Глава 15. Задание

Нож Сенатора не испускал никакой энергии.

Крутя его в руках так и эдак, лидер «Долга» пытался понять, что такого клинок передавал Ястребу и Борланду, какая связь могла быть у этого необычного куска металла с отдельно взятыми людьми, какой не было с ним, Анубисом. Как новый руководитель операции он должен был решить этот вопрос.

Рядом кто-то неуверенно кашлянул. Анубис оторвался от ножа и посмотрел на Уотсона.

— Уже час прошел, — сказал Уотсон. — Что будем делать?

Лидер медленно повернулся. Дозорные базы оставались на местах, но Анубис чувствовал исходящее от них напряжение. Народ был на взводе, и неудивительно. Штурма Барьера со стороны «Ростка» не случалось уже года четыре. Было отчего опасаться ответки. Но лидер клана понимал, что ее не будет. Вернее, не здесь и не в таких обстоятельствах.

— Продвигаемся дальше, — ответил Анубис. Громко, чтобы слышали все. — Дальше ждать бессмысленно. Клинча и Борланда нет, с Консулом ничего не ясно. Но это не повод для нас, чтобы останавливаться.

Он оглядел лица людей, присутствовавших на пятачке, образованном узким входом на базу, перекрытой строительным блоком дорогой и пробитой цистерной у противоположной стены. И внутренне перевел дух, увидев огонь противостояния в глазах своих товарищей. Клан не просто существовал, он жил. Но это еще только предстояло проверить на практике.

— Выводите джипы, — сказал Анубис. — Столько, сколько надо, чтобы вместить всех добровольцев. Учтите, что две машины мы уже потеряли. Берите всех людей, кто готов побороться за уничтожение Зоны. Будем исходить из того, что Кунченко уже нет в живых.

— Командир. — Дозорный, волнуясь от глобальной смены директивы, переступал с ноги на ногу. — Мы все можем идти на север? К Монолиту.

— Да, — ответил лидер. — Кто останется, те будут охранять штаб и «Сто рентген».

— А если все захотят пойти?

— Не захотят, — утвердительно произнес Анубис. — Я прекрасно знаю, кто не захочет никуда идти. Во избежание приказов оставаться на местах и охранять Бар я предоставлю им возможность выбрать свою судьбу самостоятельно.

Дозорный сплюнул в куст. Он невзлюбил трусов раньше, чем научился понимать, кого можно подвести под это определение. Анубис не мог его за это осуждать.

У цистерны, прислонившись к холодной стене на скрытом от солнца участке, курил немолодой бродяга из вольных сталкеров, стряхивая кружащиеся комья пепла на чиненый комбинезон. Послушав речь главного «долговца», он со своего места задал вопрос:

— Как ты собираешься двигать к северу на машинах, командир? Там после выброса аномалий не протолкнешься. Никакой мобильный детектор вовремя не зафурычит.

— Ничего не поделаешь, — покачал головой Анубис, махнув рукой Уотсону, чтобы тот пока остался. — У нас куча снаряжения и боеприпасов. Будем ехать медленно, впереди пойдут наши проводники.

Сталкер взглянул на небо.

— Так вы к вечеру доберетесь, дай бог, до складов, — высказал он мнение. — Да и то если прямо сейчас выедете.

— Так и будет, — сказал Анубис, пряча нож за пазуху.

Добытчик артефактов кинул окурок и затушил ногой.

— Я вот что скажу, командир. — Он приблизился, глядя доверительно. — Чувствую я, что не избежать в Зоне войны. Это так?

— Боюсь, что так, Хребет, — подтвердил Анубис. — Против нас может быть кто угодно. Как минимум — вертолеты военных. Если их не будет, то в Рыжем лесу стоит плотный заслон из окопавшихся сил противника, а еще дальше — застава «Монолита». Скорее всего это будет путь в один конец, но нам нужно попасть в Припять.

— Я простой мужик, — сказал Хребет. — Потому говорю за себя и за других простых мужиков. Мы за тебя, командир. Прямо сейчас двинусь на север, к нашим. В боях, ежели случатся, участия не обещаю, уж извини. Не будет от нас толку, если против нас окажутся танки да вертолеты. Но партизанить в лесах сможем. Мало ли как дело обернется.

— Сталкеры намерены нам помочь? — переспросил Анубис. — Вам-то какой интерес? Вы ведь живете Зоной.

— Две причины, — усмехнулся Хребет. — Устал я от Зоны, командир. Нашел артефакт, продал артефакт — а толку? И эту ядреную связь с ней тоже не разорвешь. Не хватает воли, прямо скажу. Но ежели кто-то другой хочет эту стерву порвать, так я первый буду, кто поможет.

— Понятно, — кивнул Анубис. — А вторая причина?

Хребет ловким движением сунул в потрескавшиеся губы новую сигарету и лихо прикурил, чиркнув спичкой о край рукава.

— Вы не сможете уничтожить Зону, — ответил он, гася спичку. — Потому как просто не уничтожите. Но вот беспредел вояк меня кумарит. И наемники эти костью в горле… Если их вообще можно толкнуть из Зоны, то только твоими силами, командир. Чтоб знали свое место.

— Без этого никак, — согласился лидер. — Попытаемся, конечно, обойти, но, вероятнее всего, через наемников придется пробиваться силой. Договорились, Хребет. Возьми «винторез» в оружейке, я знаю, ты давно хотел себе такой.

— Верно, хотел, — не стал отрицать сталкер. — Только не возьму. Не хочу я, командир, чтобы ты думал, будто я из-за ствола тут изгаляюсь. Живы будем — сочтемся.

Небрежно отдав честь, Хребет подтянул лямки рюкзака и двинулся к Милитари.

Стоящий рядом Уотсон внезапно почувствовал, что ему душно, и дернул себя за ворот армейской куртки. Только глядя на уходящего сталкера, казалось бы, постороннего в этой истории человека, он осознал в полной мере масштабы будущего столкновения и всю величину угрозы.

— Это полная дурь, — сказал он в сердцах. — Мы находимся в месте, где и так смерть поджидает на каждом шагу. Почему здешние люди должны умирать из-за действий себе подобных? Так не должно быть!

— Так есть, — осадил его Анубис тоном, не терпящим возражений. — Надо с этим смириться. Зону не изменишь простым желанием. Однако я с тобой согласен, такого быть не должно.

— И ничего нельзя сделать?

— Почему же? Можно. Вот ты и изменишь.

— Как?

— Нарисуешь в дороге подробный план укреплений врага в Рыжем лесу. Получишь хорошую карту и нанесешь на нее пометки.

— Постараюсь, — неуверенно сказал парень. — Но я не силен в обозначениях, ведь я даже в армии не служил. Да и в топографии не очень…

Анубис щелкнул пальцами перед его носом, и Уотсон отшатнулся от неожиданности.

— Просто нарисуй все, что видел, — сказал лидер клана с нетерпением. — Это и есть твой шанс минимизировать человеческие потери, если дело дойдет до войны. Поедешь с Фармером, чтобы тебе веселее было. Ручку дать?

Продолжая смотреть в глаза, Анубис сунул руку в нагрудный карман и вытащил прозрачный пишущий цилиндр. Снял колпачок с характерным звуком, помахал в воздухе.

— Гелевая, — добавил он. — Цвет «индиго». Справишься или карандашом удобнее? Если что, ластиков у нас все равно нет.

— Я все понял, — буркнул Уотсон, слегка покраснев. Он выхватил у Анубиса ручку и пошел к гаражам, стараясь не переходить на бег.

Фармер сидел на заднем сиденье «тигра», думая о том, куда его затащила судьба. Над ним нависали скрытые под пленкой стволы Мисс Анаис, уместившейся на узкой платформе багажного отделения. «Долговцы» рассаживались по машинам, и Фармер с удивлением обнаружил, что теперь они не производят впечатления беспорядочной толпы парней в черно-красных комбезах. Может, их движения больше не казались суетливыми, или же он просто привык к этому обществу, так что больше не ощущал себя чужим среди членов клана.

Рядом с ним в машину забрался Уотсон, к тому времени раздобывший где-то вчетверо сложенную карту. Он с беспокойством разложил ее и начал изучать.

— Я получил задание, — доложил он. — Теперь от моей памяти зависят чьи-то жизни.

— Лучше так, чем наоборот.

Уотсон откинулся на спинку кресла, насколько позволило жесткое сиденье «тигра».

— Что мы здесь делаем? — произнес он, крутя ручку между пальцев. — Это не наша война.

— Ты предлагаешь свалить? — спросил Фармер.

— А что нас здесь держит? Для Литеры мы больше ничего сделать не можем. Проблемы всех остальных — это не наше дело.

Фармер провел рукой по стволам пулемета.

— Можем сделать что-то, если не для Литеры, то для человека, которому она желала бы помочь, — сказал он с грустью.

— Ты о Борланде?

— Да.

— Что еще мы можем сделать? — не унимался Уотсон. — Слушай, он был прав, когда говорил, в чем наша самая главная удача. В том, что мы все еще живы. Теперь, к сожалению, не все. Но мы должны учесть ошибки. Нельзя соваться туда, где мы гарантированно сложим головы. У «Долга» и то мало шансов, а они в отличие от тебя и меня люди умелые и опытные. Плюс, как я говорил, у нас нет никакой конкретной цели. Только абстрактные.

— Нет цели? — раздался голос.

Уотсон даже подскочил на месте, чуть не стукнувшись плечом о конденсаторное кольцо пулемета. Возле джипа, внимательно глядя на него, стоял Анубис, за спиной которого сновали «долговцы», о чем-то переговариваясь.

— Я еще не нарисовал карту, — признался Уотсон. — Мне нужно настроиться и вспомнить.

— Не надо оправдываться, — успокоил его Анубис. — Ты прав. Это не твой бой. И цель твоя в самом деле лишь абстрактная. Но что, если я дам вполне конкретную?

— Что-то случилось? — спросил Фармер с подозрением.

— Пока ничего. Но случится, если вы не поможете.

— Что надо сделать?

Анубис объяснил.

Ручка с чернилами цвета «индиго» выпала из оцепеневших пальцев Уотсона. Фармер наклонился вперед.

— Ты это серьезно? — спросил он. — Вот так просто?

— Это и не просто, — ответил лидер клана. — И очень даже серьезно. Понимаете почему?

— Пожалуй, понимаем, — сказал Уотсон. Фармер кивнул.

— Возьметесь?

Уотсон и Фармер смотрели друга на друга дольше, чем было нужно для вынесения решения.

— Я согласен, — сказал Фармер. — Это будет интересно. И полезно для кое-кого.

— Аналогично, — кивнул Уотсон. — Можешь на нас рассчитывать.

— Спасибо, — поблагодарил Анубис. — Вы не представляете, как меня выручили.

Он тут же ушел к первой машине, не оглядываясь.

— Однако, — протянул Фармер. — Ты этого ожидал?

— Нет и не мог ожидать, — сказал Уотсон, поднимая ручку. — Очевидно, дела у «Долга» совсем плохи.

— Ты язык за зубами держи, — предупредил Фармер. — Думаю, Анубис больше никому об этом не рассказал. Даже заместителю.

Словно его и ждали, Дизель возник ниоткуда и запрыгнул за руль.

— Едете с нами? — жизнерадостно спросил он. — Хорошо!

Фармер передернул затвор автомата и положил его на колени.

— Да хранит нас Шакти, — пробормотал он, глядя, как Уотсон спешно расчерчивает карту новыми обозначениями.

Продвижение в самом деле шло медленно. Впереди колонны осторожно двигались двое ведущих, внимательно следя за дорогой с детекторами аномалий в руках.

Один из проводников состоял в клане свыше трех лет, другой был совсем новичком и все еще помнил сталкерскую жизнь, полную всех опасностей, характерных для одиночек. Обоим была дана команда работать над собственным продвижением и выработкой маршрута для машин, так, словно сталкеры по-прежнему были одни и в случае опасности никто не мог оказать им помощь. В качестве компенсации за сильнейшее напряжение проводников бойцы на машинах взяли на себя охрану сталкеров и каравана от монстров, в том числе и двуногих. Пострелять пришлось всего ничего — в отряд зомби, бредущих почти нога в ногу на запад, да в одного псевдопса. Тварь быстро рассеялась на несколько, создав своих призрачных двойников, среди которых только одна особь состояла из плоти и крови. «Долговцы» расстреляли призраков за минуту, а главную, настоящую хищницу, извергающую убийственное рычание, завалил Дизель. Фармер отметил, что пулеметом тот не пользовался.

— Она же заблокирована, — объяснил Дизель. — Мисс Анаис не станет работать, пока не введешь ключ и цифровой код. И то, и другое у меня.

— Так почему ты сейчас не активируешь?

— Зачем? Она в режиме ожидания слишком прожорлива, аккумуляторы быстро сядут. И сейчас не настолько опасно вокруг, чтобы задействовать шестиствольник. Вполне хватит ручного оружия. Иначе мы уже к Рыжему лесу без боеприпасов останемся.

Фармер больше не задавал вопросов. Уотсон закончил дорисовывать карту и передал ее Дизелю. Тот наскоро просмотрел и вернул обратно.

— Анубису отнеси, — сказал он.

Уотсон спрыгнул на ходу и быстрым шагом направился к первой машине. У третьей он заметил лежащий в багажнике «стингер». Не иначе как страховка на случай воздушных гостей.

Разговор с Анубисом о карте состоялся в его машине. О других делах в присутствии Серафима не говорили.

— Ты не перепутал? — спросил Анубис. — Так много палаток? Там не может быть столько народу, чтоб их задействовать.

— Ничего не перепутал. Как раз число палаток я и отметил. Людей там тоже прилично.

— Значит, маскируют что-то. А это что за крест возле холма?

— Братская могила. Хоронили нескольких.

— Значит, наемники убивают сталкеров?

— Сталкера заметил только одного, но я же не мог рассмотреть внимательно. Мы на вертолете пронеслись, мне лишь форма в глаза бросилась на какое-то время. Зато я увидел, что не меньше половины тел в могиле были в костюмах наемников.

— Конечно, — согласился Анубис со слегка просветлевшим видом. — Они же в Зоне салаги. Наверняка гибнут от аномалий и мутантов с непривычки. Это нам на руку.

— Неужели им Глок своих людей не дал?

— Зачем? Обучать наемников сталкерскому делу?

— Хотя бы просто для безопасности.

— Может, и дал. Может, тот сталкер был как раз из них. Не справился с обороной и поплатился за это. Теперь уже не узнаем. Спасибо за помощь!

— Был рад помочь, — сказал Уотсон, но уходить не собирался. Помолчав, спросил: — Если удастся пробиться через заслон, то что тогда?

Анубис пожал плечами, глядя на раскинувшийся справа «трамплин».

— Дальше Припять, — ответил он. — И «монолитовцы».

— Другой фронт?

— Не думаю. «Монолиту» незачем устраивать сплошную линию обороны. Не забывай, они не наемники, для них Припять стала родным городом. Скорее всего они залягут в выборочных точках, чтобы простреливать все пути. Так смогут вынести всех наших бойцов точными уколами. Эрагон именно такую оборону и использовал, когда проход к центру освободился. Я надеюсь, никого из наших живьем не поймают.

— Что случится, если поймают? — спросил Уотсон.

По изменившимся глазам Анубиса он понял, что не хочет знать ответ на этот вопрос. Лидер клана сделал глубокий вдох.

— Эрагон — бывший генерал не буду говорить какой структуры, — начал он. — Потому что он опозорил ее настолько, что я не хочу лишними деталями бросать на нее тень. Как и упоминанием его настоящей фамилии. Скажу лишь, что в Коалиции он никогда не работал, как считают некоторые. Он такой же кандидат на пожизненную решетку или смертную казнь, как и любой другой в клане «Монолит».

— Что он такого сделал? — осторожно спросил Уотсон.

— Как сам утверждал на суде — сбрасывал напряжение.

Уотсон потер лоб, рассеянно прислушиваясь к равномерному урчанию мотора. Анубис отвернулся на секунду, собираясь с мыслями.

— Эрагон в бытность военным очень любил женщин, — продолжал он. — Больше, чем следовало. Настолько больше, что не мог пропустить ни одной, с которой имел шансы предаться утехам. Даже если она вовсе этого и не желала.

— Значит, в этом все дело, — пробормотал Уотсон, но Анубис его прервал:

— Он перерезал им горло ножами.

— Что? — вырвалось у Уотсона. Он смотрел в глаза Анубису, надеясь увидеть в них злую шутку, но встретил лишь холод.

— Генерал не просто убивал своих жертв, — сказал Анубис. — Эрагон уродовал им лица до неузнаваемости. Затем вырезал на лбу аббревиатуру подразделения, в котором служил своей Родине. Если впадал в раж, то кромсал и все тело. А добивал девушек уже после.

Уотсон долго хранил молчание.

— И этот человек работает в Зоне? — не поверил он. — Да еще и на руководящем посту?

— А кого прикажешь назначать на должность главаря полувоенной банды убийц? — задал встречный вопрос Анубис. — Глок вытащил Эрагона чуть ли не из здания суда. Между тем Эрагон совсем не горит желанием здесь находиться. Но понимает, что после такого обвинения ему деваться некуда. В качестве компенсации пристрастился к личной казни собственных провинившихся людей. Ножом, разумеется.

— Что же, Кунченко допустил беззаботное проживание генерала? Мне по описанию Фармера показалось, что он не лишен воинской чести.

— Не надо так усердно трясти майора, — поморщился Анубис. — Клинч как раз старался не допустить наличия в Зоне откровенного отребья. Но тут он ничего поделать не мог. Глок прямо приказал ему смириться с участием Эрагона в общем деле.

— Я не понимаю, — все еще возражал Уотсон. — Да, Зона и все такое… Но у вас же есть здесь свои правила. Или хотя бы порядки, традиции, обычаи. Минимум морали, в конце концов! Неужели на Эрагона управы не нашлось? Та же Арена…

— Дружище, ты какими категориями мыслишь? — резко спросил Анубис. — Арена — это следствие социального голода сталкеров. Как и все традиции и прочие кодексы. Они нужны, чтобы удерживать в узде новобранцев и создавать впечатление, что даже у самого мелкого винтика системы есть власть. Хотя бы в пределах, в которых можно напустить ржавчины на другой винтик, сцепившись на глазах у публики, да еще и заработать при этом. Зрителям тоже хорошо — имеют и хлеба, и зрелищ. Нет никаких понятий о чести, этике, морали, а есть только деньги. Деньги в мире и деньги на войне. Порочная философия и поиски смысла жизни там, где его нет. Ты думаешь, между «Долгом» и «Свободой» есть принципиальная разница? Мы все здесь повязаны и питаемся из общей кормушки. Разделение кланов было нужно, чтобы создать иллюзию выбора и подобие цивилизации, основу для нового общества. А в обществе как обычно: прикрывай своих и стреляй в чужих. Ты можешь присоединиться к кому угодно, хоть к «Монолиту», или вообще стать одиночкой — все равно твоя жизнь в Зоне сведется к одному дню, повторяющемуся в незначительных вариациях. Везде торговцы, задания, вознаграждение, аномалии, артефакты и заблуждения. Приказы матом в лицо или же приказы вежливым прошением. Кнут или пряник, а результат один: ты вкалываешь на систему, на коммерческий проект «Зона», созданный людьми, созданный искусственно на территории аномальных явлений, к которым люди уже никакого отношения не имели. Работаешь по указке, развлекаешься по указке. Все везде одно и то же, и это никогда не менялось. И чтобы ты чувствовал себя не быдлом, а мужчиной, тебе дают такие мелкие игрушки, как Арена. Как рейтинги достижений в твоем КПК. Чтобы не ходил на промысел артефактов, как на работу, а испытывал естественную тягу к приключениям, горел духом соревнования, стремился вырваться вперед на крысиных бегах всех разновидностей. И эта схема действительно работает.

— И ты сам во всем этом участвуешь? — с горечью спросил Уотсон.

— Я не имел отношения к этому делу, — опроверг Анубис. — Все было устроено, заведено и пущено в ход еще до меня. Сам я как раз происхожу из вольных сталкеров, сделал карьеру в «Долге» с самых низов, под началом Воронина и Ястреба — военных мужланов до мозга костей. Теперь, волею судьбы, я возглавляю клан, но не могу ничего изменить. Чего ты от меня ждешь? Чтобы я отказался от финансирования, расформировал всю группировку и переобулся в народные мстители, пошел воевать против разной сволочи? Так Коалиция приручит «Свободу» или учредит новый клан. А нас прижмет к земле.

— Но ты же думал об этом? — не унимался Уотсон. — Хотел сломать систему?

— А что мы, по-твоему, сейчас делаем? — спросил Анубис, глядя на Уотсона как на новорожденного ребенка. — Хотим сломать систему. Уничтожить Монолит. Не будет Монолита — не станет и Зоны. У меня при всем желании не было шанса провести хоть какую-то реформу. Да в них уже и смысла нет. Мы в жизни не делали ничего глобальнее, чем сейчас. Нам предстоит добиться успеха или погибнуть. А что до выяснений отношений по-мужски, то хотел бы я посмотреть, как начнет ржать Клинч, если я предложу ему вызвать на Арену, скажем, Глока, чтобы через кулачный бой выяснить, на чьей стороне истина.

— Но ты же можешь вызвать Эрагона? — задал вопрос Уотсон. — Не как лидер одного клана вызывает лидера другого, а просто как человек человека. Или просто навязать ему бой силой. Без оглядки на звания, без политики. Не ради истины. Сам же говоришь, теперь уже нет никакой разницы.

Предводитель «Долга» отвернулся, мрачно глядя на возвышающиеся впереди военные склады.

— Сможешь? — повторил Уотсон.

Анубис молчал.

Поиск по сайту: