Темные Тайны

- Ты действительно намерен попытаться? - спросил снисходительно Мазой голосом, полным недоверия.

Альтон бросил на студента ужасный взгляд.

- Направь свой гнев на что-нибудь другое, Безликий, - сказал Мазой, отводя глаза от обезображенного шрамами лица своего наставника. - Не я причина твоего крушения. А вопрос был правомерен.

- Уже больше десяти лет ты - студент магических искусств, - ответил Альтон. - И до сих пор ты боишься исследовать иные миры, даже когда рядом с тобой учитель Магика.

- Я не боялся бы рядом с настоящим учителем, - осмелился прошептать Мазой.

Альтон не обратил внимания на эти слова, как и на многие другие, которые он слышал от ученика Ган'етт за эти шестнадцать лет. Мазой был его единственным связующим звеном с внешним миром, и в то время как у Мазоя была могущественная семья, у Альтона был только Мазой.

Они прошли в самую верхнюю залу четырехкомнатного комплекса Альтона. Свет единственной свечи, горевшей там, заглушался множеством темных гобеленов, черным цветом каменных стен и ковров. Альтон сел за небольшой круглый стол и положил перед собой тяжелую книгу.

- Это заклинание лучше оставить для священниц, - запротестовал Мазой, садясь напротив учителя. - Маги командуют нижними уровнями; мертвые - дело священниц.

Альтон с нарочитым вниманием посмотрел вокруг, потом хмуро повернулся к Мазою. Гротескные черты лица учителя становились еще невероятнее в танцующем пламени свечи.

- Кажется, у меня нет здесь священницы, готовой мне помочь, - саркастически заметил Безликий. - Или ты хочешь, чтобы я позвал другого обитателя Девяти Проклятых Кругов.

Мазой резко откинулся на стуле и беспомощно затряс головой. Альтон попал в точку. Год тому назад Безликий искал ответы на свои вопросы, призвав на помощь ледяного дьявола. Крылатое существо напустило в залу такого холода, что та почернела в чувствительных к теплу глазах эльфов. После этого дьявол принялся громить обстановку. Если бы Мазой не призвал свою магическую пантеру, которая отвлекла ледяного дьявола, ни он, ни Альтон не вышли бы из комнаты живыми.

- Ну ладно, - с сомнением сказал Мазой, скрестив руки перед собой на столе. - Вызывай своего духа и находи ответы.

От Альтона не укрылась невольная дрожь, пробежавшая по телу Мазоя под складками одежды. Он некоторое время смотрел на студента, потом возобновил свои приготовления.

Когда Альтон приблизился к моменту заклинания, рука Мазоя инстинктивно потянулась в карман за ониксовой фигуркой пантеры, которую он раздобыл в тот день, когда Альтон принял образ Безликого. Статуэтка была заколдована мощным двеомером, который позволял ее хозяину вызывать могущественное животное. Мазой редко пользовался статуэткой, не совсем еще разобравшись в ограничениях двеомера и его потенциальной опасности. "Только в крайнем случае", - напомнил он себе, почувствовав фигурку в своей руке. Интересно, почему эти крайние случаи наступали всегда, когда рядом с ним был Альтон?

Несмотря на свою браваду, на этот раз Альтон втайне разделял тревогу ученика. Духи мертвых не несли столько разрушений, как обитатели нижних уровней, но они могли быть такими же жестокими и более искусными в пытках. Однако Альтону надо было получить ответ. Уже более пятнадцати лет он собирал сведения из обычных источников, расспрашивая учителей и студентов - конечно, обиняком - о подробностях падения Дома Де Вир. Многие знали по слухам об этой знаменательной ночи; некоторые описывали способы, примененные Домом-победителем.

Тем не менее никто не называл имени Дома, совершившего преступление. В Мензоберранзане никто не произнес бы даже звука, напоминающего обвинение, без неопровержимых доказательств, которые могли бы понудить правящий совет к совместным действиям против обвиняемого. Если бы какой-то Дом неудачно совершил нападение и был обнаружен, гнев всего Мензоберранзана обрушился бы на него, и даже имя семьи было бы уничтожено. Но в случае успешного нападения, такого, какое было осуществлено на Дом Де Вир, обвинитель, вероятнее всего, кончил бы тем, что отведал хлыста. Всеобщая нерешительность, возможно, больше, чем любые кодексы чести, вертела колесо правосудия в городе дроу.

Теперь Альтон искал другие способы решения своей проблемы. Сначала он обратился к нижним уровням, к ледяному дьяволу, и добился плачевных результатов. Но сейчас он имел в своем распоряжении вещь, которая могла покончить с его неудачами, - книгу, написанную магом из наземного мира. В иерархии дроу только священнослужительницы Ллот имели дело с царством мертвых, но в других обществах маги тоже вмешивались в астральный мир. Альтон нашел книгу в библиотеке Магика, и ему удалось перевести достаточно, как он решил, чтобы осуществить спиритический контакт.

Он крепко сжал руки, осторожно открыл книгу на отмеченной странице и в последний раз прочел заклинание.

- Ты готов? - спросил он Мазоя.

- Нет.

Альтон не обратил внимания на ставшую уже привычной иронию студента и положил ладони на стол. Он медленно погрузился в глубочайший медитативный транс.

- Фей гиннад...

Он остановился, оговорившись, и прокашлялся. Мазой, хотя и не знал наизусть заклинание, тоже заметил ошибку.

- Фей гиннунад де-мин...

Опять остановка.

- Да пребудет с нами Ллот, - тихо простонал Мазой.

Глаза Альтона расширились, он свирепо посмотрел на студента.

- Перевод, - прорычал он. - С незнакомого языка человеческого мага.

- Ерунда какая-то, - отрезал Мазой.

- Передо мной лежит личная книга заклинаний мага из наземного мира, - ровным голосом сказал Альтон. - Архимага, который, судя по каракулям орка-вора, украл ее и продал нашим агентам.

Он снова собрался и тряхнул своей безволосой головой, пытаясь вернуться в глубины транса.

- Простой, глупый орк сумел стащить книгу заклинаний у архимага, - ни к кому не обращаясь, прошептал Мазой, подчеркивая тоном абсурдность сказанного.

- Маг был мертв! - заорал Альтон. - Книга подлинная!

- А кто перевел ее? - спокойно спросил Мазой.

Альтон больше не хотел слушать никаких аргументов. Не обращая внимания на самодовольное лицо Мазоя, он начал снова:

- Фей гиннунад де-мин де-сул де-кет.

Мазой перестал обращать на него внимание и попытался повторить одно из заклинаний, надеясь, что его смех не потревожит Альтона. Он ни минуты не сомневался, что Альтону ничего не удастся добиться, и не хотел еще раз слушать эту дурацкую болтовню с самого начала.

Но очень скоро, услышав взволнованный шепот Альтона: "Мать Гинафе?" - Мазой мгновенно сосредоточился на происходящем. И в самом деле, необычный шар зеленоватого дыма появился над пламенем свечи и постепенно принял более определенную форму.

- Мать Гинафе! - снова ахнул Альтон.

Перед ним парил не вызывающий сомнений образ его мертвой матери. Дух, явно сбитый с толку, осмотрел помещение.

- Кто ты? - спросил он наконец.

- Я - Альтон. Альтон Де Вир, твой сын.

- Сын? - спросил дух.

- Твой ребенок.

- Я не помню, чтобы у меня был настолько безобразный ребенок.

- Это маскировка, - быстро ответил Альтон, оглядываясь на Мазоя и ожидая очередной насмешки.

Если раньше Мазой ворчал и сомневался в Альтоне, то теперь на его лице было написано искреннее уважение. Улыбнувшись, Альтон продолжал:

- Просто маскировка, чтобы я мог ходить по городу и требовать отмщения нашим врагам.

- По какому городу?

- Мензоберранзану, конечно.

Но дух, казалось, не понимал.

- Ты - Гинафе? - настаивал Альтон. - Мать Гинафе Де Вир?

Черты лица духа сморщились, словно он думал над вопросом.

- Да, была... я думаю.

- Верховная мать Дома Де Вир. Четвертого Дома Мензоберранзана, - подсказывал Альтон, волнуясь все больше и больше. - Верховная жрица Ллот.

При упоминании Паучьей Королевы искра воспоминания пробежала по лицу духа.

- О нет! - отверг его дух. - Гинафе все вспомнила. - Ты не должен был делать этого, мой уродливый сын!

- Это только маскировка, - прервал ее Альтон.

- Я должна тебя покинуть, - продолжал дух Гинафе, нервно оглядываясь вокруг. - Ты должен меня отпустить.

- Но мне нужно кое о чем тебя спросить, Мать Гинафе.

- Не называй меня так! - пронзительно закричал дух. - Ты не понимаешь! Я в немилости у Ллот...

- Прошу... - равнодушно прошептал Мазой, ничуть не удивившись.

- Только один ответ! - потребовал Альтон, отказываясь упустить еще одну возможность узнать имена своих врагов.

- Быстрее! - пронзительно крикнул дух.

- Назови Дом, который уничтожил Де Виров.

- Дом? - Гинафе подумала. - Да, я помню ту ужасную ночь. Это был Дом...

Дымовой шар лопнул и потерял форму, образ Гинафе исказился, и последние ее слова превратились в неразборчивое бормотание. Альтон вскочил с места.

- Нет! - закричал он. - Ты должна сказать мне! Кто мои враги?

- Может быть, я подойду на эту роль? - сказал дух совершенно другим голосом и таким властным тоном, что Альтон побледнел.

Перед Альтоном возникло уродливое существо, которое своим уродством превосходило даже Безликого. Отвратительнее не могло быть на Материальном уровне.

Альтон, конечно, не был священником и никогда не изучал религию дроу, кроме основных догматов, которым учили мужчин этой расы. Однако он тут же узнал существо, парящее перед ним, ибо оно появилось в виде сочащейся каплями скользкой палки из расплавленного воска: это была йоклол, прислужница Ллот.

- Как ты смеешь мешать мучениям Гинафе? - прорычала йоклол.

- Проклятье! - прошептал Мазой, медленно сползая вниз, под черную скатерть стола.

Даже он, со всеми своими сомнениями относительно Альтона, не ожидал, что его изуродованный наставник навлечет на них такое.

- На... - заикнулся Альтон.

- Никогда больше не беспокой этот уровень, жалкий маг! - ревела йоклол.

- Я не пытался войти в Бездну, - робко возразил Альтон. - Я только хотел поговорить с...

- С Гинафе! - проворчала йоклол. - Впавшей в немилость жрицей Ллот. И где же ты, глупец, ожидал увидеть ее дух? Резвящимся на Олимпе с фальшивыми богами наземных эльфов?

- Я не думал...

- А ты когда-нибудь думаешь? - огрызнулась йоклол.

"Не-а", - про себя ответил Мазой, стараясь оставаться незаметным.

- Никогда больше не беспокой этот уровень, - в последний раз предупредила йоклол. - Паучья Королева беспощадна, она не терпит надоедливых мужчин!

Текущее лицо создания вдруг полыхнуло и раздулось за пределы дымового шара. Услышав булькающие, бурлящие звуки, Альтон вместе со стулом откинулся к стенке, подняв перед собой руки, словно защищаясь. Рот йоклол невероятно широко раскрылся и изрыгнул град каких-то маленьких предметов. "Камни?" - в недоумении подумал безликий маг. И тут один из предметов ответил на его молчаливый вопрос. Он прилип к черному одеянию Альтона и пополз вверх к его открытой шее. Пауки.

Волна восьминогих насекомых ринулась под небольшой столик, заставив Мазоя откатиться в противоположную сторону. Он с трудом поднялся на ноги, обернулся и увидел Альтона, отчаянно топающего ногами, шлепающего себя по телу, стараясь отделаться от этих ползучих тварей.

- Не убивай их! - крикнул Мазой. - Убивать пауков запрещено свя...

- Пусть все священницы и их законы провалятся в Девять Проклятых Кругов! - взвизгнул в ответ Альтон.

Мазой пожал плечами, беспомощно соглашаясь, пошарил под складками своего платья и вытащил тот самый самострел, из которого много лет назад был убит Безликий. Он сравнил мощь этого оружия и крошечных паучков, ползающих по всей комнате.

- Чересчур мощное? - вслух спросил он и, не услышав ответа, снова пожал плечами и выстрелил.

Тяжелая стрела, словно ножом, резанула плечо Альтона, оставив глубокий след. Маг уставился на свое плечо, потом с отвратительной гримасой повернулся к Мазою.

- У тебя на шее был паук, - объяснил студент.

Выражение лица Альтона не смягчилось.

- И спасибо не скажешь? - проворчал Мазой. - Глупый Альтон, - все пауки на твоей стороне комнаты. Помнишь?

Он повернулся, чтобы уйти, и крикнул через плечо:

- Хорошей охоты!

Он протянул руку к двери, но как только его пальцы коснулись ручки, поверхность портала превратилась в образ Матери Гинафе. Она широко улыбнулась, слишком широко, и невероятно длинный и мокрый язык высунулся и лизнул Мазоя в лицо.

- Альтон! - взвизгнул он, отпрянув к стене, подальше от этого липкого языка.

Он увидел, что маг занят заклинанием. Альтону с трудом удавалось сосредоточиться, поскольку рой пауков продолжал взбираться вверх по его платью.

- Ты уже мертв, - равнодушно заметил Альтон, покачав головой.

Преодолевая отвращение к этим карабкающимся тварям, Альтон упорно придерживался строгого ритуала заклинания и заставил себя довести его до конца. За все годы учения Альтон никогда бы не поверил, что способен на такое; он посмеялся бы, если бы кто-то хотя бы упомянул об этом. Теперь же это казалось ему более предпочтительным уделом, чем ползучая смерть, насланная йоклол.

Он бросил к своим ногам огненный шар.

* * * * *

Голый и безволосый, Мазой добрался наконец до двери и кубарем выкатился из этого ада. Объятый пламенем учитель выбежал за ним, сдирая со своей спины клочья горящей одежды.

Пока Мазой наблюдал, как Альтон смахивает с себя последние языки пламени, приятное воспоминание мелькнуло вдруг в его голове, и он выразил словами единственную мысль, занимающую его в данный момент:

- Лучше бы я убил его, когда он был опутан паутиной.

* * * * *

Немного погодя, когда Мазой вернулся в свою комнату и к своим занятиям, Альтон надел декоративные металлические браслеты, по которым в нем узнавали учителя Академии, и вышел из Магика. Он направился к широкой пологой лестнице, спускающейся от Тир-Бреч, и сел на ступеньку, глядя на панораму Мензоберранзана.

Но даже вид города не мог отвлечь Альтона от мыслей о последней неудаче. Шестнадцать лет он отказывался от всех других мечтаний и амбиций, поглощенный поисками виновного Дома. И все шестнадцать лет он терпел неудачу.

Интересно, сколько еще можно разгадывать эту шараду, сохраняя присутствие духа? Мазой, его единственный друг (если, конечно, Мазоя можно назвать другом), прошел уже больше половины курса в Магике. Что будет делать Альтон, когда Мазой закончит учебу в возвратится в Дом Ган'етт?

- Вероятно, я буду тянуть лямку еще несколько столетий, - вслух сказал он, - только для того, чтобы быть убитым отчаявшимся студентом, как я... как Мазой убил Безликого. Может, этот студент обезобразит себя и займет мое место?

Альтон не сдержал иронического смеха, вырвавшегося из его безгубого рта при мысли о вечном "Безликом учителе" Магика. В какой момент у матери-хозяйки Академии возникнут подозрения? Через тысячу лет? Через десять тысяч? Или Безликий переживет сам Мензоберранзан? Альтон подумал, что жизнь учителя была не таким уж плохим жребием. Не один дроу многое отдал бы за такую честь.

Альтон опустил голову на согнутый локоть и прогнал прочь нелепые мысли. Ведь он не был настоящим учителем, и присвоенное положение не принесло ему удовлетворения. Может быть, Мазою следовало пристрелить его в тот день, шестнадцать лет тому назад, когда Альтон завяз в паутине Безликого?

Отчаяние Альтона возросло, когда он подумал о своем возрасте. Ему только что исполнилось семьдесят, и по меркам дроу он был еще совсем молод. Мысль о том, что он прожил только десятую часть жизни, не успокаивала сегодня Альтона Де Вира.

- Сколько я продержусь? - спросил он себя. - Сколько еще времени пройдет, пока безумие моего существования не поглотит меня:? - Альтон оглянулся на город. - Лучше бы Безликий убил меня, - прошептал он. - Ибо теперь я Альтон из Дома, О Котором Даже Не Помнят.

Мазой дал ему такое прозвище в первый день после падения Дома Де Вир, но в тот момент, когда его жизнь висела на конце стрелы самострела, Альтон не понял смысла этого титула. Мензоберранзан был не чем иным, как собранием отдельных Домов. Бродяга-простолюдин мог пристать к какому-нибудь из них и назвать его своим домом, но бродягу-аристократа не примет ни один Дом в городе. У него остался Магик - и больше ничего... до тех пор, пока его истинное имя наконец не узнают. Каким наказаниям он подвергнется тогда за убийство учителя? Мазой может совершить преступление, но у него есть Дом, который защитит его. Альтон же был аристократом-бродягой.

Он оперся на локти и стал смотреть на поднимающийся свет Нарбондели. По мере того как минуты складывались в часы, отчаяние Альтона и его жалость к себе претерпевали изменение. Он обратил свое внимание на отдельные дома дроу, а не на их скопление, объединенное в город. Интересно, какие мрачные тайны скрывал каждый из них? И один дом скрывал секрет, который Альтон хотел узнать больше всего. Один дом был виновником уничтожения Дома Де Вир.

Забылась неудача с Матерью Гинафе и йоклол, забылись стенания по поводу ранней смерти. Шестнадцать лет - не такой уж большой срок. У него впереди не меньше семисот лет жизни. Если надо, Альтон готов был потратить каждую минуту этих долгих лет на поиски проклятого Дома.

- Возмездие, - громко прорычал он.

Его вела вперед и заставляла жить, дышать лишь жажда мести. И он напомнил себе, что ему предстоит отомстить.

Поиск по сайту: