|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Программа, концепции «ускорения» и «перестройки» КПСС в 1985-1991В марте 1985 г. после смерти К. Черненко высший партийный пост в КПСС, а вместе с ним почти неограниченную власть в стране получил относительно молодой, но уже известный политический деятель М.С. Горбачев. Новый генсек сразу дал понять, что взял бразды правления для решительного обновления общественной жизни. Уже на апрельском (1985 г.) пленуме ЦК, хотя и подтверждая чисто ритуально “преемственность стратегического курса” прошлых лет, он заговорил о необходимости достичь “качественного нового состояния общества” путем “ускорения социально-экономического прогресса”.Эта концепция предполагала в качестве непременного условия ее реализации совершенствование всей системы политических и общественных институтов, углубление “социалистической демократии”, самоуправление народа. Большое значение придавалось активизации так называемого “человеческого фактора”, под которым разумелись укрепление организованности и дисциплины, повышение добросовестности и профессионализма. И совершенно естественно, что в условиях, когда КПСС, в соответствии с Конституцией СССР, являлась ядром политической системы и выполняла всеобъемлющую руководящую роль во всех сферах бытия, именно она рассматривалась в качестве “движущей силы” намечаемых преобразований. Почему новому руководству понадобилось что-то менять? Объяснение выглядело логичным. Да, страна достигла больших успехов во всех областях общественной жизни. Опираясь на преимущества нового строя, она в короткий исторический срок совершила восхождение к вершинам экономического и социального прогресса” (приводились убедительные и действительно реальные цифры, подтверждающие эту констатацию). Однако, начиная с семидесятых годов, в экономике наметились “неблагоприятные тенденции”, руководство партии и государства не сумело оценить “изменения в объективных условиях развития производства (проще говоря, проморгало научно-техническую революцию), необходимость его интенсификации, перемен в методах хозяйствования”. В итоге назрели серьезные проблемы, разрешить которые и призван был объявленный [c.521] курс на ускорение. Сам этот термин предполагал сохранение вектора движения, обозначив лишь его больший динамизм. Новое руководство обещало обществу новое качество жизни, сопоставимое с западными стандартами материального благополучия широко оперируя такими, ныне выходящими из обращения понятиями, как “рост благосостояния народа”, “социальная справедливость” “решение жилищной проблемы”, “гармоничное развитие личности” и т.п. При этом делался особый упор на политические свободы, духовное раскрепощение, нравственное оздоровление общества. Неудивительно, что провозглашенная Горбачевым политика встретила широкую поддержку. Обновления жаждали все слои и социальные группы общества. Так по крайней мере это выглядело внешне. С энтузиазмом восприняли продекларированный новым генсеком курс и в партийных организациях всех уровней, в том числе и в партаппарате где на первых порах полагали, что замысел преобразований связан с упрочением роли партии и ее профессиональных функционеров. К этому моменту КПСС представляла собой не только мощную общественно-политическую организацию, но и государственную структуру. Партийный аппарат всех уровней, начиная от районного комитета до центрального, являлся по сути управленческим учреждением, которое ведало всеми сферами общественной жизни. Партаппарат был определяющей частью государственной власти, каркасом, цементирующим государственное и общественное здание. Было совершенно очевидно, что многомиллионная масса рядовых коммунистов и несоизмеримо меньший, хотя и многочисленный слой профессиональных партийных функционеров – это не одно и то же. Вся полнота власти партии сосредоточивалась в политбюро, секретариате, организационном и общем отделах ЦК. Внутреннюю и внешнюю политику партии определяли примерно 30 человек: члены политбюро, |помощники генсека, секретари ЦК, завы упомянутых выше отделов. Монопольное положение в качестве субъекта власти вело к деградации, идейному и нравственному перерождению и разложению партийной верхушки. Семидесятилетние члены политбюро уже в силу своего возраста олицетворяли застой и немощь. Об их сказочных привилегиях ходили легенды. Эти люди давно оторвались от жизни народа и не могли знать, даже если желали, чем живет страна.Нравы политической верхушки копировались на всех этажах власти. В результате власть в целом, как таковая, утрачивала всякий авторитет в обществе. Вот почему намерение нового партийного руководства основательно проветрить “затхлую атмосферу застойных времен”, было встречено с особым энтузиазмом.Сколачивая свою политическую “команду”, Горбачев последовательно вытеснял из политбюро представителей “брежневской гвардии” как возможных противников его обновленческого курса. В октябре 1985 г. на встрече с первыми секретарями обкомов он решительно выступил против восхвалений в свой адрес Проведенная “чистка” объяснялась руководством отнюдь не наличием политических разногласий в партаппарате, а желанием преодолеть кадровый застой, которым обернулась доведенная до абсурда идея стабилизации. Смена многих ответственных лиц подавалась как естественный процесс и проходила под аккомпанемент уверений в том, что “не должно быть никакого гонения на кадры Понятие “гласность”, ставшее международным символом обновления советского общества, родилось первоначально как задача партийных комитетов по налаживанию каналов связи с массами, доведению до них реформаторских замыслов высшего руководства партии Состоявшийся в феврале 1986 г. XXVII съезд КПСС стал съездом “стратегических решений”, ибо на нем действительно шла речь о том, каким вступит Советский Союз в XXI век, какой облик примет социализм. Съезд подтвердил курс апрельского пленума на ускорение. Серьезный удар по престижу новой власти нанесли Чернобыльская катастрофа (апрель 1986 г.), все большее недовольство вызывала бездумная антиалкогольная кампания, стали раздаваться первые критические голоса в адрес горбачевского курса.Понятие “перестройка” поначалу употреблялось в партийных документах и в речах генсека лишь применительно к проблемам управления хозяйством, затем – когда речь заходила о руководящих кадрах. Однако после XXVII съезда КПСС Горбачев начинает трактовать это понятие все шире, он говорит о перестройке в мышлении и психологии каждого, о необходимости перестройки на каждом рабочем месте. Подходы к “перестройке”, ее философия, стратегия и тактика вырабатывались в течение 1987 г. Январский пленум ЦК объявил о намерении партии радикально демократизировать общество и соответственно внутрипартийную жизнь. Сформулировав всеобъемлющую программу “перестройки” (было намечено семь основных ее направлений), пленум выделил главную цель – придание социализму самых [c.525] современных форм общественной организации. Мобилизующим направляющим становится лозунг: “Больше социализма! Больше демократии!” Идеологи “перестройки” призывают общество “улучшить” социализм, очистить его от рудиментов сталинизма”.Большие надежды “команда” Горбачева связывала с программой экономической реформы, принятой на июньском (1987 г.) пленуме ЦК. Намечалась радикальная реформа управления экономикой, суть ее виделась в переходе от административных к преимущественно экономическим методам руководства на всех уровнях, к широкой демократизации управления и самостоятельности его отдельных звеньев.Общественная эйфория, связанная с ожиданием быстрых позитивных перемен, к исходу 1987 г. уже практически сошла на нет. Массы не торопились включаться в “революцию сверху”, все больше [c.526] подозревая в затеянной “перестройке” лишь очередную пропагандистскую кампанию. “Перестройка” не просто “пробуксовывала” – она встретила сопротивление в партийно-советском аппарате, в среде хозяйственной номенклатуры и силовых структурах. В сложившейся обстановке инициаторы “перестройки” сделали вывод о необходимости сломить сопротивление “консервативных сил” (партхозаппарат, армия, КГБ), подключив к этому народ, подготовить который надлежало средствам массовой информации.Вся кампания была расценена как внушительная победа антисталинистов над неосталинистами, сторонников “перестройки” над ее противниками. Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.) |