Глава 4. Есть ситуации, безвыходные по своей сути – когда выхода нет не потому, что ты плохо его искал, а потому

Есть ситуации, безвыходные по своей сути – когда выхода нет не потому, что ты плохо его искал, а потому, что его просто нет. И в этот момент тело леденеет от страха, перерастающего в ужас. Одно мгновение, за которое человек успевает осмыслить… О, нет, не всю жизнь, как привыкли писать об этом авторы дешевых романов, а лишь краткий миг – несколько мгновений до роковой черты. Те моменты, когда, кажется, есть еще выход.

Сердце рвется из груди, с болью толкая холодеющую кровь.

Страх это не то, что кажется…

Страх это нечто большее, глубинное. Страх – это то, что осталось в нас от далеких предков, чьи звериные повадки были схожи с волчьими.

Видимо, это единственное, что человек унаследовал от предков – вбитые на подсознательный уровень страхи, рожденные во времена дремучей древности, и стойко выдержавшие тысячелетия забвения. Страх дремал, убаюканный биением тысяч сердец, что бы вырваться на волю для одного-единственного рывка в одном единственном человеке.

Безвыходная ситуация – вот как это называется. Иллюзорный купол перед тобой рассыпается в прах, и ты смотришь на мир, осознавая тщетность усилий. Тебе кажется, что еще мгновение назад была возможность выбора, но момент упущен.

-Твари! – Макс Зверев запрокинул голову и шумно втянул носом затхлый воздух автомобильного салона.

В броневике пахло потом, плесенью, дешевыми сигаретами и сигарами, которые курили американские генералы во время проверок вверенных им блокпостов. Едва заметны были запахи женских духов, но этого было достаточно, чтобы мозг в ответ на запах представил, как развлекались здесь пышногрудые медсестры и поварихи.

И еще один запах – запах смерти и боли – запах крови. Макс провел рукой по застеленному плотной тканью сиденью, и пальцы коснулись твердого, словно пластик, пятна засохшей крови.

Здесь умер человек. Он осознавал это так четко, словно сам видел его гибель. Кровь не такая, какую привык пить он – слишком соленая, словно и не кровь это… Человеку, сидевшему когда-то на его месте стреляли в голову. Едва заметные, застиранные пятна говорили о том, что бедняга не сопротивлялся.

А как же?

Макс слышал что порой молодцы с блокпостов США и Германии зверски расправлялись со сталкерами, попавшимися им. Сдержанные европейцы – отцы семейств и любящие сыновья, они срывались здесь, и творили то, что даже Макс считал бесчеловечным. Быть может это Зона действовала на жителей Европы и Америки таким образом, а может вседозволенность, с которой они вот уже не первый год расхаживают по Кордону и Янтарю.

Дикие земли, вашу мать! Решили поиграть в ковбоев?

На Зверя внезапно нахлынула волна жара. Он сжал в кулак испачканную в крови ткань, смял, и отпустил в бессильной злобе. Последнее человеческое в нем билось со звериным, и начинало брать верх.

-Твари! – Вновь выпалил он, запрокидывая голову.

-Ещё какие. – Декан обернулся к нему. – Тебя ломает, что ли?

Зверь отрицательно покачал головой.

-Ну, нет – так нет. Ты мне только, фраер, обрисуй, какого бюрера этим Охотникам от тебя надо? Понимаю, что мог Сидор им словечко замолвить, но ведь и Долг, кидать их в трамплин, в деле.

-Про Долг ничего не знаю. – Хрипло произнес Зверь. – Не знаю я, кто стрелял. Знаю лишь, что шли за мной Охотники, а вышли…

-Вышли девицы красные. – Маккена усмехнулся. – Видел я, как ты их кореша в «кишковертку» закинул.

-В «шинковку».

-Один хер. – Мародер резко вывернул руль, и машину качнуло.

Под мощными колесами броневика пискнул слепой пес, хрустнули ломающиеся кости.

-Суки мелкие, шарят тут… - Бандит оживился. – Они тебе, Зверь, по любасу не простят. Слышал чё мы с Семёрой терли про нашу группу. Так там одного Охотника порешили.

-А я?

-А ты двоих или троих. Терминатор, блин.

-И что теперь? – Максу надоела пустая болтовня, и он решил разом прекратить ненужный треп.

-Валить тебе надо, Зверь, иначе нам предъяву выпишут…

-Цыц! – Декан зло посмотрел на подчиненного, и, обращаясь к Зверю, добавил:

-С нами поедешь, а там сам решишь. Нехорошо ты, конечно, фраер, с нами поступил, но ведь и мы не бабы, чтобы на каждую хрень обижаться. Ты долговцев валил, а значит свой человек.

-И что?

-Декан своих не сдает. – Хантер гордо вздернул подбородок. – Обиды не прощу, но и гасить не стану. И вот еще что – никакого Сидора.

-Почему? – Растерянно спросил Зверь.

-Я не возьмусь. Ты прости, парень, но после такого я подставляться не стану. Стрёмно как-то без бойцов. Да и план наш полетел – ни долговской формы, ни стволов нормальных. Вояки на посту под мостом нас раскрошат как надо быть.

-И что мне теперь делать?

-Заляг где-нить. Кипешь поднял, так сиди и не вякай.

-Мне к Сидоровичу надо.

-Охотники не лохи – вмиг просекут, в чем дело. Тебя там ждать будут, если уже не ждут. Так что заляг, и не…

-Ты прости, конечно, Декан, но это мое дело.

-Твое. – Декан не возражал. – Мы тебя высадим на границе Кордона, и свалим к НИИ «Агропром». Пусть твои гончие за нами катят. У тебя времени будет не много, так что используй по уму. Волына у тебя есть – об этом базара нет. Чем еще могу?

-Что за долговец с Охотниками?

-Правильные вопросы задаешь. – Бледное лицо Декана оказалось в свете промелькнувшей справа «электры», подсвеченное синим. – Хочешь знать, кто твой враг?

-По возможности.

-Так слушай, фраер. Долговца зовут Фрегат. Тип он мутный, но слушок прошел, что в Долге он лучший стрелок. Мол, это он в прошлом месяце свободовскую группу уделал на Янтаре. Я как-то слабо в это верю… Ну, сам подумай, как мог один Долгарь пятерых ветеранов снять?

-Дальше. – Зверь замер, весь превратившись в слух.

-Дальше? Да, в общем, кроме этого ни чё не знаю. Есть правда человечек один на Кордоне. Бруно кличут. Говорят у этого Фрегата с Бруно дела какие-то. Расспроси этого Бруно. Он в здании старой фермы сейчас обитает.

-Мародер?

-Почему мародер? Законопослушный сталкер. – Декан усмехнулся. – Просто с Долгом не в ладах. У него узнаешь.

Как раз в этот момент машина замерла, и Маккена указал прямо перед собой:

-Дальше нам нельзя. Выгружайся, Зверь.

Не споря с хантером, Макс вылез из броневика, вскинул на плечо рюкзак, закинул за спину винтовку и шагнул во тьму.

Двое мародеров остались стоять у изуродованного пулями броневика с маркировкой «Миротворцы - USA-ARMY – Peacemakers».

-И чё ты его не завалил, Декан. – Просипел Маккена, когда Зверь скрылся из виду. – Он на нас Охотников вывел и Долг.

-А как бы ты поступил на его месте? – Главарь мародеров глубоко вздохнул, и до него долетел слабый запах гари.

Зарево все еще пылало над въездом на Свалку, то и дело грохотали автоматы мародеров, но их становилось все меньше и меньше. Подоспевшие Охотники успевали расправляться с людьми Гриши Боровика прежде, чем те стреляли

-Одно хорошо. – Проговорил Декан, выдержав паузу.

-Чё хорошего-то?

-У Апостола теперь есть повод объявить Долгу войну.

-И у Долга есть повод объявить войну Апостолу. – Поправил его Маккена.

-Вот и пусть убивают друг друга, а когда им надоест, придем мы. – Декан заговорщически улыбнулся. – Все, что ни делается – все к лучшему.

* * *

Поиск по сайту: