Враг Бога и человека

Хотя Священное Писание очень скупо говорит о враге рода человеческого, можно проследить 3 периода «эволюции» сатаны и его пагубного воз­действия па мир:

1) Ветхозаветный сатана.

2) В Новом Завете сатана превращается в диавола.

3) Кульминация борьбы безбожия с Богом и наивысшая точка осатанения людей, изо­бражаемых в Апок.

[На богословских факультетах западных уни­верситетов читается особый курс – «демоноло­гия», в котором очень подробно изучается Апок.]

Арамейское слово «сатан» – «противоборст­вующий, враг, противник», арабское – «шайтан», греч. – «сатанос».

Лат. «Люцифер» (от «люкс» – «свет» и «ферре» – «нести») – «несущий свет», «сын зари»: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы: А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих воз­несу престол мой и сяду... в сонме богов...» (Ис. 14:12,13).

Апок. 12:4 – дракон своим хвостом «...увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю...». Согласно мнению большинства святых отцов, ре­волюция сатаны против Бога и измена трети ан­гелов, описанные в Апок., произошли в ангель­ском мире еще до сотворения мира вещественно­го.

В отношении сатаны Ветхий Завет отличается крайней сдержанностью, ограничиваясь конста­тацией существования этого лица и его козней. О сатане говорится очень редко и так, чтобы стро­го сохранялся принцип трансцендентности еди­ного Бога, избегая того, что могло бы подвигнуть людей к дуализму – признанию равенства двух начал: добра и зла.

Сатана представляется не столько как прямой противник, сколько как один из ангелов, окружаю­щих Яхве, выполняющий функции судебного об­винителя, заставляющий уважать правду и права Божии.

Разрушительное воздействие сатаны, пока он еще являлся пред лице Божие вместе с ангелами, было поставлено в границы Промыслом Божиим и даже промыслительно служило целям икономии. Это можно отнести, например, к попуще­нию Божию относительно искушения прароди­телей в саду Эдемском.

Змей-искуситель изображается здесь как одно из земных созданий Божиих (Быт. 3:1), в которое вселяется сатана. Он есть в этом смысле небесно-земное существо, над которым совершается и двоякий суд Божий: с одной стороны как над змеем, а с другой – как над духовным существом, для которого Бог полагает вражду между ним и женою с семенем ее (Быт. 3:15). В этом приго­воре проявляется долготерпение Божие: в нем нет окончательного низвержения сатаны с неба, хотя диавол и остается клеветником «братий на­ших пред Богом, (который клеветал) день и ночь» (Апок. 12:10).

Как ни губительно было действие сатаны в мире (на небе и на земле), это еще не влекло низвержение его с неба, окончательное лишение его ангельского достоинства.

В книге Иова улавливается мысль, что сатана все еще Ангел, подчиненный Богу и имеющий доступ в Его присутствие (Иов 2:1): «Был день, когда пришли сыны Божии (т.е. Ангелы) пред­стать пред Господа, между ними пришел и сатана предстать пред Господа».

В таком же тоне взаимотерпимости выдержан разговор между Богом и сатаной, который в ответ на свое сомнение получает от Бога разрешение искушать Иова, хотя и с известным ограничени­ем: «...только душу его сбереги» (Иов 2:6).

В соборном послании Иуды приводится вет­хозаветный апокриф об успении Моисея: «Миха­ил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укориз­ненного суда, но сказал: «да запретит тебе Гос­подь» (Иуд. 1:9).

В книге пророка Захарии мы также видим са­тану, имеющего доступ в присутствие Бога (Зах. 3:1, 2). В Ветхом Завете «сатана» нередко означает просто «соперник, противник». Так, Ан­гел, стоявший на пути Валаама, чтобы остано­вить его и воспрепятствовать его грешным наме­рениям, назван в греч. тексте Септуагинты «про­тивником» (Чис. 22:34): «И сказал Валаам Анге­лу Господню: согрешил я, ибо не знал, что Ты сто­ишь против меня на дороге...».

Филистимляне опасались, что Давид станет их противником (1 Цар. 29:4). Сатана-противник побудил Давида провести перепись народа в пря­мое нарушение заповеди Божьей (2 Цар. 24:1, 10): «и возбудил он (сатана) в них Давида сказать: пойди исчисли Израиля и Иуду... И сказал Давид Господу: тяжко согрешил я, поступив так...».

Когда Соломон взошел на престол, Бог благо­словил его царство покоем, так что не было у него противника (сатаны) (3 Цар. 5:4).

Сатана иногда исполняет роль обвинителя людей пред Богом на суде Божьем, и в этом смысле он – их «противник». (Арх. Михаил вы­ступает, как правило, защитником людей.) Так, сатана обвиняет Иова, цинично заявляя, что Иов служит Богу корысти ради, а если начнутся невз­годы, от его преданности не останется и следа (Иов. 1:11,12).

Ветхозаветное более или менее терпимое от­ношение к сатане относится скорее к положению сатаны до его низвержения с неба. Ветхий Завет не знает слова «диавол». Только в Новом Завете сатана становится диаволом – клеветником, ис­кусителем, лукавым, злым («диаволос» по смыс­лу близко к «понирос» – «злой»). Греч. «диаво­лос» – «клеветник; тот, кто выдумывает обвине­ния, соблазнитель». Евангелист Иоанн называет его «князем мира» (Ин. 12:31; 14:30; 16:11), т.к. он уже сброшен с небес и проявляет свою злую ак­тивность непосредственно среди людей.

[Ап. Павел называет сатану «князем воздуха» (Еф. 2:2): «...вы некогда жили по обычаю мира се­го, по воле князя, господствующего в воздухе, ду­ха, действующего ныне в сынах противления»].

Поражение сатаны описывается в Апок. 12:8 – дракон и ангелы его «...не устояли, и не нашлось для них места на небе». Отсюда можно заклю­чить, что место на небе (в каком бы то ни было смысле) ранее для сатаны еще оставалось, что и явствует из истории Иова, когда сатана мог да­же низводить реальный огонь с небес.

«И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною,...низвер­жен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Апок. 12:9). С этого момента путь к небу для нас был духовно расчищен, пролог нашего искупле­ния свершился. С этого же момента начинается апокалиптическая война сатаны за власть в этом мире, когда ветхозаветное двусмысленное состо­яние терпимости и снисхождения становится уже невыносимым, невозможным и недопусти­мым, вредным для божественной икономии.

Перед лицом сошествия с небес Сына Божия потеряла место всякая ветхозаветная двусмыс­ленность, недоговоренность и неокончатель­ность. Против Сына Божия сатана выступил уже открытым соперником, притязающим на власть «князя мира сего».

Апок. свидетельствует о попытках сатаны вмешаться в домостроительство спасения. Злой умысел Ирода умертвить Богомладенца, сопро­вождавшийся избиением младенцев вифлеем­ских, – это «актуализация» борьбы дракона, ищущего «пожрать младенца» (Апок. 12:4): «...Дракон сей стал пред женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца».

Низвержение сатаны с неба является следст­вием Боговоплощения. В какой момент еван­гельской истории произошло изгнание сатаны? В частности, относится ли искушение Христа в пустыне к низверженному с неба сатане или же сатана еще на небесах?

В ответ на радость учеников о том, что бесы повинуются им о имени Его, Христос сказал им: «...Я видел сатану, спадшего с неба, как мол­нию...» (Лк. 10:17-20). Это сказано как о свер­шившемся факте.

Евангелие относит искушение Христа сата­ной в пустыне ко времени после крещения и со­рокадневного поста, причем говорится, что Ии­сус Христос «...возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола» (Мф. 4:1, Мк. 1:12, 13, Лк. 4:1, 2). Если искушение Иова было попущено Богом, то искушение Христа не только попускается, но и прямо указуется Духом Св. как неизбежное в домостроительстве спасения: «Ии­сус возведен был Духом в пустыню для искуше­ния от диавола».

По мнению некоторых святых отцов (напри­мер, Ефрема Сирина), во время искушения Хри­ста в пустыне сатана не был еще низвержен с не­бес и, вероятно, еще не полностью был убежден в Богосыновстве Христа. Таким образом, низвер­жение сатаны с неба произошло, видимо, вскоре после искушения Христа, но еще до Его распя­тия.

Подобно тому как жертва Христова принесена в Небесной Скинии вне времени, а евхаристичес­кая жертва во всей силе и полноте совершилась на Тайной вечери, прежде крестной смерти Хрис­товой, так и здесь победа Ангелов «кровию Агнца», одержанная вне времени, во времени могла совершиться и совершилась еще прежде фактического ее излияния на Кресте, ранее смер­ти Христовой. Если Боговоплощение послужило причиной падения сатаны с небес, то само это па­дение произошло во времени не в момент Рожде­ства Христова, а вскоре после искушения Христа в пустыне.

[С подобной антиномией мы уже встречались в Павловом богословии Евр. Христос – Перво­священник Нового Завета принес Свою жертву в Небесной Скинии вне времени и пространст­ва – Евр. 8:1-3; 9:24. Голгофская жертва была принесена в определенный момент времени. А таинство Тела и Крови было совершено на Тай­ной вечери за несколько часов до голгофской жертвы, т.е. до того момента, как произошло со­бытие, актуализировавшее евхаристическую жертву]

«Когда же дракон увидел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца мужеского пола» (Апок. 12:13). Об­ласть действия дракона после низвержения с не­бес ограничилась, зато обострилась до предела, сделавшись антихристианской, антицерковной. Отсюда начинается прямая борьба его с Церко­вью – Телом Христовым.

В Откр. описываются события продолжаю­щейся доныне демонической войны за души че­ловеческие, начавшейся одновременно с низвер­жением сатаны с небес – и в этом отличие Откр. от ветхозаветных пророчеств. Для сатаны уже не остается никакого места на небесах, и он начина­ет действовать на земле вместе со своими «анге­лами», которые становятся отныне уже опреде­ленно бесами.

Интересно, что Ветхий Завет еще не знает бе­сов, но ими полон Новый Завет. Посылая Апос­толов на проповедь, Христос дает им прежде все­го заповедь: «бесов изгоняйте». Факт бесоодержимости человечества во время пришествия Христа может быть понят в свете Откр., которое свидетельствует о совершившемся изгнании са­таны с неба именно в связи с Боговоплощением.

Падшие духи, утверждаясь в своем падении, становятся бесами, сатана становится их князем. Низвергнутый с неба и ставший уже не только искусителем-клеветником, но прямым врагом и соперником Христа, сатана Его более не иску­шает до времени. Время же для таких искушений фактически миновало, и сатана не допытывается, «Кто же Он», как он искусительно вопрошал еще в пустыне: «...если Ты – Сын Божий, то вели это­му камню сделаться хлебом... и (сатана) поставил Его на крыле храма и сказал... бросься отсюда вниз...» (Лк. 4:3, 9). Теперь сатана прямо вражду­ет, ведет открытую войну с Христом, искушая Его учеников.

Демоны всячески стремятся усилить челове­ческие страсти и через них получают доступ к са­мому сокровенному – душе человеческой. По Григорию Синаиту, каждый бес имеет свою «специализацию», предпочитает определенную страстную среду, питаясь и усиливаясь за счет энергии страстей. Степень одержимости челове­ка, мера подчиненности чужой злой воле прямо пропорциональна степени порабощенности соб­ственным страстям, в своем апогее переходит в бесноватость. Человек становится «играли­щем» бесов, которые распоряжаются им, как сво­им рабом. Осатаневая, человек превращается в проводника демонической воли, подготовляю­щей торжество антихриста. Но Иоанну Златоус­ту, демон не оставляет предавшегося ему челове­ка, пока или не уподобит его себе, или не доведет до самоубийства. Поэтому значительная часть преступлений совершается вопреки воле челове­ка, под действием злой бесовской воли, господст­вующей над человеком.

Поиск по сайту: