Глава 14. ТЫ ЗАЖИГАЕШЬ МОЮ ЖИЗНЬ

Я очнулась от жгучей боли и ослепительного света. Моя кожаная куртка исчезла, и солнечный свет лился на мои голые руки. Я затащила их обратно в тень, которая покрывала остальное тело.

Слезы навернулись на мои глаза, когда рука начала пузыриться, но это была наименьшая из моих забот.

Я определённо была квадратной комнате с одним окно на стене. Окно было раскрыто, и солнечный свет заливал комнату. Я была подвинута в единственный затемнённый угол, маленький шарик для вампира... и мой телефон был в исчезнувшей куртке.

– Удобно, не правда ли?

Я не должна была проснуться в этот час. Медленно, пошатываясь, я посмотрела на говорящего Тейта. Он стоял в дверном проёме, который составлял двадцать футов залитого солнцем бетона далеко от меня.

Дверь вела непосредственно наружу. Даже если бы мне удалось пересечь комнату, некуда было идти.

Тейт заключил меня в тюрьму с солнечным светом. Он даже оставил мне мой меч, только что я смогу сделать с ним? У меня не было комнаты, чтобы использовать её, если я не надеялась избавить себя от страха умереть на солнце.

– Ты садист, – сказала я.

– Вряд ли. Я реалист, – сказал он. – Мир может быть лучше, чем сейчас. Я намерен доказать это.

В голове царила вялость и заторможенность.

– Это не важно, – сказал он. – Более важный вопрос – почему мы здесь.

– Потому что ты мстительный сукин сын?

Тейт засмеялся и зашёл в комнату. Он носил тёмные брюки и футболку. Его крылья исчезли, но его футболка была в крови. Я поняла, что Джонах делал несколько выпадов.

Он усмехнулся и подошёл ближе. Было тревожно наблюдать за его движениями. Такой красивый... и такой смертельный. Я посмотрела на него, просматривая лицо и тело для любых деталей, которые помогли бы мне различить его между двумя. Но я ничего не видела.

– Я предпочитаю – Вестник правосудия, спасибо.

Я поняла, что библиотекарь был прав.
– Предполагаю это всё, что ты хочешь. Игра в судью, жюри и палача не делает тебя простым. Это делает тебя высокомерным.

– Я не один высокомерен, Страж Дома Кадоган.

– Ты падший ангел, не так ли? Тёмный? Это высокомерие по определению. Ты думал, что знаешь это лучше, чем все остальные.

– Я отличаю правильное от неправильного.

– Это правильно? Наказать меня, потому что я пыталась спасти четырёх офицеров? Оставив меня в этой комнате, где я сгорю дотла за несколько часов?
– Эти люди коррумпированы, – сказал он. – Их души коррумпированы.

– У этих людей есть семьи. У них есть жёны и дети.

– Они причиняют боль другим. Они заслужили наказание, – настаивал он.

– Это не твоё требование для выполнения.

Он успокаивался, и это было почти страшнее, чем спорить с ним, как будто я смотрела на яростного человека, внезапно замороженного в мраморе.
– Те, кто говорят, что мы не можем отличить правильное от неправильного, не мужественны. У них нет силы воли принимать решения, которые должны быть сделаны. Правосудие должно вершиться теми, кто имеет силу воли, чтобы действовать, силу воли для наказаний. Никто не вынуждал тех мужчин к действию. Они выбрали свой путь. Они должны отвечать за последствия.

– Они ответили бы. Именно поэтому они были заключены в тюрьму.

– И они были освобождены. Человеческая система правосудия не имеет позвоночника.

– Ты не можешь принять это решение. Это не то, что ты получил проблемы несколько тысячелетий назад?

Мои руки начали дрожать от усталости, моё тело восстаёт против того, что я проснулась. И сжала их в кулаки и заставила себя сосредоточиться.

– Вы слабые существа без смелости для свершения правосудия.

– То, что вы называете правосудием, мы называем войной. Разрушением. Опустошением.
Я проглотила крик боли. Этан, вероятно, бесился, но Джонах видел, как я исчезла. Они должны поработать, чтобы найти меня, и они будут. Даст Бог, будут.

– Зачем ты привёл меня сюда? – спросила я.

– Чтобы сделать пример из тебя.

– Для чего?

– Ты остановила меня от завершения моей работы так же, как алая ведьма пыталась. Ты просила об этом, помнишь?

Пейдж должна быть алой ведьмой.
– Ты сжёг её дом, потому что она пыталась остановить вас?

– Правосудие не отворачивается от трусов.

– И убийство людей не делает тебя храбрым. Это просто делает тебя убийцей.

– Я вижу, что ты сожалеешь о своём решение защитить коррумпированных полицейских. Ты будешь жалеть о своём решение некоторое время, не так ли?

Он указал на линию солнечного света, которая переместилась ещё на несколько градусов. Вскоре моя тень сократиться ни к чему, и я полностью подвергнусь воздействию солнечных лучей.

– Я признаю, – сказал он, оглядывая комнату, – это мой первый раз в использовании данного механизма. Одна рана мечом не имела бы того же самого эффекта на тебя, не так ли? Ты слишком легко пережила бы это.

Впервые я на самом деле сожалею об обладании быстрой целительной силы. Но я не собиралась Тейту позволить получить эмоциональную власть.

– Ты уже проиграл однажды сегодня, – сказала я. – Мы остановили тебя. Они найдут меня, и ты проиграешь снова.

Но с каждой прошедшей секундой казалось всё более и более маловероятным, что они найдут меня вовремя. Пресс-конференция состоялась рано вечером. Вся ночь прошла и ушла, и солнце поднялось снова. И сейчас взошло солнце, и ни Джонах, ни Этан не смогли отыскать меня.

Вскоре это станет несвоевременным.

Тейт вытащил что-то из кармана, и затем поднял его. Это было блестящим и отражающим свет, и я снова отвела взгляд, моргая от яркой вспышки.

– У тебя всё ещё есть мой медальон Кадогана, – сказала я. – Это не новость.

– Это фактически.
Я услышала звон цепи и предположила, что он убрал её снова. Нет смысла размахивать ей перед моим лицом, если я не собираюсь смотреть.

– Я считаю это символически интересным. Девушка, аспирант, превратилась в вампира в одну ночь против её воли. Рождённая заново в вампирском Доме прямо здесь, в Чикаго. Она считает себя спасителем потерянных душ и решает бороться со мной за превосходство. Она проигрывает, и здесь же умирает.
– Значит, ты не нуждаешься в этом больше.

– Напротив, – сказал он. – Это приз. Воспоминание.

Он имеет в виду, что когда солнце закончит свой путь, я уйду. Сгоревшая до пепла, …но это все ещё трофей обыгравшего меня. (Или он не заметил, что я ношу замену медальона, или он не позволял немного неудобному факту мешать победе, которую он уже воображал.)

Я знала, что не могу услышать Этана больше, но я всё ещё воображала его голос в голове, произносящий мне речь, подобную той, которую я сказала ему в штате Небраска. Напоминавший мне, что я вампир Кадогана, что я была сильнее, чем считал Тейт, чтобы я выжила, пока он не найдёт меня.

Но он найдёт меня. Он сможет. Мне нужно было только продержаться до его прибытия. Мне нужно было только выжить.

«Двигайся!» – сказала я себе. Я передвинулась на сантиметр вправо и заставила себя продолжить говорить. Я могла бы, к тому же, использовать время наедине с Тейтом с пользой.

– Сейчас существует двое тебя.

– В моде, – сказал он загадочно.

Я нахмурилась.
– Я видела тебя. Ты коснулся Малефициума и разделился пополам.

Он прищёлкнул языком.
– Я не делился пополам, Балерина. Я соединился. Меня зовут Доминик.

Он был одним из трёх Тёмных, которых идентифицировал библиотекарь – Уриэль, Азраэль и Доминик.
– Ты разрушил Карфаген?

Он от души рассмеялся.
– Я не делал этого. Это не было моей конкретной работой. Он принадлежал моим братьям по оружию. Но, по крайней мере, ты лучше ценишь то, что мы сделали.

– Разрушение или месть?

– Только заслуженное, – сказал он, явно не имея сомнения о назначении самого человека, чтобы решить, что кто-то сделал или не заслужил.

– Мир – жестокое место, – сказал он. – Часто несправедливое.
Доминик подошёл к окну, посмотрел на улицу и снова на меня.

– Я вернусь через момент, – сказал он. – Не двигайся.

