Глава 1. Он впервые увидел ее, когда она выползла из-под огромного трейлера труппы с карманным фонариком и гаечным ключом в руке

Он впервые увидел ее, когда она выползла из-под огромного трейлера труппы с карманным фонариком и гаечным ключом в руке. Она была невысокого роста, почти как ребенок. Вначале он был уверен, что она в лучшем случае подросток, одетый в мешковатый комбинезон. Ее густые золотисто-рыжие волосы были стянуты в хвост, а чумазое лицо перепачкано маслом и грязью. Но затем девушка слегка повернулась, и мужчина увидел высокую, упругую грудь, угадывающуюся под тонким хлопком верхней части фартука.

Дариус восхищенно на нее уставился. Даже ночью ее рыжие волосы отсвечивали пламенем. Тот факт, что он смог определить цвет ее волос, ошеломлял. Темный хищник, бессмертный карпатец, каким он был, видел мир в черно-белом цвете уже столько столетий, что сам не мог сосчитать. Дариус не раскрыл свою тайну, частью которой также была потеря эмоций, даже своей младшей сестре Дезари, остававшейся на протяжении всех этих веков нежной и сострадательной, воплощая в себе лучшие качества женщин-карпаток. Он не обладал ни одним из них. Дезари зависела от него, как и все в их труппе, и Дариус не желал причинять ей боль знанием того, как близок он к моменту выбора: встретить рассвет, а вместе с ним и свою смерть, или превратиться в вампира и стать нежитью вместо бессмертного.

Он был потрясен тем, насколько эта миниатюрная незнакомка в мешковатом комбинезоне завладела его вниманием. То, как она покачивала бедрами, пробуждало в нем глубокую неодолимую потребность. Он затаил дыхание и последовал за ней, в то время как она передвигалась вокруг трейлера, исчезая из его поля зрения.

— Ты, должно быть, устала, Расти. Ведь работаешь целый день! — произнесла Дезари.

Дариус не видел Дезари, но мог слышать певучий голос сестры, заставляющий оборачиваться в ее сторону и влияющий на все живое.

— Возьми в трейлере сок из холодильника и расслабься на несколько минут. Ты не сможешь починить все за один день, — продолжила она.

— Еще пару часов и все будет готово, — ответила рыженькая. Ее нежный, слегка хрипловатый голос взволновал Дариуса до самой его сущности и заставил кровь горячо бежать по венам. Он застыл, ошеломленный неожиданным ощущением.

— Я настаиваю, Расти, — нежно проговорила Дезари.

Дариус узнал этот тон, который обычно обеспечивал исполнение ее цели.

— Пожалуйста. Ты отлично нам подходишь в качестве механика. Без сомнения, ты — то, что нам нужно. Может, прервешься на ночь? Я чувствую себя эксплуататором, видя, как усердно ты работаешь.

Дариус обошел вокруг дома на колесах и приблизился к рыжей и своей сестре. Миниатюрная женщина-механик, с которой он еще не встречался, по сравнению с высокой и изящной Дезари выглядела как грязный подросток, и все же он не мог оторвать от нее глаз. Она хрипловато рассмеялась, и его тело болезненно напряглось. Даже на расстоянии Дариус мог видеть ее большие ярко-зеленые глаза, густо обрамленные ресницами, овал лица с высокими скулами и пухлым, пьянящим ртом, словно молящем о поцелуях.

Но до того как он смог услышать ее ответ, она вновь исчезла, вместе с его сестрой обойдя разбитый трейлер с другой стороны, в направлении задней дверцы. Дариус просто стоял в темноте, застыв на месте. Ночные существа пробуждались к жизни, и Дариус прошелся по лагерю внимательным взглядом, различая цвета вокруг: ярко-зеленые, желтые, синие. Он видел серебро трейлера и голубую надпись на его боку. Рядом стоял маленький спортивный автомобиль цвета красной пожарной машины. Следы велосипеда, ведущие к трейлеру, были желтоватыми. Листья на деревьях — ярко-зелеными, с прожилками более темных оттенков.

Дариус глубоко вдохнул, остро упиваясь запахом незнакомки, чтобы иметь возможность найти ее даже в толпе и всегда знать, где она. Странно, но девушка заставила его почувствовать себя так, словно он больше не одинок. Дариус еще даже не был с ней знаком, но простое знание, что на свете есть она, превращало этот мир в совершенно другое место. Нет, Дариус не говорил сестре, как ему одиноко и как пуста его жизнь или насколько опасен он стал, но его пристальный взгляд, остановившись на рыжей, стал горячим и страстным, внутри него поднялось нечто яростное и примитивное и освобожденно раскатилось рыком.

Из-за трейлера вышла Дезари.

— Дариус, я и не знала, что ты уже встал. Ты такой скрытный в последнее время, — ее большие черные глаза внимательно его изучали. — Что такое? Ты выглядишь… — осеклась она.

Опасным. Невысказанное слово повисло в воздухе между ними.

Он кивнул в сторону их передвижного дома.

— Кто она?

Дезари вздрогнула от его тона и несколько раз провела руками по плечам, будто ёжась от холода.

— Мы же обсуждали необходимость нанять механика для поездок с нами, чтобы поддерживать в порядке машины, и тем самым защитить нашу тайну. Я спрашивала у тебя разрешение разместить объявления о поиске специалиста, и ты, Дариус, это одобрил. Ты сказал, что если мы найдем кого-то, кого смогут выносить кошки, ты не возражаешь. Сегодня рано утром появилась Расти. Кошки были со мной и ничего не имели против.

— И как она смогла проникнуть в лагерь, несмотря на меры безопасности и барьеры, защищающие нас днем? — спросил он мягко, с намеком на угрозу в голосе.

— Я честно не знаю, Дариус. Я просмотрела ее разум в поисках любых намеков на тайные планы, но ничего не нашла. Структура ее мозга отличается от таковой у большинства людей, но я увидела только потребность в работе и честном заработке.

— Она смертная, — бросил он.

— Я знаю, — защищаясь, ответила Дезари, чувствуя в воздухе тяжелое угнетающее ощущение, означающее неодобрение брата. — Но у нее нет семьи, и она дала понять, что предпочитает, чтобы ее не беспокоили. Не думаю, что она будет встревожена нашим отсутствием в течение дня. Я сказала ей, что мы работаем и путешествуем в основном ночью, а днем спим. Она ответила, что ее это вполне устраивает. А нам Расти действительно нужна, чтобы поддерживать машины в рабочем состоянии. Ты же знаешь, что это так. Без них мы потеряем свою видимость нормальности. К тому же мы безо всяких проблем сможем управлять человеком.

— Ты отправила ее в трейлер, Дезари. Если она там, то почему кошки не с тобой? — спросил Дариус, чувствуя, как его сердце подкатило к горлу.

— О, Господи, — побледнела Дезари. — Как я могла совершить такую ошибку? — пораженная, она быстро побежала в направлении дома на колесах.

Дариус очутился там до нее и распахнул дверь, заскакивая внутрь низко пригнувшись, готовый оттаскивать двух леопардов от маленького женского тела. Он замер на месте так резко, что на лицо упали длинные черные волосы. Рыжеволосая женщина свернулась калачиком на кушетке, охраняемая с двух сторон пантерами, по сравнению с которыми казалась очень маленькой. Они тыкались мордами в ее ладони и требовали внимания.

Темпест «Расти» Трин вскочила, едва мужчина ворвался в трейлер. Он казался диким и опасным. Все в нем кричало о силе и угрозе. Он был высоким и жилистым, словно эти коты. Его длинные темные волосы растрепались. Глаза оказались черными, как ночь, большими, гипнотизирующими, пронзительными, словно глаза пантер. Она почувствовала, как ее сердце бешено забилось, а во рту пересохло.

— Извините. Дезари сказала мне, что я могу прийти сюда, — мягко объяснила она, пытаясь отстраниться от кошек, но они продолжали ее обнюхивать, почти опрокидывая миниатюрное тело каждым своим движением. Они пытались лизнуть ей руки, но она их отнимала, опасаясь, что грубые языки пантер могут оцарапать ей кожу, как наждачная бумага.

Дезари ворвалась в трейлер мимо огромного мужчины, и в ее глазах застыло потрясение.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, Расти. Я бы никогда не сказала тебе идти сюда, если бы помнила про кошек.

«Это не то, про что можно забывать», — используя телепатию мягко, но в то же время хлестко отругал сестру Дариус. Дезари вздрогнула, но даже не попыталась запротестовать, понимая справедливый упрек брата.

— Они кажутся совсем ручными, — нерешительно протянула Расти, прикасаясь сначала к пятнистой голове одной кошки, а потом другой. Легкая дрожь в ее руках была вызвана мужчиной, а не леопардами.

Дариус медленно выпрямился в полный рост. Его широченные плечи, казалось, заполнили весь трейлер. Он выглядел настолько устрашающе, что Расти даже отступила назад. Его глаза сверлили ее, пристально удерживая, вглядываясь в саму душу.

— Нет, они не ручные. Они — дикие животные и не переносят тесного общения с людьми.

— Правда? — в зеленых глазах женщины замелькали озорные искорки, и она оттолкнула кошку, ту, которая была побольше. — Я не знала. Извините, — она извинялась не всерьез, а так будто смеялась над ним.

Каким-то образом Дариус знал и ни капли не сомневался, что жизнь этой женщины окажется связанной с его жизнью навеки. Он чувствовал то же самое, что и недавно найденный Спутник Дезари — Джулиан Сэвэдж, когда тот встретил свою Спутницу жизни. Дариус позволил пламени желания на краткий миг вспыхнуть в своих глазах и был удовлетворен, когда Расти снова отступила.

— Они не ручные, — повторил он. — Они могли разорвать любого, вошедшего в этот трейлер. Почему они тебя не трогают? — требовательно спросил он глубоким неотразимым голосом, голосом человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.

Расти прикусила нижнюю губу, выдавая нервное напряжение, и дерзко задрала подбородок.

— Послушайте, если вы не хотите, чтобы я здесь работала, то это не смертельно. Мы не подписывали контракт или что-то еще. Я возьму свои инструменты и уйду, — она шагнула в направлении двери, но мужчина твердой стеной стоял на ее пути. Она отступила, оценивая расстояние до двери и пытаясь прикинуть, успеет ли она добраться до нее до того, как он нападет. Расти опасалась, что ее попытка сбежать пробудит в нем инстинкты хищника.

— Дариус, — тихо проговорила Дезари, успокаивающе касаясь его рукой.

Он слегка повернул голову, не отрывая черных глаз от лица Расти.

— Оставь нас, — приказал он сестре. В его голосе слышалась мягкая угроза. Даже кошки забеспокоились, подбираясь ближе к рыжеволосой женщине, чьи зеленые глаза сверкали, словно драгоценные камни.

Этот мужчина по имени Дариус напугал Расти как никто никогда раньше. В его глазах читалось абсолютное обладание, а в чувственной жесткости красивого рта — горящая в нем потребность, сила, равной которой она никогда не видела. Расти смотрела, как ее единственный союзник, Дезари, неохотно повинуясь брату, покидает роскошный трейлер.

— Я задал тебе вопрос, — мягко проговорил он.

От его голоса у нее в животе запорхали бабочки. Его голос оказался колдовским орудием, затянутым в черный бархат и внезапно вызывающим жар, клубящийся во всем теле. Она чувствовала, что медленно краснеет, до самой шеи.

— И все делают то, что вы сказали?

Дариус выжидал, такой же неподвижный, как леопард, приготовившийся к нападению, его пристальный взгляд не отрывался от ее лица. Она почувствовала странное непреодолимое желание ответить ему, сказать правду. Желание билось в голове, пока Расти протестующе не потерла виски руками. Затем она вздохнула, потрясла головой и даже попыталась улыбнуться.

— Знаете, я не уверена в том, кто вы, кроме того, что вы брат Дезари, но, думаю, мы оба совершили ошибку. Я увидела объявление, в котором говорилось, что вам требуется механик, и подумала, что эта работа — то, что надо. Колесить с вашей труппой по стране… — она беззаботно пожала плечами. — Но это неважно, я легко могу уйти.

Дариус изучал ее лицо. Она лгала ему. Ей нужна была работа. Она была голодна, но слишком горда, чтобы признаться в этом. Она хорошо скрывала свое отчаяние, но ей нужна была работа. Ни разу ее зеленые глаза не дрогнули под пристальным взглядом черных глаз, а ее поза свидетельствовала о неповиновении.

Затем он начал к ней приближаться скользящей, но в то же время такой быстрой походкой, что у нее не было возможности сбежать. Дариус слышал биение ее сердца, стремительный бег крови, жизни, по ее венам. Его пристальный взгляд не отрывался от отчаянно бьющейся маленькой вены на ее шее.

— Думаю, эта работа идеально тебе подойдет. Как тебя зовут на самом деле?

Он находился слишком близко и был слишком большим, слишком пугающим и мощным. Она чувствовала жар, исходящий от его тела, магнетизм, источаемый им. Дариус не прикасался к ней, но она все равно ощущала тепло его кожи. У нее было сильное желание бежать, так быстро и далеко, как только возможно.

— Все зовут меня Расти, — ответ прозвучал вызывающе даже для нее самой.

Он улыбнулся выводящей из себя мужской улыбкой, говорящей о том, что он знает о ее страхе перед ним. Однако улыбка не затронула черный лед его глаз. Дариус начал медленно над ней склоняться, пока она не почувствовала его дыхание на своей шее. Кожу начало покалывать в предвкушении. Ее тело каждой клеточкой ощущало тревогу и вопило об опасности.

— Я спросил, как тебя зовут, — прошептал он у того места, где бился ее пульс.

Глубоко вздохнув, Расти заставила себя стоять неподвижно, показывая, что не боится. Если они играют в игры, она не собирается делать неверный ход.

— Меня зовут Темпест Трин. Но все зовут меня Расти.

Его белые зубы снова сверкнули в улыбке. Он напоминал голодного хищника, пожирающего глазами добычу.

— Темпест. Тебе подходит. Я — Дариус. Я обеспечиваю охрану этой труппы. Все, что я говорю, выполняется. Очевидно, ты уже познакомилась с моей младшей сестрой Дезари. А остальных ты видела? — он почувствовал, как внутри клокочет незнакомая ярость при мысли о других мужчинах рядом с ней.

В этот момент он понял, что пока не сделает Темпест своей, он будет очень опасен не только для смертных, но также и для своего вида. За все столетия своего существования, даже в юношеские годы, когда ему еще были доступны радость и боль, он никогда не испытывал такой ревности, чувства собственничества или любых других эмоций хоть отдаленно напоминающих эти. До этого момента он не знал, что такое ярость. Эта мысль его отрезвила, заставила осознать, какой властью обладает эта маленькая человеческая женщина.

Расти покачала головой. Она посматривала на дверь, незаметно стараясь отстраниться от мощи, исходящей от Дариуса, от того, что он делал с ее сердцем. Но Дариус находился слишком близко, что делало ее побег невозможным. Поэтому она взглянула на больших кошек, затем сосредоточилась и направила на них свои мысли. Этим талантом она обладала с рождения, хотя никогда не говорила о нем вслух.

Один из леопардов, поменьше и со светлой шкурой, расположившись между ней и Дариусом, оскалился, издавая предупреждающий рык. Нагнувшись, Дариус успокаивающим жестом накрыл рукой голову кошки.

«Все хорошо, мой друг, успокойся. Я не собираюсь ей навредить. Она стремится оставить нас. Я чувствую это в ее разуме. И не могу позволить ей так поступить. Ты тоже этого не хочешь».

Кот сразу же растянулся перед задней дверью, не оставляя Расти возможности для бегства.

— Предатель, — забывшись, прошипела она леопарду на одном дыхании.

Дариус задумчиво потер переносицу.

— Ты — необычная женщина. Ты мысленно общалась с животными?

Расти виновато наклонила голову, отведя от него взгляд и прижав тыльную сторону ладони к дрожащему рту.

— Не имею представления, о чем вы говорите. Если кто и общается с животными телепатически, то это вы. И доказательство тому кошка перед дверью. Не только люди, но и звери вам повинуются, да?

Он медленно кивнул.

— Все они попадают под мою ответственность, а теперь и ты тоже. Я запрещаю тебе уходить. Ты нужна нам настолько же, насколько мы нужны тебе. Дезари показала, где ты будешь спать? — он ощущал не только ее голод, но и ее усталость. Она била по нему, стучалась внутрь, заставляя все мужские инстинкты защитника пробуждаться к жизни.

Расти пристально на него смотрела, прикидывая все варианты. Где-то глубоко внутри она понимала, что Дариус лишил ее выбора. Он не позволит ей уйти. Она видела это в жесткой линии его рта, непреклонной решимости, отпечатавшейся в его чертах, и в бездушных черных глазах. Она могла бы притвориться, если бы захотела, оставить между ними недосказанность, не бросать ему вызов. Сила окружала его словно вторая кожа. Она и раньше попадала в передряги, но эта была совершенно непохожа на предыдущие. Ей хотелось сбежать… и хотелось остаться.

Потянувшись, Дариус приподнял ее подбородок двумя пальцами, чтобы пристально посмотреть в ее зеленые глаза. Два пальца. Всего лишь. Но у нее появилось такое чувство, словно он заковал ее в цепи и каким-то необъяснимым образом привязал к себе. Она чувствовала его пристальный горящий взгляд, ставящий на ней клеймо.

Кончик ее языка нервно пробежал по полной нижней губе. Тело Дариуса запылало и напряглось от сильного непреодолимого желания.

— Даже не думай бежать, Темпест. Не думай, что сможешь скрыться. Тебе нужна работа. Нам нужна ты. Просто следуй правилам.

— Дезари сказала, что я могу спать здесь, — Расти поймала себя на том, что отвечает.

Она не знала, что собирается делать. У нее осталось всего двадцать долларов, и она была уверена, что эта работа идеально ей подойдет. Она была отличным автомехаником, ей нравилось путешествовать, нравилось быть одной, и она любила животных. Что-то именно в этом объявлении привлекло ее внимание, привело ее в это место и к этим людям, как будто так и должно было случиться. Словно какая-то сила, которой она не могла сопротивляться, заставила ее разыскать этих людей. Темпест не сомневалась, что эта работа просто создана для нее. Ей следовало догадаться, что все шло как-то подозрительно хорошо. Не глядя, она мягко выдохнула.

Палец Дариуса нежно, словно перышко, прикоснулся к ее подбородку. Он чувствовал ее дрожь, но девушка твердо стояла на своем.

— За все надо платить, — заметил он, словно читая ее мысли.

Его рука потянулась к ее волосам, и он прикоснулся к золотисто-рыжим локонам, будто не имея сил сопротивляться этому желанию.

Расти замерла, словно маленький зверек, застигнутый врасплох охотящейся пантерой. Она знала, что он опасен для нее, но, тем не менее, могла только беспомощно на него смотреть. Он что-то делал с ней, очаровывал и гипнотизировал ее своими горящими черными глазами. Она не могла отвести взгляд. Не могла пошевелиться.

— И насколько высока цена? — спросила Расти полузадушенным, хриплым голосом. Она не могла оторвать от него глаз, неважно насколько громко ее разум настаивал на этом.

Дариус стал придвигаться ближе и ближе, пока его твердое тело не прижалось к ее мягкому стану. Он был везде, окружая ее до тех пор, пока она не стала его частью. Расти понимала, что нужно попытаться пошевелится, разрушить сотканные им чары, но сил не было. Затем его руки сомкнулись вокруг нее, притягивая к нему, и ее душа перевернулась от нежности, скрытой в человеке, обладающем такой мощью и огромной силой. Он шептал что-то мягкое и успокаивающее. Что-то, что было очень сложно преодолеть. Словно колдовское обольщение.

Расти закрыла глаза, когда мир вдруг стал туманным и сказочным. Она чувствовала, что не может и не хочет шевелиться. Она ждала, почти не дыша. Его рот приласкал ее правый висок, пропутешествовал к уху, потом к щеке и уголку губ, оставляя за собой живое тепло, танец пламени, где бы ни прикоснулся. У нее появилось ощущение, будто ее разрывает надвое. Одна ее часть знала, что происходящее так совершенно, так правильно, а другая хотела бежать от мужчины как можно быстрее. Его язык ласкал ее шею бархатным ласкающим прикосновением, заставляющим пальцы на ногах поджиматься и посылающим тепло по всему телу. Его пальцы обхватили ее затылок, притягивая ее еще ближе. Раскаленный добела жар обжег кожу там, где бешено бился пульс. Ее острым кинжалом пронзила боль, которая в ту же секунду превратилась в эротическое удовольствие.

Расти задохнулась, найдя в себе остатки чувства самосохранения, и начала извиваться, колотя кулачками по его мускулистой груди. Дариус лишь слегка пошевелился, но его руки по-прежнему крепко ее сжимали. На нее накатила дрема, готовность отдать ему все, что бы он ни пожелал.

Она ощущала себя разделенной надвое: одна часть была беспомощно заперта в темных объятиях, а другая, потрясенная, с ужасом за этим наблюдала. Ее тело сгорало от невыносимого желания. Ее разум принял Дариуса и то, что он делал. Брал ее кровь, заявлял на нее свои права. Каким-то образом она понимала, что это не попытка ее убить, а желание обладать ею. А также пришло понимание того, что он не человек. Ее ресницы опустились, а ноги подкосились.

Подхватив Темпест под колени, Дариус поднял ее, укачивая в объятиях и одновременно наслаждаясь ее кровью. Она была горячей и сладкой и отличалась от всего, что он пробовал прежде. Его тело пылало для нее. Не отрываясь от ее шеи, он перенес ее на кушетку, упиваясь ее ароматом, не в состоянии удержаться от того, чтобы не взять то, что принадлежало ему по праву. Она была его. Он чувствовал это, знал это и не принял бы меньшего.

Только когда ее голова безвольно откинулась на тонкой шее, он понял, что произошло. Кляня себя на все лады, он закрыл ранку на шее прикосновением языка и нагнулся проверить пульс. Он взял гораздо больше крови, чем она была в состоянии отдать. Его тело все еще пульсировало от ненасытной, дикой жажды. Но Темпест Трин была миниатюрной девушкой, к тому же не их вида, она не сможет вынести такую кровопотерю.

Хуже того, он совершил то, что было строго запрещено, нарушил все известные ему законы, все правила, которые он сам внушал остальным и требовал их соблюдения. И все же Дариус не смог остановиться. Ему необходима эта женщина. Это правда, что смертную девушку можно было использовать в качестве партнера для секса, просто для удовольствия, если карпатец все еще был способен его чувствовать. И пока ее не осушали полностью, смертную женщину можно было использовать в качестве средства к существованию, в качестве пищи. Но никогда одну смертную нельзя было использовать и для секса, и для еды, тем более одновременно. Это было строжайше запрещено. Дариус знал, что если бы она не упала в обморок от потери крови, то он взял бы и ее тело. И не единожды, он овладевал бы ею снова и снова. И убил бы любого, кто попытался его остановить и забрать ее у него.

Неужели это случилось? Он превращается в вампира? Это то, чего боялся каждый карпатец-мужчина, боялся, что это произойдет с ним. Дариуса это не волновало. Он только знал, что Темпест Трин очень важна для него, что она — единственная женщина, которую он когда-либо хотел за все столетия одинокого, бесполезного существования. Она заставляла его чувствовать. Она заставляла его видеть. Она привнесла жизнь и цвет в его безрадостный мир, и теперь, когда он смог увидеть и почувствовать, он никогда не сможет вернуться в абсолютную пустоту.

Укачивая ее в своих объятьях, он начал разрывать запястье зубами. Но что-то его остановило. Казалось не совсем правильным насыщать ее таким способом. Вместо этого Дариус медленно расстегнул свою безукоризненно чистую шелковую рубашку, и неожиданно его тело еще больше напряглось в предвкушении. Ногтем, превратившимся в острый как бритва коготь, он рассек кожу на груди, затем прижал ее рот к ране. Его древняя и сильная кровь быстро восполнит потерю.

Одновременно он потянулся к ней телепатически. Из-за бессознательного состояния, в котором она находилась, оказалось относительно легко контролировать ее и приказать ей принять его действия. И все же он был удивлен тем, что обнаружил. Дезари была права. Структура сознания Темпест не соответствовала стандартной человеческой структуре. Ее разум больше напоминал разум леопардов, с которыми он часто бегал. Не точно такой же, но определенно отличающийся от обычного человеческого. В данный момент это не имело значения, он с легкостью управлял ею, требуя, чтобы она пила и восполнила кровопотерю.

Вдруг из ниоткуда ему на ум пришел древний напев. Он поймал себя на том, что повторяет слова ритуала, не понимая, откуда они взялись, зная лишь то, что их нужно произнести. Он прошептал их на древнем языке своего народа, а потом повторил на английском. Склонившись над Темпест в защитном жесте и поглаживая ее волосы, он нежно шептал слова прямо ей на ухо:

— Отныне ты — моя Спутница жизни. Я принадлежу тебе. Я предлагаю тебе свою жизнь. Я дарую тебе свою защиту, преданность, сердце, душу и тело. И с этого момента я владею твоей преданностью, сердцем, душой и телом… Клянусь всегда ставить твою жизнь, счастье и благополучие превыше своего. Ты — моя Спутница жизни, соединенная со мной навечно, и всегда под моим покровительством, — произнеся эти слова, он почувствовал, как ужасное напряжение тотчас же исчезло.

Он также почувствовал, как слова, словно тоненькие ниточки сплетают воедино их души и сердца. Она принадлежала ему, а он принадлежал ей.

Но это было неправильно. Она была смертной, а он — карпатцем. Она состарится, он — никогда. И все же это не имело значения. Для него ничто не имело значения кроме того, что она была в его мире, что она была рядом. И что так и должно было быть. Она подходила ему так, словно была рождена только для него.

Дариус закрыл глаза и прижал ее к себе, наслаждаясь ощущением ее тела в своих объятиях. Закрыв свою рану, он опустил Темпест на подушки, лежавшие на кушетке. Очень нежно, почти благоговейно, он стер грязь с ее лица.

«Ты все забудешь, когда проснешься. Ты будешь помнить только то, что тебя приняли на работу и сейчас ты — часть нашей команды. Ты не будешь знать ничего из того, кем я являюсь или то, что мы обменялись кровью», — он усилил приказ настойчивым телепатическим давлением, которого было более чем достаточно, чтобы убедить человека.

Во сне она выглядела такой юной со своими золотисто-рыжими локонами, обрамлявшими лицо. Дариус властно прикоснулся к ней пальцами, не отрывая черных, отчаянно горящих глаз. А затем повернулся, чтобы взглянуть на больших кошек.

«Она вам нравится. Она может с вами общаться, верно?» — спросил он у них.

Дариус почувствовал их ответ не словами, но картинками привязанности и доверия. Он кивнул.

«Она моя. И я не отдам ее. Охраняйте ее, пока мы не проснемся», — безмолвно скомандовал он.

Два кота потерлись о кушетку, стараясь подобраться к женщине как можно ближе. Дариус прикоснулся к ее лицу еще раз, а затем повернулся и вышел из трейлера. Он знал, что Дезари будет его дожидаться, и в ее добрых глазах он прочтет обвинение.

Она стояла, прислонившись к стенке трейлера, с выражением замешательства на красивом лице. Увидев его, она взволнованно спросила:

— Что ты сделал?

— Не вмешивайся, Дезари. Ты моей крови, и я люблю тебя и дорожу тобой, но… — Дариус остановился, пораженный тем, что впервые за долгие века может честно выразить свои чувства.

Он снова чувствовал любовь к сестре. Она билась внутри него, такая реальная и сильная. Он испытал огромное облегчение от того, что ему не нужно притворяться и выражать эмоции по памяти. Он успокоился и продолжил:

— Но я не потерплю твоего вмешательства в это дело. Темпест останется с нами. Она — моя. Остальные к ней не прикоснутся.

Рука Дезари взметнулась к горлу, а лицо побледнело.

— Дариус, что ты сделал?

— Даже не вздумай ослушаться меня, иначе я заберу ее, а вы все пойдете своим путем.

Губы Дезари задрожали.

— Мы под твоей защитой, Дариус. Ты всегда вел нас, а мы всегда следовали за тобой. Мы полностью доверяем тебе, твоему мнению, — она поколебалась, — я знаю, ты никогда не причинишь вреда этой девочке.

Некоторое время Дариус изучал лицо сестры.

— Нет, ты не знаешь, Дезари, как и я. Я только знаю, что без нее я опасен и убью многих до того, как меня уничтожат.

Он услышал ее неуловимый вздох.

— Все так плохо, Дариус? Ты действительно на грани? — ей не нужно было вслух произносить слова «вампир» или «нежить». Они оба отлично понимали, о чем она говорит.

— Она — это все, что стоит между убийством смертных и бессмертных. Грань очень тонка. Не вмешивайся, Дезари. Это единственное предупреждение, которое я могу тебе дать, — проговорил он с беспощадной, неумолимой решимостью.

Дариус всегда был признанным лидером их маленькой группы еще со времен их детства, когда он спас их от верной смерти. Даже будучи мальчишкой, он воспитывал и защищал их, отдавал им всего себя. Он всегда был самым сильным, самым хитрым, самым могущественным. Он владел даром исцеления. Они полагались на него, на его мудрость и проницательность. Не думая о себе, он благополучно управлял ими долгие столетия. И Дезари не могла ничего сделать, кроме как поддержать его в том, что он просил. Нет, не просил. Требовал. Она знала, что Дариус не преувеличивает, не обманывает, не блефует, он никогда так не делал. Он сказал именно то, что подразумевал.

Медленно, неохотно Дезари кивнула.

— Ты мой брат, Дариус. Я поддержу тебя всегда, что бы ты ни решил.

Она обернулась, когда ее Спутник жизни, мерцая, возник рядом с ней. Джулиан Сэвэдж все еще поражал ее своей внешностью: высокий, поджарый, с изумительными глазами цвета расплавленного золота, сияющими любовью к ней.

Склонившись, Джулиан прикоснулся к виску Дезари теплым успокаивающим поцелуем. Он ощутил ее терзания по их внутренней связи и немедленно прекратил охоту. Когда он перевел пристальный взгляд на Дариуса, его глаза были холодны. Дариус встретил его таким же ледяным взглядом.

Дезари мягко вздохнула, глядя на двух мужчин, оценивающих друг друга.

— Вы оба обещали.

В то же мгновение Джулиан склонился к ней, его голос был необычайно нежным:

— Что-то случилось?

Дариус издал звук отвращения, где-то глубоко в его горле перекатывалось рычание.

— Дезари — моя сестра. И я всегда заботился о ее благополучии.

Всего на мгновение золотые глаза сверкнули холодной угрозой. Затем белые зубы Джулиана мелькнули в некоем подобии улыбки.

— Это верно, и я могу только выразить свою благодарность тебе за это.

Дариус слегка покачал головой. Он все еще не привык к присутствию чужого мужчины в их группе. Принять нового Спутника жизни сестры — это одно, а симпатизировать ему — это совсем другое. Джулиан вырос в Карпатских горах, на их родине, и хотя он был вынужден вести уединенное существование, все равно у него имелся опыт нескольких лет обучения под руководством взрослого карпатца во время его отрочества. Дариус знал, что среди его народа Джулиан является одним из самых сильных и опытных охотников на вампиров. Он понимал, что Дезари с ним в безопасности, но все равно не мог полностью отказаться от роли ее защитника. Слишком много веков он был лидером, слишком часто он учился на своем горьком опыте.

Много-много лет назад на их почти позабытой родине Дариус и еще пять детей-карпатцев стали свидетелями гибели своих родителей от руки захватчиков, считавших их вампирами и поэтому совершивших ритуальные убийства: они пронзали сердце бессмертного колом и обезглавливали его, предварительно напихав в рот чеснока. Турки Оттоманской империи захватили их село, когда солнце было высоко в небе, а их родители наиболее уязвимы. Это было тяжелое, наполненное страхом время. Карпатцы пытались спасти смертных жителей села, вставших с ними плечом к плечу несмотря на то, что нападение началось тогда, когда карпатцы были наиболее слабы. Но нападавших было слишком много, а солнце стояло слишком высоко. Почти все были уничтожены.

Затем мародерствующая армия загнала детей, не разбирая смертные они или бессмертные, в соломенную хижину и подожгла ее, оставив их всех гореть заживо. Дариус смог создать иллюзию, спрятав от воинов нескольких детей — подвиг, невероятный для его возраста. Заметив крестьянку, убежавшую от кровожадных убийц, он спрятал и ее. Он поселил в женщине непреодолимую потребность бежать, взяв с собой спасенных им детей-карпатцев.

Женщина забрала их с гор к своему любовнику, у которого была лодка. И хотя в том столетии люди редко выходили в открытое море из-за бесчисленных сказок о морских змеях и о том, что по морю можно доплыть до края земли и упасть, жестокость мародеров все же была намного худшей судьбой, поэтому их маленькая команда направила свою посудину как можно дальше от берега в попытке сбежать от медленно, но верно приближающейся армии.

Дети жались друг к другу на ненадежном суденышке, потрясенные ужасной гибелью родителей. Даже Дезари, которая в то время была лишь младенцем, понимала, что произошло. Дариус подгонял их, утверждая, что они смогут скрыться, если будут держаться вместе. Внезапно разразился ужасный шторм, смывший команду за борт. Море погубило моряка и женщину так же успешно, как турки убили жителей села. Но Дариус отказался сдаваться на милость такой судьбы. Несмотря на возраст, он обладал железной волей. Поддерживая образ птицы в умах детей, хоть и таких маленьких, он сумел заставить их обратиться вместе с ним до того, как судно пошло ко дну. А затем он полетел, сжимая маленькую Дезари в когтях и направляя всех к ближайшему берегу, берегу Африки.

Дариусу было всего шесть лет, а его сестре едва исполнилось шесть месяцев. Еще одной девочке, Синдил, был год. С ними было еще три мальчика, самому старшему из которых исполнилось всего четыре года. По сравнению со знакомыми пейзажами их родины Африка казалась диким, примитивным, пугающим местом. Но Дариус чувствовал ответственность за детей. Он научился драться, охотиться, убивать. Он научился быть лидером, научился заботиться о группе. У детей-карпатцев еще не развились выдающиеся способности, присущие взрослым карпатцам, которые могли знать неведомое, видеть невидимое, могли повелевать животными и природными силами земли, могли исцелять. Их должны были обучить всему этому родители или другие учителя. Но Дариус не позволил этим ограничениям остановить себя. И хотя он сам был всего лишь маленьким мальчиком, он не мог потерять детей. Для него это было так естественно.

Нелегко оказалось сохранить жизнь двух девочек. Девочки-карпатки редко выживали в первый год жизни. Сначала Дариус надеялся, что придут другие карпатцы и спасут их, и пока этого не произошло, он должен делать все, что в его силах, чтобы заботиться о детях. Время шло, и память об их народе бледнела. Он следовал нескольким правилам, впитанным им с рождения, а также тому, что помнил из разговоров с родителями, а затем придумал собственные правила и кодекс чести.

Он занимался собирательством, охотился на животных, пробовал каждый источник пищи вначале сам, отчего ему часто бывало плохо. Но в итоге ему удалось приспособиться к жизни в этих дебрях и превратиться в сильного защитника для детей, ставших намного ближе друг другу, чем обычные люди в обычных семьях, потому что они были единственными в своем роде в этом отдаленном мире. Те немногие из их расы, с кем они сталкивались, уже превратились в нежить, вампиров, питаясь жизнями окружающих их людей. И всегда именно Дариус брал на себя обязанность выслеживать и убивать страшных демонов. Его группа была очень сплоченной, всегда защищала себя от других. И все они следовали за Дариусом, не задавая ни единого вопроса.

Его сила и воля поддерживали их на протяжении веков познавания, приспосабливания и создания новой жизни. Они были потрясены, узнав несколько месяцев назад о существовании других карпатцев, не превратившихся в вампиров. В глубине души Дариус боялся, что все мужчины их вида, в конце концов, превращаются в вампиров, и страшился того, что станет с его подопечными, если с ним это тоже произойдет. Он лишился эмоций несколькими столетиями ранее — верный признак того, что мужчине грозит превращение. Он никогда не говорил об этом, боясь, что однажды наступит день, когда он сам обернется против тех, кого любит, против тех, кто полагается на его железную волю и личный кодекс чести, призванный предотвратить такой исход. Один из них уже превратился в монстра. Плавным движением Дариус скользнул прочь от сестры и ее Спутника жизни, думая о Савоне. Савон был вторым по старшинству мальчиком и самым близким его другом. Дариус часто полагался на него как в вопросах охоты, так и в вопросах безопасности. Савон всегда был его правой рукой, тем, кто постоянно прикрывал его спину.

На мгновение, остановившись возле огромного дуба, Дариус оперся о ствол, вспоминая страшный день несколько месяцев назад, когда увидел Савона склонившегося над Синдил. Ее тело было искусано и избито. Она была обнажена, между ее ног сочились кровь и семя, а в красивых глазах застыло потрясение. Затем Савон напал на Дариуса, желая разорвать его горло, нанося смертельные раны, прежде чем Дариус осознал, что его лучший друг стал тем, кем больше всего боялись стать мужчины их вида. Вампиром. Нежитью. Савон зверски избил и изнасиловал Синдил, а сейчас пытался уничтожить Дариуса.

У Дариуса не было выбора кроме как убить своего друга, а затем сжечь его тело и сердце, для чего пришлось изучить то, как правильно уничтожать вампира. Ибо нежить могла возрождаться снова и снова, несмотря на смертельные раны, если только ее не уничтожить определенным образом. У Дариуса не было никого, кто рассказал бы ему о таком способе уничтожения, лишь инстинкт и горький опыт, приобретенный путем проб и ошибок. После той ужасной драки с Савоном Дариус некоторое время лежал глубоко в земле, исцеляясь.

С тех пор Синдил молчала месяцами и часто превращалась в пантеру, предпочитая общество других кошек, Саши и Фореста. Дариус вздохнул. Только сейчас он смог ощутить глубокую скорбь, охватывающую его при мысли о Савоне, вину и отчаянье за то, что ему не удалось разглядеть происходящее с другом и найти способ помочь ему. В конце концов, он был их лидером, отвечал за них. А Синдил печалью и настороженностью в красивых темных глазах напоминала потерявшегося ребенка. Именно ее он подвел больше всего. Он не смог защитить ее от одного из них, полагая в своем высокомерии, что его лидерство, единство их группы предотвратят окончательное падение, происходящее с их видом. Он все еще не мог смотреть Синдил в глаза.

А сейчас он нарушал собственные правила. Но сам ли он придумал эти правила, чтобы у «семьи» был кодекс, по которому нужно жить? Или это его отец поведал их ему? Или они были заложены в нем еще до рождения, как некоторые другие знания? Если бы он лучше ладил с Джулианом, то, возможно, они поделились бы друг с другом большим количеством информации, но на протяжении веков Дариус все познавал самостоятельно, оставаясь замкнутым, скрытным, не держащим ни перед кем ответа, учась только на собственном опыте.

В нем поднимался голод, и он понял, что необходимо отправляться на охоту. Палаточный лагерь, избранный ими для остановки на несколько дней, находился в глубине государственного парка Калифорнии, редко использовался и на данный момент пустовал. Рядом пролегала трасса, но он растянул невидимую предупреждающую сеть между нею и лагерем, вызывающую чувство подавленности и страха у людей, желающих здесь остановиться. Это не принесет вреда людям, только заставит их быть более осторожными. И все же Темпест это не отпугнуло.

Дариус размышлял об этом, пока его тело менялось, удлинялось, принимая необходимую для бега форму. Мышцы и сухожилия идеально вписались в свободное, гибкое, мощное тело леопарда, и Дариус неслышно большими скачками метнулся через лес к более посещаемому палаточному лагерю, расположенному на берегу глубокого чистого озера.

Леопард быстро покрывал расстояние, чуя добычу, двигаясь по кругу, чтобы оставаться с подветренной стороны, и стараясь остаться незамеченным. Он следил за двумя мужчинами, которые удили рыбу с поросшего камышом берега и переговаривались короткими фразами.

Дариус не обратил внимания на слова. В теле кота он крался, припав к земле. Осторожно выбирая место, куда поставить каждую лапу, он неслышно полз вперед. Один из мужчин вскинул голову, услышав звуки смеха, доносившиеся из лагеря. Дариус замер, а затем снова начал медленно продвигаться вперед. Его добыча вновь обратила свое внимание на озерную гладь. И в абсолютной тишине леопард подползал все ближе, затем он принял выжидательную позицию, напрягая мощные мускулы.

Дариус послал безмолвный призыв, беря под контроль разум меньшего из двух мужчин, притягивая жертву. Подняв голову, мужчина повернулся в сторону поджидающего его в кустах леопарда. Бросив удочку в озеро, он шаткой походкой двинулся вперед, медленно переставляя ноги, глаза его остекленели.

— Джек! — другой мужчина схватил тонущую удочку и обернулся, чтобы посмотреть на друга.

Дариус обездвижил обоих мужчин телепатическим блоком и принял форму человека, так как «Джек» уже приблизился к огромному коту. Так было безопаснее. Он обнаружил, что питание в теле леопарда часто оказывается фатальным для жертв. Острые клыки разрывали и убивали добычу. Несколько таких случаев произошло с ним в детстве, когда он еще не был достаточно силен и опытен в плане охоты, чтобы понять, что приемлемо, а что нет. Пока Дариус не повзрослел, у него не было выбора, и ему приходилось охотиться в форме леопарда, используя появляющиеся с нею способности, и он принял на себя ответственность за смерть африканцев, потому что только так он мог помогать детям выжить.

Сейчас он с легкостью многолетней практики заставил другого мужчину спокойно принять происходящее, потому что совершенства в этом он достиг уже очень давно. Нагнув голову, он выпил необходимое количество крови, внимательно следя за тем, чтобы не взять слишком много. Дариус не хотел, чтобы его жертва испытывала головокружение и слабость. Приведя первого мужчину в сидячее положение, он оставил его в густом кустарнике, а сам подозвал другого.

Наконец, насытившись, он медленно принял форму леопарда. Кот беззвучно зарычал, его инстинкты кричали о том, что надо закончить дело, выпив не только кровь, но и съев мясо. Дариус усмирил это желание и неслышно направился назад к трейлеру.

Его группа путешествовала сейчас в качестве музыкантов, современных трубадуров, переезжая из города в город, выступая в небольших местных клубах, которые предпочитала Дезари. Находясь постоянно в дороге, им удавалось сохранять анонимность, даже когда популярность их группы выросла. Дезари обладала красивым зачаровывающим голосом, который надолго западал в душу. Даян писал великолепные песни. Его голос также завладевал завороженной аудиторией. В прежние времена такая жизнь позволяла им путешествовать с места на место, не боясь того, что кто-то может заметить их отличие от обычных людей. Сейчас же, когда мир становится все меньше, сохранение их личностей в тайне от фанатов превратилось в настоящий подвиг. Поэтому они прилагали все усилия, чтобы казаться «нормальными», в том числе используя во время путешествия неэффективный и несовершенный способ передвижения с помощью автотранспорта. Поэтому им и потребовался механик, чтобы следить за исправностью их автоколонны.

Возвратившись в лагерь, Дариус вновь превратился в человека и зашел в прекрасно оснащенный трейлер. Темпест крепко спала из-за того, что он оказался слишком жадным в своем желании испить ее крови, в этом он был уверен. Ему следовало лучше себя контролировать, попытаться приглушить исступленный восторг обладания ею.

Простой взгляд на нее заставлял его тело пылать от неослабевающего, настоятельного желания, которое, как он знал, и не собиралось исчезать. Ему и этой маленькой огненной женщине придется достигнуть своего рода компромисса. Дариус не привык к неповиновению. Все всегда поступали так, как он говорил, не задавая вопросов. Однако он даже и не ожидал, что эта горячая человеческая женщина будет поступать так же. Подоткнув одеяло, он прикоснулся к ее лбу легким поцелуем. Большим пальцем он скользнул по мягкой, как лепесток цветка, коже, ощутив дрожь, пробежавшую по телу.

Придя в себя, Дариус повторил приказ кошкам и вышел из трейлера. Он хотел, чтобы Темпест всегда была в безопасности. И хотя кошки спали днем точно так же, как Дариус и его семья, они, тем не менее, создавали хоть какое-то подобие безопасности, охраняя трейлер, пока члены труппы отдыхали и восстанавливались глубоко в земле. Поэтому он сделал так, чтобы защитные инстинкты котов были направлены прежде всего на Темпест.

Поиск по сайту: