О ПРОЧЕМ СКАЖЕТ ВРЕМЯ

В дни мира армия сложна.

И в ней равно неловко

петь песню супротив рожна

и в честь спецподготовки.

И до поры, пока молчат

заряды и запалы,

ты снова пишешь про девчат -

как ждут они

и что кричат

об этом запевалы.

А все ж да будет тишина

в большой армейской теме:

привал, казарма, старшина.

О прочем скажет время.

ОДНА ЛЮБОВЬ

Россия!

Мы идем к тебе,

себя в дороге не жалея.

Порой до радости побед

так много горя поражений!

Сбивая ноги до крови,

не кланяясь ветрам звенящим,

идем к тебе.

Второй любви

мы не имеем в настоящем.

Все ближе к цели.

Но опять

шагнешь — и падаешь бескрыло.

И нелегко тебя понять,

и разлюбить тебя нет силы.

ГАЗЕТЫ

Листая старые газеты,

вглядись, и ты увидишь вдруг

громады первых пятилеток

и вены материнских рук.

Происходившее когда-то

не замыкается в столбце,

и за строкой о сорок пятом

ты прочитаешь об отце.

И адресованная точно

тебе, а не кому-нибудь,

газета, может, лишь на почте

подождала тебя чуть-чуть.

В ней все — до буквы, до кавычек,

до красных

и не красных строк —

тебе направленное лично

письмо, полученное в срок.

Ведь, что греха таить, порою,

весь в гуле нынешнего дня,

не думал ты, что те герои —

твоя высокая родня.

Вглядись в крупчатку фотоснимков,

где, не знакомы до поры,

солдат с винтовкою в обнимку,

девчонка с сумкой медсестры.

ЛИТЕРНЫЙ

Не стоял на полустанках,

пять минут — на узловых.

И подрагивали танки

на платформах грузовых.

Он «запрашивался» грозно,

он гремел за перегон:

«Будет поздно, будет поздно!

Где — ты? Где — он?»

Ждали два локомотива

под парами на пути,

и влетал он, словно диво,

невозможное почти.

И осмотрщики вагонов,

пробегая на рысях,

молоточками со звоном

колотили по осям.

А за ним, все тот же долгий

путь свершая по земле,

от Урала, Камы, Волги

поезда ползли во мгле.

…В наступлении, в отходе

фронт остался без брони?

«Танки россыпью», как вроде

с неба сыплются они.

В сорок первом штыковая

обгоняла поезда,

шла в огонь душа живая

и сгорала, как звезда.

Выгружали эшелоны

что имелось у страны:

первых, сотых, миллионных

не вернувшихся с войны.

Сорок первый был пехотным,

сорок третий — броневым.

...Мчался литерный,

кого-то

в сорок пятый вез живым.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

О чем я думал в то лето?

Трудно сказать теперь.

Влажный туман рассвета

тихо вползал под дверь.

Сено в углу шуршало,

негромко пищали мыши.

Лоскутное одеяло,

птичья возня на крыше.

Я, не снимая джинсы,

в сумерках лез на сено.

Кажется, я влюбился.

В Таню.

А может быть, в Лену.

Бабушка не разбудит

внука на завтрак ранний,

бабушка не осудит.

Все же, наверное, в Таню.

Сено,

солома,

сено,

знай поворот каждый!

Танечка или Лена?

Господи, разве важно.

* * *

Поиск по сайту: