Вторая фаза (712–676, 2 Иудея)

«Отныне уделом Божиим осталась одна Иудея, пустынная и гористая. Ягве умалил свой народ. Для любого из языческих богов это было бы поражением...» (А. Мень). Но для имперского народа такая концентрация сил большая победа. В самые тяжелые времена даже огромные империи ужимаются до своей столицы, концентрируя в ней все свои силы; и когда пружина сжата до отказа, начинается возрождение. Переселенцы с севера привезли с собой свою веру и свои книги. А. Мень отмечает, что эти переселенцы не были просто беженцами. Шла целенаправленная централизация, неизбежная в имперском цикле.

«Постепенно вокруг Исайи и его учеников образовалась своего рода «партия реформ» (А. Мень). В нее входили люди, которые не желали пассивно наблюдать за событиями, но стремились внедрить в маленькой стране дух Моисеева Завета. Программа этой группы, сводилась к двум основным пунктам: соблюдение чистоты веры и требование социальной справедливости. Поборники реформ сумели привлечь на свою сторону сына Ахаза (правил с 735 по 715 год), царевича Езекию.

В 715 году Езекия стал царем, до революции оставалось три года, однако реформы начались сразу.

«Езекия в первый же год своего правления объявил о всенародном и торжественном праздновании Пасхи в городе Давида... все уцелевшие от руки царей ассирийских призывались в Иерусалим на пасхальные торжества. Храм был очищен от изваяний и фетишей, поставленных там при Ахазе и других иудейских царях. Всевозможные реликвии, даже те, которые в глазах народа относились к культу Ягве, извлекались на свет Божий и без колебаний уничтожались» (А. Мень).

Как всегда во второй фазе безудержное насилие сочеталось с безудержным восторгом.

«После долгого перерыва открылись ворота храма и дым всесожжений поднялся над жертвенником. Обряд был обставлен со всей возможной торжественностью: гремели трубы, хор левитов пел гимны. Пораженный неожиданным зрелищем, народ кричал от восторга; многие падали на колени... Не вернулись ли времена Давида и Соломона? Праздник кончился тем, что народ во славу царя разобрал городские алтари Ягве в знак приверженности к Дому Господню» (А. Мень).

«На эти меры многие смотрели как на насилие, так как свобода веры искони была в правах израильтян» (Г. Грец).

«Впоследствии ассирийцы, пытаясь подорвать авторитет Езекии, напоминали иудеям об этом разрушении народных святынь» (А. Мень).

Но главная задача второй фазы имперского цикла не столько в сломе образа жизни, сколько в полной смене национальной элиты.

«Иудейский престол при Ахазе (первая фаза. – Авт.) был окружен преступниками, плутами, интриганами, клеветниками, пустыми гордецами и вообще всякого рода алчущими и жаждущими. От всех этих креатур Ахаза Езекия решил очистить свой двор, сгруппировав вокруг себя «верных земли» и в особенности осудивших себя на бедность и смирение «кротких» и «терпеливых» (Г. Грец).

А теперь вспомним аналогичные времена на Руси. Дмитрий Донской разбил татаро-монголов (первая фаза), но эта победа лишь предвестие настоящей победы, которая осуществится в четвертой фазе. А во второй при Василии I иго продолжалось, дань выплачивалась.

Точно так же и при Езекии владычество Ассирии продолжилось, дань выплачивалась. Нам, впрочем, интересно не это, а то, как Иерусалиму удалось избежать полного разгрома.

711 год. «Что произошло – неизвестно» (А. Мень). Как можно было поднять восстание, но избежать кары – неизвестно. Мень пишет, что «по-видимому, в последний момент Езекия отказался от участия в войне». Загадка...

701 год. Страна разорена, полное поражение, чудом удалось откупиться, сохранив Иерусалим.

688 год. «Синахериб вторично вторгся в Иудею. На этот раз Езекии рассчитывать было не на что, он знал, что Синахериб не успокоится, пока не истребит мятежную иудейскую столицу... Тайна и доныне окутывает дальнейшие события похода Синахериба. Мы знаем лишь одно: «какие-то загадочные обстоятельства спутали и разрушили все планы завоевателя» (А. Мень).

Такова сила имперской столицы, сила ее кажется сверхъестественной.

В другой стране через 26 веков, также в год Змеи, также на 24-м году второй фазы завоеватель будет стоять у стен имперской столицы, но так и не войдет в нее. И это тоже будет чудо, хотя потом у этого чуда появятся фамилии (Жуков, Панфилов), единственное его имя – Империя. Даже с сожженной столицей Империя непобедима, пока не пройдет все четыре своих имперских цикла, после чего Империя умирает, а народ ее становится бессмертным.

Концовка второй фазы была отмечена, как это чаще всего и бывает, реакцией. Езекию сменяет его сын Менаше. По словам Иеремии, который в детстве еще застал эти репрессии, «меч пожирал пророков, как лев». А автор

Книги Царств говорит, что и Менаше пролил столько невинной крови, что «наполнил ею Иерусалим от края до края» (Иер. 2, 30; 4 Цар. 21, 16).

«Святой град превращается в Содом. Вместе с реформами были отвергнуты и социальные требования пророков. Беззакония и произвол воцарились в стране. Процветали ростовщичество, незаконный захват земель, обращение должников в рабство» (А. Мень).

Поиск по сайту: