Глава 20. Викирноффстоял, недовольно покачиваяголовой, его пристальный взгляд ни на секунду не отрывался от возлюбленной

Викирноффстоял, недовольно покачиваяголовой, его пристальный взгляд ни на секунду не отрывался от возлюбленной, которая легко перепрыгивала с камня на камень, танцуя, словно небольшой ручей, и постоянно взмахивая своим огненным мечом из стороны в сторону, сражаясь с невидимыми противниками.

– Нигде не безопасно. Ты с ума сошла.

До Карпатца донесся ее смех, касаясь его, обволакивая своим теплом.

– Я практикуюсь, чтобы стать одним из трех мушкетеров. Или, еще лучше, Люком Скайуокером. Я прямо вижу себя Люком Скайуокером. Безусловно!

– Почему не принцессой Леей?

Наталья остановилась и обернулась с открытым от удивления ртом, ее меч пульсировал светом.

– Ты видел «Звездные Войны»?

Он скрестил руки на груди и улыбнулся ей.

– Я надеюсь, все видели «Звездные Войны».

Наталья улыбнулась, подняв вверх свой пылающий меч.

– Не удивительно, что вы все придумали эти мечи из молний. Они отменяют необходимость в лаке для волос и огнеметах.

– Мне никогда и нужно было, ни то, ни другое, – Викирнофф подбородком указал на пульсирующее лезвие меча, – Мы используем молнию. Преобразовать ее намного смертоноснее.

– У меня не было такого преимущества, – молодая женщина пристально посмотрела на меч, и он покачнулся, но не исчез, – проклятая штука раздражает меня тем, что ей совершенно все равно!

Карпатец покачал головой, глаза затеплились смехом.

– Ты слишком сильно стараешься. Просто представь себе, что он исчез. Это не похоже на создание заклинания. Ты всегда сначала думаешь о заклинаниях.

Наталья знала, что это было правдой, но от этого ее отчаяние не уменьшалось. Викирнофф разбудил ее поцелуями, несколько раз занимался с ней любовью и даже дал ей кровь. Её забавляло, что на охоту он пошел без нее, не желая, чтобы она питалась от другого мужчины. Наверное, она будет такого же мнения, если он будет брать кровь у женщины, но девушка даже себе не хотела в этом признаваться и, тем более, своему возлюбленному.

Наталья сконцентрировалась на мече, и, к счастью, он исчез. Она знала, что с оружием в руках становится очень жесткой, подчас грубой, особенно, после плохой тренировки.

– Знаете ли, Мистер Самодовольство, вам не помешает немного практики время от времени. Мне показалось, что твои навыки с мечом немного заржавели; вы слишком полагаетесь на другие вещи, и, когда плавящийся вамп, что, кстати, было довольно мерзко, отобрал у вас все игрушки, вам, плохим ребятам, пришлось немного трудновато. Хорошо, что я была там, и смогла вас спасти.

– Да, действительно.

Викирнофф стоял прямо рядом со стволом дерева, на котором она балансировала. Наталья спрыгнула, и он подхватил ее, как она и рассчитывала. Молодая женщина вся сияла от счастья. Конечно, он подхватил бы ее, Викирнофф всегда был в ее мыслях, любя ее, желая ее, чувствуя, какое это счастье, что она есть у него. Наталья обхватила его руками за шею, а ее ноги обхватили его вокруг талии.

– Да, действительно. И ты запомни это на будущее, когда решишь снова стать Мистером Мачо со мной, – девушка склонила к нему голову, ее волосы падали, словно шелковый дождь на его кожу. Это было самым чувственным движением на свете, а она до него едва дотронулась. Викирнофф почувствовал, будто бабочки прошлись по его пульсу, и тут же его кровь застучала сильнее в ответ, – Ты всегда так хорошо пахнешь! Даже в разгар сражения ты так хорошо пахнешь, – прошептала Наталья, ее тело терлось о его, подобно кошке. Ее язык еще раз пробежался по его пульсу и вниз по его шее. Зубы девушки слегка царапнули, очень поверхностно, но ее прикосновение, казалось, прожгло его сквозь рубашку и пометило его кожу.

– Иногда, Наталья, мне кажется, что я не выживу, если не смогу до тебя дотронуться, – руки Викирноффа обхватили ее округлую нижнюю часть тела, поддерживая ее. Одновременно, мужчина немного прижал огонь ее естества к своей внезапно потвердевшей эрекции.

– Я не могла представить себе такого счастья, – молодая женщина призналась, положив голову ему на плечо, ее зубы потягивали его ухо, – Даже когда я думала, что мы не выйдем из этой битвы живыми, я смотрела, как ты сражаешься, и у меня захватывало дух. Я была так горда, что ты мой! – Ее язык снова легко прошелся по его пульсу, и его эрекция, ставшая еще тверже, подскочила в ответ, его кровь будто в огне.

– Я люблю тебя за то, какая ты есть, Наталья, никогда в этом не сомневайся. Мне немного трудно принять это в опасных ситуациях, но я хочу тебя такой, какая ты есть.

Ее легкий смех дразнил его чувства, подливая масла в огонь его желания. Странный гул возник в его ушах. Викирнофф опустился на упавший ствол дерева, опуская ее себе на колени. Возлюбленная прильнула к нему, устраиваясь поудобней на его коленях, как он и любил.

– Я то, что тебе нужно.Если бы не я, Вик, ты был бы властным, рычащим ворчуном, – ее зубы слегка потянули за его нижнюю губу. – Не пойми меня неправильно, это конечно будоражит, что ты стал таким искусным и пытаешься быть диктатором. – Ее губы прошлись по линии его губ, посылая огонь в его тело.

Прикосновение девушки было таким легким, почти невесомым, и все равно, оно потрясло Карпатца, сжимая каждый мускул, пока кровь не прилила к его паху и не остановилась там, но, более того, он почувствовал, как что-то шевельнулось в его сердце, и заставило его глаза гореть от невыплаканных слез. Наталья пробовала его кожу, ее язык, словно кусочек изысканного бархата, прошелся по его ключице. Викирнофф никогда не думал, что здесь может находиться у него эрогенная зона, но все его тело натянулось, как стрела.

– На тебе слишком много одежды, Наталья, – его охрипшее высказывание было похоже на что-то между жалобой и приказом. Карпатец избавился от своей одежды, когда ткань его брюк стала казаться слишком грубой, болезненно прикасаясь к его раздувшейся эрекции. Он боялся, что, если разбухнет еще больше, кожа просто лопнет.

– Неужели? – Наталья игриво покусывала его грудь, ее голос звучал немного отстраненно, – Если я сниму одежду, я не смогу больше поиграть. Ты станешь серьезным.

Его пальцы впились в талию возлюбленной.

– Я уже становлюсь очень серьезным кое-где. Почувствуй, насколько я серьезен, – Викирнофф прижал девушку плотнее к своему телу, чувствуя ее ответный огонь, даже сквозь одежду. Трение заставило его застонать от желания.

– Я обожаю, когда ты становишься диким и сумасшедшим и не можешь сообразить, как быстрее заполучить меня, – призналась Наталья, его ноготочки прошлись по его груди, слегка царапая, – Но это так совершенно. Лениво и медленно. Поглощать тебя. Я обожаю вот этот мускул, – ее язык дразнил и едва прикасался, пока она целовала его грудь.

– Я бы не отказался съесть тебя, – сказал он. Один ее вид, темнеющие от голода глаза, ее сексуальный вид, медленная пытка ее губ и рук убивали его. Викирнофф обладал ею буквально пару часов назад и все равно горел изнутри, настолько сильно, что стал опасаться, как бы пламя не вырвалось и не превратила его самого в пепел. Наталья была такой мягкой, такой хрупкой, но внутри притаилась сталь, и это возбуждало его так же, как ее двигающиеся в разговоре губы.

– А это интересная идея, – она выпрямилась, преднамеренно нетерпеливо двигая бедрами так, что ее естество терлось о его пах. Пальцы девушки расстегнули первую пуговицу, и его дыхание застряло в горле.

Ее блузка медленно распахнулась, как открывающийся подарок. На губах пересохло, и Викирнофф провел языком, увлажняя их. Наталья просто сводила его с ума. Его тело пульсировало, трепетало, его сердце со скоростью гоняло кровь по венам, собирая все чувства в одной точке на его теле.

Блузка упала, открывая ее грудь, поднимающуюся и опускающуюся с каждым вздохом, который она делала.

– Я хочу тебя до боли, – Наталья погрузила свои пальцы в его волосы и притянула его голову к своей груди, откидываясь назад, когда Викирнофф прильнул к ней с возгласом удовольствия, сильно посасывая, а его губы и зубы дразнили ее.

Мужчина открыл глаза, чтобы посмотреть в глаза своей Спутницы. Голод в его взгляде лишил ее дыхания и прошел огнем через все ее тело.

– Избавься от брюк по-карпатски, – приказал он.

В его голосе слышалось такое сильное желание, что все женское в Наталье воспрянуло в ответ. Девушка закрыла глаза и пожелала выбраться из узких границ своих джинсов. Она не хотела, чтобы между ними было что-то еще, кроме голого тела. Его рот был таким горячим, что Наталья подумала, что не переживет этого удовольствия.

– У меня пока получается не очень хорошо, – сказала она со вздохом, когда ничего не произошло, – Как быстро другие смогли с этим справиться?

– У тебя все отлично получается. Просто совершенно. Я тебя отвлек, – в голосе Викирноффа почему-то слышалось некое довольство.

– Наверное, это так… Обычно, я очень быстро учусь.

Карпатец закинул голову назад и засмеялся. Его любимая стала внезапно раздраженной буквально посреди их занятием любовью, и мужчина просто не мог удержаться.

– Ты так любишь соревноваться!

– Неправда. Я просто должна быть в состоянии это сделать, вот и все, – ее глаза сверкнули на него зелено-голубым светом, – Это не так уж трудно. Я должна это представить, правильно? Это все что мне нужно сделать….

– Представить что-то, не одно и то же, что и подумать об этом. Если ты думаешь, «Пусть это уйдет» – это не сработает. Ты должна представить, что они исчезли, – Викирнофф массировал мягкими движениями ее тело, – Я могу их убрать за тебя.

Ее взгляд сузился, и раздражение проскользнуло по ее лицу.

– Даже и не думай. Я сама это сделаю. Я немного набрала в весе, а эти глупые вещи слишком узкие.

Его брови подскочили.

– Так проблема в этом? Набранный вес? – его руки обхватили мягкие округлости, – Скорее всего. Может быть, несколько килограмм.

Наталья толкнула его в грудь.

– Ты сейчас нарываешься на неприятности.

Его ладонь скользнула к ее животу.

– Мне нравится это небольшое колечко, но когда ты будешь носить в себе ребенка, и ты действительнонаберешь вес, ты оставишь его, чтобы я мог с ним играть?

Наталья тут же протрезвела при мысли о детях. Она тяжело сглотнула и старалась не встречаться взглядом со своим возлюбленным.

– Ты знаешь, что Ксавьер всегда будет тенью в наших жизнях. До тех пор, пока он жив, он всегда будет угрозой для нас и для детей, которые у нас будут.

– Я не сомневаюсь, что так и будет, – его рука скользнула сквозь ее волосы, больше с утешением, чем сексуально.

– Тебя это, похоже, не очень волнует.

– Ксавьер больше враг себе, чем кому бы то ни было. Он пытался стереть наш вид веками, и, тем не менее, именно он живет в изоляции и в страхе. Я не вижу смысла жить таким образом. Мы свободны, чтобы проживать жизнь как предначертано. У нас есть возможность быть счастливыми, а у него нет. Я не боюсь Ксавьера. Он боится нас.

Ее зубы прикусили нижнюю губу. Викирнофф нахмурился.

– Что такое, ainaak sívamet jutta? Скажи мне. Я не буду читать это в твоих мыслях, если ты не хочешь со мной делиться.

Нежность в его голосе практически стала ее концом. Она проглотила ком, сдавливающий ей горло, и протерла горевшие глаза.

– Рэзван…. Ты думаешь, он действительно умер? Я всегда была такой меткой, но когда я проигрываю сражение в своей голове, я уже не так в этом уверена. Ты видел Максима, и даже Грегори восстановил свою руку, или Михаил сделал это для него, но суть в том, что происходили такие невероятные вещи. Что, если я не убила Рэзвана? Что, если он все еще жив? Угроза нашей жизни будет намного больше. Он никогда не простит мне того, что я сделала.

Викирнофф придвинул ее ближе к себе, гладя ее по волосам, его сердце билось в унисон с ее сердцем.

– Если Рэзван мертв, Наталья, он не только простит тебя, но и поблагодарит. Если он все еще жив, это уже не Рэзван. Его душа давно ушла и только оболочка его тела осталась.

– Я думала об этом уже миллион раз, – Беспокойство, смешанное с печалью наполнили ее глаза, – Я клянусь, что всеми силами старалась убить его. Я увидела, что он делал в тот момент, когда взглянула в твои глаза, и я не собиралась позволить ему причинить тебе вред.

– Мне очень жаль, что именно тебе пришлось это сделать.

– Нет, это и должна была сделать я. Я бы не хотела, чтобы кто-то еще отнял у него жизнь, я люблю его. Я всегда буду любить его, и буду оплакивать брата, которого потеряла навсегда. Это была моя обязанность. Если бы я стала тем, кто повернул против любящих меня людей, стала бы ужасным монстром, я бы надеялась, что мой брат любит меня достаточно сильно, чтобы уничтожить.

Викирнофф обхватил ее лицо своими руками и поцеловал ее нежно и мягко.

– Именно так будет думать настоящий Драгонсикер. Рианнон тобой бы очень гордилась. Я знаю, что Доминик гордится тобой.

– Ты не слышал, как там Доминик и Манолито?

– Они оба в земле. Лечатся. У Доминика уйдет много времени, прежде чем он исцелится. Раны Манолито тоже серьезные, но Доминик оставался на барьере, и его тело горело, давая тебе время разобрать плетения. Ожоги были очень серьезные. Грегори боится, что у него останутся шрамы, а Карпатцы очень редко покрываются шрамами.

– Как ужасно. Я иногда чувствовала его боль, но он закрывался от меня большую часть времени. Я совершенно не могла ему помочь, хотя и знала, как он страдает.

– Мужчины Карпатцы защищают своих женщин, Наталья. Это то, кем мы являемся.

Она стала водить пальчиками вверх и вниз по его руке.

– Я знаю, что со мной трудно.

– Мы решим все трудности. Они бывают во всех отношениях.

Молодая женщина отодвинулась достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Мы ничего не будем решать, если ты думаешь, что сможешь задвинуть меня в угол во время опасности.

– Я могу об этом только мечтать, – Викирнофф поцеловал ее в нос, – Я гордился тобой во время обращения Габриэллы. Ты действительно помогла ей пройти через это. Надеюсь, что к приезду ее сестры она проснется и будет счастлива.

– Я думаю, что она будет счастлива. Ее больше волновал Гарри, и что мужчины Карпатцы теперь от неё ждут решения. Если она любит Гарри, я не думаю, что кто-то будет возражать, чтобы она была с ним.

Викирнофф продолжал молчать, его руки скользили вверх и вниз по ее обнаженной коже, просто желая почувствовать, какая она мягкая. Наталья задрожала под его руками, придвигаясь ближе к нему так, что ее груди касались его груди.

– Ты думаешь, твой Михаил сможет найти возможность уничтожить книгу?

– Даже если не сможет, она будет с ним в безопасности. У него нет желания ее открывать, тем более, использовать ее, поэтому, я думаю, пока он не найдет способ ее уничтожить, нам не о чем беспокоиться.

– Я рада, что больше не несу за нее ответственность. Он был великолепен. Ты когда-либо видел такое?

Викирнофф покачал головой.

– Ходили слухи, какие-то туманные легенды об особом союзе семей Дубрински и Даратразанофф, было какое-то оружие, которое было необходимо скрыть, но я точно не знаю всего, что произошло. Я только рад, что это случилось.

– Я тоже. И сказала ли я тебе спасибо за избавление от ножа? Я не хотела даже думать, что он все еще есть где-то в мире и сможет найти возможность вернуться к Ксавьеру.

Карпатец схватил ее за бедра и поднял ее с себя, усаживая рядом. Наталья слегка вскрикнула.

– Эй! Я пытаюсь избавиться от джинсов.

– Да, так и есть, – он взмахнул рукой в ее сторону и раздражающий их обоих материал исчез, – Мы попрактикуемся в избавлении тебя от одежды в следующий раз, но сейчас я не могу больше ждать, – Викирнофф устроился позади нее, слегка наклоняя ее вперед, опуская ее руки на упавший ствол. Его рука скользнула между ее ног, поглаживая и лаская, погружая пальцы глубоко.

Все ее тело содрогнулось, и Наталья толкнулась назад навстречу ему.

– Какой нетерпеливый, – подразнила она. – Но и я тоже.

Викирнофф вошел в нее, длинным глубоким рывком, приковывая их друг к другу, слыша ее мягкий вскрик удовольствия и чувствуя огонь, проходящий сквозь ее тело. У него уйдет несколько жизней, чтобы насытиться ею. И еще больше жизней уйдет, чтобы поверить, какое же чудо было ему дано.

– Ты моя, ainaak sívamet jutta. Тынавсегда связана с моим сердцем.

– Так же, как и ты с моим.

[1] Арнис (см. также Серрада Эскрима) - Боевое искусство Арнис представляет собой одну из систем филиппинских боевых искусств. В прошлом Арнис использовался для обучения сельских жителей для противодействия иностранному вторжению и индивидуальной защите. Ротанговая палка - главное оружие в системах Арнис и Серрада Эскрима (еще одна филиппинская техника рукопашного боя). Палки из ротанга делятся на три группы по весу: лёгкие, средние и тяжелые. Предпочтительно, чтобы оружие было около двух сантиметров в диаметре (3/4 дюйма). Чем больше диаметр, тем большее нагрузка на запястье практикующего. Длина оружия изменяется в зависимости от длины руки мастера.

Поиск по сайту: