Четвертая фаза (681–717, Халифат)

Итак, смерть Муавии, вступление на престол Иазида, образование на территории Мекки и Медины «антихалифата». Кажется, страна входит в кризис междоусобия, из которого уже нет возврата. Кажется, повторяются худшие времена противостояния Али и Муавии, и никому не приходит в голову, что наступившая смута это не шабаш черных сил, а всего лишь конкурсное испытание на доброту, ум, фантазию...

Уже первый халиф четвертой фазы Иазид I (680–683) по всем признакам был светлым человеком. «Его воспитателем был ал-Ахтал, выдающийся арабский поэт того времени. Сам Иазид был поэтом, любителем псовой и соколиной охоты, ценителем музыки, пения и танцев, питомцем арабо-сирийской культуры» (Е. Беляев). Пришлись на его долю, правда, не самые простые и благоприятные годы фазы, но тем не менее... Если переводить на нашу фазу, то это годы 1988–1991 – как раз последние годы Горбачева.

Так же как у нас в 1991 году, в халифате 683 года события были достаточно бурными. По смерти Иазида почти весь халифат присягнул «антиха лифу», в то время как Омейяды потеряли 40 дней, выбирая будущего халифа Марвана. Казалось бы, снова смута, гражданская бойня, развал империи. Так ведь и мы думали в августе 1991 года.

Но в том-то и фокус четвертой фазы, что на фоне самых черных ожиданий наступают все же белые времена, при этом объясняется все, как обычно, личными свойствами правителей. «Необходимо было немало отваги, чтобы в данный момент, когда почти все государство признало другого, заставить принести себе присягу в качестве халифа – у Мирвана она нашлась. Действуя быстро и энергично, он совершил в течение краткого своего управления значительный шаг к цели воссоединения всего государства под владычеством дома «Омейядов» (А. Мюллер). Годы правления Мирвана (683–685) соответствуют в нашем исчислении годам с 1991-го по 1993-й, тем самым напряженным годам противостояния слабенькой новой власти и сборной недобитков всех мастей, когда все, казалось бы, висело на волоске. Мирвану тоже нелегко пришлось: отпавшие сиро-арабские племена были покорены силой оружия, Египет был отнят у Абдаллаха ибн аз-Зубейры. Спокойствие в государстве было восстановлено, революционная буря миновала точно по расписанию, и сын Мирвана Абд ал-Малик и внук ал-Валид уже вступали на престол без препятствий и осложнений. Халиф Абд ал-Малик (685–705). «По сие время его управление на Востоке считается за синоним мудрого и могучего, доставившего подданным спокойствие и благоустройство... Обычный в семье поэтический талант сочетался У него с обширными знаниями. По тогдашнему времени он обладал замечательным образованием» (А. Мюллер). Не уступает ему и халиф ал-Валид (705–715) – «властелин энергичный. Приближенных старался привязать к себе щедростью, а народ побуждал к разумным предприятиям на общую пользу» (А. Мюллер).

В тот момент, когда пишется эта глава (1998), многим верится с трудом, что именно наступившее время наименее склоняет к дворцовым играм, интригам, борьбе честолюбий. Казалось бы, предыдущие годы показывали нечто противоположное. Однако не будем торопиться, по сути, пока мы видели лишь борьбу «новой власти» с остатками «старой». В стане же «новых» складываются достаточно трогательные отношения доверия и уважения, основанные на принципе: «Всем работы хватит». Черномырдин отказывается подсиживать Ельцина, Лужков отказывается подсиживать Черномырдина, хотя их усиленно к этому толкали и толкают. Тем же, кто не верит сказанному, полезно будет изучить историю Халифата с 681 по 717 год. За эти 36 лет в государстве Омейядов ни разу не было продолжительного спора из-за власти. Великий Абд ал-Малик «симпатичен более Муавии, родственного с ним по искусству управления. Насколько нам известно, ни разу Абд ал-Малик не запятнал своего имени отравой... в поступках его чувствовалось всегда нечто прямое и могучее, чего не замечалось в скрытной натуре знаменитого его предшественника» (А. Мюллер). В этом, как мы помним, и есть один из главных смыслов четвертой фазы – «темное время» кончилось, можно все делать в открытую, в полный рост.

Ал-Валид, придя к власти, не сменил ни одного человека из аппарата отца; шел, напомним, 24-й год фазы, аналогичный нашему 2013 году. Всесильный наместник Ирака Хаджжадж ибн Юсуф пользовался безграничным доверием сына точно так же, как и отца. Сам Хаджжадж, обладая безграничной властью, за 21 год своего управления Ираком (693–714) ни разу не помыслил отделиться от центра.

Таков первый, общий взгляд на четвертую фазу – белый цвет, белые дела, яркие, мощные, открытые люди. Однако все это видно только по прошествии многих лет – большое видится на расстоянии, пока же четвертая фаза только разворачивает свои белые знамена, слишком многие желают выплеснуть на них побольше черной краски. Это мы видим в современной России, то же было и в Халифате.

Иазид и Мирван переломили ситуацию в пользу единой власти, но утвердить окончательную победу пришлось все же Абд ал-Малику. В 685 году брат халифа Абд ал-Азиз захватывает Египет, далее Ирак... В 692-м пал «антихалифат» в Мекке. Мекка, сожженная и разграбленная, навсегда лишилась своего политического статуса, оставшись только религиозным центром ислама. 693 год мусульманская традиция называет «годом воссоединения». Таким образом, одно из главных предназначений четвертой фазы – общенациональное объединение («красные» с «белыми», иконоборцы с иконопочитателями и т.д.) произошло лишь на 12-м году фазы (в нашем варианте это 2001 год).

Еще более удивительным для обыденного сознания стало превращение в четвертой фазе военного государства в державу высочайшей культуры. Действительно, территориальный и политический взрыв, подобный рождению Халифата, – явление редкое, но встречающееся и в мире Востока, и в мире Запада, а вот параллельное с политическим ростом рождения новой культуры – явление чисто имперское.

«Если в период первых четырех халифов управление находилось в руках местных властей и велось в основном на греческом и персидском языках (ведь это были земли, отвоеванные у Византии и Ирана), то с Омейядов, правда не сразу, ситуация начала меняться. Арабский язык повсюду вводился в качестве обязательного в делопроизводство. Он был, как упоминалось, единственным в сфере науки, образования, литературы, религии, философии. Быть грамотным и образованным значило говорить, читать и писать по-арабски. Это касалось практически всех жителей халифата. Исключение делалось только для небольших анклавов христиан и рассеянных по халифату иудеев – те и другие считались почти родственниками мусульман, во всяком случае, вначале уважительно именовались «людьми писания» и пользовались определенными правами и признанием» (Л.Васильев).

Единый язык, как сейчас сказали бы язык межнационального общения,– это основа Империи, построенной не на час, а на века. За единым языком последовала единая денежная система (ранее на территории халифата обращались византийские и иранские деньги). Была создана почтовая связь, при ее помощи Дамаск был связан со всеми провинциями империи. Появились школы, больницы, дороги, как это обыденно для четвертых имперских фаз, но как это необычно для истории вообще, в которой больше разрушалось, чем строилось.

Уникальность четвертой фазы в том, что, сохранив имперскую мощь, государство обретает свободу, раскрепощение всех сил при обретении социального и религиозного мира внутри государства. Сочетая компромисс и твердость, государство добивается в четвертой фазе того, что хариджиты и шииты отказываются от вооруженного противодействия власти.

Достижение внутреннего мира и порядка всегда жестко связано с внешнеполитическими успехами. Не будет в России конца XX века внутреннего порядка, пока не начнутся ощутимые внешнеполитические успехи, речь, разумеется, не о военной экспансии, а об увеличении влияния России на мировые процессы, причем не на основе тупой силы или идеологического блефа, а на основе нового знания, которое рождается на наших глазах.

В четвертой фазе Халифата все было более очевидно – арабы вновь одерживают победу за победой. Во времена ал-Валида арабские войска одновременно действовали в Средней Азии (Бухара, Самарканд), Индии, на берегу Атлантического океана, в Северной Африке и в Европе (Испания). Откройте географический атлас – современный мир почти точно передает историю тех полутора веков, даже если не брать государства ислама, а лишь арабские страны, то и тогда список огромен: Тунис, Марокко, Ливия, Египет, Сирия, Ирак, Саудовская Аравия, Эмираты и т.д. – целый мир.

Ну а в VIII веке Халифат был близок к завоеванию мира. Европейская, она же христианская, цивилизация была спасена лишь окончанием имперского цикла Халифата и одновременным началом второго имперского цикла в Византии. В 717 году Лев Исавр заставляет арабов снять осаду Константинополя, в 732-м Карл Мартелл в битве при Пуатье разбивает арабские войска и останавливает их продвижение по Европе.

Если бы мы не имели перед глазами не менее блестящие циклы – первая Россия, первая Иудея, второй Рим, четвертая Англия, то стоило бы признать, что развитие Халифата из абсолютного нуля в чуть ли не мирового властелина за какую-то сотню лет – факт уникальный и беспрецедентный. «Становится почти невероятным, каким образом могло произойти нарастающее беспрерывное развитие в этом новом, вечно волнующемся государстве» (А.Мюллер). Воистину, на фоне имперского буйства остальные государства кажутся спящими либо мертвыми... Откуда же такая сила у имперского народа? Ответ все тот же: за малым исключением все имперские циклы черпали свою энергию в единобожии. (Сказанное относится и к циклу России, идущему с 1881 года, может быть самому напряженному по искренности богоискания.) Ну и, разумеется, это относится к циклу Халифата, в кратчайшие сроки создавшему третью и последнюю ветвь единобожия. Военная, политическая, языковая, культурная экспансия маленького восточного племени – все это следствие рожденной этим племенем религии. И секрета в этом никакого не было, по крайней мере для самих арабов. «Всякий, кто только ощущал в себе в то время духовные силы, побуждавшие его высказываться, находил один только предмет, достойный внимания: слово Божие и устные предания о пророке.. Отныне и надолго еще вперед вся научная деятельность сосредоточивалась на одном толковании Корана, на собирании, дальнейшей передаче преданий, в формулировании учения веры, разрабатываемого на основании данных обоих первостепенных источников» (А.Мюллер).

У народа, который до волевого рывка мог только считать и торговать, а высшим достижением культуры была устная поэзия, во времена Абд ал-Малика и ал-Валида уже были вполне оформившиеся и по содержанию, и по обрядам религия, богословие, философия, литература, грамматика, законоведение, наука, архитектура, при этом все это не взято напрокат у соседних народов, а выстрадано, рождено из недр национального гения. Конечно, вершин арабская культура достигнет позже, что немудрено. Россия и Англия вершин своей культуры достигли, например, лишь после третьего волевого рывка. Однако именно в четвертой фазе имперского цикла сформировалось «лица не общее выражение» арабской культуры, то своеобразие, от которого арабская культура не отступает уже 13 веков.

При Омейядах политическим центром был Дамаск, религиозным – Мекка, культурными центрами стали два города-близнеца, выросшие из арабских военных лагерей в Ираке, – Куфа и Басра. «Почти невероятно то множество высокоодаренных, творческих голов, какое воспроизводили либо перерабатывали для общего преуспеяния эти два города-близнеца Басра и Куфа» (А.Мюллер). Соответственно покровителем новой арабской культуры был наместник Ирака Хаджжадж, преобразовавшийся «из школьного учителя Таифского если не в преподавателя Аравии, то в первого сберегателя арабской науки» (А.Мюллер). С благословения Хаджжаджа, кружком, который благословлял крупнейший богослов раннего ислама ал-Хасан ал-Басри, была проведена реформа арабской письменности и создана буквально с нуля арабская грамматика. (Напоминаем: аналогично в четвертой фазе второй Византии Кирилл и Мефодий создали славянскую азбуку – аналогия не прямая, но тем не менее...)

Дело в том, что у арабов изначально была довольно неудобная грамматика и алфавит, писались только согласные буквы, к тому же по написанию довольно похожие друг на друга (ср. с ивритом), не было ни знаков препинания, ни прописных букв. «Коран приходилось скорее отгадывать, чем читать» (все тот же А.Мюллер). Это было трудно даже «природному» арабу, что уж говорить о новообращенных неарабах. Появление арабской вязи стало тем самым идеологическим чудом, без которого немыслима четвертая имперская фаза. «Первоначально заимствованные у сирийцев неуклюжие и неказистые начертания букв преобразовались постепенно в изящные письмена. Это же стремление выступило в архитектуре, в орнаментации. Эти художественно сплетенные фигуры надписей, с окаймляющими их волнистыми линиями и росчерками впоследствии перешли со стен строений на дорогие материалы средневековой восточной тканевой фабрикации и всюду стали появляться под названием арабесок. Эта же техника и наложила по меньшей мере печать своеобразности и какой-то неуловимой прелести на большинство памятников мусульманской архитектуры» (А.Мюллер).

В Куфе и Басре были созданы школы грамматиков и филологов. В этих школах полным ходом шло окончательное формирование фикха (система социальных норм) и хадисов (предания о Пророке). Ранее записанные предания систематизировались, обобщались. «Из соответствующих мест Корана, изречений Пророка и его преемников образовывались пространные толкования на самый Коран. Судебные же постановления сплачивались вместе с законодательными формулами священного писания в юридические системы» (А.Мюллер).

Появляются первые ученые. Сын Иазида I Халид сделал первые переводы на арабский язык греческих сочинений по астрономии, медицине и химии. Утверждают, что ему удалось найти «философский камень».

Теперь об обязательном для четвертой фазы строительном буме.

В первой фазе, как помним, арабам не хватило опыта и сил самим, без посторонней помощи, перекрыть Каабу. И вот уже в четвертой фазе Абд-ал-Малик застраивает Иерусалим и Дамаск мечетями и дворцами, именно строительством, а не разрушением поднимая политический и религиозный статус Сирии. Не отставал от отца ал-Валид. Он «приводил всех подданных в неописуемый восторг воздвигаемыми им огромными и великолепными зданиями. Он оставил после себя свидетелей ревностной заботы своей о народном благосостоянии в разбросанных повсюду дорожных сооружениях, фонтанах, больницах, мечетях; ему же обязаны арабы строительством первых школ» (А.Мюллер).

Ал-Валид возвел мечеть «Купол Скалы», которая и в X веке считалась самым великолепным и пышным зданием мусульманского мира. При дворе этого Халифа хорошим тоном светской беседы считался только разговор о постройках. Халифы и их приближенные в этом деле не мелочились, строили не только мечети, не и целые города. Так, все тот же Хаджжадж построил себе новый город-резиденцию. Васит Халиф Сулейман (715–717) за последние годы рывка успел построить город Рамлу, который стал на многие века главным городом Палестины, отняв этот статус у Иерусалима.

За 144 года Халифат перевернул жизнь не только арабов и Аравии, но и всего мира. За 144 года родовая община превратилась в государство мирового масштаба; отсталый языческий народ вышел на передовые рубежи мировой культуры как носитель новой единобожеской религии и нового образа жизни, который впоследствии найдет себе множество сторонников и последователей. Исторический след Халифата, как и других Империй, растянулся на века, во много раз превзойдя по протяженности его хронологические рамки.

«Халифат при внешнем сходстве путей его возникновения с обширными державами гуннов, готов, тюрков не только оказался более долговечным государственным образованием, но и имел неизмеримо большее влияние на всемирную историю. Дело не только в продолжительности его существования или в том, что по размерам он превзошел все бывшие до того великие державы, охватывая в период расцвета более четверти тогдашнего цивилизованного мира в Старом Свете. Важнее то, что в Халифате процесс взаимодействия различных цивилизаций породил новую высокоразвитую культуру, языком которой стал арабский, а идеологической основой ислам. Эта арабо-мусульманская культура на много веков вперед определила пути развития народов, исповедовавших ислам, сказываясь в их жизни до сего дня. Многим обязана ей также культура европейских народов» (О.Большаков).

В поисках Империи Халифат занимает особое место. Он своими завоеваниями очертил территориальные границы распространения Империй ислама. Последующие Империи ислама лишь доделывали то, что в силу ограниченности времени и глобальности решаемых задач не смог доделать, дошлифовать сам Халифат.

Поиск по сайту: