Глава шестая, самая трудная

ДАЕШЬ СПУТНИКИ! Все чаще и чаще нам говорят:

– Пора ваши находки передавать в школы, распространять тот опыт, который вы приобрели...

Но как это сделать? Опыт рассказами не передашь. Мы в этом убеждены. Опыт складывается из тысячи мелочей, их все не предусмотришь, а каждая мелочь, если ею пренебречь, может свести все хорошее на нет. Опыт надо передавать в работе, в деле...

Возникла мысль: а что, если при каждой школе района создать спутник коммуны? Собрать весь школьный актив, человек 50, и провести с ребятами сбор, да такой, чтобы там было не хуже, чем в коммуне. Для этого послать на сбор несколько старых коммунаров. И день за днем учить ребят всему, чему мы сами научились в коммуне... Нет, даже не «учить», а просто жить вместе и вместе работать. Это и будет учеба.

Но легко сказать – спутник при каждой школе. Чтобы провести сбор, нужно найти для него место, нужны палатки, снаряжение, продукты, нужны, наконец, взрослые, которые могли бы подготовить и провести всю эту сложную операцию. А главное, нужно, чтобы в каждой школе захотели создать спутник коммуны, поняли, как это интересно и важно.

И тогда в райкоме партии нам сказали: «Хорошо, мы поможем». Не один раз собирались в райкоме директора школ, пионерские вожатые. Обсуждали, спорили, искали возможности создать лагеря-спутники. Поначалу решили создавать спутники не при каждой школе отдельно, а по кустам: несколько школ объединяются и устраивают один, общий спутник.

И вот летом в Ефимовский район едут не 100 ребят, как бывало, а 600. У коммуны теперь 8 спутников! А на следующий год спутников стало 18, и в них – 1200 ребят. Операция «Человек – человеку» продолжается. Но в каких масштабах!

На первый взгляд в каждом спутнике все то же самое, что и в коммуне: трудовые десанты и творческие дела, «огонёк», дежурный командир спутника во главе дежурного отряда, советы дел. Разведка – планирование – осуществление дела – его обсуждение. Коммунарские законы... Только вместо отрядов (чтобы не путать с отрядами коммуны) – команды. В команде 15 – 20 человек из разных классов, от пятого до седьмого.

Всё так же – и всё не так. Лишь теперь мы увидели, что главное в коммуне не методика, а ребята, выросшие в ней...

Но сколько коммунаров может дать коммуна в команду спутника? Одного-двух, и это еще хорошо... Сумеют ли эти двое сделать команду коммунарской? Коммунарам предстояла самая суровая проверка. Впервые мы действовали не всей коммуной, а порознь.

НА ВЫРУЧКУ В «УРАЛ». Идти по шпалам узкоколейки трудно. Расстояние между шпалами больше шага, но меньше двух. Удобно только Прутту. Час назад Ф. Я. говорила на экстренном сборе «Алтая»: «В «Урале» плохо. Всего один коммунар – Наташка Липнер. Нужна помощь. Хотя бы на три дня». Нас идет 6 «алтайцев» и Ф. Я. Решили разойтись по командам.

– Прежде всего нужно в четвертую, – говорит Наташка.– Этот Володька Тонкий черт знает что делает. Кто пойдет?

Тяну руку. Тянет и Прутт.

– Давайте вместе.

* * *

– Генка! Где ты пропадаешь?

В команде идет обсуждение дня. Володька Тонкий – высокий, красивый парень в голубом пуловере (среди лыжных костюмов, тренировочных, ватников это смотрится).

– Иди сюда! Вот тут нам прислали.– Кидает взгляд на нас, фальшиво жалуется: – Вот, работай с ними!

Генка наконец появляется и как свежий человек (на обсуждении) возмущается тем, что приходится работать в поле. Его поддерживают.

Ладно. Пусть будет так. Мы настояли, чтобы мнение команды о том, что работать не надо, было доложено на «огоньке». Спутник решил освободить всю команду Володьки Тонкого от работы. Мы идем с Сашкой по лагерю. Догоняет Тонкий:

– Мне кажется, спутник решил неправильно. Далеко не вся команда думает, что работать не надо. Переглядываемся.

* * *

Когда влезли в палатку четвертой команды, все спали. Места не оставили. Вот спит Юрка (под тремя одеялами), а рядом Семен (под одним). Позже, в десанте, я буду наблюдать ночью за Семеном и Юркой. Они отдадут свои одеяла девчонкам (будем спать под открытым небом) и укроются одной курткой. Причем оба не заснут, пытаясь тайком укрыть курткой друг друга.

Но это будет еще очень не скоро, через две недели. А пока мы с Пруттом регулярно просыпаемся за пологом палатки.

МЕНЯ ПОЗДРАВЛЯЮТ. На зимний сбор коммуны я не поехал – отказался от рекомендации совета дружины. То ли стало обидно, что вот я, старый коммунар, должен, как какой-нибудь новичок, добиваться, чтобы меня послали на коммунарский сбор, то ли просто побоялся, что совет дружины не станет рекомендовать меня. Не поехал и на весенний сбор. А в мае Магун подошел ко мне и, стараясь как-то смягчить свои слова, очень тихо сказал:

– Решено, что коммунары, не подтвердившие работой своего звания, будут лишаться его автоматически, без решения общего сбора. Тебе больше нельзя носить значок.

В Ефимию я приехал без коммунарского значка. Ребята знали, что я «старик», и переглядывались, когда после отбоя я вместе с ними шел в палатку, не оставался у костра с другими старшими коммунарами. Я чувствовал себя прескверно, но обиды не было. Можно обидеться на Магуна, на Прутта, в конце концов даже на Фаину Яковлевну. На коммуну обидеться нельзя.

В конце сбора у нас были «откровенные разговоры». Там решали, кому из спутника можно присвоить звание «коммунар». Тогда на поляне среди дня стояла необычная тишина. Каждый отряд закрывался у себя в палатке. И вдруг откуда-то громко, во весь отрядный голос:

– По-здрав-ля-ем!

А из других палаток кричат:

– Кого?

Поздравляют меня.

И тут же откликается весь спутник:

– Поздравляем!

МАМАНЯ РАСТЕТ. С Ольгой мы пришли в коммуну почти одновременно, а вот ее сестра Танька Потягайло – гораздо позже. С уважением относясь к ее возрасту (она была во втором классе), прозвали ее Маманей.

На второй день десанта «Алтай» послал троих ребят на основную базу лагеря: сообщить, как устроились, проведать «алтайских» больных и т. д. К ночи, когда уже кончался «Вечер логики и эмоций», они вернулись, причем не втроем, а впятером: с ними двое бывших больных – Игорь Переходник и Маманя. Лучшего сюрприза «Алтаю» и нельзя было придумать. Сюрприз качали.

Поиск по сайту: