ПРОГРАММЫ ИЗМЕНЕНИЙ - ОТ СТОКГОЛЬМА К РИО

Экологические заботы выходят на межнациональный уровень. - Стокгольмская конференция и ее непрямые последствия. - Становление экологического сознания. - Комиссия Брундтланд как ступенька к конференции в Рио. - "Устойчивое развитие": рождение термина. - О чем умолчала КОСР-2. Неутешительные итоги десятилетия. - Человечество пока еще не готово к переменам.

В 1971 году в Фуне (Швейцария) состоялся международный семинар по проблемам развития и окружающей среды, которому суждено было стать своего рода первым "полустанком" на пути к достижению глобальной устойчивости. Именно здесь впервые было заявлено о существовании всеобщей экологической угрозы и об актуальности этой проблемы для стран "третьего мира". Но главное - семинар открыл дорогу для Всемирной конференции по окружающей среде, которая собралась в 1972 году в Стокгольме.

Эта конференция подтвердила то, что давно уже вызывало тревогу в научных кругах - факт глубокого экологического неблагополучия, сложившегося не только в отдельных регионах, но и на планете в целом. Вместе с тем было признано, что линия мирового развития как способа удовлетворения растущих потребностей человечества вошла в глубокий конфликт с окружающей средой.

Непосредственным результатом конференции в Стокгольме явилась разработанная в рамках ООН Программа по окружающей среде (ЮНЕП). А для ее осуществления был создан постоянно действующий Координационный совет, секретариат которого разместился в Найроби (Кения).

Однако куда более важным, хоть и непрямым следствием Стокгольмского форума стало образование в 1970-х годах национальных природоохранных структур и организация мониторинга окружающей среды на местах. Мощный импульс получило также развитие природоохранительного законодательства и "зеленые" общественные движения, в том числе и всемирно известный "Гринпис".

Начиная с 1972 года деятельность по охране окружающей среды приобретает по-настоящему широкий размах, а ее главным направлением становится борьба с загрязнениями. Только прямые затраты на эти цели в последующее двадцатитилетие составили по всему миру около 1,5 трлн. долларов [Лосев и др., 1993; Данилов-Данильян, 2000]. Огромные средства развитых стран были вложены в модификацию так называемых "грязных" технологий и в ядерную энергетику, по представлениям тех лет более экологически чистую и достаточно безопасную. Впрочем даже и после Чернобыля многие страны по-прежнему отдают ей предпочтение, покрывая за ее счет от 30% до 70% своих энергетических потребностей (Франция, Бельгия, Финляндия, Япония и др.) [Меньщиков, 1998]

Однако разрозненные, не скоординированные усилия по охране окружающей среды не могли кардинально повлиять на опасный крен мирового развития. Все явственней ощущалась потребность в единой для всего мирового сообщества программе действий. И такая программа действительно была создана, а первой ступенькой к ней послужила сформированная под эгидой ООН Международная комиссия по окружающей среде и развитию, вошедшая в историю как "Комиссия Брундтланд" (по имени возглавившей ее норвежской политической деятельницы).

В задачи Комиссии входило: подготовка предложений по долгосрочной стратегии в области охраны окружающей среды и формулирование целей, которые послужили бы ориентиром для выработки практической стратегии отдельных государств мира. И в 1987 году программный доклад Комиссии Брундтланд, в работе над которым была задействована большая группа международных экспертов, был опубликован, а 2 года спустя вышел и в русском переводе [Наше общее будущее, 1989].

Не используя слова "кризис", авторы доклада фактически охарактеризовали состояние биосферы как кризисное, и в этом же ключе была обрисована и демографическая ситуация на планете. Но, признавая необходимость определенные ограничений в области эксплуатации природных ресурсов, они сочли эти ограничения не абсолютными, а относительными, то есть обусловленными уровнем развития техники и существующими социальными отношениями. Причем и то и другое, по их мнению, "можно взять под контроль и усовершенствовать, что откроет путь в новую эру экономического роста".

Не говоря уже о сомнительности подобного постулата (о чем будет сказано чуть позднее), не получил в докладе должной оценки и процесс исчезновения естественных экосистем, а биота (в который уж раз!) была фактически приравнена к экономическому ресурсу, хотя и обладающему "этической, эстетической и культурной ценностью".

Если Комиссия Брундтланд не решилась заявить о полномасштабном экологическом кризисе, то в изданной в 1991 году ЮНЕСКО книге ведущих экономистов и экологов "Экологически сбалансированное экономическое развитие: дополнение к Брундтланд" под редакцией Р.Гудлэнда, Г.Дейли и С.Эль Серафи об этом было заявлено уже в полный голос.

"Глобальная экосистема, - говорится в ней, - служит стоком для загрязнений, создаваемых экономической подсистемой", которая "стала слишком большой относительно биосферы, и емкости биосферных источников и стоков находятся в состоянии стресса". И если до недавнего времени человек мог строить свою хозяйственную деятельность без оглядки на адаптивные возможности биосферы, а мир представлялся ему чем-то вроде бездонного резервуара, способного поглотить любое количество хозяйственных отходов, то теперь эра "пустого" мира кончилась, и на смену ему пришла эпоха мира "заполненного" [ Environmentally..., 1991].

Тем не менее и в этом достаточно серьезном и глубоком исследовании вопрос о роли биоты в формировании окружающей среды и о допустимых пределах ее дестабилизации остался, к сожалению, за рамками обсуждения.

* * *

И доклад Комиссии Брундтланд, и "Дополнение к Брундтланд" легли на стол собравшейся в 1992 году в Рио-де-Жанейро Конференции ООН по окружающей среде и развитию (КОСР-2) в качестве ее рабочих материалов. В конференции приняли участие представители 178 стран, в том числе 114 глав государств и правительств, и по сравнению со Стокгольмом это был, конечно, огромный шаг вперед.

Расточительное расходование энергии и преступная торговля тропической древесиной; нищета "третьего мира" и потребительские аппетиты экономически развитых стран; давление растущего населения на природу и прогрессирующее опустынивание - эти и многие другие аспекты переживаемого глобального кризиса впервые стали объектом обсуждения на столь высоком уровне, о чем десять лет назад нельзя было и мечтать.

Но, пожалуй, центральным достижением конференции стало введение в широкий оборот термина устойчивое развитие, sustainable development, как альтернативы прежнему, природоразрушительному курсу цивилизации, и к нему мы будем еще не раз возвращаться на страницах этой книги. А развернутая "Повестка на XXI век", базирующаяся на докладе Комиссии Брундтланд, явилась как бы эталонным образцом для национальных программ по переходу к устойчивому развитию, разработать которые КОСР-2 рекомендовала всем государствам мира. И к настоящему времени они имеются уже более чем у ста стран.

Вместе с тем нельзя не сказать и о той неудовлетворенности, что оставили некоторые итоговые документы этого эпохального форума.

Так, наряду с констатацией глобальных изменений окружающей среды - уничтожения лесов, сокращения биоразнообразия, опасных климатических сдвигов и т.д., - ни в одном из них не был признан тот факт, что планета практически уже вступила в фазу полномасштабного экологического кризиса и что кризис этот требует радикального пересмотра существующих принципов мирового развития. Однако было ли такое умолчание сознательным, продиктованным соображениями политической или какой-либо иной конъюнктуры? Думается, что нет.

Ведь большинство участников конференции исходило в своем восприятии обсуждаемых проблем не столько из какой-то научно обоснованной концепции, сколько из эмпирического опыта прошлого. А опыт этот, казалось, уже продемонстрировал широчайшие возможности человечества в развязывании всевозможных тугих узлов на путях реформирования социально-экономических институтов при опоре на достижения научно-технического прогресса. И в расчете на такие уже не однажды проверенные инструменты участники конференции, видимо, и "опрокидывали" этот оправдавший себя опыт прошлого в сегодняшний день, положившись на решение принципиально новой для цивилизации задачи за счет структурной и технологической перестройки промышленности, или внедрения малоотходных технологий и т.п.

А между тем во второй половине XX века человечество сделало для себя открытие такого эпохального значения, после которого сделалось уже невозможным мыслить прежними, справедливыми для минувших эпох категориями. И этим "открытием" явилась для человека окружающая среда.

Игнорировавший ее на протяжении долгих столетий как нечто стороннее, имеющее лишь косвенное к нему отношение, он обнаружил вдруг, что среда эта самым непосредственным образом связана со всеми без исключения сторонами его бытия, начиная с мировой экономики и кончая состоянием его здоровья. И что ее функционирование подчиняется своим собственным, имманентным законам, с изучением которых люди запоздали лет этак на сто, войдя в результате в трудноразрешимый конфликт с природой.

Именно эту кардинально новую сложившуюся реальность, видимо, и не учло большинство участников конференций - как в Стокгольме, так и в Рио-де-Жанейро, механически подверстав опыт прошлого к сегодняшней, принципиально отличной от него ситуации.

Ну, а если бросить взгляд на его более отдаленные результаты, то теперь, по прошествии десяти с лишним лет, приходится констатировать, что, по большому счету, он потерпел неудачу, если не сказать провал.

Прежде всего не была достигнута ни одна из провозглашенных в Рио целей. Не остановлен процесс разрушения окружающей природной среды. Растет уровень бедности в странах "третьего мира", увеличивая опасный разрыв между отсталыми и развитыми государствами. Не искоренен голод на планете, и все так же далека от своего разрешения демографическая проблема.

И хотя в докладе Комиссии Брундтланд прозвучал призыв к "глобальной программе изменений", но услышан этот призыв, видимо, не был и отражения в национальных программах по переходу к устойчивому развитию, по сути, не получил. Сосредоточившись на решении частных, локальных проблем, их авторы так и не сумели выйти за рамки привычных горизонтов и никак не прореагировали на существование глобальной угрозы (подробнее об этом см. 4.2).

В то же время выяснилось, что человечество не готово еще ограничить и свои потребительские аппетиты - ни по количеству материальных благ, ни по их разнообразию. Не оправдался и расчет на сокращение прироста населения развивающихся стран. Напротив, оно продолжает бурно расти и, по прогнозам, достигнет к концу нынешнего десятилетия 85% от всех жителей Земли. Этот устойчивый стереотип демографического роста, как бы провоцируемого ростом экономическим, - также одно из свидетельств глубокого кризиса современной цивилизации, вступившей в конфликт с окружающей ружающей природной средой, законы устойчивости которой налагают ограничения на видовую численность всех без исключения земных существ, включая, конечно, и человека.

[к оглавлению]

Поиск по сайту: