важном прослушивании, а я вот уже битых два часа не знаю, куда податься. Ненавижу ждать.

- Выходит, простое любопытство?

- Не более.

- Чистая случайность? – допытывался Том, которому определенно было весело, вот только Билл не понимал, к чему он клонит. Ох уж эти творческие люди, крыша так и протекает.

- Точно. Так ты здесь учишься или работаешь?

- Сам как думаешь?

- Для преподавателя ты слишком молодо выглядишь, да и одеваются они скромнее, кстати, как и те, кто здесь обучается.

- На кого же я тогда похож?

- Честно? На солиста какой-нибудь японской рок-группы. Прическа супер, - Билл пощупал ткань банданы с иероглифами, которая играла роль повязки, собирая назад черные волосы музыканта, доходившие ему до плеч.

- А ты проницательный. Уже два года живу в Японии, и вот что я тебе скажу: сопротивляться их культуре бесполезно даже вне страны, а что говорить о тех, кто живет внутри нее. Если ты встретишь кого-нибудь, кто похвастается, что он не поддается влиянию, знай: этот человек тебе врет, он просто никогда не был в Японии.

- Это твоя теория?

- Жизненный опыт, - подмигнул Том и сделал два полных круга на стуле.

- Если ты здесь не работаешь и не учишься, тогда что тут делаешь один, на пустом этаже?

- Сегодня вечером я даю свой первый сольный концерт на родине.

- Сольный? То есть ты целый час, или сколько там, будешь на сцене один?

- Почему же один. Есть композиции, в которых участвуют скрипка и флейта.

- Обалдеть. Тебе сколько лет?

- Двадцать, - пианист в голос рассмеялся, услышав, как пораженно присвистнул парень.

- И «Турецкий марш» тоже будешь играть? – Билл обошел фортепиано сбоку и облокотился об его крышку.

- Генеральная репетиция была утром. А это так, баловство. К тому же, исполнять я буду произведения собственного сочинения.

- Ты издеваешься? – Билл недоверчиво косился на Тома, широкая улыбка которого сбивала с толку.

- Едва ли.

- Ты типа вундеркинд?

- Все относительно.

- Ну да, рассказывай, - он хмыкнул. - Мне восемнадцать, а я только школу закончил.

- Вот смотри. Взять, к примеру, Моцарта. В четыре года он написал свой первый концерт для клавира, в пять начал сочинять сложные менуэты, к десяти годам объездил с выступлениями почти всю Европу, - перечислял Том, покачиваясь на стуле. - А однажды, желая сделать своей сестре Наннэль незабываемый подарок, он украл партитуру девятиголосного сочинения для двух хоров. Это произведение исполнялось в Ватикане всего один раз в год, по приказу Папы Римского ноты тщательно охранялись и никому не показывались. Знаешь, как он это сделал? Как украл их? Прослушав лишь раз это сочинение, он записал его на слух. Просто запомнил. Поэтому по сравнению с ним я та еще посредственность.

История впечатлила Билла, но теперь он чувствовал еще большую неловкость в присутствии Тома. Его напрягало, что тот смотрит на него как на несмышленого мальчишку в возрасте «почемучки». В то же время с ним не было скучно, он располагал к себе, проявлял живой интерес к разговору. Билл наконец признался себе, что его давно так не волновало простое общение.

- Все равно. Наверняка клёво быть молодым привлекательным гением, - сказал и тут же понял, что лучше бы ему поскорее заткнуться.

Иной раз мысли стоит оставлять не озвученными. Билл вообще ненавидел себя за болтливый язык, а сейчас эта ненависть ощущалась особенно сильно. Ему даже не хотелось знать, как на эту двусмысленную фразу отреагирует музыкант, интеллигентный, между прочим, человек, не то, что некоторые. Сделав вид, что ничего не было, Билл начал играться с подставкой для нот, очень надеясь, что его лицо не изменилось в цвете.

- Не пойми меня превратно, - Том неторопливо подвинул стул ближе к притихшему парню и склонил голову набок, пройдясь по нему быстрым оценивающим взглядом. От глубокого низкого тембра его голоса сердце Билла пропустило удар. - Можно тебя кое о чем попросить?

- Да, - хотел добавить «все что угодно», но сдержался. Пальцы пианиста поддели край его свитера и потянули на себя, заставив сделать шаг вперед.

- Пожалуйста, не трогай мой пюпитр.

Билл опешил. Флирт флиртом, но это уже хамство. И что за пюпитр? Теперь это так называется? Наклонившись, он постарался вложить в интонацию как можно больше оскорбления:

- А я и не собирался трогать твой пюпитр.

- Билл, - губы музыканта скривились от сдерживаемого смеха, и он кивнул в сторону, глазами указав на ту самую подставку, которую все еще дергал парень. - Пюпитр, говорю, не трогай. Сломаешь.

- Оу! – настолько позорно он давно себя не чувствовал.
Билл зажал рот рукой и закрыл глаза. Хотелось раствориться в воздухе, и чем скорее, тем лучше. Немедленно исчезнуть, срочно! Прямо сейчас он тонул в океане стыда, его уносило все дальше, туда, куда ни один спасательный круг не доплывет. Том тем временем внимательно следил за его реакцией. Странно, но на его лице блуждала лишь снисходительная добрая улыбка, хотя, по предположению Билла, он должен как минимум загибаться от оправданного безудержного смеха.

- Всё нормально. Не переживай ты так.

- Прости, - он почувствовал себя еще ущербнее, когда пианист взял его за руку, успокаивающе поглаживая большим пальцем внешнюю сторону ладони.

- Ты забавный.

- Хочешь сказать, глупый?

- Я сказал именно то, что хотел сказать.

- Какой извращенец придумал такое название?

- Извращенец не тот, кто придумал название, а тот, у кого оно вызвало подобные ассоциации.

- Ах вот ты как значит, - обстановка разрядилась и Билл с удовольствием подыграл Тому. - Ладно, каюсь, заслужил.

За разговором никто из них не услышал, как тихонько скрипнула дверь. На пороге стояла невысокая черноволосая девчонка.

- Герти! Как ты меня нашла? Уже закончила? Герти, ау! – подойдя к сестре, Билл щелкнул пальцами перед её лицом, но девочка не подала никаких признаков жизни. Ошалевший непонятно от чего ребенок неподвижной статуей застыл в дверях. Недоумевая, Билл проследил направление взгляда ее широко распахнутых то ли от страха, то ли от удивления глаз. Так и есть: девочка безотрывно смотрела на Тома.

- Прости, - обратился он к музыканту. - Вообще-то она у меня говорящая, да и с опорно-двигательным аппаратом у нее тоже все в порядке. До сего момента было, по крайней мере…

Ответить пианист не успел – девочка вернулась к жизни так же резко, как и выпала из нее. Побросав прямо на пол все вещи, она стала судорожно рыться в рюкзаке. Вытащив оттуда нотную тетрадь, она вырвала чистый лист, схватила из пенала ручку, и уже через секунду стояла возле пианиста, тыча в него всем этим добром. Глаза девчушки восхищенно блестели, щеки пылали, а изо рта то и дело вырывались какие-то восторженные попискивания.

- Том, можно мне ваш автограф? Пожалуйста!

- Какие проблемы, принцесса, давай сюда, сейчас все сделаем в лучшем виде.

С улыбкой вытянув из подрагивающих рук девочки листок, Том размашисто начеркал на нем что-то и протянул обратно. Получив свое сокровище, Герти прижала его к груди, и, съехав спиной по шкафу, опустилась на корточки с блаженной улыбкой на лице. Биллу раньше еще никогда не доводилось видеть сестру в таком невменяемом состоянии. Она будто достигла наивысшей точки нирваны и сейчас самозабвенно плавала в ней, не замечая ничего вокруг.

- Я не понял, что здесь происходит? Герти, объясни свое поведение.

Улыбка вмиг исчезла с ее лица. Она сощурила глаза и с угрожающим видом поднялась на ноги:
- Это же Том Лангэ! Сколько я тебе про него рассказывала? Почему ты никогда меня не слушаешь? У меня плакаты по всей комнате развешаны!

До Билла, наконец, начало доходить, из-за чего весь сыр-бор. И правда, ведь ему с самого начала это имя показалось смутно знакомым.

- Так вот в чем дело. Это тот самый Том, по которому ты сходишь с…

- Замолчи, иначе флейтой по башке дам!

- Она ж легкая.

- Зато рука у меня тяжелая.

О да, как же ему нравилось доводить сестру до состояния неконтролируемого бешенства, тем более что она тоже в этом искусстве преуспевала и частенько упражнялась, чаще всего на брате. Билл просто не мог упустить такую шикарную возможность. Он подошел к Тому и сделал вид, что шепчет ему на ухо, но на самом деле понизил громкость голоса так, чтобы сестра услышала каждое слово.

- Знаешь, в своих мечтах она замужем и имеет от тебя троих детей. Я бы на твоем месте не был с ней так любезен.

Не успел он договорить, как получил тяжелой папкой по спине.

- Ты труп, Билл! Это война!

- Ребят, не ссорьтесь, - Том встал со стула и обнял обоих за плечи. Билл отметил, что ростом музыкант значительно его превосходит. - Лучше приходите вечером на мой концерт.

- Мы не можем, - Герти злобно глянула в сторону брата, после чего перевела жалобный взгляд на пианиста, - и все потому, что кто-то вовремя не купил билеты. Одну меня не пускают, родители заняты, а этот, - Билл ойкнул, когда детский палец ткнул ему в живот, - не захотел со мной идти. А когда я его уговорила, было уже поздно: билеты все расхватали.

- Я ж не знал.

- Это ты во всем виноват!

- Подождите, если все дело в билетах, то проблемы нет. Придите чуть пораньше, скажете охраннику свои имена - и дело в шляпе, - Том подобрал свою сумку и перекинул ремень через плечо. Брат и сестра смотрели на него с разинутыми ртами.

Первой очнулась Герти:
- Спасибо! А можно будет после концерта с тобой сфотографироваться? Ты меня обнимешь, как будто хорошо знаешь уже много-много лет. А?

Том впервые за все это время смеялся до слез. Непосредственность девочки его очаровала. Он погладил ее по волосам, отчего та чуть ли не завизжала.

- Будет фото. И не одно, а сколько захочешь.

- Правда? А в гости к нам зайдешь?

- Герти! – возмутился Билл. - Остановись.

- Ты против? – как ни в чем не бывало поинтересовался пианист с той самой улыбкой, которая так умело отключала в голове парня мыслительные функции. Этот вопрос застал его врасплох.

- Кто, я? Да нет. Просто думал, ты будешь жутко занят. Ну, там… банкет, интервью, поклонники, шампанское, бессонная ночь.

- Как точно ты воспроизвел мой сценарий на ближайшие сутки! Обычно, все именно так и происходит. Но в этот раз я лучше воспользуюсь предложением этой юной леди и проведу остаток вечера в приятной дружеской компании.

- Мы будем ждать тебя у черного входа, - воодушевленно затараторила девочка. - Все артисты через него проходят.

- Пойдем, Герти. Не будем отвлекать, - Билл стал активно подталкивать сестру на выход. Было ясно, что Том не собирается никуда с ними идти, он просто слишком вежлив и не смог отказать ребенку.

- Пока, Том!

- Еще увидимся, принцесса, - крикнул вдогонку музыкант и уже тихо добавил: - И с тобой, прекрасный черный лебедь.

Билл не успел понять, послышалось ему или нет. Он повернулся к пианисту, чтобы прочесть ответ в его глазах, но Герти уже захлопнула дверь кабинета и потащила его за собой вниз по лестнице, радостно перепрыгивая через ступеньки.

***

- Мы зря теряем время. Концерт закончился двадцать минут назад. Он мог выйти через другую дверь.

- Тогда что, по-твоему, здесь делают все эти люди? Тоже ждут его. Может, он просто вещи собирает.

- Ага, рояль упаковывает.

Билл уже не чувствовал пальцев. Перчатки он недолюбливал, а карманы не спасали. Оставалось топтаться на месте и растирать ладони друг о друга, пытаясь согреть их своим горячим дыханием.

Зима в этом году зверствовала не на шутку. Возле выхода из консерватории толпилось немало народу. Кто бы мог подумать, что и у таких людей есть свои кумиры. У людей, на завтрак, обед и ужин слушающих классическую музыку, посещающих оперу, балет и прочие помпезные мероприятия, на которых любой другой человек заснул бы на третьей минуте действа. Но больше всего поразило парня то, насколько разношерстной была публика. Женщины и мужчины разных возрастов и национальностей – все они сейчас стояли здесь, чтобы еще раз поблагодарить того, кто подарил им полтора часа счастья. Взять автограф, передать подарок, а кто-то, возможно, просто хочет полюбоваться на артиста вблизи, и в этом стремлении Билл их поддерживал и очень хорошо понимал. Интересно, а ради чего пришли вон те пожилые дамы с боевым раскрасом и нарядами из прошлого века?..
Все это время Герти, как часовой на посту, не сводила глаз с двери.

- Смотри! – возбужденный вопль сестры чуть не оглушил Билла, который четко расслышал треск ниток, когда она с силой дернула за пояс его пальто.

Толпа тут же загудела, и плотная масса человеческих тел сосредоточилась возле выхода. Лезть в самый эпицентр брат с сестрой не рискнули, терпеливо ожидая, когда все это безумие закончится. Однако ни через пять, ни через десять минут ситуация не изменилась. Иногда слышался голос и смех музыканта, который неутомимо водил маркером по протянутым клочкам бумаги, дискам, и профессионально позировал на камеру. Было совершенно очевидно, что купаться во всеобщей любви и обожании ему не привыкать. Глядя на все это, Биллу вдруг стало противно. Как они могли поверить этому позёру? Развесили уши, а теперь стоят тут как дураки на морозе в ожидании чуда. Ладно сестра, не первый год с ума сходившая по этому Лангэ, но он-то на что повелся? Да, на концерт их действительно провели, но на этом, должно быть, все и закончилось. Проклятый пианист.
Стоящая рядом Герти вся дрожала от холода и постоянно шмыгала носом, а ее сияющий в предвкушении взгляд начал угасать. Билл снова мысленно проклял купавшегося в славе Тома, по вине которого его сестра раскисала на глазах. Наверное, тоже понимает, что сказка кончилась…

- Эй, красный нос, - Билл обнял сестру. - Пойдем-ка отсюда. Как насчет горячего шоколада?

- Давай подождем еще немножко, хоть две минуточки. Он же обещал…

Как бы Биллу самому ни хотелось еще раз встретиться с Томом, он не мог видеть Герти такой расстроенной и несчастной. Дальше будет только хуже, поэтому резоннее уйти прямо сейчас, а дома объяснить, что люди не всегда сдерживают свои обещания.

- Он не придет, даже если мы простоим тут до утра. Посмотри на всех этих людей и на него. Ему там хорошо с ними, а о нас он забыл сразу же, как только мы ушли. Спустись с небес, Герти. Мне жаль, что так вышло, но давай будем реалистами, мы для него не того полета птицы.

Едва не плача, девочка молча кивнула и побрела вниз по тротуару, не догадываясь, что у Билла, следившего за ее поникшей фигуркой, в этот момент разрывалось сердце. Вся симпатия, изначально возникшая у него к пианисту, сменилась стойкой неприязнью.

- Не грусти, ладно? – попытался он подбодрить сестру, нагнав ее. - Подумаешь, невелика беда. Сейчас придем домой, отогреешься, я достану конфеты, чипсы, арахисовые печенья, потом мы с тобой завалимся на диван и будем всю ночь смотреть фильмы. Любые, как захочешь. Как тебе такая идея?

- А послушаешь мою программу, которую я сегодня играла перед комиссией? – губы девочки растянулись в вялой уставшей улыбке.

- Ах ты, хитрюга мелкая! – Билл быстро подхватил сестру и закружил, крепко держа в руках.

Герти восторженно завопила, прижимая шапку к голове, чтобы та не слетела. Они толкались, дурачились и хохотали до тех пор, пока девочка не поскользнулась и не упала, прихватив с собой заодно и брата.

- Супер! Теперь мы еще и промокнем, - сетовал парень, отряхивая пальто и выгребая снег из-за шиворота.

- И куда это вы собрались без меня? – словно материализованный из воздуха Том налетел со спины на полной скорости, обнял обоих за шею и в таком положении быстрым шагом повел к остановившемуся по сигналу такси. Билл и Герти от неожиданности только и могли, что переглядываться и послушно передвигать ноги. - Прошу прощения за задержку, еле вырвался. А вы чего не подошли? Смотрю, стоят там как сиротки. Не поверите, что сейчас произошло. Одна нафталиновая бабулька, ровесница, наверное, самого Верди, подходит ко мне такая вся расфуфыренная и говорит: «Давно слежу за вашим творчеством, Том, и вы мне глубоко симпатичны как первоклассный музыкант. И не только». Подмигивает мне и сует конверт. Я по инерции беру, а она продолжает: «Мы же с вами взрослые люди, могу я надеяться на продолжение знакомства наедине?» Ну нормально? Я как заржу... Клянусь, пытался сдержаться, не получилось. Стою, щупаю этот конверт и понимаю, что там пачка денег и что-то твердое. Никак ключ от номера отеля. Нет, ну прикиньте, эта ходячая мумия хотела меня в постель затащить… Упс! Не при детях. Прости, принцесса.

- Куда ты нас тащишь? – Билл попытался вырваться, но не тут-то было: музыкант уже подвел их к авто.

- К вам домой, конечно, куда же еще, - последовал невозмутимый ответ. - Я ведь принял приглашение. Давайте бегом залазьте в машину.

Затолкав брата с сестрой в такси, пианист оглянулся, и, выкрикнув что-то нецензурное, буквально запрыгнул в салон автомобиля.

- Трогай, чувак, иначе через пару секунд от твоей тачки останутся одни покрышки.

Дважды повторять не пришлось - водитель сразу нажал на педаль газа, и машина тронулась с места. Билл, решив проверить, из-за чего, собственно, такая спешка, привстал на сидении и посмотрел в заднее окно. То, что он увидел, заставило его не поверить своим глазам: за машиной, уже изрядно отстав, бежала примерно дюжина молоденьких девушек, размахивая блокнотами и уродливыми мягкими игрушками.

Поиск по сайту: