Информационные и аналитические материалы, размещенные в периодической печати и сети Интернет

1. «Абрамовичи разрушат памятники мгновенно». Интервью с председателем Ассоциации реставраторов при Фонде культуры России С. Ямщиковым от 13 октября 2005 года. Материал размещен в сети Интернет на сайте www.rtr-vesti.ru. Информация по состоянию на 10 ноября 2005 года.

2. Антикварный рынок России и антикварные аукционы //Антикварный электронный журнал «Гелос». Адрес в сети Интернет: www.gelos.ru Информация по состоянию на 19 ноября 2005 года.

3. Буткевич Д. Победа Культуры над музеями // Независимая газета от 13 ноября 2006 года.

4. Герусова Е. Парадный портрет коллекционера // Коммерсантъ. 18 октября 2002.

5. Добкина Е., Хмелев Т. Средство есть // Экперт Северо-Запад №35 (240) от 19 сентября 2005 года.

6. Если надо вывезти картину. Редакционная статья // Русский антикваръ. 2002. №1.

7. Как сохранить памятники старины? Интервью с директором Института искусствознания А. Комечем // Российская газета. 19 июля 2004 года;

8. Макаров Н.А. Грабительские раскопки как фактор уничтожения археологического наследия России. Материал размещен в сети Интернет на сайте: http://www.archaeology.ru. Информация по состоянию на 10 октября 2005 года.

9. Маркина Т. Госмузеям запрещают частную экспертизу // Коммерсантъ. 23 октября 2006 года.

10. Мартовицкая А., Сокольская А., Ковалева Н. Время делить камни // Газета «Культура» от 17.07.2001. №26.

11. Молчанов С.Н. Заключение на проект Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ», подготовленное для Минкультуры Свердловской области (исх.№25-11 от 2 апреля 2001 г.). Материал размещен в сети Интернет на личном сайте автора: http://smolchanov.narod.ru/zak|FZsog|SF.htm Информация по состоянию на 23 ноября 2004 года.

12. Назаревская Н. Владение и собственность – не синонимы: в Москве прошла Международная конференция по реституции // Газета «Культура». 15 сентября 2004 года.

13. Началова Н., Маркина Т. Это отнюдь не примитивные подделки // Коммерсантъ. 29 ноября 2005. №224.

14. Открылась постоянная экспозиция коллекции Голод. Редакционная статья // Антикварiат. Январь. 2002.

15. Приватизация памятников не будет массовой. Интервью с председателем КГИОП С.-Петербурга В.А. Дементьевой // Деловой Петербург. 11 апреля 2005 года.

16. Проект «Петербургская стратегия охраны наследия», представленный Комитетом по государственному использованию и охране памятников истории и культуры С.-Петербурга. Размещен на официальном Интернет - портале Администрации С.-Петербурга: www.gov.spb.ru. Информация по состоянию на 13 ноября 2005 года.

17. Пущин А. Покупайте российское // Журнал «Профиль». 2003. №44 (3)

18. Российский арт-рынок процветает? // Антикварный электронный журнал «Гелос». Адрес в сети Интернет: www.gelos.ru Информация по состоянию на 19 ноября 2005 года,

19. Руины продавать опасно. Интервью с председателем КГИОП Санкт-Петербурга В.А. Дементьевой // Санкт-Петербургские Ведомости. 26 мая 2004 года.

20. Синочкин Д. Охрана под градусом кипения // Недвижимость Петербурга. 23 марта 2005 года.

21. «Скандал на XIX Российском антикварном салоне». Материал размещен в сети Интернет по адресу: www.radiomayak.ru. Информация по состоянию на 25 марта 2006 года.

22. Трояновский В. Наступит ли «райская жизнь» для черных археологов? // Северный рабочий от 10.08.2004 года.

23. Тягунов А.А., Семенова Г.В. Приватизация памятников истории и культуры: спасение или приговор? // Доверительное управление культурным и природным наследием России: прецеденты, аргументы, документы. М., 2005.

24. Экспертиза – дело крупных музеев. Интервью с Е.Н. Петровой, заместителем директора Государственного Русского музея // Антик-инфо. Ноябрь 2003.

25. Этический кодекс ICOM. Адрес в сети Интернет: www. icom.org. Информация по состоянию на 13 сентября 2006 года.

[1] См. напр.: Алексеев С.С. Теория права. М., 1994. С.171; Малько А.В., Родионов О.С. Правовые режимы в российском законодательстве // Журнал российского права. 2001. №9. С.19.

[2] В.И. Сенчищев даже усматривает в правовом режиме смысл категории объектов гражданских правоотношений. См.: Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения. Общее понятие. // Актуальные проблемы гражданского права. М.. 1998. С. 139.

[3] Там же. С. 109, 110, 140.

[4] Гражданское право. Учебник. Т.1. / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 1998. С.295.

[5] См.: Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002. С.212.

[6] Бобоедова Н.Д. Административно-правовые проблемы охраны памятников истории и культуры. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1988.

[7] Богуславский М.М. Международно-правовая охрана культурных ценностей. М.,1978.

[8] Галенская Л.Н. Музы и право. Л., 1987.

[9] Стешенко Л.А. Охрана памятников истории и культуры в СССР // Советское государство и право. 1975. №11.

[10] Васильева М.В. Гражданско-правовые средства охраны и использования памятников истории и культуры. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1989.

[11] Сергеев А.П. Гражданско-правовая охрана культурных ценностей в СССР. Л., 1990.

[12] Булатов Р.Б. Культурные ценности: правовая регламентация и юридическая защита. Автореф. дисс канд. юрид. наук. СПб., 1995.

[13] Егорова Е.Ю. Государственно-правовая защита культурных ценностей. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1996.

[14] Долгов С.Г. Культурные ценности как объекты гражданских прав и их защита: гражданско-правовой и криминалистический аспекты. Дисс. канд. юрид. наук. М., 2000.

[15]См.: Сергеев А.П. Указ соч. С. 2-58; Долгов С.Г. Указ. соч. С. 17-21.

[16] Сергеев А.П. Указ. соч. С.13.

[17] Обзор наследия великих философов и правоведов по указанному вопросу см.: Иконникова Г.И. Аксиология и философия права: методологические основания // Правовая политика и правовая жизнь. 2002. №2. С.193-204.

[18] См.: Рузавин Г.И. Логика и аргументация. Учебное пособие. М., 1997. С.335

[19] См.: Неновски Н. Право и ценности. // Пер. с болг. М., 1987. С.176. Л. Эннекцерус применительно к объектам права указывал: «Следует различать объективную и субъективную ценность. Объективной является такая ценность, которую предмет имеет для каждого человека с учетом времени и места. Субъективная ценность – это ценность, которую имеет предмет именно для данного лица. Предмет, ценный для одного индивида, может не представлять никакой ценности для другого». (См.: Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. Т.1 Полутом 2. М., 1950. С. 62-63.) Здесь уместно вспомнить, что многие цивилисты в контексте проблемы нематериальных интересов в гражданском праве указывали на то, что часто малоценные и даже некондиционные, с объективной точки зрения, предметы приобретают большую субъективную ценность для конкретных индивидов. (Например, сломанная детская игрушка, единственная сохранившаяся фотография покойной матери и т.д.) См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С.139; Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары. 1997. С.38-39.

[20] Гегель Ф. Философия права. М., 1990. С.404.

[21] Тугаринов В.П. Теория ценностей в марксизме. Л., 1968. С.23-24.

[22]См.: Постановление №3020, Указ о перечне объектов и иные акты.

[23] Вопрос о составе и отраслевой принадлежности законодательства о культурных ценностях освещен нами в работе: Александрова М.А. Состав и отраслевая принадлежность российского законодательства о культурных ценностях в России // Культура: право, управление, экономика. 2006. №10. С.13. В литературе последнего времени обосновываются предложения по выделению новых отраслей права - «культурного права» и «музейного права». (См.: Молчанов С.Н. Культурное право. Екатеринбург. 2002; Рыбак К. Е. Музейное право. М., 2005.) На основе изучения работ В.К. Райхера (Общественно-исторические типы страхования. М., 1947.С.189-190), Ю.К. Толстого (О теоретических основах кодификации гражданского законодательства // Правоведение. 1957. №1. С.42-45), С.В. Полениной (Теоретические проблемы системы советского законодательства. М., 1979. С.50-72), Н.Д. Егорова (Гражданско-правовое регулирование общественных отношений. Л., 1988. С.25-29), А.П. Сергеева (Указ. соч. С.94-103) мы приходим к выводу о необоснованности подобных предложений.

[24] Основы законодательства о культуре, по замыслу законодателя, призваны были выступить своеобразным «Кодексом культуры» и выработать определенный понятийный аппарат указанной области общественных отношений, дабы все последующие нормативные акты, затрагивающие эту сферу, могли воспользоваться готовыми терминологическими наработками. См. об этом.: Андрюхина Э. Законодательство о культуре в Российской Федерации // Право и экономика. 2002. №12. С.21; Игнатьева Е.Л. Культура и право // Справочник руководителя учреждения культуры. 2003. №10. С.62; №12. С.7; 2004. №8. С.46; 2005. №6.С.34.

[25]Интерес к изучению международной практики регулирования рассматриваемых нами отношений объясняется тем, что именно в недрах действующего международного права зародилась концепция всемирного культурного достояния (наследия). (См. об этом подробнее: Богуславский М.М. Пакт Рериха и защита культурных ценностей // Советское государство и право. 1974. №10. С.113.)

Исходным пунктом становления концепции всемирного культурного и природного наследия стало выдвижение во второй половине 60-х годов в доктрине международного публичного права понятия «общее наследие человечества». Изначально этот термин употреблялся применительно к морскому дну и его ресурсам за пределами национальной юрисдикции. Затем сфера применения указанного термина расширилась. Суть концепции всемирного культурного и природного наследия вкратце можно сформулировать следующим образом:

· культурные ценности, являющиеся национальным культурным наследием (достоянием) признаются всемирным наследием (достоянием) человечества. Право собственности на эти ценности не может быть присвоено другим народом (государством)

· государства в соответствии с внутренним законодательством имеют право объявлять некоторые культурные ценности неотчуждаемыми

· государства обязаны содействовать возвращению заинтересованным государствам ценностей, незаконно вывезенных с их территории». (См. об этом подробнее: Молчанов С.Н. Об использовании понятий «культурные ценности» и «культурное наследие (достояние)» в международном праве // Московский журнал международного права. 2002. №2. С.20.)

[26] Постановление № 3911/92 Совета Европейских сообществ от 09.12.1992 года «О вывозе культурных ценностей» и приложения А и В к нему (на англ. языке) // Cultural Heritage Statutes. Leicester. 1999. P.42. См. об этом также: Право Европейского Союза. Воронеж. 2001. С.64. В настоящей работе данный документ используется в переводе С.Н. Молчанова. Материал размещен в Интернете на сайте: http://www.patrimony.ru. Информация по состоянию на 13.11. 2005 года.

[27] См. напр.: Reihelt G. Internationaler Kulturguterschutz – rechtliche und kulturpolitische Aspecte. Saarbrucken. 1988. S.14-15. Цит. по: Богуславский М.М. Культурные ценности в международном обороте. Правовые аспекты. М., 2005. С.23

[28] Александров Е. Международно-правовая защита культурных ценностей и объектов. София. 1978. С.9-10, 14.

[29] Понятие «памятник истории и культуры» (объект культурного наследия народов РФ) будет подробно рассмотрено нами во втором параграфе настоящей главы.

[30] Чудинов А.И. Защита культурных ценностей от незаконного ввоза, вывоза за пределы государств и передачи права собственности на них. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Л., 1991. С.9.

[31] Егорова Е.Ю. Указ. Соч. С.8. Автор распространяет данное определение не только на культурные ценности, но и на памятники истории и культуры, в то время как с точки зрения закона духовные результаты деятельности человека не подпадают под категорию «памятники истории и культуры», о которой речь пойдет ниже.

[32] Сергеев А.П. Указ соч. С.20-21. Полемизируя с Е.Александровым, позиция, которого освещалась выше, А.П. Сергеев отмечал: «…ничего кроме неточности не может скрываться за формулировкой советского закона, и под произведениями в данном случае подразумеваются не объекты авторского права как нематериальные ценности, а лишь их материальные «носители».

[33] Маковский А.Л. Проблемы реституции и добросовестного приобретения культурных ценностей // Трудная судьба культурных ценностей. Материалы международной конференции «Частное право и проблемы реституции перемещенных культурных ценностей». Москва. 27-28 мая 2002 года. С.315.

[34] Fechner F.G. The Fundamental Aims of Cultural Property Law // International Journal of Cultural Property. Vol. 7. №2. 1998. PP. 376-394. Название работы может быть дословно переведено на русский язык как «Фундаментальные задачи права культурной собственности».

[35] Международные акты по названной тематике могут быть четко разделены на два самостоятельных блока. Первый блок – конвенции о «материальных культурных ценностях», в частности: Гаагская конвенция, Конвенция ЮНЕСКО 1970 года, Конвенция ЮНЕСКО 1972 года, Конвенция УНИДРУА и т.д. Второй блок Конвенции о «нематериальных культурных ценностях», в частности: Парижская Конвенция по охране промышленной собственности от 20 марта 1883 года // Ведомости Верховного Совета СССР.1968. №40, Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1886 года // Международная конвенция об авторском праве. М., 1982 и т.д.

[36] Например, в законодательстве Республики Беларусь эти объекты прямо обозначены как материальные культурные ценности. В соответствии со ст.3 Закона Республики Беларусь «Об охране историко-культурного наследия» все ценности делятся на следующие виды: 1) материальные ценности, материальное воплощение которых составляет их сущность; 2) духовные ценности, возможное материальное воплощение которых не оказывает существенного влияния на их сущность. Материальные ценности делятся на следующие подвиды: 1а) недвижимые материальные ценности, перемещение которых в пространстве связано с осуществлением ряда инженерных мероприятий и ведет к частичной или полной утрате ими отличительных ценных достоинств; 1б) движимые материальные ценности, перемещение которых в пространстве не связано с изменениями их сущности и технического состояния. Духовные ценности делятся на следующие подвиды: 2а) фиксированные духовные ценности, сущность которых может быть полностью зафиксирована и не зависит от дальнейшей судьбы их создателей; 2б) воплощенные духовные ценности, сущность или отличительные ценные достоинства которых полностью либо частично утрачиваются с исчезновением их создателей, носителей или изменением социальных условий их существования. (Закон от 13 ноября 1992 года №1940-XII // Ведомости Верховного Совета Республики Беларусь. 1992. №30. ст.504). Нельзя не признать, что само построение системы культурных ценностей выглядит вполне логичным, однако формулировки основных понятий в Законе далеки от совершенства. Неслучайно рассматриваемый Закон неоднократно подвергался критике как противоречивый и, в целом, устаревший нормативно-правовой акт. (См.: Талимончик В.П. Обзор зарубежного законодательства, регулирующего отношения, связанные с культурными ценностями // Доклад, представленный на конференции «Культурная собственность: проблемы правового регулирования». С-Петербург. Государственный Эрмитаж. 3 ноября 2004 года. Материалы конференции опубликованы не были) Использование термина «материальные культурные ценности» в тексте конкретного законодательного акта выглядит, на наш взгляд, излишне тяжеловесно.

[37] См.: Галенская Л.Н. Конвенционное регулирование международного сотрудничества в сфере сохранения культурного наследия // Доклад, представленный на научно-практической конференции «Культурная собственность: проблемы правового регулирования». С.-Петербург. Государственный Эрмитаж. 3 ноября 2004 года. (Материалы конференции опубликованы не были.)

[38] Следует, тем не менее, отметить, что подобное терминологическое разнообразие в указанной сфере вполне традиционно для российского законодательства. Так, в дореволюционном российском законодательстве применительно к исследуемым объектам никогда не существовало единой терминологической системы. В различные исторические периоды в разрозненных законодательных актах рассматриваемые объекты обозначались в Российской империи по-разному: их называли «старинными редкостями», «куриозными или диковинными вещами», «древностями», впоследствии – «памятниками». Кроме того, в дореволюционной России так никогда и не был принят основополагающий специальный законодательный акт, посвященный регулированию исследуемых общественных отношений. Лишь к середине ХХ века уже в советском законодательстве сформировался комплексный массив законодательства о культуре, и закрепились основные термины: «культурные ценности» и «памятники истории и культуры». (См. подробнее: Охрана культурного наследия в документах XVII – XX вв. Хрестоматия. Т.I. М., 2000; Разгон А.М. Охрана исторических памятников в дореволюционной России // История музейного дела в СССР. М., 1957; а также Михеева И.В. К проблеме формирования понятия «памятник истории и культуры» в законодательстве Российской Империи. // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование. Т.1., Н.Новгород. 2001. С.530.) Не случайно, в одной из работ указывается, что состояние понятийного аппарата российском законодательстве по этой тематике всегда дает благодатную почву для терминологических исканий. (Михайлова Н.В. Государственно-правовая охрана историко-культурного наследия России во второй половине ХХ века. М., 2001. С.23.) Терминологию, используемую в зарубежном законодательстве, также нельзя назвать однородной. См. об этом подробнее: Зарубежное законодательство в области сохранения культурного и природного наследия. Информационный сборник. М., 1999. С.15, а также: Богуславский М.М. Указ. соч. С.167-168; Prott L.V. & O'Keefe P.J. Handbook of national regulations concerning the export of cultural property. UNESCO doc. 1988.

[39] Наиболее показательными в данном отношении являются материалы из практики правоохранительных органов. Например, гражданке И. было предъявлено обвинение в контрабанде культурных ценностей. В соответствии с действующим законодательством эксперт вынужден был признать предметы, которые указанная гражданка намеревалась переправить за границу, культурными ценностями. Общий список выявленных при досмотре предметов превысил пятнадцать наименований. (В почтовом отправлении гражданки И. были обнаружены несколько дореволюционных икон и книг, сломанные столовые приборы из серебра, фрагменты материи.) При этом общая примерная стоимость всех предметов, обнаруженных в ходе таможенного досмотра, составила по экспертной оценке не более 8 тысяч рублей. (Материалы следственного дела №52-2004 Следственной службы УФСБ РФ по С.-Петербургу и Ленинградской области). В другом случае уголовное дело было возбуждено в отношении участника поискового отряда, на законном основании осуществляющего поиск и захоронение останков воинов, погибших на полях сражений Великой отечественной войны. В данном случае к категории культурных ценностей экспертным заключением были отнесены останки сбитого английского самолета времен Великой отечественной войны. (См. материалы следственного дела №4 -2000 Следственной службы УФСБ РФ по С.-Петербургу и Ленинградской области.)

[40] Галенская Л.Н. Указ соч.

[41] Как отмечалось, термином «культурное наследие» пользуется один из наиболее фундаментальных актов международного права, посвященных указанной тематике - Конвенция ЮНЕСКО 1972 года (UNESCO Convention for the Protection of World Cultural and Natural Heritage).

[42] См. Конвенцию УНИДРУА (UNIDROIT Convention on Stolen and Illegally Exported Cultural Objects).

[43] См. Гаагскую конвенцию (Convention for the Protection of Cultural Property in the Event of Armed Conflict).

[44] Подробнее см. об этом: Молчанов С.Н. Об использовании понятий «культурные ценности» и «культурное наследие (достояние)» в международном праве // Московский журнал международного права. 2002. №2. С.20-27.

[45] См. например: Smith J.C. Rewards for the return of lost or stolen property: the civil and criminal law // The recovery of stolen art. A collection of essays edited by N. Palmer. London. 1998. P.171.

[46] См. об этом подробнее: Аверченко Н.Н. Соотношение термина «вещь» и смежных понятий в гражданском праве // Юрист. 2003. №11. С.2, Черноморец А.Е. Некоторые теоретические проблемы права собственности в свете Гражданского кодекса РФ // Государство и право. 1996. №1. С.96-99.) В то же время, К.И. Скловский полагает, что понимание собственности и как «права», и как «вещи», отражает фундаментальное свойство этого явления, состоящее в том, что собственность, являясь правом, в то же время выступает главным условием и способом существования лица и в этом качестве переносится на все его имущество. (См.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С.14.)

[47] См. об этом: Гражданское и торговое право зарубежных государств. Т.1. М., 2004. С.312, а также: Гражданское и торговое право капиталистических государств. М., 1966. С.173.) Тем не менее, сторонники внедрения обсуждаемого термина отмечают, что такой противоречивый термин «как интеллектуальная собственность» все же прижился на российской почве и даже получил легальное закрепление в качестве объекта гражданских прав в ст.128 ГК РФ. Указывается, что термин «собственность» как раз в большей степени мог бы подойти для обозначения материальной составляющей культурных ценностей, так как именно исследуемые объекты в силу их материальной сущности могут являться полноценными объектами права собственности.

[48] Известно, что специалисты в области общей теории права давно призывают законодателя к унификации терминологического аппарата. Так, в специальной литературе отмечается: «Представляется необходимой, насколько это возможно с учетом специфики целей конкретных правовых отраслей, унификация терминологического аппарата. Разумеется, невозможно полностью избежать многозначности правовых терминов. Однако нельзя согласиться и с таким положением, когда формулировкой «в целях настоящего закона» прикрывается неоправданный разнобой в значении правовых терминов, а иногда и попросту их безграничное употребление. На практике такое положение приводит к тому, что правоприменитель исходит из того значения соответствующего термина, какое его больше всего устраивает в конкретной ситуации, независимо от того, в каком отраслевом законодательном акте этот термин применяется. См.: Рабец А.М. Интеграция и дифференциация в праве // Труды МГЮА. М., 2002. С.56.

[49] Горбачев В.Г., Растопчин В.Г., Тищенко В.Н. Культурные ценности: понятие, порядок приобретения, хранения и обращения. Справочное пособие. М., 1994. С.3.

[50] Васильева М.В., Савельева И.В. Памятники истории и культуры как объект гражданско-правовой охраны // Советское государство и право. 1985. №10. С.109.

[51] Сергеев А.П. Указ. соч. СС.29-32.

[52] Указанный признак был перечислен автором в числе критериев отнесения объектов к категории культурных ценностей, но не был включен в определение понятия «культурные ценности». См. Сергеев А.П. Указ. соч. С.29.

[53] Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 1997. С.139.

[54] См. напр.: Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1917. С. 189; Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Т. 1. Часть общая. СПб., 1911. С. 57; Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001. С. 127; Советское гражданское право. Учебник. Т.1. / Под ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстого. Л., 1971. С. 135; Гражданское право. Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 1. 2-е изд. М., 2000. С. 300; Гражданское право. Учебник. Т.1. / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого, М., 2002. С. 254. (автор главы – А.П. Сергеев); Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: теория и судебная практика. СПб., 2002. С.311; Щенникова Л.В. О вещи в философии, имущественных отношениях вообще и вещно-правовых в особенности // Юридическая наука в современном мире: фундаментальные и прикладные проблемы. Ч. 1. Пермь, 2000. С. 47; Валеев М.М. Вещи как объекты гражданских правоотношений. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1997. С. 12.

[55] Покровский Б.В. Понятие имущества в науке права // В кн.: Покровский Б.В. Избранные труды по гражданскому праву. Алматы, 2003. С. 263 и след.

[56]Указанная позиция нашла свое отражение во многих работах, см. например: Щенникова Л.В. Указ соч. С. 44-54, Сергеев А.П. Указ. соч. С.254, Валеев М.М. Указ. соч. С.12. Другие авторы, наоборот, обосновывают отсутствие необходимости в выделении критерия ценности (см. напр.: Аверченко Н.Н. Понятие и признаки вещи как объекта гражданских прав // Журнал российского права. 2004. №5. С.86-92.) или же предлагают использовать иные критерии, например, критерий назначения (см.: Васильев Г.С. Переход права собственности на движимые вещи по договору. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. СПб. 2006. С.6.)

[57] О духовных потребностях общества см. подробнее: Щенникова Л.В. Культура и право. М., 1992. С.5-16.

[58] См.: Muller Katzenburg A. Internationale Standarts im Kulturguteverkehr und ihre Bedeutung fur das Sach- und Kollisionsrecht. Berlin. 1996. S.142. Цит. по: Богуславский М.М. Указ. соч. С.29.

[59] Мазеин Д.В. Некоторые проблемы правового регулирования гражданского оборота движимых культурных ценностей // Актуальные проблемы гражданского права. Вып.8. М., 2004. С. 147.

[60] Хаскельберг Б.Л., Ровный В.В. Индивидуальное и родовое в гражданском праве. М., 2004. С.21.

[61] При этом не только уникальность сама по себе может индивидуализировать культурную ценность. Действительно, в тех случаях, когда уникальные вещи выступают в своем уникальном качестве, их индивидуализирует сама их уникальность. Так, каждая из картин художника N сама по себе была и остается уникальной, но если покупателем выбрана одна из десяти его картин, выставленных на продажу, данная уникальная вещь одновременно будет и индивидуализированной вещью. Таким образом, обеспечивающая индивидуально-определенный статус вещи уникальность связана с самой вещью как объектом вещного права. В то же время об индивидуализированности (признак индивидуализированности выделял О.А. Красавчиков. См.: Советское гражданское право. / Под ред. О.А. Красавчикова. Т.1. М., 1985. Гл.7. С.181-182), также обеспечивающей ее индивидуально-определенный статус, следует говорить в рамках обязательства с участием данной вещи, то есть в контексте обязательственного права. См. подробнее: Хаскельберг Б.Л., Ровный В.В. Указ. соч. С. 32-34. Об этом О.С. Иоффе писал: «Даже уникальная вещь (например, письма, дневники и т.п.), если в данном конкретном правоотношении она выступает не в своем уникальном, а в ином качестве (например, письма и дневники реализуются на бумажный утиль), преобразуется из индивидуально-определенной вещи в вещь, определенную родовыми признаками». (См.: О.С. Иоффе. Советское гражданское право. М., 1967. С.229.) Все это еще раз доказывает, что деление вещей на индивидуально-определенные и родовые достаточно условно и весьма подвижно. В основе гражданско-правового деления вещей на индивидуально-определенные и родовые лежит степень определенности вещей самими участниками гражданского оборота. В то же время, свобода в придании вещи индивидуального или родового статуса возможна постольку, поскольку она не противоречит индивидуальной или родовой природе конкретного правоотношения. Данный постулат в полной мере относится и к культурным ценностям.

[62] См. Васильева М.В., Савельева И.В. Указ. соч. С.109; Сергеев А.П. Указ. соч. С. 33.

[63] Данный критерий выделяется М.М. Богуславским. См.: Богуславский М.М. Указ. соч. С.23.

[64]Не секрет, что в советский период разграничение вещей на движимые и недвижимые официально не признавалось, однако естественные различия между рассматриваемыми объектами не могли игнорироваться даже советским законодателем. Так, в советский период были приняты: Инструкция о порядке учета недвижимых памятников и Инструкция о порядке учета движимых памятников. Данные подзаконные нормативно-правовые акты не были официально отменены, следовательно, продолжают действовать и сегодня в части, не противоречащей новейшему законодательству.

[65] См.: Положение о Государственном каталоге Музейного фонда РФ, утвержденное Постановлением Правительства РФ N 179 от 12 февраля 1998 года // СЗ РФ. 1998. №8. Ст. 949.

[66] Как видим, российский законодатель пошел по пути формулирования общего объемного определения указанного понятия, в то время как законодатели некоторых стран предпочитают использовать принцип перечня критериев, при помощи которых объект может быть отнесен к рассматриваемой категории. Так, уже упоминавшийся Закон Республики Беларусь «Об охране историко-культурного наследия» содержит статью 19 - «Критерии отбора ценностей» (по терминологии белорусского Закона под культурными ценностями понимаются объекты культурного наследия.), в которой перечислено более 20 признаков, по которым объекты должны признаваться культурными ценностями. В частности, ценности должны: 1) являться: одним из факторов формирования национального менталитета; редким либо ценным свидетельством существования исчезнувшей цивилизации; и созданным либо существенно переосмысленным и видоизмененным народом Беларуси эпическим произведением; созданным на территории Беларуси или под влиянием белорусской истории, действительности, менталитета, среды и т. п.; 2) быть непосредственно связанными с: событиями или идеями и убеждениями, оказавшими значительное влияние на ход исторического развития вселенной и многонационального народа Беларуси; жизнью и деятельностью выдающихся лиц мира и Беларуси; 3) считаться связанной: с народными преданиями, легендами, иными эпическими произведениями, народными обрядами; с материальным объектом, наделенным превосходными сверхъестественными свойствами и т.п. Полагаем, что попытка описать в законе все возможные критерии отнесения объектов к рассматриваемой категории заранее обречена на провал, что и доказывают порой несуразные формулировки рассматриваемой нами статьи (по меньшей мере, удивление вызывает, например, подпункт о связи «с материальным объектом, наделенным превосходными сверхъестественными свойствами»).

[67] Ранее действовавший Закон СССР об охране памятников относил к числу таких объектов «сооружения, памятные места и предметы, связанные с историческими событиями в жизни народа, развитием общества и государства, произведения материального и духовного творчества, представляющие историческую, научную, художественную или иную культурную ценность».

[68] См. напр.: Положение об особо ценных ОКН, а также Указ Президента о перечне объектов.

[69] Кроме того, как будет показано ниже, среди видов объектов культурного наследия, Закон об ОКН на первом месте указывает памятники. Складывается парадоксальная, с точки зрения нормативной лексики, ситуация, при которой «памятник» является одним из видов «памятников».

[70] Молчанов С.Н. Заключение на проект Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ», подготовленное для Минкультуры Свердловской области (исх.№25-11 от 02.04.2001 г.). Материал размещен в сети Интернет на личном сайте автора. http://smolchanov.narod.ru/zak|FZsog|SF.htm. Информация по состоянию на 23.11.2004 года.

[71] В советский период основными формами учета памятников истории и культуры являлись «Список» («Сводный перечень») памятников истории и культуры, состоящих под государственной охраной, а также «Паспорт» памятника. «Списки» составлялись в целом по области, краю, автономной республике и т.д. Законом об ОКН предусмотрено ведение Реестра. В соответствии с п.1.ст. 63 рассматриваемого Закона Правительству РФ в срок не позднее 31 декабря 2010 года предстоит утвердить Положение о Реестре. Впредь до утверждения указанного нормативно-правового акта сохраняется прежний порядок отнесения объектов, представляющих историко-культурную ценность, к объектам культурного наследия, установленный Положением об охране памятников.

[72] В соответствии со ст. 30 Закона к объектам ГИКЭ, в частности, отнесены: объекты, обладающие признаками объекта культурного наследия; земельные участки, подлежащие хозяйственному освоению; документы, обосновывающие включение или исключение объектов культурного наследия из реестра; и т.д. В настоящее время, впредь до 31 декабря 2010 года, если ранее не начнется проведение ГИКЭ в установленном Законом порядке, сохраняются порядок согласования градостроительной и проектной документации и порядок согласования и выдачи разрешений на проведение земляных, строительных и иных работ, установленные действующими статьями Закона РСФСР об охране памятников.

[73] Существенной новеллой Закона об ОКН является введение годичного срока для решения вопроса о включении выявленного объекта в реестр в качестве объекта культурного наследия либо об отказе включить такой объект в реестр. Ранее выявленные объекты могли оставаться в указанном качестве десятилетиями. Нельзя, однако, не отметить, норма ст.19 Закона в ее настоящем виде не решает существующих проблем. Из текста Закона непонятно, какие последствия наступают после истечения годичного срока: происходит ли изменение статуса объекта автоматически после истечения года, или же необходима определенная дополнительная процедура.

[74] В первом параграфе нами были рассмотрены признаки культурных ценностей. Мы пришли к выводу, что временной фактор (то есть прошествие определенного времени с момента создания) не должен включаться в перечень «обязательных» признаков, присущих культурным ценностям. В данном случае законодатель устанавливает, что государство берет под охрану лишь те объекты, с момента создания которых прошло определенное время. К этой проблеме возможны различные подходы. Некоторые ученые полагают все же данный признак обязательным. Например, И.Э. Мартыненко негативно расценивает тот факт, что белорусское законодательство специально не устанавливает никаких ограничений во времени с момента создания объекта (или связанных с ним событий) до включения в государственные списки. Автор полагает, что в результате «происходит определенная девальвация понятия «памятник» (историко-культурная ценность), так как в принципе возможно признание памятником недавно возведенного объекта». (См.: Мартыненко И.Э. Правовая защита культурного наследия. Минск. 2003. С.54.) Существуют, однако, и иные аргументы. Например, во многих городах, помимо заботы об охраняемых исторических памятниках, культивируется и авторское архитектурное строительство. (Достаточно вспомнить оригинальную пирамиду – вход в Лувр, парижский район «Ля Дефанс».) Схожие эксперименты ожидают, вероятно, в недалеком будущем и нашу страну. Представляется, что подобные объекты после неких «общественных слушаний» могут быть внесены в реестр и до истечения определенного срока.

[75] Следует отметить, что поиски наиболее удачного определения понятия «памятник истории и культуры» ведутся постоянно и не только в рамках юридической науки. Так, культурологи предлагают свои определения. Например, А.Н. Дьячков в работе «Памятники истории и культуры в системе предметного мира культуры» дает следующее определение: «Памятник истории и культуры – это одна из функций элементов предметного мира культуры, используемая человеком для передачи общественно значимых культурных традиций из прошлого в будущее». (См.: Дьячков А.Н. Памятники истории и культуры в системе предметного мира культуры // Памятник и современность. М., 1987. С.52.) П.В. Боярский предлагает такое определение: «Памятниками истории и культуры называется совокупность материальных объектов и памятных мест, составляющих условно непрерывный ряд, отражающий все стороны исторического развития человеческого общества в системе биосферы». (См. Боярский П.В. Введение в памятниковедение. М., 1990. С.17.) Философ В.Л. Базанов полагает, что «памятники истории и культуры выступают в нескольких ипостасях: как элемент историко-культурного наследия, как историческая и культурная ценность и как носитель культурной традиции и новаторства». (См.: Базанов В.Л. Проблемы сохранения историко-культурного наследия в условиях обновления общества (на примере материальных памятников истории и культуры РФ). Автореф. дисс. канд. филос. наук. М., 1991. С.8).

[76] Кулемзин А.М. Понятие «памятник истории и культуры» в современном отечественном законодательстве // Материалы научно-практической конференции «Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края». Барнаул. 1996. С.24.

[77] Указанные проблемы были подробно освещены нами в работе: Александрова М.А. Закон РФ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ»: проблемы реализации. Круглый стол журнала «Арбитражные споры»: Применение законодательства об объектах культурного наследия // Арбитражные споры. 2005. №3. С.. См. также на эту тему: Братановский С.Н., Рождествина А.А. Комментарий к ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ». М., 2005.

[78] Некоторые ученые, например Е.Ю. Егорова, полагают, что понятия «культурные ценности» и «памятники истории и культуры» являются абсолютными синонимами. См. об этом: Е.Ю. Егорова. Указ. соч. С.15.

[79] Сергеев А.П. Указ. соч. С.34., Долгов С.Г. Указ. соч. С.16.

[80] Вопрос о соотношении основополагающих понятий весьма последовательно решался в советское время. Советская доктрина выделяла три основные группы объектов: достижения культуры (культурные блага), культурные ценности и памятники истории и культуры. В научной литературе отмечалось, что культурные блага есть самая широкая категория. В нее принято было включать не только те блага, которые признаны культурными ценностями, но и те, которые находятся в процессе совершенствования и освоения, а также те, которые появятся в будущем. Понятие «культурные ценности» признавалось более узким по отношению к понятию «культурные блага». Оно относилось не к любому результату культурной деятельности, а лишь к тому, который обладал значительной ценностью. Понятие «памятник истории и культуры» отличалось от предыдущих понятий тем, что под данную категорию подпадали не любые культурные ценности, а лишь те, которые были признаны в качестве памятников компетентными государственными органами и поставлены на государственный учет. См. об этом: Амбрасене Д.И. Право граждан СССР на пользование достижениями культуры // Советское государство и право. 1984. №9. С.20.; Сергеев А.П. Указ. соч. С. 26; Богуславский М.М. Международная охрана культурных ценностей. М., 1979. С.23.

[81] Подобное подразделение объектов культурного наследия существенно отличается от классификации, содержавшейся советском законодательстве. В Законе РСФСР об охране памятников под подразделением на виды памятников понималось подразделение на памятники истории, памятники археологии, памятники градостроительства и архитектуры, памятники искусства и документальные памятники. В научной литературе указанная классификация неоднократно подвергалась обоснованной критике. (См. Сергеев А.П. Указ. соч. С.44-45., Долгов С.Г. Указ. соч. С.46.) Действительно, данная классификация, и на наш взгляд, является довольно условной, так как почти каждый из перечисленных видов памятников включает такие объекты, которые могут быть одновременно отнесены и к другим видам памятников. Так, например, многие памятники архитектуры и градостроительства могут являться как памятниками истории, так и памятниками археологии или искусства. Законодатель, как видим, изменил свою позицию и не включил данную классификацию в текст нового Закона. Признак ценности с точки зрения истории, археологии и т.п. был включен в само определение объекта культурного наследия, а не выделен в качестве особого критерия классификации.

[82] В литературе отмечается, что разделение памятников на различные категории не имеет научно-обоснованных критериев, система мер государственной охраны не зависит от категорий историко-культурного значения. Определить, имеет ли тот или иной памятник федеральное, региональное или местное значение очень трудно. К примеру, здание рядовой застройки в Петербурге в другом городе сразу станет памятником федерального значения. Поэтому предлагается использовать общее понятие «объекты культурного наследия», а среди них определить группу памятников общенационального значения, не подлежащих отчуждению из государственной собственности. В Петербурге к этой категории помимо Эрмитажа, Русского Музея, Смольного Собора, Адмиралтейства и т.д. должны быть отнесены сотни объектов. См. об этом подробнее: В.А. Дементьева. Руины продавать опасно // Санкт-Петербургские Ведомости. 26 мая 2004 года, а также: Д. Синочкин. Охрана под градусом кипения // Недвижимость Петербурга. 23 марта 2005 года; Проект «Петербургская стратегия охраны наследия», представленный Комитетом по государственному использованию и охране памятников истории и культуры (далее – КГИОП). Размещен на официальном портале Администрации С.-Петербурга. Адрес в сети Интернет:www.gov.spb.ru. Информация по состоянию на 13 сентября 2006 года.

[83]В советской научной литературе указывалось на некоторые недостатки приводимой классификации. Так, очень близки и практически неразличимы были первая и вторая категории памятников. Отличие между ними можно было усмотреть лишь том, что памятники второй группы должны были использоваться исключительно в указанных целях. Получалось, что для первой группы это не обязательно. Представляется, что этот вывод противоречил бы законодательству и предоставлял бы неограниченные возможности для произвольной трактовки закона. Во избежание этого предлагалось объединить названные группы в одну группу памятников, которые должны были использоваться исключительно в культурно-просветительских и воспитательных целях. См.: Сергеев А.П. Указ. соч. С. 54-55.

[84] См.: Мазеин Д.В. Указ. соч. С. 147.

[85] Существуют и доктринальные определения понятия «коллекция». Так, А.П. Сергеев под коллекцией понимает подобранную по какому-либо признаку систематизированную совокупность взаимосвязанных предметов, служащую целям удовлетворения духовных, эстетических и культурных потребностей граждан. (Сергеев А.П. Указ. соч. С.127.)

[86] Часть авторов полагает, что в состав сложной вещи могут включаться как разнородные, так и однородные объекты (мебельный гарнитур, сервиз, специальная библиотека). (См.: Комментарий к Ч.1 ГК РФ / Под ред Н.Д. Егорова, А.П. Сергеева. М., 2005. С.310.) Другие же, вслед за составителями ГК, утверждают, что сложная вещь может состоять только из разнородных вещей, поэтому в качестве сложной не может рассматриваться совокупность однородных вещей (стадо коров, библиотека) (См.:Комментарий к Ч.1 ГК РФ / Под ред. О.Е. Садикова. М., 1999. С. 283.) Однако определить, однородными или разнородными являются предметы, входящие в состав коллекционных собраний, порой бывает весьма сложно. Например, известный ленинградский коллекционер Валентина Голод собирала весьма разнообразные предметы, составляющие колорит дворянского быта определенной эпохи: картины, шкатулки, ларчики, табакерки и многое другое. См. об этом: Открылась постоянная экспозиция коллекции Голод. Редакционная статья. // Русскiй Антикварiат. 28. 01.2002. С.2. В работе Б.Л. Хаскельберга и В.В. Ровного «Индивидуальное и родовое в гражданском праве» (М., 2004. С.58-59) указывается, что при всем диспозитивном характере гражданского права имущественный род не может быть произвольно широким, напротив, всякий раз он должен подчиняться некоторому предметному единству и быть в достаточной степени унифицированным. В целом, представляется, что определяющим критерием выделения категории сложных вещей должен быть не столько признак однородности либо разнородности предметов, сколько признак цели (назначения) имущества.

[87] См. Аверченко Н.Н. Правовой режим сложных вещей. Автореф. дисс. канд.юрид наук. СПб. 2005. С.6.

[88] Нередко коллекционеры в завещании указывают на невозможность разъединения предметов из собранных ими коллекций. Например, известный ленинградский коллекционер Г. Д. Душин, посвятивший свою жизнь собиранию русского исторического портрета, опасаясь разъединения собранной им коллекции, завещал передать свое собрание в полном объеме в отдел русского искусства Государственного Эрмитажа, что и было исполнено наследниками коллекционера. См. об этом: Герусова Е. Парадный портрет коллекционера // Коммерсантъ. 18.10. 2002. №190. С.11. В то же время, не секрет, что для создания своих коллекций собиратели нередко вынуждены создавать обменный фонд и избавляться от некоторых ценных предметов.

[89] В таких случаях органом охраны составляется подробная опись указанных предметов, и на собственника возлагаются дополнительные обязанности. В частности: собственник обязан обеспечивать сохранность указанных предметов; собственник не вправе без разрешения органа охраны перемещать предметы, перечисленные в описи, с места, на котором они находятся на момент составления описи; в случае утраты данных элементов и предметов, собственник обязан в срок, установленный государственным органом охраны, воссоздать утраченное, а при невозможности воссоздания – уплатить государственному органу охраны стоимость утраченного, согласно установленной оценке. Подробнее об обязанностях собственников по сохранению объектов культурного наследия речь пойдет во второй главе настоящей работы.

[90] В последнее время в материалах судебной и арбитражной практики все чаще встречаются споры, касающиеся судьбы указанных предметов. Так, в арбитражный суд обратился орган охраны с просьбой обязать ответчика (гостиницу) получить у истца задание и осуществить реставрацию рамы зеркала – элемента декоративно-прикладного искусства, являющегося предметом охраны данного помещения. Ответчик против иска возражал, ссылаясь на то обстоятельство, что до выдачи охранного обязательства ответчик обращался к истцу с просьбой о передаче в музей города мебели (в том числе и спорной рамы), которая не может быть использована в интерьерах гостиницы. Более того, ответчик выразил согласие на безвозмездную передачу рамы истцу либо иной организации по указанию истца, но истец как уполномоченный государственный орган, осуществляющий контроль за соблюдением правил охраны и использования объектов культурного наследия, отказался рассматривать данную просьбу истца. Арбитражным судом была удовлетворена кассационная жалоба ответчика. См.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 08.05.2001 года № А56-29593/00 // Справочная правовая система «Гарант».

[91] Нормы, посвященные, указанным объектам, прямо закреплены в Законе. Тем не менее, на территории нашей страны имеются созданные в советский период и образованные недавно иные «сложные» объекты, соединяющие в себе и особо охраняемые природные объекты, и памятники истории и культуры. К таковым относятся различные музеи-заповедники, мемориальные и природные заповедники. (См. напр.: Постановление Правительства РФ от 03 ноября 1994 №1205 «Об утверждении Положения о государственном мемориальном и природном заповеднике «Музей усадьба Л.Н. Толстого «Ясная Поляна» // СЗ РФ. 1994. №29. ст. 3034.) К сожалению, регулирование деятельности указанных объектов (кроме историко-культурных заповедников) не нашло отражения во вновь принятом Законе. См. об этом подробнее: Мартовицкая А., Сокольская А., Ковалева Н. Время делить камни // Еженедельная газета «Культура» от 17.07.2001. №26. С.6; а также: Мартынов А.И. О зарубежном опыте охраны и использования археологических памятников // Материалы научно-практической конференции «Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края». Барнаул. 1996. С.12-18.

[92] Законодатель называет указанные объекты комплексами и сложными вещами. В то же время с гражданско-правовой точки зрения между понятием комплекс и сложная вещь имеются различия. В литературе указывается, что комплексы следует отличать от сложных вещей как системы более высокого порядка, характеризующиеся не столько общим назначением входящих в них объектов, сколько определенным в законе составом имущества, образующего комплекс, а также функциональной взаимозависимостью и иерархичной организацией элементов внутри комплекса…В состав комплексов могут входить и объекты, вообще не являющиеся вещами, и сам комплекс может не иметь ни прямой, ни опосредованной связи с землей …(См.: Лапач В.А. Указ. соч. С.355.) Полагаем, что законодатель в данном случае не имеет в виду, что указанные объекты по своей правовой природе являются имущественными комплексами, а лишь подчеркивает, что данные объекты являются сложной совокупностью вещей, объединенных их общим назначением.

[93]Сегодня одними из основных нормативно-правовых актов по вопросам охраны и использования объектов природы являются: Закон РФ от 10.01.2002г. №7-ФЗ «Об охране окружающей среды» // СЗ РФ. 2002. 32.ст.133 и Закон РФ от 14.03.1995г. №33-ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях» // СЗ РФ. 1995. №12. ст.1024.

[94] Необходимость подобного расширения мер охраны памятников истории и культуры неоднократно подчеркивалась и в советской литературе. См. напр.: Стешенко Л.А. Охрана памятников истории и культуры в СССР // Советское государство и право. 1975. №11. С.44, Рябова Н.А. Ситуационный анализ применения законодательства об охране и использовании памятников истории и культуры // Советское государство и право. 1986. №11. С.142.

[95] См. ныне не действующую ст.6 Закона РСФСР об охране памятников.

[96] См. напр.: Веденин Ю.А., Кулешова М.Е. Культурный ландшафт как объект культурного и природного наследия // Известия АН. Географическая серия. 2001. №1. С.7, а также: Кулешова М.Е, Столяров В.П., Гаукстад Э., Моен Э. Сравнительный анализ практики управления культурными ландшафтами в Норвегии и России // Зарубежное законодательство в области сохранения культурного и природного наследия. Информационный сборник. М., 1999. С.50,

[97] Например, ЗК РФ посвящает ст.ст. 99 и 100 подробному описанию режима земель историко-культурного назначения и особо ценных земель соответственно. Новый Градостроительный Кодекс РФ также включает себя нормы, касающиеся охраны объектов культурного наследия. Зоны охраны объектов культурного наследия Кодекс относит к зонам с особыми условиями использования (ст.1). В отношении указанных зон устанавливаются особые виды разрешенного использования земельных участков и объектов капитального строительства. Следует, однако, обратить внимание на то обстоятельство, что Градостроительный Кодекс использует термин «территория объекта культурного наследия», определение которого не содержится в Законе об ОКН, что затрудняет практику применения указанных норм.

[98] См.: Гражданское право. Учебник. Т.1. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2002. С.260-261. Автор главы – А.П. Сергеев.

[99] В доктрине указывается, что причина необоротоспособности заключается либо в естественных свойствах вещей либо в том назначении, которое придается вещам людьми. (См.: Regelsberger F. Pandekten (Systematisches Handbuch der deutschen Rechtswissenschaft). Band 1. Leipzig. 1893. S. 405-406. Цитируется по: Лапач В.А. Указ соч. С.291-292.) Согласимся с тем, что «нетоварность» вещей, изъятых из оборота и находящихся в собственности государства, имеет искусственный характер, и такая приверженность к субъективному фактору довольно опасна, поскольку снимает всякие ограничения на пути возможных злоупотреблений власти или тех, кто эту власть использует. (См.: Аверченко Н.Н. Соотношение термина «вещь» и смежных понятий в гражданском праве // Юрист. 2003. №11. С.3; Валеев М.М. Указ соч. С. 21.)

[100] В литературе справедливо указывается на неудачность приведенной формулировки: случаи ограничения вещей в обороте не должны исчерпываться двумя вариантами, предусмотренными п.2 ст.129 ГК. См. подробнее: Васильев Г.С. Ограничения оборота вещей // Правоведение. 2006. №1. С.117-128.

[101] Известно, что все способы приобретения права собственности могут быть поделены на первоначальные и производные. В доктрине гражданского права нет единства мнений о том, какой критерий (критерий воли или критерий правопреемства) должен быть положен в основу указанного деления. Позволим себе согласиться с мнением Ю. К. Толстого по указанному вопросу, который полагает, что в основу данного деления должен быть положен критерий правопреемства. (См.: Гражданское право. Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Т.1. М., 2002. С.416. Автор главы – Ю.К. Толстой.)

[102] О соотношении понятий «ценность» и «стоимость» вещи см. подробнее: Васильев Г.С. Переход права собственности на движимые вещи по договору. Дисс. канд. юрид наук. СПб., 2006. С.22.

[103] См. напр.: Гражданское право. Учебник. Т.1. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Т.1. М., 2002. С. 424. (автор главы – Ю.К. Толстой). В то же время обнаружение клада может произойти случайно или же быть результатом целенаправленной деятельности. Следует помнить, что обязательным условием целенаправленного поиска клада является получение согласия собственника имущества, в котором предположительно находится клад. Поиск клада в условиях отсутствия согласия собственника имущества влечет передачу клада указанному собственнику.

[104] Об ущербности законодательного решения об исключении из сферы действия Закона об ОКН движимых объектов и сохранения силы за ст. 20 Закона РСФСР об охране памятников мы говорили в первой главе настоящей работы. Следует также отметить, что речь в данной статье идет лишь об объектах, находящихся в личной собственности граждан, что существенно сужает сферу применения настоящей статьи.

[105] См.: Анисимов А.П. Клад как основание приобретения права собственности // Юридический мир. 2004. №12. С.75.

[106] Статья 148 ГК РСФСР 1964 года предусматривала передачу государственным органам всех денег или ценных предметов, составлявших клад. Лицу, обнаружившему и сдавшему ценности государственным органам, полагалось вознаграждение в размере 25% их стоимости. Подобная норма вытекала из существовавшей в советском гражданском праве презумпции государственной собственности, заключавшейся в том, что пока иная принадлежность имущества не доказана, собственником имущества предполагается государство. Это положение было закреплено еще Пленумом Верховного Суда РСФСР в Постановлении от 29 июня 1925 года «О презумпции (предположении) права собственности государства на спорное имущество» // Сборник циркуляров и важнейших разъяснений Пленума Верховного Суда РСФСР. 1925-1926 гг. М., 1927. С.114.

[107] Мазеин Д.В. Указ. соч. С.149.

[108] Там же. С.150.

[109] Sax J.L. Playing Darts with the Rembrandt. Public and Private Rights in Cultural Treasures. The University of Michigan Press. 1999. P.185. (Джозеф Л. Сакс «Рембрандт как мишень. Публичные и частые права по отношению к культурным ценностям» (перевод с англ. – М.А.). Объясняется такая жесткость мексиканского законодательства во многом тем, что поток нелегально вывозимых из Мексики (в основном в США) предметов доколумбовой эпохи не иссякает, а стоимость ежегодно нелегально вывозимых находок превышает 20 млн. долларов. См. об этом: Дяченко С.Н. Вывоз культурных ценностей: законодательство и судебная практика США. М., 1994. С.2.

[110] Sax J.L. Ibid. p.186.

[111] Coughlan P. Property Law. Dublin, 1995. P. 3.

[112] Масевич М.Г. Основания приобретения права собственности на бесхозяйные вещи // Проблемы современного гражданского права. М., 2000. С.179.

[113] Sax J.L. Ibid. pp.179-180.

[114] Мазеин Д.В. Указ. соч. С.150.

[115] Blake J. Export Embargoes and International Antiquities Market – the Turkish Experience // Art, Antiquity, and Law. 1997. №3. P. 233-241.

[116] Treasure Act of 1996. Draft Code of Practice // Art, Antiquity, and Law. 1997. №1. P. 632; Cookson N. Treasure Trove: Dumb Enchantment or New Law? // Antiquity. 1992. №2. P.399.

[117] Свод Законов Российской Империи / Под ред. Ф. Волкова, Ю. Филиппова. СПб. 1897.

[118] Sax J.L. Ibid. P. 185. Автор в данном случае имеет в виду скандал, разгоревшийся вокруг так называемых «Свитков Мертвого Моря» или «Кумранских Рукописей», найденных в Палестинской пустыне в конце 40 – начале 50 гг. ХХ века. Часть этих документов, являющихся бесценным источником информации по истории иудаизма и раннего христианства, была скрыта от широкой публики на протяжении многих десятилетий.

[119] См. подробнее: Мазеин Д.В. Некоторые проблемы правового регулирования оборота движимых культурных ценностей. Диссертация на присвоение степени магистра частного права. Материал размещен в сети Интернет по адресу: http://www.altladoga.narod.ru/knigi/elv/mazein/diser1.htm. Информация по состоянию на 12.05.2006 года.

[120] К археологическим памятникам, в частности, могут быть отнесены: древние поселения (стоянки эпохи палеолита, неолита и т.д.); древние погребения (курганы, могильники, дольмены и пр.); прочие археологические памятники (например, жертвенные и обрядовые места, древние горные выработки, арыки и т.д.) См. об этом подробно: Сухов П.А. Археологические памятники, их охрана, учет и первичное изучение. М., 1941.

[121] Указанные вопросы регулируются также уже упоминавшимся Положением об охране памятников. Однако нормы Закона об ОКН фактически дублируют нормы названного Положения.

[122] Например, ценнейшие археологические находки, обнаруживаемые, в курганах и иных древнейших погребениях были действительно намеренно помещены в землю, но не с целью их сокрытия, а с ритуальной целью погребения вместе с усопшим.

[123] Масевич М.Г. Указ. соч. С.180. Представим себе ситуацию: гражданин в ходе проведения земляных работ на принадлежащем ему на праве собственности земельном участке обнаруживает некие древние предметы. Подобная ситуация вполне реальна. В соответствии с Законом РФ «О недрах» (Закон РФ от 21.02.1992 №2395-1 // Российская газета от 05.05.1992 г.) «собственники, владельцы земельных участков имеют право, по своему усмотрению, в их границах осуществлять… строительство подземных сооружений для своих нужд на глубину до пяти метров, а также устройство и эксплуатацию бытовых колодцев…» По свидетельствам археологов мощность культурного слоя, например, на большинстве средневековых поселений в центральной и северной части Европейской России не превышает 40 см. (См. об этом: Макаров Н.А. Грабительские раскопки: продолжение разговора. Материал размещен в сети Интернет: http://archaeolog.ru/guarding/thiefs2.shtml. Информация по состоянию на 10.10. 2005 года.) В то же время, по оценкам специалистов масштабы пока невыявленного археологического наследия России очень велики: на территории Ленинградской области выявлено и зарегистрировано не более 10% археологических памятников, по всему Северо-Западу происходит множество находок, свидетельствующих о незафиксированных памятниках - от неолита до XVII века. (См. Об этом: Добкина Е., Хмелев Т. Средство есть // Экперт Северо-Запад №35 (240) от 19 сентября 2005 года.) Вернемся к приведенному нами примеру. Вопрос о выплате вознаграждения за обнаружение указанных предметов может быть решен по-разному, в зависимости от того, как будут квалифицированы данные находки: как клад или как археологические объекты. Например, в случае, если были обнаружены древние золотые украшения, они могут быть квалифицированы двояко. Приведенный пример, на наш взгляд, отнюдь не доказывает, что клад и археологическая находка – идентичные понятия. Как было показано выше, есть все основания различать их. Однако полагаем, что отсутствие в законодательстве нормы о выплате вознаграждения за случайное обнаружение археологической находки нельзя признать правильным.

[124] См. об этом: Масевич М.Г. Указ. соч. С.173 – 174, а также Хохлов С.А. Право собственности и другие вещные права // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М., 1998. С.396.

[125] Положение о производстве археологических раскопок и разведок и о выдаче открытых листов, утвержденное Институтом археологии РАН в 2001 году. В ранее действовавшей Инструкции к Открытому листу на право производства археологических разведок и раскопок 1991 года, утвержденной Институтом археологии РАН, указывалось, что полевые исследования археологических памятников могут производиться лишь «в научных целях специализированными учреждениями, музеями, ВУЗами, государственными органами охраны памятников и общественными организациями, связанными с такой охраной». Указанные документы не были официально опубликованы. Их текст размещен в сети Интернет на сайте: http:// www.archaeology.ru. Информация по состоянию на 08.09. 2006 года.

[126] Нормой ст. 45 Закона об ОКН установлено, что порядок выдачи разрешений на проведение археологических работ должен быть установлен Правительством РФ, и в настоящее время разработан проект соответствующего Постановления Правительства РФ, утверждающего Положение о порядке выдачи Открытых листов. (С текстом указанного проекта можно ознакомиться на сайте: http://www.archaeology.ru. Информация по состоянию на 08.10.2006 года.) В проекте содержится несколько иная формулировка: «правом на получение Открытого листа и руководство полевыми археологическими работами обладают исследователи, имеющие специальную подготовку, владеющие современными методами ведения раскопок и разведок и фиксации их итогов в форме Научного отчета». Приведенная формулировка по нашему мнению удачна.

[127] По признанию многих археологов эта проблема является весьма острой в настоящее время. Часто археологи, работающие под эгидой РАН, в ходе раскопок, производимых на землях историко-культурного назначения, находящихся в государственной собственности, по расположению и составу обнаруженных объектов получают веские основания полагать, что наиболее ценные археологические объекты предположительно находятся на примыкающих к государственному земельных участках, находящихся в частной собственности. Собственники земельных участков совершенно резонно обосновывают свое нежелание предоставлять земельные участки для проведения археологических работ, невозможностью дальнейшего использования своих участков по назначению.

[128] Следует отметить, что цена упомянутых договоров и размер предполагаемых льгот должны носить действительно существенный характер, так как неудобства, причиняемые собственникам земельных участков археологическими раскопками весьма значительны. Так, п.1 ст. 49 Закона об ОКН предусмотрено, что в случае, если в пределах земельного участка или участка водного объекта обнаружен объект археологического наследия, со дня обнаружения данного объекта собственник земельного участка или пользователь им либо водопользователь владеет, пользуется или распоряжается принадлежащим ему участком с соблюдением условий, установленных Законом об ОКН для обеспечения сохранности выявленного объекта. Кроме того, следует отметить, что необходимость проведения археологических раскопок не является в соответствии со ст.49 ЗК РФ основанием для принудительного выкупа земельного участка для государственных нужд. Закон об ОКН также не содержит положений, относительно изъятия земельных участков, на территории которых находятся объекты археологического наследия. Пп.2 и 3 ст. 49 Закона устанавливают, что объект археологического наследия и земельный участок или участок водного объекта, в пределах которых он располагается, находятся в гражданском обороте раздельно.

[129] См. об этом: Макаров Н.А. Грабительские раскопки как фактор уничтожения археологического наследия России. Материал размещен на сайте: http://www.archaeology.ru. Трояновский В. Наступит ли «райская жизнь» для черных археологов? // Северный рабочий от 10.08.2006 года; Стародубцев Г.Ю., Зорин А.В., Шпилев А.Г. О проблем

Поиск по сайту: