ПИСЬМО ТУРЕЦКОМУ СУЛТАНУ

Эпоха Алексея Михайловича была временем высочайшего взлета русской культуры, промышленности, торговли. Была создана могучая армия, к концу войны с Польшей в ней насчитывалось уже 75 полков «нового строя». Появились первые гвардейские части, были уже введены звания генералов, полковников, капитанов, поручиков. В ходе военных реформ изменилось и вооружение казаков. Вместо фитильных пищалей они обзавелись кремневыми мушкетами с бумажным патроном, пистолетами.

А борьба за Украину миром с поляками отнюдь не завершилась. Гетман Брюховецкий тоже оказался «не сахар». Был человеком недалеким, но крайне честолюбивым и мстительным. Едва получив булаву, казнил своих соперников Самко и Золотаренко, обвинив в «измене». Но и сам чувствовал себя непрочно и решил опереться на русских. Первым из гетманов приехал в Москву, был пожалован в бояре. Хитрил он вовсю. Уступил московским чиновникам сбор доходов (которых разоренная Украина все равно не давала), а за это попросил усилить его русскими гарнизонами. Лично для себя выклянчил крупные земельные пожалования и чтобы его женили на представительнице знатного рода. Что ж, царь не отказал, сосватал ему княжну Долгорукову. Но свадьба не состоялась — на Украине каша заваривалась все круче.

Правобережная старшина выбрала гетманом Петра Дорошенко. Который вдруг внес новый поворот в здешние дела — принял подданство Турции! И Украина раскололась уже на четыре части: в западных районах Польша поставила еще одного гетмана, Хоненко, и независимую позицию занимало Запорожье. А Брюховецкого разозлило Андрусовское перемирие — он надеялся с помощью русских получить всю Украину. Недовольны были разделом и многие украинцы. Тем более что на Правобережье паны принялись жестоко усмирять крестьян. Усугубил дело грубыми ошибками канцлер Ордин-Нащокин. Ради дружбы с Польшей он выражал готовность уступить ей Левобережье, обещал панам прислать калмыков для подавления казаков. Царь такими предложениями возмутился и вскоре отправил Ордина-Нащокина в отставку. Но ведь и поляки были недовольны утратой Левобережья и доводили секретные предложения канцлера до украинцев, чтобы поссорить их с Москвой.

Этим воспользовался Дорошенко. Раздул агитацию — «москали продали наших братьев». Созвал в Чигирине тайное совещание, на которое прибыли полковники, крымский посол, Юрий Хмельницкий, сбросивший ради такого случая монашескую рясу, поддержал и Киевский митрополит Тукальский, не желавший подчиняться Московской патриархии. И вызрел грандиозный заговор. Брюховецкого окрутили, как ребенка. Митрополит и полковники заверили его, что если он поднимет восстание, то и Правобережье подчинится ему, а Дорошенко отречется от гетманства. И Брюховецкий клюнул. Направил послов в Стамбул и Бахчисарай. Принялся исподтишка готовить удар. Причем для агитации использовал свои собственные инициативы — увеличение гарнизонов, сбор налогов русскими. Теперь это выставлялось как доказательства «закабаления».

8 февраля 1668 г. по сигналу Брюховецкого «гетманские люди» внезапно начали истреблять русских. Восстание охватило 48 городов и местечек, были убиты тысячи людей, изменники захватили 14 тыс. рублей, 183 пушки, 142 тыс. четвертей хлеба (направленных правительством в помощь Украине). Брюховецкий послал грамоты и на Дон: «Москва с ляхами постановила славное Запорожское Войско и Дон разорить». Но донцы призыв отвергли, а посланцев арестовали и отправили к царю. Да и на Украине поддались агитации не все. В Киеве, Чернигове, Нежине, Переяславле русские отряды удержались при поддержке местного населения. А на границе сосредотачивалась армия Ромодановского [75].

Брюховецкий решил выступить на русских. К нему собрались правобережные полковники, якобы отпавшие от Дорошенко. Приехал и мурза Челибей, посол от Турции и Крыма. Привел татар и принял присягу на верность султану (Брюховецкий принес ее на кресте и Евангелии). Но когда гетман отправился к Диканьке, где он назначил сбор полкам, разыгрался последний акт заговора. Выяснилось, что туда же идет с войском Дорошенко. Потребовавший от Брюховецкого сдать булаву, бунчук и знамя. Тот кинулся к Челибею, чтобы посол вмешался. Однако мурза объявил, что их внутренние разборки султана не касаются. Казаки вступать в сражение «за гетманов» отказались. А полковники, давно ждавшие этого момента, схватили Брюховецкого и выдали сопернику. По приказу Дорошенко его забили насмерть дубинами.

Да только и победитель просчитался — расправа с гетманом возмутила рядовое казачество. Кричали, что Дорошенко «татарскую веру принял». Ему неделю пришлось поить войско, пока старшина не уговорила казаков признать его гетманом обеих частей Украины. Но признали не все. Запорожцы ушли, объявили Дорошенко «гетманом ханского величества». Татары, увидев такие настроения, двинулись обратно в Крым — по пути не забыв нахватать полон, что никак не способствовало популярности нового гетмана. Поход на русских сорвался. А Ромодановский действовал четко и выверено. Наносил короткие удары, деблокировал осажденные города. И выяснилось, что поддержка восстания была далеко не всенародной. Простые крестьяне и горожане устали от гетманских свар, встречали русских как избавителей. Запорожцы предложили восстановить Переяславский договор. Заколебалась и старшина. Демьян Многогрешный, которого Дорошенко оставил наказным атаманом на Левобережье, принес повинную и присягнул царю. И на раде, созванной в Глухове был избран гетманом.

Международная обстановка была очень сложной. В Польше снова взяли верх антирусские настроения. Она требовала вернуть Киев, уступленный царю на 3 года. Но московское правительство, которое возглавил Артамон Матвеев, резонно указало, что поляки уже нарушили договор, не оказав помощи против Брюховецкого, Дорошенко и татар. А значит, и о выполнении договора с русской стороны толковать нечего. Ну а Дорошенко с крымцами, получая отпор на Левобережье, в 1671 г. напал на Западную Украину. Паны попрятались по замкам и своих подданных защищать не спешили. В драку вступили только казаки Хоненко.

Но неожиданно пришел на выручку запорожский кошевой Иван Сирко. Он родился на Харьковщине в семье слободских казаков-эмигрантов. С детства упоенно слушал рассказы о запорожцах и ушел в Сечь, где выдвинулся умом и боевыми качествами. После победы украинского восстания Богдан Хмельницкий назначил его винницким полковником, но жизнь «удельного князька» была не для Сирко, и он вернулся в свое любимое «лыцарское братство». Был сторонником запорожской вольности и строгого соблюдения традиций. Поэтому сотрудничество с гетманами, которые связались с татарами и турками, стало для него принципиально невозможным. А защита Украины от «басурман» являлась главным принципом Сечи, и кошевой помог Хоненко. Нанес удары по тылам врагов и вынудил их отступить.

Однако наскоки Дорошенко были лишь предлогом для вмешательства куда более могущественного противника, Турции. В 1672 г. султан Мухаммед IV предъявил вдруг полякам ультиматум: «не беспокоить» владения Дорошенко, вступившего в число «невольников высокого порога нашего». Король Михаил Вишневецкий стал оправдываться, что Украина «от веков была наследием наших предшественников, да и сам Дорошенко не кто иной, как наш подданный». Этого оказалось достаточно. Турки двинули армию за Дунай. Польша пыталась обороняться, на ее сторону перекинулся и Хмельницкий в надежде получить гетманство. Но османы раскатали противников в два счета. Хмельницкий попал в плен, были взяты Каменец, Львов. И король запросил мира, уступая султану всю Правобережную Украину.

А на Левобережье совсем некстати назрела новая смута. Старшина донесла, что Многогрешный тоже сносится с султаном. Правда это была или клевета, но его арестовали и приговорили к смерти. Однако Алексей Михайлович помиловал, ограничился ссылкой в Сибирь. И закипела свара за гетманскую булаву. В ее ходе оклеветали и Сирко, он был сослан в Тобольск. Но царю интриги старшины уже поперек горла стали. Он потребовал, чтобы на этот раз собралась «черная» рада — с участием рядовых казаков и поселян. И те, кто считались главными претендентами, на выборах проиграли. Булаву получил генеральный судья Иван Самойлович — первый со времен Богдана Хмельницкого гетман, верный России. Быстро разобрались и с Сирко. За него горячо ходатайствовали запорожцы. И атамана вернули из Сибири. С ним беседовали царь и патриарх, убедившись, что он вовсе не враг русским, и что место такого человека на Украине. Тем более что ждали большой войны. Ведь Дорошенко объявлял себя гетманом не только Правобережья, а всей Украины. Значит, на очереди у турок была Россия.

Но их задержали поляки. Сейм не утвердил позорный мир, Вишневецкий слетел с престола и королем стал Ян Собесский, возобновивший войну. Впрочем, успехов не добился. Тем более что паны обороняли только польские области, а Украину бросили на произвол судьбы. Турки взяли 17 городов, вырезав мужчин, а женщин и детей угнав в рабство. Имя Дорошенко теперь по всей Украине вызывало проклятия, а его столица Чигирин превратилась в огромный рынок ясыря, где татары и приспешники гетмана сбывали полон. Москва же вела себя осторожно. Старалась избежать прямого столкновения с турками, если полезут — готовилась встречать их на Днепре. Но и свои союзнические обязательства выполняла. На Дон был послан генерал Касогов с 6 полками солдат и стрельцов. Вместе с казаками атамана Фрола Минаева они захватили каланчи возле Азова. Азов осаждать не стали, но построили 60 стругов и в 1674 г., когда татары опять хлынули на Украину, донцы с ратниками вышли в море. К ним присоединились запорожцы, обрушились на берега Крыма и заставили хана увести орду.

И турецкое руководство пришло к выводу — чтобы обезопасить тылы, надо уничтожить Сечь. В Крым было перевезено несколько янычарских полков, и зимой, когда никто не ждал, они с татарами выступили. Нападение наметили сразу после Рождества, рассчитав, что казаки будут пьянствовать. К Сечи сумели приблизиться скрытно, по льду перешли днепровские протоки, сняли караулы. Вот только не знали они запорожских обычаев. На третий день после Рождества здесь происходила рада, съезжались женатые казаки с хуторов. И перед радой полагалось быть трезвыми. Когда среди ночи турки проникли вовнутрь Сечи, первый же заметивший их запорожец поднял тревогу. Из всех куреней открыли шквальный огонь, косивший «гостей». Янычары сбились, закупорив узкие улочки, и гибли во множестве. А потом казаки высыпали в рукопашную. Уцелевшие враги бежали. Украинский летописец сообщает, что побитых было 15 тыс. Разумеется, сильно преувеличив — но ясно, что положили их будь здоров.

Кошевой Сирко в долгу за «визит» не остался, предпринял поход на Крым. Соединился с донцами, калмыками, русские прислали полк стрельцов. Составилось войско в 20 тыс. и форсировало броды Сиваша. Операцию спланировали хитро, 4 тыс. запорожцев осталось у бродов, а остальные отряды ринулись по Крыму, устроив переполох. Хан быстро разобрался в обстановке и бросил конницу к бродам, чтобы запереть обратный путь. Но войско попало в ловушку. Его встретил Сирко, а разошедшиеся отряды имели задачу вернуться на пятый день. И навалились с тыла. Крымцев разгромили. Мухаммед IV разгневался и обратился к Сечи с личным посланием, требуя перейти к нему в подданство, а при отказе угрожая стереть казаков с лица земли. Ответом стало знаменитое письмо запорожцев к султану:

«Ти — шайтан турецький, проклятого чорта брат i товарищ, самого люципера секретар! Який ти в чорта лицар, що голою сракою iжака не вб`ешь? Чорт видкидае, а твое вiйско пожирае. Не будешь ти годен синiв християньских пiд собою мати: твоего вiйска не боiмось, землею i водою будемо битися з тобою. Вавiлоньский ти кухар, македоньский колесник, ерусалимський броварник, олександрiйский козолуп, Великого i Малого Египту свинар, армяньска свиня, татарський сагайдак, кам`янецький кат, подiльский злодiюка, самого гаспиду внук i всього свiту и подсвiту блазень, а нашого бога дурень, свиняча морда, кобиляча срака, рiзницька собака, нехрещений лоб, хай би взяв тебе чорт! Отак тобi козаки вiдказали, плюгавче! Негоден еси вiрних християн пiд собою мати. Числа не знаемо, бо календаря не маемо, мiсяць у небi, год у книзi, а день такий у нас, як i в вас, поцiлуй же за це ось куди нас!.. Кошовий отаман Iван Сiрко зо всiм Кошем Запорiзьким» [224]. Текст этого послания хранится в Днепропетровском музее им. Яворницкого, но… вряд ли оно дошло до адресата. Любой пленный, с которым его отправили, не мог не понимать, что везет свой смертный приговор. Да и султанские чиновники тоже. И, конечно, не передали по назначению.

Тем временем главные русские силы стояли на Днепре. К ним стали переходить правобережные полковники, пришел и Хоненко, разочаровавшийся в поляках — у него осталось всего 2 тыс. казаков. И ратники Ромодановского с казаками Самойловича начали совершать рейды на правый берег, против Дорошенко. Били его сторонников, подступали к Чигирину. И достигли своего, от Дорошенко стали уходить подчиненные, он вступил в переговоры. А в начале 1676 г. умер Алексей Михайлович. Правобережный гетман снова было заартачился, понадеявшись на раздрай у русских и помощь турок, но на Чигирин двинулась армия Ромодановского. Горожане замитинговали и приняли решение сдаться, Дорошенко был отправлен в Москву. Новый царь Федор Алексеевич обошелся с ним великодушно. Принял на службу, но на Украину уже не пустил, дал поместья в России.

Однако турки в это время добили Польшу, вынудили заключить мир и отдать Правобережье. И теперь-то султан предъявил ультиматум царю — отступиться от Украины и изгнать казаков с Дона. Получил твердый отказ. Тогда турки выпустили из тюрьмы Юрия Хмельницкого, он охотно согласился сотрудничать и был назначен «князем Малороссии». У него собралось «войско» из 150 проходимцев [75]. А чтобы «сопровождать» его и усадить на гетманство выступила армия в 140 тыс. воинов Ибрагима Шайтан-паши и татар Селим-Гирея. Считали, что кампания будет легкой — казаки перейдут к Хмельницкому, а русским останется только уйти за Днепр. Поэтому на взятие Чигирина отводилось 3-4 дня, потом предполагалось взять Киев. Янычарам заранее объявили, что их распустят домой «ко дню Касыма» (26 октября), а обратно призовут в «день Хозыра» (23 апреля) следующего года — завоевывать Левобережье.

Гарнизон Чигирина возглавлял Афанасий Трауернихт, перешедший в православие немец. Западную часть, «замок», обороняли 8 тыс. солдат и стрельцов, а восточную, «нижний город» — 9 тыс. украинских и донских казаков. Орудий было 50, но из них лишь 14 тяжелых, остальные легкие. 2 августа 1677 г. полчища Ибрагим-паши обложили город. Защитникам предложили уйти, сохранив жизнь и имущество. Комендант созвал на военный совет офицеров и атаманов, и было решено: «Отвечать не иначе, как пушками». Турки установили батареи, начав бомбардировку, стали приближаться к стенам траншеями и апрошами. Солдаты и казаки совершали вылазки, ходили «в секиры и дротики» (штыков военная наука еще не знала), закидывали ручными гранатами, срывая осадные работы. Но к 17 августа турки пробили в стенах проломы, вывели из строя часть крепостных пушек, подвели мины. И начались штурмы. Взрывали вал, лезли на приступы. Защитники их вышибали контратаками, под огнем ремонтировали укрепления, рыли ямы, чтобы ослабить действие мин.

А на помощь уже шла русская армия, 50 тыс. ратников Ромодановского и 20 тыс. казаков Самойловича. Ибрагим-паша отрядил часть сил к Днепру. Они построили позиции на правом берегу у Бужинской переправы, заняли остров посреди Днепра. И сочли, что под огнем такую реку форсировать невозможно. Но Ромодановский был блестящим полководцем. Направил отряд казаков переправиться в другом месте и выйти туркам в тыл. Огнем артиллерии заставил врага покинуть остров. В ночь на 26 августа туда скрытно перевезли несколько десятков орудий и замаскировали. А следующей ночью был нанесен удар. Гвардейцы Шепелева и казачьи полки Левенца и Барсука ринулись за Днепр. А когда турки заметили лодки с десантом и открыли стрельбу, их стали долбить русские пушки, заранее, еще днем наведенные по целям. Напал и казачий отряд с тыла. И плацдарм был захвачен.

Ибрагим-паша спохватился, направил к переправе орду крымцев, янычар. Два дня продолжались яростные атаки плацдарма. Но переправившиеся полки, которые возглавил Касогов, успели укрепиться, косили врага огнем, отбивали в рукопашных. Все прибрежные луга были устланы неприятельскими телами. А русские саперы навели 3 понтонных моста, по которым переправлялись свежие части. Когда противника измотали, а на плацдарме накопилось достаточно сил, армия перешла в общую контратаку. И турки с татарами побежали. Ромодановский доносил в Москву: «Знатную одержав победу над неприятелем, многих побили, гоня их на 5 верст от Днепра». Узнав об этом, Ибрагим-паша снял осаду, поджег лагерь и ушел прочь «в большом беспорядке, оставив много бомб и осадных орудий». Казаки снарядили погоню, «убили несколько сот человек и заставили бросить много повозок, буйволов и разных вещей». Когда русское войско подошло к Чигирину, он представлял жуткое зрелище. На валах живого места не осталось. Все было изрыто, разрушено, почти все пушки подбиты, у гарнизона оставалось всего 28 бомб и 23 бочки пороха. Наша полевая армия в сражениях потеряла 2.460 человек убитыми и 5 тыс. ранеными. Из защитников Чигирина погибло 998, раненых «было очень много». Турки, как выяснилось, потеряли гораздо больше. У них погибло 25 тыс. янычар и спагов, а урон татар, молдавских и румынских вспомогательных войск никто и не считал.

Однако с поражением враг не смирился. Султан разгневался, арестовал Ибрагим-пашу. И в 1678 г. на Чигирин двинулась вторая армия под командованием великого визиря Мустафы-паши, 180 тыс. человек, 142 орудия — 4 самых тяжелых тащили по 32 пары волов. Гарнизон отремонтированного Чигирина возглавляли Иван Ржевский и полковник Гордон. «Замок» держали 5,5 тыс. солдат и стрельцов, «нижний город» — 7 тыс. казаков наказного атамана Павла Животовского. Орудий было 86. 8 июля началась осада. На помощь опять выступила армия Ромодановского, 75 тыс. человек. К сожалению, на этот раз в действия полководцев стал вмешиваться молодой царь и его некомпетентное окружение. Слали противоречивые приказы, запретили наступать, пока не прибудут подкрепления Каспулата Черкасского. Он привел всего 4 тыс. калмыков, кавказцев и терских казаков, а время было упущено. Касогов с пехотными полками и донцами успел захватить плацдарм за Днепром, но и Мустафа-паша изготовился, выдвинув против плацдарма сильное войско, оседлавшее господствующие высоты. И сражения закипели на двух фронтах. Турки ожесточенно бомбардировали и штурмовали Чигирин. А полки Ромодановского и Самойловича атаковали вражеские позиции на Днепре. Лишь 3 августа удалось разгромить турок и прорвать их оборону, захватив ключевую Стрельникову гору.

Русская армия встала в 4 км от Чигирина, за р. Тясьмин. Однако Мустафа-паша не ушел. Продолжал атаки крепости. А штурмовать укрепленный лагерь турок, имевших численное превосходство, было безумием. Полной блокады города больше не было, Ромодановский ввел туда до 15 тыс. подкреплений, приказал активизировать вылазки, чтобы измотать противника. Но осколком бомбы был убит комендант Ржевский. А заменивший его Гордон растерялся, прекратил вылазки, фактически выпустил из рук управление войсками. 11 августа турки, взорвав две мины, ворвались в «нижний город». В уличных боях загорелись дома, пламя перекинулось на деревянные стены. И Ромодановский пришел к выводу, что оборона пылающих развалин потеряла смысл, приказав защитникам покинуть город.

Гарнизон ушел непобежденным, со знаменами, казной, легкими пушками. И поджег пороховой погреб. При взрыве погибло 4 тыс. турок. Выведя полки из Чигирина, Ромодановский стал отходить к переправам. Но и Мустафу такая «победа» не устроила — ему досталась груда головешек. И он двинулся следом, чтобы прижать русскую армию к Днепру и уничтожить, вся Украина стала бы добычей победителя. С 14 по 19 августа произошло сражение на Бужинских лугах. Солдаты, стрельцы и казаки заняли свои старые предмостные укрепления, турки навалились на них. Их отражали, переходили в контратаки. 20-го наши полки готовились продолжить битву, но… не обнаружили противника. Мустафа понес такой урон, что приказал отступать на Дунай. И развалины Чигирина бросил. В этом походе он потерял 60 тыс. воинов. Русская армия потеряла 3.287 человек убитыми, 5,5 тыс. ранеными. В гарнизоне Чигирина погибло 1300 человек. И после этого поражения турки на Россию больше не полезли. Вступили в переговоры [75].

На Правобережье попытался гетманствовать Юрий Хмельницкий, но, по сути, просто разбойничал, грабил и терроризировал селян. Однажды со своей бандой погромил свадьбу, жениха убили, невесту изнасиловали. Однако ее отец был купцом и поехал жаловаться в Стамбул. Война завершилась, никакой политической ценности Юрий больше не представлял. И по приказу султана был казнен за разбой. В результате всех войн и набегов Правобережная Украина была совершенно разорена и опустошена, уцелевшие жители переселялись на Левобережье, под защиту русских. А в Запорожье в 1680 г. умер Сирко. Он по-прежнему оставался врагом «басурман» и «ляхов», но отстаивал и традиции запорожской независимости. И лишь когда его не стало, царское правительство сумело привести Сечь к присяге. Туда был направлен посол Бердяев с жалованьем. Казаки поспорили — дескать, жалованья прислали мало, чего ж присягать? Но ведь что-то же прислали. И после дебатов присягу все же принесли. Наконец, в 1681 г. был подписан Бахчисарайский мир. Турция признала за Россией обладание Левобережьем и Киевом с прилегающим районом.

24. КАЗАКИ СИМБИРСКИЕ, ЗАКАМСКИЕ, ПЕНЗЕНСКИЕ, СЫЗРАНСКИЕ…

Даже в тех районах Сибири, Урала, Поволжья, которые были освоены уже давно, жизнь в XVII в. оставалась опасной. Калмыки и «кучумовичи» с их союзниками не прекращали нападений. Вновь и вновь гремели выстрелы, свистели стрелы. Неоднократным осадам подвергались Тюмень, Тура, Томск, Омск, Кузнецк, Красноярск, Невьянск. В Москву доносили, что степняки «по все годы в работное и летнее время хлебного жнитва и сенокосу приходят под Красноярск войною… посылают для отгону всякого скота своих людей… села и деревни жгут и всякий скот отгоняют, и людей побивают». В разные годы были взяты и сожжены Канский, Ачинский остроги, Шмарова, Мурзинская слободы, Далматов монастырь, тысячи людей угнаны в рабство. Землепашцы даже на работы отправлялись с оружием, на полях возводили временные острожки — укрыться в случае налета. Казаки отбивались и сами наносили контрудары. Так, зимой 1642 г. атаман Тюменцев организовал лыжный рейд из Красноярска, разгромив кызыльских, ачинских и аринских «непослушников». А летом красноярские и томские казаки под командованием Козловского и Кольцова предприняли совместный поход. Конница берегом, а пехота на стругах двинулись к верховьям Енисея. За р. Белый Июс обнаружили войско киргизов, укрепившихся лагерем на горе. И хотя противник имел огнестрельное оружие, ожесточенно отстреливался, киргизов разбили и взяли штурмом лагерь, вынудив заключить мир.

Часть калмыков ушла далеко на запад от своей родины и обосновалась в Волго-Уральских степях. Объединилась тут с Большой Ногайской ордой и начала набеги на Поволжье, Приуралье, прорывалась на правый берег Волги. Засечные черты уже показали свою эффективность против степняков, и царь повелел строить их, чтобы прикрыться и от ударов с востока. В 1647 г. на р. Барыш была заложена крепость Корсунь, а в 1648 г. на Волге — Симбирск. Они стали базовыми пунктами для строительства Корсунь-Симбирской засечной черты. В Симбирске были размещены служилые казаки во главе с сыном боярским Дмитрием Куприяновым. Вместе со стрельцами и пушкарями они несли сторожевую службу, попеременно дежурили в острожках, сооруженных вдоль оборонительных сооружений. Протяженность Корсунь-Симбирской черты составляла 165 верст, у Тамбова она смыкалась с Белгородской чертой [219]. Таким образом густонаселенные районы Центральной России опоясала полукругом единая система укреплений.

Там, где малолюдство и природные условия не позволяли строить сплошные засечные черты (и где не грозили такие массированные вторжения, как со стороны Крыма), возводились оборонительные системы другого рода — «линии». То есть цепочки крепостей. Для степной конницы даже небольшие крепости были серьезным препятствием, штурмовать их значило завязнуть в бою, потерять внезапность, а оставить в тылу — грозило ударом в спину. И для защиты Урала стала строиться Исетская линия. В 1649 г. сибирские казаки возвели на р. Исеть острожек Красный Бор, в 1650 г. — Исетский острог, затем Усть-Миусский и Комендантский острожки, а в 1658 г. — крепость Челябинск. Так возникло Исетское казачество.

А 1652—1656 гг. была построена Закамская линия от крепости Белый Яр на Волге до Мензелинска на Каме. Службу здесь несли служилые и городовые казаки. Для обороны Сибири и пограничных линий правительство верстало в казаки и местных крестьян, привыкших обращаться с оружием, жить полувоенным бытом. Они служили без жалованья, за надел земли и освобождение от налогов — и назывались «беломестными» казаками. Привлекали и выходцев с Украины. В 1652 г., когда Хмельницкий потерпел поражение и по Белоцерковскому договору пришлось уступить полякам два воеводства, на Русь ушел в полном составе Черниговский казачий полк во главе с Иваном Дзиноковским. Его поселили в Острогожской крепости. И возникло Острогожское казачество, которое охраняло кордоны южнее Воронежа, основав здесь ряд укрепленных слобод и на фланге сомкнувшись с Войском Донским.

Оборонительные сооружения затруднили набеги калмыков. Они предприняли поход на Терек, пограбили местных жителей и казаков, но тоже были отбиты. И рассудили, что выгоднее сотрудничать с Россией. Четверо тайшей обратились к царю с просьбой о подданстве — чтобы им платили жалование, а они будут воевать на стороне русских. Но альянс оставался очень ненадежным. Калмыки жили отдельными родами, присяга одних не распространялась на других. Впрочем, и те, кто присягнул к царю, не упускали возможности при случае пограбить русских. Казаки отвечали вполне адекватно. Калмыки жаловались. Когда Москва стала склонять в подданство хана Аюку, он предъявил претензии, что «донские и яицкие казаки побивают его людей, а жен и детей забирают». Направлялись делегации «мирить» казаков с калмыками. Но степняки не прекращали хищничество, и все договоренности оставались лишь благими пожеланиями. А пример калмыков оказался заразительным для башкир. Зачем платить ясак, если можно не платить и грабить, как соседи? Они активно подключились к набегам. А потом восстали под предводительством вождя Сеита, принялись разорять русские и татарские селения, подступали к Уфе и Казани, вместе с калмыками и ногайцами прорывались за Волгу.

Царю приходилось усиливать оборону на востоке и юго-востоке. В 1663 г. на это направление перевели часть украинских казаков из-под Воронежа, из Троицкого острога. Они построили крепость Пензу и Черкасский острог. Так появилось Пензенское казачество. По росписи воеводы Елисея Лачинова население Пензы и слобод составило 632 взрослых мужчины, из них 576 казаков. А в Яицком Войске в 1675 г. был введен реестр в 500 казаков, им платилось жалованье по 7 руб. в год, и они по сути перешли на положение служилых. По Яику сооружалась линия острожков и постов, где они несли службу. Подобные меры давали хорошие результаты. В 1680 г. калмыцкий Аюка-хан заключил союз с крымцами, усилился отрядами татар, черкесов, башкир и напал на Пензу. Сжег посады, разорил окрестности, но крепость отбилась, и враги ушли прочь.

Военные реформы, происходившие в России, коснулись и служилых казаков. При Алексее Михайловиче они были оставлены в Сибири, на Урале, на пограничных линиях и в гарнизонах городов, а в полевых армиях исчезли — их перевели в стрелецкие полки. А при Федоре Алексеевиче вдвое сократилось количество стрельцов и городовых казаков. Половину перевели в солдаты и драгуны, а за оставшимися городовыми казаками были сохранены только полицейские и пожарные функции. Но это, опять же, не касалось Сибири и опасного порубежья.

Ситуация в степях менялась, но всегда оставалась напряженной. В 1680-х гг. восточную ветвь калмыков разгромили маньчжуры. Но усилились враги калмыков, казахи, сплотившиеся вокруг хана Теуке. Теперь для них исчезла угроза с востока, и они полезли на Южную Сибирь и Урал. Фактически началась война. Отовсюду сыпались просьбы о помощи «воинскими людьми». И власти всеми мерами усиливали сибирское казачество. Формировались татарские сотни. В Сибирь ссылали и пленных украинских казаков, участвовавших в гетманских изменах. Но не в качестве заключенных, а тоже принимали на службу. Причем здесь они отлично проявляли себя, и из них создавались черкасские сотни. Отлаживалась станичная и сторожевая служба. Между слободами и острожками устанавливалась система сигналов дымами и огнями — для предупреждения об опасности, вызова соседей на подмогу. Но самым эффективным средством оказывались ответные поиски казаков. Не всегда они были удачными, порой оборачивались поражениями. Но важно было приучить степняков к мысли, что ни один их набег не останется безнаказанным [129].

В 1691 г. казахи предприняли поход на Тобольск. Осаждать сибирскую столицу не рискнули, но погромили Утяцкую и Камышевскую слободы. Часть казаков с семьями засели во дворах и отбивались. Степняки подожгли строения, и люди сгорели, 200 человек угнали в полон. В 1692 г. казахи снова прокатились по Тоболу, разоряя деревни. В погоню бросилась сотня казаков, настигла грабителей у Царева городища. Но врагов оказалось значительно больше, в бою погибли сотник и 40 воинов. В том же году случилось нападение тувинцев и киргизов. Из Красноярска совершил ответный рейд атаман Василий Многогрешный с 730 казаками и ясачными и на р. Кан разгромил неприятелей. В 1693 г. все повторилось. Казахи и каракалпаки напали на Ялуторскую слободу, тувинцы на Красноярский уезд. За казахами бросился отряд из 357 воинов под командованием Павлова и Шульгина. Сошлись с противником у оз. Семинкуль, но разразился ливень и намочил порох. Отряд погиб полностью. А Многогрешный опять действовал успешно. Выступил на тувинцев, его встретили 600 воинов князьца Шандычка, часть из них с ружьями. Казаки их одолели, «воров побили с 500». Многогрешный выслал конников Тита Саламаты, который довершил разгром и «улус повоевал». Правительство распорядилось всех наградить, каждый участник экспедиции получил по полтине, 21 раненый по рублю, семьям 6 погибших были выплачены большие компенсации.

Тувинцы с киргизами после этого присмирели. А хан Теуке после каждого нападения присылал в Тобольск посольства, рассуждал о выгодах мирной торговли, но на деле не мог, да и не хотел обуздать подданных. А агрессивность казахов, в свою очередь, подогревала воинственные настроения западных калмыков и башкир. Но они встречали все более сильное противодействие. Пензенские казаки построили на пути вторжений линию из укрепленных слобод Вазерской, Ухтинской, Пырнинской, крепостей Малая и Большая Сердоба. Мужественно отражали набеги, отбивали полон. А в конце XVII в. стала дополнительно сооружаться Сызранская линия, в новой крепости Сызрань поселили 500 самарских и закамских казаков.

Поиск по сайту: