Вторая фаза (100–64, 2 Рим)

Итак, сотый год до нашей эры, теперь уже энергия накоплена, часы бьют, можно начинать... Армия Мария, состоявшая из пролетариев и добровольцев, разгромившая кимвов и тевтонов, «желала быть уравненной также и в политических правах с другими гражданами» (К. Нич). Полководец посчитал себя обязанным выполнить политические требования своих легионов.

«Чтобы провести требования своих солдат, Марий соединился с трибуном Аппулеем Сатурнином и претором Сервилием Главцией» (К. Нич).

Борьба за законопроект о наделении землей ветеранов Мария была ожесточенной, и дело решили «дюжие солдаты Мария, которые массами нахлынули в Рим для этого голосования и бросились на городскую толпу, и, таким образом, удалось довести до конца голосование законов Ап-пулея на вновь отвоеванном поле сражения» (Т. Моммзен).

«Прежние конституционные методы борьбы оказались несостоятельными. Борющиеся группы прибегают к самым разнообразным средствам, вплоть до разгона собраний и убийства неугодных кандидатов. Политическая борьба в 100 году перешла в гражданскую войну. В этом году военный вождь, возвысившийся благодаря поддержке плебса, подавлял вооруженной силой демократическое движение: это явление можно считать одним из первых симптомов падения республики и утверждения военной диктатуры в форме монархии» (Н. Машкин).

Чтобы уничтожить республику, надо было уничтожить все: сенат, аристократию, республиканские магистратуры, нобилитет, всадников, римское гражданство, союзников и т.д. и т.п. Будущий единый правитель мог управлять только единым обществом, где все подданные равны перед центральной властью. В 100 году в Риме началась эпоха террора, которому за 36 лет подверглось все общество. Начало этому процессу положил сам Гай Марий, когда направил войска на бывших союзников Аппулея Сатурнина и Главцию. Аппулей Сатурнин и Главция были убиты, их сторонники подверглись преследованиям. «10 декабря 100 года на форуме произошел бой. За все существование Рима это был первый бой внутри городских стен» (Т. Моммзен).

Репрессии стилем своим вполне соответствовали фазе и нам более всего напоминают большевистские действия. «Так, например, Секст Титий был осужден не столько за свой аграрный законопроект, сколько за то, что имел у себя в доме портрет Сатурнина. Гай Аппулей Дециан был осужден за то, что, будучи народным трибуном, называл противозаконными меры, принятые против Сатурнина» (Т. Моммзен).

Дальнейшая история Рима, борьба Мария и Суллы,– это история всепобеждающего террора. Господство марианцев или диктатура Суллы приводили все к большему числу жертв. По Моммзену, жертвами Мария стали 50 сенаторов и 1000 всадников, Суллы – 90 сенаторов и 2600 всадников. Диктатура Суллы – это 82–79-й годы. В переводе на современную российскую историю – это 1935– 1938 годы. Вполне красноречивая аналогия.

Сравним образы Суллы и Сталина: «Сам Сулла был человек надменный, с холодным и ясным умом. В его глазах суверенный римский народ был сборищем черни, а сам Рим городом без гарнизона и с полуразрушенными стенами, которым было гораздо легче овладеть, чем Нолой...» (Т. Моммзен). При Сулле «немедленно развилось организованное шпионство и самое беспощадное предательство...» (К. Нич).

«В самом Риме Сулла опирался на 10 тысяч корнелиев. Так назывались отпущенные на волю и наделенные правами гражданства рабы осужденных и погибших во время проскрипций граждан. Через них Сулла мог оказывать давление на народные собрания» (Н. Машкин). Так во вторых фазах торжествует чернь, и в будущей истории империй в этом смысле ничего не изменится, будь то времена Петра 1 и его гвардейцев или Сталина и его энкавэдэшников.

В глазах полностью деморализованного населения единственной опорой государства стал военный диктатор, ведь «последний кризис отнял у сената почти всех его выдающихся представителей, сенат меньше, чем когда-либо, обладал силами и талантами для проведения каких-либо реформ» (К. Нич).

В 82 году (наш аналог 1935 год) Суллу назначают диктатором на неопределенное время. Официальный титул гласил: «Диктатура для издания законов и введения порядка в государстве». Нам через двадцать с лишним веков вполне понятно, какие это были законы и какие были установлены порядки. «Абсолютная власть, не ограниченная сроком и коллегиальным характером, была не чем иным, как старой царской властью, которая тоже была основана на добровольном обязательстве граждан повиноваться одному избранному из среды абсолютному правителю» (Т. Моммзен).

«Будучи правителем, Сулла распоряжался жизнью и собственностью миллионов людей, по его знаку рубили головы, на каждой улице Рима, в каждом городе Италии у него были смертельные враги; он довел до конца дело преобразования государства, нарушая при этом тысячи интересов и взглядов...» (Т. Моммзен.)

«Сулла не гнушался использовать свое положение для того, чтобы собрать огромное состояние. Первый абсолютный монарх в Риме, он соблюдал основной принцип абсолютизма, что законы не связывают монарха: он сам тотчас же нарушал свои же законы о нарушении супружеской верности и об ограничении роскоши...» (Т. Моммзен).

«Проскрипции Суллы деморализовали римское общество. Он привлекал к себе сторонников быстрым их обогащением. И если старую аристократию тоже нельзя освободить от упрека в корыстолюбии, то новая прежде всего искала наслаждений... Крупные капиталы тратились бесполезно и бесцельно; молодые, большей частью лишенные всяческого образования люди развивали безумную роскошь и проматывали совершенно невероятные суммы» (К. Нич). Какое разительное несходство с тем же Римом, но времен главенства западного ритма.

Однако, говоря о всевластии Суллы, стоит все же помнить, что его власть не была освящена «божественным предначертаньем» и целиком зависела от армии. В военной монархии отсутствовал принцип наследования власти. Военачальник мог взять власть, мог ее отдать, мог потерять в борьбе с удачливым конкурентом.

Так своеобразно преобразовались в военной монархии Рима принципы выборности и коллегиальности Римской Республики, созданные в первом волевом рывке. Только теперь высшую власть (принцепса – первого гражданина) выбирали не из всего населения, а из ряда полководцев. Выбор производило опять-таки не все общество, а легионы римской армии.

При таком положении вещей, как только слабела связь полководца с его легионами, он сразу же должен был добровольно или принудительно (свергнут соперниками-полководцами) покинуть высший пост в государстве.

Этот специфический момент нового уклада проявился в последние годы жизни диктатора Суллы. В 79 году он добровольно слагает с себя диктаторские полномочия и удаляется в частную жизнь.

«Сулла был обязан своим положением армии, а армия, в свою очередь, зависела от своих полководцев... Наибольшим значением в армии пользовались: Помпей, Лукулл и Красс. Их отношения к Сулле нисколько не представляли безусловного подчинения. Оппозиционное движение захватило и армию, его не мог искоренить сам Сулла, а во главе оппозиционного движения все более и более стал выдвигаться Помпей» (К. Нич).

Политический гений Суллы проявился еще раз в том, что он почувствовал ослабление своего влияния на армию, а следовательно, и конец своей политической диктатуры. Он вовремя ушел и поэтому не был свергнут честолюбивыми подчиненными, и остался в глазах всех грозным тираном и диктатором.

Тирания – стиль второй фазы.

И дело не в том, что Сулла или Сталин были плохие люди. Другие были ведь не лучше. «Марий вел войско, а Мария вело властолюбие. Эти люди, никому не дававшие покоя, сами не ведали покоя, будучи подобны смерчам, которые все захватывают своим вращением, но прежде сами приведены во вращение и потому налетают с такой силой, что над собой не властны. Явившись на беду многим, они на себе чувствуют потом губительную силу, которой вредят другим. И не следует думать, будто кто-нибудь стал счастливым через чужое несчастье» (Сенека). Под такое описание вполне подошли бы и Троцкий, и Ленин, и Петр 1. Кстати, смерть Суллы, последовавшая уже после ухода в частную жизнь в 78 году, по грандиозности похорон предвосхищала похороны Ленина или Сталина, а Аппиан писал, что Сулла «был страшен даже после своей смерти».

Но если смерть Сталина означала конец второй фазы, то Сулла умер раньше времени. Однако сути это не изменило. «Вышедший из плебейских низов Гай Марий и кровожадный аристократ Луций Корнелий Сулла оружием подавили свободу, заменив ее самовластием. Явившийся им на смену Гней Помпей Магн был ничем не лучше, только действовал более скрытно; и с этих пор борьба имела одну лишь цель – единовластие» (Тацит).

Красс и Помпей, будучи консулами в 70 году, не распускали свои армии. После их формального примирения и роспуска армий наступило время чрезвычайных полномочий Помпея. Общество уже не видело другого способа управления государством, как наделение удачливого полководца чрезвычайными диктаторскими полномочиями.

Поиск по сайту: