АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава 14. – О чем, черт возьми, ты думала, Наталья, когда пошла за мной?

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

– О чем, черт возьми, ты думала, Наталья, когда пошла за мной? Ты могла погибнуть! – И едва он произнес эту тираду, как осознал, насколько смешно это прозвучало.

Наталья с легкостью справилась бы с вампирами и даже с кем-то посильней. Викирнофф не мог понять причину своего беспокойства. Возможно, она скрывалась в каплях крови на плече и синяке на лице, оставшихся после недавней схватки. Неслышно выругавшись, мужчина провел рукой по лицу.

Наталья ухмыльнулась:

– Просто скажи – спасибо, и мы в расчете.

Викирнофф поглядел на свои руки, а потом поднес их к ней, чтобы она тоже могла увидеть.

– Посмотри на это! У меня чешутся руки, просто жаждут хорошенько встряхнуть тебя! – Ладонь скользнула по ее голове, нырнув под ее волосы и обхватив затылок. Он наклонил голову, притянув ближе свою возлюбленную, и поцеловал. Быстро, напряженно, что не принесло им обоим должного удовольствия, – Ты напугала меня. Заставила ощутить то, что я не желаю чувствовать. Ты настолько смелая, что это ужасает меня, – Карпатец снова впился в ее губы поцелуем. Крепко. Властно. Немного жестко.

Наталья ощутила его страх, неутолимый голод и решимость. Викирнофф мог быть нежным, но не хотел признать себя таковым. Она испугала его, и с ее стороны это было не совсем хорошо.

– Давай выберемся отсюда, Викирнофф. Это место вызывает у меня мурашки. Мы не можем куда-то пойти и поговорить?

– Я сейчас совсем не расположен к разговорам.

Она сделала глубокий вздох, затем медленно выдохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я тоже…

Его тело все напряглось от ее ответа, а сердце словно перевернулось. Без предупреждения Викирнофф притянул ее к себе и взлетел в небо. Наталья обхватила его бедра одной ногой, желая ощущать жар тела, поддразнивая, пока он нес их через ночное небо.

– Ты не боишься?

– Нет,– она покусывала мочку его уха, – Не знаю…. Может быть, немного.

– Ты понимаешь, что делаешь? – рука Викирноффа с широко растопыренными пальцами на ее пояснице опаляла жаром даже через одежду. Его голос был резким от желания. От такой невообразимой жажды лоно Натальи сжалось от спазма, а соски затвердели.

– Ты спрашиваешь, хочу ли я быть твоей? – Ее тело изнывало, ощущая дикий голод. Она повернула к нему лицо, руками обхватив шею, лизнула языком губы, а одна рука скользнула вниз по его груди, чтобы обхватить твердую плоть, так тесно прижатую к ней.

– Ты должна быть полностью уверена. Потому что если это твое окончательное решение, я не позволю тебе уйти, Наталья. Даже если ты каким-то образом сумеешь уничтожить древний ритуал связывания, сам по себе старый как мир, я не отпущу, потому что ты моя, – его зверь с ревом взывал к своей половинке: «Спаси меня! Выбери меня! Будь всегда связана с моим сердцем! Оно принадлежит тебе. Только тебе».

Ей нравилось, что Викирнофф не закрывал от неё свой разум. Наталья хотела услышать его собственные мысли. Ей хотелось покончить с этим, отшвырнуть те ничтожные страхи и просто взять то, что она жаждала сильнее всего. Делать то, что хотела. Получить кого-то только для себя. С кем можно поговорить, разделить веселье, злость и страхи. Она желала именно этого. И Викирнофф предлагал все это.

– Я не очень покладистый мужчина, по...

Она поцеловала его, оборвав на полуслове. Страстный. Чувственный. Сладчайший вкус, отдающий любовью.

– Я тоже не из самых кротких, – Наталья замолчала и в третий раз поцеловала своего возлюбленного, пальцы скользнули под рубашку, лаская торс. Она изо всех сил старалась не задеть ран, которые не успели затянуться от недавней драки, – Кажется, без вариантов я подсяду на твои поцелуи.

Девушка обвила руками его шею и прикрыла глаза, спрятав лицо на его плече, когда Викирнофф с головокружительной скоростью опустился в небольшую расселину в горе. Вход был узким и длинным. И неожиданно они очутились в широкой пещере с высокими, будто в соборе, потолками. Он опустил ее на ноги, поддерживая, пока не удостоверился, что она сможет стоять ровно и не упадет после их полета.

Наталья бросила в угол сумку, и стала разглядывать пещеру, пока Викирнофф взмахом руки разжег свечи. Мгновенно воздух наполнился успокаивающими ароматами лаванды.

– Ух, ты! Это потрясающе. Наше личное джакузи, – девушка кивнула в сторону природного бассейна, окруженного плоскими камнями.

– Я приходил сюда еще зеленым юнцом. Провел много времени здесь, обучаясь. И перед уходом закрыл вход, но не ожидал, что все останется прежним.

Она толкнула его плечом.

– Итак, ты сказал, что хочешь видеть меня счастливой? И я с этим должна согласиться, учитывая, как грубо ты поженил нас без моего согласия?!

Он тихо застонал.

– Я так понимаю, это будет одним из тех тяжелых деньков.

Наталья вскинула голову, и рыжие локоны волнами заструились вокруг лица, вызвав в его сердце эмоции, которые он не хотел подробно разбирать. Даже ее грубые шутки становились милыми, и это пугало его до чертиков.

– Кажется, у нас будет таких много.

– Тяжелых деньков? Думаю, ты права.

– Так ответь на вопрос…. Ты хочешь сделать меня счастливой, я права?

– Никто иной, только я, – согласился он.

На ее губах медленно заиграла злая усмешка, а в глазах заплясали чертики.

– Чтобы меня осчастливить, понадобится много вещей. Сделай меня счастливой, но я такаааая девочка!

– Какая? – В голосе послышалась настороженность.

– Излишне требовательная. И для меня потребуется очень много внимания.

– Я ни на минуту в этом не сомневаюсь, – его взгляд вернулся к лицу любимой, и казалось, в нем что-то переменилось. Успокоилось, – Иди сюда.

Наталья отступила. Хотела стоять на своем, но его глаза стали дымчато-серыми и потемнели от необузданной страсти и желания. По ее позвоночнику пробежала дрожь предвкушения. Она облизнула губы, не вполне уверенная, была ли в этом необходимость или намеренная провокация.

– Ты меня слышала, Наталья? – Его голос сделался низким, обволакивающе мягким. Соприкосновение бархата, ласкающего кожу и каждый нерв, – Подойди ко мне.

Она возбуждалась все сильней. Викирнофф выглядел мрачным и запретным, на лице царапины от схватки, волосы переливались, как шелк, а тело напряжено от дикой потребности в ней. Но именно неистовый голод во взгляде, блуждавшем по ее фигурке, вызвал учащение пульса. Он смотрел на нее так, словно никто и ничто не способно остановить его от обладания ею.

Наталья нуждалась в таком взгляде. Жаждала мужчину, который столь сильно хотел ее, и готового снести все преграды на своем пути. И ее не волновало, если это делало ее странной, она та, кто есть – тигрица. Она хотела эту неумолимую решимость. Жаждала притягательный рот, властвующий над нею, именно его грубые руки, тело и ощущение наполненности.

Она шагнула ближе, но еще оставаясь вне досягаемости. Дразнящее расстояние. Наталья хотела продлить этот момент. Усилить его желание. Хотела увидеть в вихре глаз тот свирепый голод, сосредоточенный на ней.

Викирнофф ощущал, как жажда стала запредельной, смешиваясь с чем-то более мощным. Он схватил девушку руку и рванул на себя, пока тело любимой не врезалось в его собственное. Ее жар почти расплавил его. Кожа казалась мягче атласа. Грудь прижалась к его торсу, и мужчина чувствовал тяжелые вздохи и движение затвердевших сосков во время каждого вздоха. Пальцы сжали в кулак волосы, оттянув голову назад, а рот обрушился на ее уста.

Наталья с уверенностью могла сказать, электрические разряды потрескивали вокруг них. Раскаленная лава растекалась по телу, венам и мышцам, заставив воспламениться. Чувствовала, как ее волосы резко рванули, и на ее губы обрушился его рот, необузданно терзая именно так, как она хотела. Но Наталья жаждала большего. Ухватившись за его рубашку, она разорвала ткань, отчаянно стремясь коснуться до его кожи. Не отрываясь от губ, поцелуй за поцелуем, исследуя языком, подпитывая собственную страсть и сознательно подталкивая его вожделение до запредельных высот.

Викирнофф избавился от одежды с помощью способностей подвластному его роду, одной единой мыслью. Взявшись за край кофточки Натальи, стащил вещицу, обнажив грудь для своего голодного взгляда, первобытные инстинкты приумножили удовольствие. Под всеми этими тряпками пряталась такая красивая, круглая, налитая плоть столь аппетитная, что ее хотелось полакомиться. Наклонив голову, он припал к соску.

Ее бедра инстинктивно выгнулись к нему, живот напрягся, и с уст сорвался стон. Викирнофф удерживал ее, лаская груди, пока тело не охватил огонь, и только он мог потушить бушующее пламя.

С каждым движением языка и зубов Наталья инстинктивно тесней прижималось к крепким мускулам. Лоно стало мокрым, скользким и жаждущим его. Она сознательно полностью открыла свой разум для него. Поделившись энергией собственного желания, подогревая тем самым его потребности. Независимо от его желаний она это исполнит, и Наталья ожидала от него аналогичной реакции.

Его рука скользнула к животу и маленькому колечку, которое его так заинтересовало, затем опустился ниже к брюкам.

– Сними их, – приказала она, и, наклонившись, лизнула твердые соски, – Викирнофф поторопись. Избавь меня от одежды. Она раздражают кожу.

Он сознательно грубо стащил их, возбуждая еще сильней, и, оттеснив их вглубь пещеры, вновь завладел ее ртом, прижал крепко податливое тело к своему.

Наталья застонала, не в силах сдержать небольшой вздох, наплевав, что он осознает, как сильно ей хочется закричать от урагана удовольствия пронесшегося по телу. Бедра прижались к нему, желая, нет, требуя большего. В награду он сжал грудь в ладонях, большими пальцами дразня соски, поглаживая и лаская, вызывая волны дрожи по телу и глубоко внутри утробы.

– Больше! – прошептала она, стремясь испытать все до капли.

Он стал покусывать подбородок, поддразнивая горло, затем прикусил налитые груди. Он со своей не дюжей силой с легкостью поднял ее, прижав к стене, пока изучал пупок и нежными, словно крылья бабочки, поцелуями порхал по животу.

У нее мгновенно перехватило дыхание. Наталья попыталась обхватить его ногами, такая разгоряченная и влажная, она просто нуждалась в разрядке, но он приподнял ее на выступ, усадив там. Викирнофф рывком развел ее бедра. Прохладный ветер пронесся по ее разгоряченному естеству, но ничто не могло унять жар или остановить ноющую потребность.

Наталья могла услышать собственное сердцебиение, неровное дыхание, его запах на ней. Особое клеймо, предъявление права, которое никогда не исчезнет. Она всеми фибрами ощущала это, и тело напряглось на грани боли. Ей хотелось кричать. Его ладонь накрыла лоно, распаляя страсть. Наталья дернулась, тело скрутило от жажды. В ушах шумело, а естество пульсировало. Его палец проник внутрь.

От легкого нажатия она кончила, рассыпавшись на мелкие осколки, и даже при всем желании не смогла бы скрыть своей реакции. Она встретилась с ним взглядом. Наталья обожала его лицо, мужественные черты, глубокие морщины, перед ней было лицо воина. Она провела кончиком пальца по морщинкам, губам, не прерывая зрительного контакта, упиваясь интенсивностью своего желания, ощущения его разума и то, как Викирнофф балансировал на грани контроля.

– Я хочу тебя, Наталья, – хрипло произнес он. Пальцы погрузились еще глубже, и она не смогла сдержать призывно выгнувшиеся бедра, каждый мускул сокращался, а от удовольствия замирало сердце.

– Я знаю, Викирнофф. И я тоже хочу тебя, – она с трудом смогла сосредоточиться и произнести слова, задыхаясь, когда пальцы вышли, чтобы затем вновь погрузиться еще глубже.

Он покачал головой.

– Я подразумеваю именно это. Хочу, чтобы ты поняла, мне не нужна другая. Только ты.

Она закричала, когда он убрал пальцы, затем схватил ее бедра руками и втиснулся между широко разведенных ножек.

– Посмотри на меня, ainaak sívamet jutta, я хочу, чтобы ты знала, с кем ты.

Их взгляды скрестились.

– Я это точно знаю.

Каменная эрекция подрагивала на грани боли, и он не мог больше сдерживаться. Он должен оказаться глубоко внутри нее, там, где и должен быть. Они навсегда связаны между собой самой судьбой. Карпатец вошел во влажную, скользкую и жаждущую плоть.

Наталья застонала, и звук почти разрушил ее, пронизывая тело вибрацией, в то время как плотно обхватившая плоть поглаживала и ласкала член. Викирнофф удерживал ее взгляд пока входил в женское податливое тело, обхватившее его словно кулак. Дыхание стало затрудненным, он жаждал ее, стремясь проникнуть еще глубже. Снова и снова. Хотел похоронить себя так глубоко, чтобы она никогда его не покинула.

Наталья дрожала от удовольствия. Пальцы впились в бедра, удерживая ее на месте. Викирнофф начал двигаться, длинные мучительные выпады, отнимающие у нее способность думать. Наталья могла только чувствовать, впиваясь ногтями в его руки, и держаться, пока он входил в нее жестко и глубоко, скользя между влажными складками. Она непрерывно выкрикивала его имя. Викирнофф не останавливался, увеличивая темп, еще глубже и жестче, наклоняя чтобы получить более удобную позицию, удерживая ее на грани удовольствия, пока она стонала от страсти. Потеря контроля разрывала Наталью на части, ведь именно самоконтроля у нее всегда было в избытке. Ее очень пугала столь неукротимая жажда, Наталья чувствовала беспомощность под натиском сексуального голода.

– Викирнофф! – одно это. Имя. Его имя. Вырвавшаяся просьба с придыханием отнимала остатки самообладания. Каждый мускул в теле напрягся на грани боли. Каждый нерв в теле ожил и требовал освобождения. Чувство, сродни сильному и мощному вулканическому взрыву, потрясло его. Он никогда не чувствовал такой всепоглощающей потребности, голода и обладания, как в этот незабываемый момент. Страсть и любовь казались взаимосвязанными и неразделимыми. Его пальцы впились в ее кожу, а изо рта выросли клыки. Он сдерживал желание вкусить ее кровь, балансируя на грани контроля.

Нежные прерывистые вздохи и стоны Натальи отправили его через край. Ее тело мягче шелка, а плоть обхватила как кулак, все сильней сжимая, пока горячая обжигающая лава не потекла из него, подобно раскаленному золоту.

Его оргазм был сокрушительным, накрыв и ее, мышцы сокращались вокруг него раз за разом, столь мощно, что отнял дыхание, заставляя легкие гореть, опаливая тела, пока мир вокруг распался, подобно мазанке. Даже мышцы ног, казалось, превратились в кашицу, и он оперся на нее, чтобы поддержать равновесие.

Наталья выглядела призывно. Она выгнулась, отчего грудь, приподнялась вверх чрезвычайно заманчиво, широко раскинула ноги, позволив возлюбленному встать между бедер. Ее волосы находились в диком беспорядке, а глаза она прикрыла длинными ресницами, словно веер лежавшими на ее щеках.

– Я не могу двигаться….

– И я не могу, – в действительности он не хотел, а просто жаждал навсегда остаться в ней. Наталья для него – убежище, его тайное убежище, сулящее проблески рая. Он погладил ее бедра подушечками пальцев, стремясь, нет, нуждаясь в близости, поскольку у него появилась возможность свободно прикоснуться к ней.

– Ты не взял мою кровь, – Наталья не знала, разочарована она, или испытывает облегчение. Не кривя душей, она ощущала столь непреодолимую тягу в венах и сознании, что удлинялись резцы и во рту появился вкус крови.

Он опалил ее взглядом. Страстным. Ненасытным. Столь всепоглощающим, что отнимал дыхание.

– Я не обсудил с тобой это, Наталья, – акцент стал более заметен, и у нее сердце заколотилось в груди.

– Почему?

– Я не буду принимать это решение за тебя, – Карпатец решил уважать ее желание, несмотря на то, что хотел быть с ней так же сильно, как и она с ним.

Наталья могла думать только об их соединенных телах и о том, насколько глубоко Викирнофф в ней. Его руки поглаживали бедра молодой женщины, подымаясь к животу и груди. От такой позы появлялось ощущение полной уязвимости и одновременно сексуальности. Она была желанной. Даже необходимой. Это отражалось в его взгляде, прикосновении пальцев. То, что плоть оставалась твердой, толстой и пульсирующей от вожделения, несмотря на такую взрывоопасную кульминацию

Наталья приподнялась, зарывшись пальцами в его шелковистые волосы.

– Мне надо найти книгу. Если я совершу с тобой обмен крови, затронет ли это мои способности управлять стихиями? Магия – часть меня, как умение дышать. Если я ее потеряю, то не буду знать кто я.

Викирнофф прикрыл глаза. Он – чистокровный Карпатец, рожденный охотником и оборотнем, способный управлять силами природы. Ему не пришлось отказываться от своего мира, сущности или того кем он являлся. Сохранит ли она свои способности? Он не мог дать ответ. Викирнофф застонал и наклонился к ней.

Наталья мгновенно ответила, сливаясь с ним устами, в восторге, на что в ответ он начал двигаться, и плоть подрагивала глубоко внутри нее, стремясь повторить. Приподнявшись, она вцеплялась за его плечи, вынуждая встретиться взглядами. Его бедра двигались в нежном, почти ленивом ритме, посылая волны удовольствия по ее телу. Наталья хотела стать его частью. Половинкой по жизни. Но желала, чтобы он действительно хотел ее. Не потому что какие-то древние силы их связали или вселенная заявила об их принадлежности друг другу.

– Ты выглядишь грустной, ainaak sívamet jutta, о чем ты думаешь?

– Разве ты сейчас не в моем сознании?

– Не в эту секунду. Мне нравится смотреть на твое выражение лица. В данную минуту, когда мы с тобой слились воедино, разделив ликование наших тел, а ты печальная. Мне надо поискать способ лучше, чтобы понравиться тебе.

Губы изогнулись в слабой улыбке.

– Думаю, ты отлично знаешь, что нравишься мне. Прекращай напрашиваться на комплименты!

Он передвинулся, немного изменив угол проникновения, войдя глубже и жестче, во сто крат усиливая удовольствие. Наталья выдохнула стон, и печаль испарилась из ее глаз, сменившись на что-то противоположное.

– Викирнофф, что означает ainaak sívamet jutta? – вырвался еще один стон, когда он снова глубоко вошел в нее. – Переведи, пожалуйста.

– Это означает: «навеки в моем сердце», – он слегка пожал широкими плечами, – Или связана. «Навсегда связанная с моим сердцем». Слова взаимозаменяемы.

Она перевела взгляд на его лицо.

– Я? Связана с твоим сердцем?

– Как ты можешь думать иначе?

Наталья не знала, что ответить. У нее была уверенность в собственном интеллекте, смелости и способностях во многих вещах, но только не в женственности. Супруга. У нее даже мысли не было об этих терминах, «спутник жизни» – столь далекое понятие. Ей хотелось быть ainaak sívamet jutta, но она реально сомневалась, что он захочет, узнав ее настоящую. Наталья закрыла глаза и отдалась во власть наслаждения любовными ласками, не желая думать о будущем.

Она потерлась о его тело, поглощенная их сотворенной совершенной магией. Жаждала почувствовать его руки на своем теле, ощущать его кожу, мышцы, силу, пока он овладевает ею. Существовала тонкая грань, словно он мог быть безжалостным в своих любовных ласках, подталкивая за любые рамки, которые она знала. С каждым разом все усиливая удовольствие, заставляя желать большего. Всегда.

Время пролетело. Существовал только Викирнофф, его руки, рот, тело. Каждый раз, когда она думала, что они закончили с утехами и пойдут отдыхать, он раз за разом продолжал танец страсти. Ненасытно. Она ощущала легкое покусывание зубами и ласки языка. На ней не осталось и дюйма, к которому он не прикоснулся, не попробовал, не изучил, но каждый раз сквозь стоны и хрипы удовольствия он просил все о большем.

Викирнофф отнес любимую к горячему источнику, усадил на колени, где мог искупать ее. Еле двигаясь от усталости и истомы, она уткнулась лицом в его шею.

– Спасибо, что не взял мою кровь. Я чувствовала твою нужду, но ты был так осторожен, – под ее губами его пульс ускорился, сильные и быстрые потоки жизни, которые призывали и соблазняли.

– Я сказал тебе, что не буду.

– Однако, я бы позволила тебе, – призналась он. – Я плохо соображала.

– Я сказал тебе, что не буду, – повторил он. – Если для тебя это важно, я буду всегда об этом помнить, даже когда не смогу ясно думать.

Повернув голову, она легла на его плечо, так что могла смотреть на лицо. Красивые мужские черты и малейшие нюансы, которые становились все более знакомыми. Викирнофф с такой легкостью излучал власть и господство, как другие мужчины носили одежду.

Она приняла его без долгих раздумий, благодаря именно его честности и справедливости.

– Я начинаю в тебя влюбляться.

На его лице мелькнула быстрая улыбка, но она коснулась лишь глаз. Ее сердце, такое же вымотанное, как и она сама, ответило резким ударом. Наталья прижала палец к его губам.

– Это только начало, – ответил он, потянув ее за влажные волосы, – Если тебе позволить, ты можешь нанести сильный удар по моему мужскому самомнению.

Наталья засмеялась, и при этом ничего не могла поделать. Хотела ночь напролет заниматься любовью всевозможными способами, упиваясь друг другом.

– Сомневаюсь, что кто-то сможет задеть твое эго, Викирнофф. В воде так хорошо!

– Не хочу, чтобы тебя лихорадило. Я собираюсь убедиться, что ты полностью исцелилась, прежде чем мы заснем.

В его голосе слышалось хриплое сексуальное обещание чего-то греховно великолепного, что послало вихрь возбуждения по ее венам.

– Я в деле. Мы планируем остаться здесь? – Наталья не хотела с ним разлучаться. Встретить еще хоть один день без любимого.

– Думаю, это лучший выход. Вампир не сможет отправить человека против тебя, а я сумею лучше защитить тебя здесь.

– Как Габриэлла? Она еще жива?

– Да. Я удерживаю ее дух. Они уложили ее спать, а вечером Фалькон даст ей кровь. Если ее тело сможет подождать, Михаил сделает третий обмен в следующее ее бодрствование. Ожидание даст ей достаточно времени для нескольких этапов исцеления с помощью остальных, и шанс для тела приспособиться к древней крови.

– Как она будет связана с тобой, Викирнофф? – девушка подавила небольшой укол ревности, устыдившись своих чувств. У нее так давно никого не было, и она хотела его только для себя.

Зубами Карпатец прикусил ее плечо.

– Не в плане секса или спутников жизни, Наталья. У нее будет свой способ проникать в мои мысли, как и я смогу читать ее. Наши души поддерживают связь, поскольку она будет на моем попечении сутки. Габриэлла проснется одной из нас. У нее не будет спутника жизни, к которому она сможет обратиться за поддержкой в ее новом мире. Сестра и брат вернутся, как можно быстрее, чтобы помочь, но она влюблена в Гарри, а он – человек. Мужчины не захотят, чтобы она продолжила эти отношения, поскольку слишком мало карпаток, и каждый будет надеяться, что Габриэлла станет парой для него. Она столкнется со многими проблемами и будет нуждаться в помощи.

– Ты должен находиться с ней ради нее самой.

– Это ты пожелала, чтобы я спас ей жизнь, – напомнил мягко Викирнофф, когда зубы, путешествуя вниз, стали покусывать отчаянно пульсирующую венку, – Я мог бы проглотить тебя, Наталья, и мне никогда не будет достаточно.

Молодая женщина снова рассмеялась, услышав правду в его голосе и почувствовав его эрекцию. Это успокоило ее именно тогда, когда Наталья чувствовала себя столь уязвимой.

– Я тебе верю. И валюсь с ног. Мы сможем повторить, но, возможно, чуть позже, мне надо поспать недельку другую, и тебе тоже.

Викирнофф поднял ее с непринужденной легкостью и перенес в дальний угол пещеры, где приготовил для них на полу ложе. Повсюду стояли свечи, огоньки мерцали в танце, бросая тени на стены, освещая кристаллы, создавая свечение. Покрывало из темно–синего бархата с множеством подушек. Он уложил ее на живот, руки нежно путешествовали по телу, затем он погладил ее голову.

– Мы мокрые….

– Нет, – и они мгновенно стали сухими.

Наталья прикрыла глаза, когда его руки стали массировать шею. Он шептал что-то на своем языке, призывая ее поспать, пока он заботится о ее измотанном теле. Викирнофф разминал мышцы шеи возлюбленной, плеч, рук, спины, поясницы, ягодиц, бедер и икр, прежде чем перевернул и улегся рядом.

Наталья парила в тумане дурманящего удовольствия. Почувствовав язык, блуждающий по ее пульсу, легкое поддразнивание ложбинки между грудями, ее соски заныли от сладкой муки, помня об их многочасовых играх. Но в этот раз все это было успокоением, и то, как его язык ударял, ласкал, и то, как задержался на месте. Мужчина нежно посасывал грудь, прежде чем опуститься ниже и провести много времени с золотым колечком в ее животе.

– Тебе оно нравится, я права? – Наталья спросила, не открывая глаз. Ей нравилось заполонившее ее ощущение, как будто плывешь на волнах, пока Викирнофф с ленивой тщательностью изучал ее. Что-то за этой медлительной чувственностью крылось, в отличие от недавнего жесткого голода.

– Очень сильно, – он уткнулся носом и поцеловал колечко, затем продолжил путешествие вниз к рыжему треугольнику, – Мне нравится твое тело, Наталья, такое красивое соотношение мягкого и твердого, а также изгибов, – Он зарылся пальцами во влажное тепло, – В основном, я обожаю то, как ты реагируешь на меня. У меня было очень много лет, чтобы вообразить, как это будет. Я научился, как нужно угождать женщинам, чтобы быть готовым. Хотел узнать каждый способ, как доставить удовольствие, когда суженая сможет мне вернуть наслаждение. Но фантазии не смогли подготовить меня к реальности.

Наталья слегка приподняла ресницы, чтобы взглянуть, как он опустил голову между ее бедер. Ощущала каждую эмоцию, но оказалась не готовой к проглаживанию и ласкам языка, который находил каждый изнывающий уголок и исцелял. Не оказалась готова к вспышке жара, пронесшегося внутри, разлетаясь резкой нуждой. Она вцепилась в покрывало, приподняв бедра, с жадностью встречая его ненасытный рот.

– Я думала, ты укладываешь меня поспать, – Наталья дотянулась до его волос, пытаясь найти якорь, пока тело, казалось, готова поглотить пучина.

– Я передумал. Не двигайся, Наталья. Просто лежи и не двигайся.

– Это невозможно.

Мгновенно ее руки оказались поднятые над головой, она не могла увидеть, как он это сделал, но лежала вытянувшись на покрывале. Он приподнял ее бедра, подсунув под них подушки, создав для нее больше комфорта, прежде чем вернулся к прежнему занятию. Его рот, зубы, язык казалось, были везде, руки притягивали требовательно, и он играл с ней, пока она не взмолилась о пощаде. Он снова и снова подводил ее к краю, но никогда не позволял рухнуть в бездну.

Наталья могла ощущать жар его каменной эрекции у бедра. Он полагал, что, сделав ее беспомощной, сможет мучить, доводя до грани безумия, но у нее имелись другие идеи. Сознательно объединив их разумы воедино, разделив свое неуемное вожделение и темную острую необходимость в освобождении. В голове Наталья создала образ, как он возвышается над ней, а она стоит на коленях и обхватывает ртом его член, гладит, сосет, доводя до такого же сумасшедшего исступления. В это время она сознательно слегка потерлась о его самое чувствительное место и услышала его тихий стон. Плоть зазывно ответила, отвердев и увеличившись еще больше от стремления и нужды. Он мог воображать, что доминирует, а она будет покорной, но она была такой же яростной и страстной, как любая тигрица, и способна не хуже его управлять разумом.

Викирнофф стал поцелуями прокладывать дорожку вверх по ее телу, потерся лицом о нежную кожу, не способный заполучить еще больше своей женщины. Он любил чувствовать ее: единение атласа, шелка, огня и пламени. Свет от свечей играл причудливый любовный танец на ее теле, искушая сильней, а в сознании возник эротический образ: он возвышается над ней, между коленями пышные груди, а Наталья настолько плотно прижата к нему, что он каждой частичкой ощущает ее.

Она дразнит член, отнимая дыхание, лаская языком головку и щель, словно облизывает мороженное. Вожделение поднялось до уровня неутолимого голода.

Она выглядела беспомощной, вытянутая на покрывале под ним, руки по-прежнему над головой, глаза поблескивают, подобно драгоценным камням, но в Натальи нет ничего беспомощного.

Викирнофф обхватив ее голову руками. Губы скользнули по нему, опалив влажным жаром рта, от которого перехватывало дыхание, а сердце гулко колотилось в груди.

Ее рот чудесен, тугой, скользкий и горячее самого адского пламени. Он потерял себя в смеси похоти, силы и простого чувственного желания. Викирнофф понимал, что она нарочно разжигает его вожделение, отнимая у него весь его самоконтроль. Карпатец наблюдал, как она работает ротиком и видел язвительный смех в глазах, чувствовал, Наталья жаждет подарить ему такое же наслаждение, какое он подарил ей.

Их связала судьба, но она была гораздо больше этого. Эту женщину, которую невозможно приручить полностью завладела его сердцем. Викирнофф не мог представить никого другого, способного удовлетворить его, заставить смеяться, сводить с ума от страсти, несмотря на правоту. Он ощущал первоначальное сопротивление ее тела, словно она была не готова. Но затем Карпатец ворвался внутрь, и она обхватила его именно так, как он жаждал.

Викирнофф шептал ей что-то на своем языке, не в силах по-другому выразить глубину связи и свою верность. Он занимался с ней любовью сначала медленно, наблюдая за ее нарастающим удовольствием, ощущая, как нежная плоть сжимает член. Мужчина стал двигаться быстрей и глубже, сохраняя их связь навечно. В ее глазах стояли слезы, когда мощная кульминация проносилась по их телам, заставив с жадностью глотать воздух в попытках замедлить бешено грохочущие сердца. Они были обессиленные от усталости и изнеможения. Викирнофф скатился с нее, поцеловал в шею и притянул в объятия.

– Уже почти рассвет. Мы должны поспать.

Наталья пыталась найти способ заговорить. Легкие горели от нехватки воздуха, а тело еще покалывало от удовольствия.

– Разве ты не должен спать под землей? Нет? Я буду отдыхать здесь наверху и защищу от всех гремлинов, – настаивала она. – Единственно, о чем тебе стоит поволноваться, это о короле троллей.

– Я создал замысловатую защиту. Даже твоему пресловутому королю троллей придется задержаться, распутывая их, и тогда я проснусь. Здесь мы будем в безопасности.

Наталья положила голову ему на плечо.

– Я, правда, не возражаю, если тебе необходимо уйти под землю, Викирнофф. Я смогу с этим справится.

Викирнофф обнял ее.

– Я предпочитаю спать здесь, рядом с тобой, – сказал он. – Мне нравится обнимать тебя. Если ты проснешься, а я буду выглядеть мертвым...

– Знаю, правда, – перебила она. – На самом деле, ты спишь. Прекрати себе льстить, я замечательно справлюсь сама.

– Без меня ты попадешь в беду.

– Каждое утро, вымотавшись достаточно, чтобы уснуть после ночного просмотра телека, я тянулась к детским воспоминаниям с моим братом Рэзваном. Я делала это на протяжении многих лет. Это был единственный способ, который помогал мне не чувствовать себя одинокой, словно у меня с кем-то связь и есть семья. Это впервые за многие годы, когда я понимаю, что нет необходимости бередить память.

– У тебя и правда есть связь, – ответил он. Викирнофф прижался поцелуем к ее затылку, – Ты принадлежишь мне, благодаря тем связующим словам, что тебе пришлись не по вкусу.

Она нахмурилась и прижалась к нему.

– Не думай, что я откажусь от отмены колдовства. Я настойчивая.

– Это не совсем чары, – взгляд тяжелый, а объятья стали железными, – Но ты выяснила первые две строчки?

– Конечно, – она ощущала самодовольство и не могла с этим ничего поделать. У нее всегда был дар к языкам, и она получила преимущество говорить на равных, прежде чем они вошли в структуру двадцатого века. И много знала о тех словах, что раньше считались ненужными, – Первые два предложения я смогла перевести более точно: «Ты – моя законная супруга». Нет даже с более конкретным словом: «ты являешься». А второе похоже на: «Ты принадлежишь мне, моя законная супруга». Не уверена в точной формулировке, но это гораздо ближе к современным обетам.

Медленная улыбка полыхнула в его глазах.

– Правда? – он вопросительно приподнял бровь.

– Да, – ответила она без капли смущения. – Знаю, что ты считаешь это смешным, но я отказываюсь находиться в западне, независимо от желания. А тебе не хорошо думать, что ты привязал меня к себе. Я не пассивная и не хочу, чтобы ты так обо мне думал.

Тихий смех, теплым дыханием коснулся затылка.

– Пассивной? Ты? Не могу представить кого-то, особенно себя, способного сделать такую ошибку в суждениях.

Она, улыбнувшись, закрыла глаза.

– Рэзвен сказал, что мне надо научиться обуздывать свой язычок, и что, если бы со мной встретился Шекспир, то в своем произведение «Укрощение строптивой» заменил бы имя героини с Катарины на Наталью.

– Он сказал тебе такое? – Викирнофф мудро не стал соглашаться вслух. Не тогда когда ее тело столь уютно лежало рядом, – Что еще сказал Рэзвен?

– Что мне стоит научиться вышивать для обретения спокойствия и смирения, и стоит взвешивать каждое сказанное слово, – Ее голос переливался смехом и нежностью.

– Я не могу себе этого даже вообразить.

– Я ему ответила, что всегда обдумываю сказанное, если бы он прочитал мои мысли... – ее голос затих, ресницы, затрепетав, приподнялись, и она заметила веселые искорки в глубине его глаз. – Ты счастливчик. Знаешь меня настоящую без ограничений.

– Сладких снов Наталья. – Он поцеловал ее и уснул с чувством, что ему чертовски повезло познать настоящую женщину.

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.022 сек.)