Он вышел из комнаты. На мгновение я понадеялась, что он, возможно, увидел кого-то снаружи... спасателя с намерениями спасти меня. Но мир оставался тихим.

Я вздрогнула от усталости, край моей руки задел сторону солнечного света. Боль пронзила меня, и я притянула колени к груди и обвила руки вокруг них. Если все станет ещё хуже, я смогу встать, сжимаясь в крошечной полоске пространства. Но тогда я выйду из комнаты даже без моего пиджака, который мог защитить меня.

То, что он забрал мой пиджак только, чтобы обнажить мои руки и подвергнуть их большему солнечному воздействию, было очень отвратительно. Я подумала, что я должна быть благодарна, что он не раздел меня догола и не оставил полностью уязвимой, но не то чтобы моя одежда сильно поможет, когда полоска тени закончиться.

И она быстро исчезала.

«Пожалуйста, кто-нибудь, найдите меня», – подумала я.

«Мерит?»

Моё имя было эхом в моей голове. Я подумала, что это паническая реакция.
«Этан?»

«Это Морган. Я с Этаном. Он здесь. Он попросил меня поговорить с тобой. Ты знаешь, где ты находишься?»
Я закрыла глаза с облегчением. Я почти забыла о своей связи с Морганом Гриером. Слава Богу, кто-то вспомнил.

Я оглядела комнату, изображение размыто, моя голова плывёт от истощения.
«Я не знаю. Я нахожусь в комнате; тут много солнечного света. Я пытаюсь оставаться в тени. Но её не так много осталось».

«Можешь ли ты что-нибудь видела? Что-то знакомое?»

Я закрыла свои глаза, зажмурив их, чтобы очистить моё видение, и затем открыла их снова. Я прищурилась от солнечного света и поймала взглядом красный цвет за окном. Моя сетчатка злобно горела.

– Красный, – сказала я ему, снова закрыв глаза и плача с облегчением. – Тут всё красное снаружи.

В какой-то момент было только молчание. Паника ножом резала меня.
«Морган? Ты здесь? Не оставляй меня. Пожалуйста, не оставляй меня».

«Я здесь, Мерит. Джефф, Катчер и Этан здесь. Мы говорим о том, где ты можешь быть. Можешь ли ты мне сказать, какой красный видишь? Ярко-красный? Тёмно-красный?»

Я сглотнула и заставила себя посмотреть ещё раз.
«Темно-красный. Оранжево-красный».

«Что-нибудь ещё?»

Слёзы выступили на моих глазах.
«Я не знаю. Я так устала».

«Я знаю, что с тобой. Но ты должна сосредоточиться. Что ещё вокруг тебя?»

«Я не вижу ничего другого».

«Это нормально, Мерит. Используй другие чувства. Какой запах ты чувствуешь? Что ты слышишь?»

Я закрыла глаза и ослабила барьеры видов и запахов в помещении. Я слышала драку и воркование голубей, усаживающихся на насест на потолке надо мной, и почувствовала влажный ветер в воздухе.

«Я думаю, что мы рядом с озером», – сказала я Моргану.

«Это хорошо, Мерит. Что ещё?»

Он имел в виду, что недостаточно того, что я рядом с озером. Озеро Мичиган было огромным, и они никогда бы не смогли найти меня.

«Нет, – сказала я себе. – Сфокусируйся. Если ты хочешь пережить это, сфокусируйся!»

Я пробовала ещё раз, позволяя своим чувствам исследовать мир вокруг меня. Много голубей. Гравий. Влажная и умирающая трава.

И под всеми этими запахами резкий, сухой запах. Что-то порошкообразное. Что-то пыльное.

Что-то знакомое.

Я рылась в своей памяти, но моя голова не соображала.

«Мерит? Ты всё ещё там? Этан спрашивает о тебе».

Морган имел в виду его одобрения, но я могу сказать, что это было трудно для него – упомянуть имя Этана, ссылаясь на наши отношения.

Он причинял себе боль, помогая мне, я думала, что этой реализации будет достаточно, чтобы сосредоточить своё внимание и направить память в нужном направлении: я стою в комнате, и Сет Тейт сидел за столом напротив меня. Запах лимона и сахара заполнили воздух. Но за этим запахом было что-то ещё... тот же запах мела, который я ощутила сейчас.

Я знала, где я была.

«В керамическом заводе», – сказала я.
Это было заброшенное строение, где находился Сет Тейт, прежде чем он разыскал Малефициум. Я навешала его здесь... два раза. Оба раза ночью, но оба достаточно хороших и долгих, чтобы Тейт рассказал мне о Малефициуме и о магии.

Эти голуби надо мной.

«Они знают, где ты находишься Мерит. Они идут за тобой. Держись».

«Пожалуйста, не оставляй меня. – Я сдвинулась на дюйм дальше в угол. – Если они не найдут меня вовремя, я не хочу быть одна. Не здесь. Не в этом месте с Тейтом».

«Я не буду, – сказал он. – Я здесь».

Я не знаю, сколько минут или часов прошло, но я стояла в углу, моя спина была прижата к стене, в нескольких дюймах между мной и движущейся полоской солнечного света, когда громкий звук, как выстрел, расколол воздух, и я закрыла своими ладонями уши. Голоса вспыхивали. Крики, рёв двигателя, звуки скал и гравия.

Не подозревая об опасности, которую он представлял, неуязвимый к моим слезам, солнечный свет подползал ближе. У меня заканчивалось время.
«Пожалуйста, помогите. Пожалуйста, помогите».

Голос Моргана снова зазвучал в моей голове, столь опустошённый, как должно быть, звучал и мой.
«Мерит, они идут к тебе. Держись, ладно?»

Я опустила голову на стену позади меня, напрягая каждую мышцу, чтобы удержать себя в вертикальном положении и находиться в крошечной части тени.
«Ты сможешь это сделать, – говорила я себе снова и снова. – Ты сможешь это сделать. Ты сможешь это сделать».

Пейдж ворвалась в комнату.
– Я нашла её! – крикнула она.

Я зарыдала с облегчением.

Джефф бросился сзади неё с блестящим серебряным одеялом в руках. Неуязвимый от солнечного света, он подбежал ко мне.
– Я вытащу тебя отсюда, хорошо?

Мне удалось кивнуть прежде, чем он набросил ткань на мою голову и поднял меня на руки так, будто я ничего не весила. Я слабо обернула руку вокруг его шеи.
– Тейт?

– Временно недееспособен, – сказала Пейдж, суетясь с Джефом около двери. – Значит, у нас не так много времени.

Джефф вынес меня на улицу, где я услышала звук заводящегося двигателя и открытия дверей. Меня осторожно положили на что-то мягкое, а потом мы задвигались снова.

Джефф снял одеяло. Моё сердце опустилось во внезапной темноте. Я протянула руку, и он сжал мою руку.

– Я не могу видеть.

– Это временно, – сказал другой голос. Картер, впереди нас. – Это потому что ты долго подвергалась воздействию солнечного света; здесь слишком тускло для твоих рецепторов. Это пройдёт.

Я кивнула, но не смогла остановить слёзы, скользящие по моему лицу. Ещё минута и я стала бы кучей пепла.

Я рыдала, и Джефф прижал меня к груди.

– Тише, – сказал он, и я вдохнула пряный аромат его одеколона и скомкала его рубашку. – Ты в порядке. Отдохни пару минут, и мы будем дома. Да, и я думаю, Картер нашёл твой пиджак.

– Спасибо, – сказала я, плача с облегчением, пока мои глаза снова закрылись.

Я не проснулась до полуночи следующего вечера.

Я сидела на своей кровати, комната была освящена золотым светом, который просочился из открытой двери в коридор. Мои глаза воспользовались моментом, чтобы приспособиться, но я, наконец, могла видеть снова.
– Воды?
Я прикоснулась к своему горлу. Я была выжжена, мой голос был резким и щербатым.

Этан вошёл в комнату, облегчение было на его лице. Он был одет в костюм, но верх его рубашки был расстегнут, а галстук свободно висел вокруг шеи. Он подошёл к кровати и протянул мне чашку воды с тумбочки.

Я жадно выпила её.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Этан.

Он посмотрел вниз, на кровать, но не прикоснулся ко мне. Даже после того как мы столкнулись ночью, он держал дистанцию.

– Я чувствую себя несчастной, – сказала я, и я имею в виду не только ситуацию с Тейтом. – Как будто я не спала в течение двадцати четырёх часов, – я передала ему пустой стакан. – Ещё, пожалуйста.

Он снова наполнил его.
– Кровь тоже будет хорошей идеей. Продолжай пить, а я принесу тебе её.

Я не стала спорить и продолжила пить. Я выпила все настолько быстро, что чуть не задержала все это внизу. Тошнота подавила меня, мой желудок внезапно распух, я откинулась назад и закрыла глаза.

– С Джонахом все в порядке? – спросила я.

– Он в порядке. Это он позвонил нам. Он ждал здесь до захода солнца, а затем вернулся в Дом Грей. Катчер и Джефф искали тебя в течение нескольких часов. Судя по всему, ты обманула их настоящую погоню.

– Как это?

– Разве ты не помнишь?

Я покачала головой.
– Он завёл меня в тупик и как-то вырубил. Я не помню ничего, пока не проснулась в той комнате. – Я посмотрела на Этана. – Я знаю, кто он. Его зовут Доминик. Он падший ангел, как и сказал библиотекарь. У него большие черные крылья. Крылья летучей мыши.

– Если он Доминик, то что Сет?

Я покачала головой.
– Я не знаю. Только Доминик был там. По крайней мере, я думаю, что он был. Как Пейдж остановила его?

– Волшебная вспышка-взрыв, – сказал он. Это объясняет громкий шум. – Это дезориентирует человека, чувствительного к магии, но эффект носит временный характер.

– Я должна поблагодарить её тоже.

– Она была сегодня вечером. Она сказала, что ей нужно поговорить с Баумгартнером. Она сказала, что у неё есть пару вещей на уме.

Я улыбнулась.
– Хорошо для неё. Она походит на тех, кто относится к магии серьёзно – в отличие от всех остальных в Ордере.

Я откинула одеяло. На мне была облегающая ночная рубашка. Я посмотрела на него.
– Серьёзно?

– Это Линдси, – сказал он. – Она сказала, что это была первая вещь, которую она нашла, а время было существенным. Мы не знали, насколько сильно ты обгорела, и нам нужно было снять с тебя одежду.
Мы оба посмотрела на мои руки. Они всё ещё были розовые от ожогов, но явно исцелялись.

– Они могут быть чувствительными некоторое время, – сказал он, – но ты исцеляешься. – Он сделал паузу. – Я боялся, что было слишком поздно. – Истинное чувство пересекло его черты.

– Это было очень близко.
– Они нашли тебя, – поправил он, – и это главное.

– Морган был ключом. Если бы мы были не в состоянии общаться... – я замолчала, поскольку слезы снова угрожали покинуть ресницы.

Этан кивнул.
– Он позвонил после того, как ты попала домой, узнал, всё ли в порядке.

– Он помогал. Утешал, но не достаточно работал, чтобы убедиться, что я не сплю.

Мы были обеспокоены, что Морган слишком не зрел, чтобы быть Мастером Дома. Может быть, он вырастет до него. Может быть, он уже растёт.

– Мне нужно будет поблагодарить его, – сказала я. Это было правильной вещью, чтобы помочь очистить воздух между нами.

– Ты сможешь сделать это через сто лет, когда я разрешу тебе покинуть Дом снова.

– Ха.

– Я лишь немного пошутил, Мерит. У меня есть почти непреодолимое желание запереть тебя и держать подальше от неприятностей.

– Заточение не будет держать меня в безопасности или подальше от бед. И если бы ты запер меня, то я не смогла бы охранять тебя. – Конечно, были некоторые вещи, от которых я не могла защитить его. – Как проходит твоё интервью с Дариусом?

Он покачал головой.
– Позволь мне сориентировать тебя в политических потоках. Я капитан этого корабля, в конце концов.

– Вау. Ты обычно сомнителен. Сегодня это морское. Это плохо, не так ли?

– Это не хорошо.

– Что случилось? Он собирается избавить нас от наших аккредитаций?

Этан встал и подошёл к окну, ничего не говоря. Моя грудь неловко напряглась.

– Ты не собираешься сказать мне?

– Я не избегаю беседы, потому что я не доверяю тебе, – сказал он, оглядываясь на меня, линия беспокойства пролегла между его глазами. – Но поскольку нет ничего, что можно сказать. Совет правит; ты знаешь это. Дариус решит то, что он решит. Он не озвучил это решение, и пока он не собирается сделать это, поэтому мы должны ждать.

После этого загадочного заявления он предпочёл умолчать об этой проблеме. Я решила, что он пережил достаточно сегодня, и не стала давить на него дальше.

– А что насчёт выпадов на пресс-конференции? Я не могу сказать, что новая мэр в восторге от того, что прежний мэр, кроме того с крыльями летучей мыши, пытался забрать её четырёх полицейских.

– Она была не в восторге, – согласился Этан. – Но она также не пыталась обвинить в этом вампиров. Конечно, это довольно легко, поскольку ты там была с мечом, пытаясь защитить полицейских. Репортёрам человеческого интереса понравилось это.

– Ирония судьбы, – сказала я.

– Однако было что-то наподобие изменений в статусе-кво.
Этан протянул руку, схватил газету с тумбочки и протянул её мне.

Верхняя часть первой полосы была занята фотографией Доминика, его черные крылья зловеще распространялись по всей газете. Под фото был заголовок: КРЫЛАТЫЙ МЭР ПЫТАЛСЯ НАПАСТЬ НА ПОЛИЦЕЙСКИХ; ГОРОД ВЗДОХНУЛ ПО-ДРУГОМУ.

Он на самом деле не был мэром, конечно, но я могу простить им свою ошибку. Город не знал, что два Тейта было на свободе, и их было трудно отличить друг от друга, во всяком случае.

– Прочитай первый параграф, – сказал Этан.

Я прочитала вслух.
– Чикаго взволнован сегодня из-за мэра Сейта Тейта, имеющего пару крыльев летучей мыши, напавшего в Южной Стороне на так называемую четвёрку около полицейского участка, где они были освобождены. В ответ на это три новых разновидности сверхъестественных существ – так называемые нимфы, сирены и тролли – открылись в спец-релизе, отправленного на новостные точки по всему Чикаго. Мэр Диана Ковальчук говорит, что она была шокирована, узнав, что мистер Тейт был «одним из монстров». Источник, близкий к мэрии, говорит, что Ковальчук знает, что город таит десятки сверхъестественных разновидностей, но скрывает эту информацию от общественности.

Я поглядела на Этана, нервничая из-за его реакции. Но он улыбался.

– Кто-то просто открыл больше сверхъестественного мэру и остальным.
Я указала на страницу.
– Все нормально с этим? Как ты не волнуешься?

– Поскольку твой дедушка был их источником.

Я смогла только моргнуть.
– Что? Зачем, во имя Бога, он это сделал?

– Потому что они сказали ему. Это имеет стратегический смысл. Во-первых, это заставляет Ковальчук выглядеть некомпетентно, что является правдой. Это забавный бонус. Во-вторых, мы терпим поражение. Информация понемногу просочилась, так как Селина объявила о своём существовании, и не на наших условиях.

Он был прав. Селина открыла вампиров, и Габриэль встал в совет после того, как его брат пошёл в полное наступление на Дом Кадогана.

– Ты сказал, что у него было разрешение?
Это была большая неожиданность, как и любая другая. Были всякие виды сверхъестественных существ, о которых не знала общественность, и я не слышала, чтобы любой из них выразил сильное желание смешаться с людьми.

– В свете Тейто-Доминико-поведения, твой дедушка решил, что лучше вернуться к этому вопросы со сверхъестественными общинами города. Жители Чикаго уже видели раскрытие двух сверхъестественных существ. Ты добавила ещё одного, показав крылья Доминика, и общественность начинает полагать, что это ещё не все, что они видели, предполагая, что не верят этому. Если они собираются открыться, то лучше сделать это на своих условиях. И, честно говоря, – добавил он, – я думаю, что твой дед подчеркнул тот факт, что вампиры принимали сверхъестественное тепло в этом городе, и теперь пора разделить это бремя. Он говорит, что твои встречи с группами и достойное поведение помогло значительно. Попытка решить проблемы, которые не были твоими, чтобы сохранить мир для всех.

Я покраснела от похвалы. Много значило то, что он сказал эти вещи моему дедушке. Он почти воспитал меня, и я была рада сделать что-то хорошее для него.

– Это может изменить многое в Чикаго, – сказала я.

– Может быть.

На его лице была улыбка, и я поняла её причину достаточно быстро.
– И с этим большим изменением, Дарий с трудом бы решился сбросить бросить один из Домов Чикаго.

– Это непреднамеренный побочный эффект.

И это не могло, конечно же, быть сделано без какого-нибудь конечного влияния ГС. В конце концов, они имели тенденцию игнорировать холодные и жестокие реалии, которые происходили в Чикаго. Но это, конечно, заставило их дважды подумать, прежде чем расформировать нас.

– Как реагирует публика? – спросила я

– Обычная смесь. Некоторые празднуют; некоторые боятся. Некоторые убеждены, что мы являемся предвестниками апокалипсиса.

– Крылья Доминика не слишком помогли с этим.
Они походили точно на то, что вы увидите при конце мира – четыре всадника едут на вас...

– Не думаю, что они сделали это. Наверху – с таким количеством вариантов – протестующие полностью оставили нас.

– Не шутишь?
Я должна была это увидеть. Я вылезла из постели и подошла к окну и к Этану. Я могла видеть только угол переднего двора, но никаких признаков протестующих выше ворот дома Кадоган.

С другой стороны...
– Там вакуум ненависти, – сказала я, скрестив руки и повернувшись к нему.
– Есть люди, которые не протестуют против вампиров, потому что есть много вещей, против которых нужно возражать, это оставляет промежуток для заполнения МакКетриком. Ковальчук всё ещё в офисе, и насколько мы знаем, у него всё ещё есть уши. Она будет злиться, что люди являются учтивыми милочками в нашу сторону. И это разожжёт вещи снова.

– Это кажется возможным. Даже вероятнее всего. ОН мотивирован.

Мы затихли на мгновение, вероятно рассматривая появления ещё одного врага, повышающего ставки по всему Дому.

Но когда я посмотрела на него, его взгляд был сосредоточен на шёлковой сорочке, одетой на мне. Магия поднялась вокруг нас, кружась, как бы желая углубления.

Этан ласкал моё голое плечо своим пальцем, и я вздрогнула. Я закрыла глаза, по телу распространялось тепло, поскольку его рука перешла на мою голую спину.

– Этан, – сказала я, приглашая словом, но вместо того, чтобы приблизиться, он рассеял чары.

Расстройство вылилось из меня.

– Есть много вещей в мире, которых нужно бояться, – сказала я. – Но ты не одна из них. Только страх сдерживает нас друг от друга, – тихо добавила я и направилась в душ.

– Ты куда?

– Принять душ и одеться.

– Ты опьянела от солнца, если думаешь, что можешь пойти куда угодно, – сказал Этан. – Тебе нужно восстановиться.

Моя рука на дверном косяке, я оглянулась назад на него, мой взгляд был пристальным и настолько же плоским.
– У меня нет времени на восстановление. Доминик всё ещё там, и только Бог знает, что он собирается сделать следующим. Мне нужно понять, как остановить его.

Этан указал на кровать.
– Вернись назад.

– Не буду.

Он властно поднял бровь.
– Это не просьба, Страж.

– Прекрасно, так как я не спрашивала разрешения.

– Ты могла погибнуть.

– К сожалению, это правда каждого дня недели. Это опасная часть моей работы, Этан. Той, которую ты поручил мне.

Его губы сжались.
– Я пытаюсь вспомнить все причины для назначения тебя Стражем. Хотел ли я преподать тебе урок?

– А кто выучил урок сейчас, профессор?

Он зарычал, и я не стала продолжать дальше.

– Мы не можем спорить каждый раз, когда я собираюсь пойти на работу. Это не будет продуктивно для Дома. Кроме того, ты гордился бы мной той ночью, несмотря на то, что я чуть не стала пеплом. Мне удалось отвлечь падшего ангела от его цели и умаслить полицейского, чтобы он вернул мне меч.

– Это впечатляет.

– Так и есть. И мы оба знаем, что я буду в любом случае.

Он тихо вскипел на мгновенье.
– Ты упряма, когда это происходит.

– Мы хорошо подобраны, мистер Салливан.

Этан хмыкнул, но смягчился. Он повернулся в сторону и царски протянул руку.
– Пойди, прими душ и отчитайся в комнате Охраны.

– Как вам будет угодно, Сеньор, – сказала я, затем закрыла дверь ванной.

Почему все наши разговоры заканчиваются закрытием дверей?

Поиск по сайту: