Среда, поздний вечер

Мег сжалась на сиденье, не снимая руки с зажи­гания, отчаянно вглядываясь в неподвижную тень. Ее первым побуждением было немедленно развернуться и уехать. Но... А вдруг это Тони? Сколько раз он так делал — тихо сидел на ступень­ках, поджидая Мег, и не заходил в дом. Может быть, он пришел мириться? Она решительно вы­дернула ключ. А вдруг это не Тони? Вдруг это тот человек, который звонил по телефону?

Тень не шевелилась. Как может живой человек оставаться столь неподвижным?

Девочка осторожно высунулась из машины.

— Кто там? — позвала она неожиданно злым — наверное, с перепугу, — голосом.

Никакого ответа.

— Кто это? Здесь кто-то есть?

Тишина.

— Тони, это ты?

Да нет, не может живое существо быть таким неподвижным. Мег выбралась из машины и кра­дучись двинулась в сторону дома. Сердце отчаян­но колотилось. Шаг, еще шаг. Кроссовки чуть слышно шуршали в мокрой от росы траве.

Зачем я это делаю? Почему не убегаю? Ведь это же глупо!

— Кто здесь? — Она остановилась в двух шагах от крыльца. И вдруг рассмеялась.

Цветочные горшки! Отец составил их один в другой и забыл всю «пирамиду» на крыльце!

— Мег, ты сходишь с ума! — сказала она вслух и глубоко, облегченно вздохнула.

Через минуту девочка уже была дома, за крепка⁴ запертой дверью.

Четверг, вторая половина дня.

Мег вяло ковыряла странную оранжевую мас­су, обозначенную в школьном меню как «макаро­ны с сыром». Интересно, где здесь макароны, ду­мала она с отвращением. И если это сыр, то поче­му он такого цвета? Столовая была наполовину пуста — наверное, все разбежались при виде это­го аппетитного блюда. Только Кори Брукс с дружками из спортивной секции, как всегда, ва­ляли дурака. Неужели им никогда не надоест швыряться друг в друга пустыми пакетами из- под молока?

День выдался теплый, и в распахнутые настежь окна с самого утра врывались пронзительные, сво­дящие с ума звуки — школьный оркестр репети­ровал выступление к торжественному празднику, посвященному Дню выпускника.

Мег одернула рукава белой блузки и осторожно откусила кусочек от макаронной массы. Никакого вкуса. Тут взгляд ее скользнул вверх:. К ее столику приближалась Шеннон с подносом в руках.

Мег глубоко вздохнула. Разговор с Шеннон предстоит тяжелый. Ну ладно. Раньше начнем раньше закончим.

— Что это за гадость? — кисло спросила Шеннон, со стуком ставя поднос на стол Мег и с грохо­том выдвигая стул.

— Просто немного пенопласта. Им обкладывают, хрупкие и бьющиеся предметы при перевозке на большие расстояния.

Шеннон опасливо потыкала плотный оранже­вый сгусток.

— Ой! Он хотел укусить мою вилку!

Мег без улыбки смотрела на подругу. Она вни­мательно вглядывалась в ее лицо, словно пытаясь угадать ответ на не заданный еще вопрос.

— Ты что? — Шеннон бросила вилку на поднос. — У тебя сегодня вид еще более странный, чем обычно.

— Я... я хочу спросить тебя кое о чем.

— Спрашивай. Только сделай нормальное выра­жение лица.

— Извини. — Мег тряхнула головой. Она не ожидала, что вопрос прозвучит так мрачно. Наобо­рот, хотела спросить как бы между делом, ненаро­ком. Но теперь уже ничего не поделаешь. — По­слушай, я понимаю, что это звучит безумно, но мне необходимо спросить.

— Ну говори, говори, — подхватила Шеннон. — А то я сейчас умру от нетерпения!

Мег почувствовала, что заливается краской.

— Это ты угрожала мне по телефону и подсуну­ла записку с угрозами?

— Что?!

— Ты или нет? Я получила эту записку.

— Какую записку? — Щеннон смотрела на нее чуть ли не с ужасом.

— С угрозой. Где требовали отменить вечеринку для Эллен.

— С угрозой? Я — угрожала тебе?

Мег вдруг поняла, что повела разговор неправильно. Надо было начать совсем с другого.

— Послушай, я...

— Мег, в чем ты меня обвиняешь? — Голос Шеннон стал пронзительным, пальцы впились в край стола.

— Я не обвиняла тебя. Я просто спрашивала, — слабо отбивалась Мег. — Я хотела убедиться, что это не ты.

— Это не я, — зло процедила Шеннон. Ее изум­ление мгновенно переросло в ярость. — С какой стати мне тебе угрожать?

— Не знаю. Но кто-то угрожал мне, преследо­вал Тони и... я просто сама не своя, Шеннон, сама не понимаю, что говорю.

— Это заметно, — холодно ответила та.

— Но я вовсе не имела в виду...

— Думаю, ты имела в виду именно это. Не знаю, за что ты меня оскорбила. Мне всегда каза­лось, что мы подруги, что мы доверяем друг другу. Я бы тебя никогда не обвинила ни в чем подобном. Но, наверное, мы разные. Слишком разные. Я да­же и не думала, что до такой степени. — Шеннон с трудом произнесла последние слова. Казалось, она еле сдерживается.

— Шеннон, ты все не так поняла! Я только хотела...

Но та уже не слушала. Вскочив с места, она выбежала из столовой.

Мег осталась за столом одна, чувствуя себя подлой предательницей.

Ну, спасибо тебе, Лайза, за совет. Теперь у меня вообще никого не осталось. Ни Тони, ни Шеннон. Да нет, конечно, Лайза не виновата. Просто надо было думать, что делаешь. Зачем она обвинила подругу?

Хотя... Не слишком ли быстро та вспылила? Обычно она довольно сдержанна и вообще умеет держать себя в руках. А тут впала в истерику в од­но мгновение. Может, таким образом Шеннон пы­талась скрыть то, что это все-таки именно она угрожала? Раскричалась и не дала себя расспро­сить, выяснить правду?

Нет, эти изумление и ярость были настоящими, не наигранными. Шеннон не притворялась. Она действительно обиделась. И имела на это полное право.

Что же теперь делать? Какая же она, Мег, дура! Причем, жестокая. Шеннон ее никогда не про­стит. И правильно сделает.

Мег сидела за столом, не отрывая взгляда от двери и отчаянно желая вернуть подругу, изви­ниться, объяснить.

А Тони? Где он? Неужели еще дуется? Должен же он понимать, как ей сейчас тяжело как он ей нужен!

Посидев еще немного, Мег вдруг поняла, что ужасно голодна. Подумав, девочка решительно отодвинула в сторону поднос с макаронами и по­лезла в сумку — она обязательно прихватывала из дома какую-нибудь еду, школьных обедов всегда было недостаточно. Нащупав наконец бумажный пакет, она вынула его из сумки и вдруг замерла — пакет был мокрый.

Что за ерунда? Она брала с собой бутерброд и ябло­ко. Что там может течь? Мег сунула руку в пакет — внутри было мокро и липко. Девочка испуганно вы­дернула руку, пакет перевернулся, и из него медлен­но вытекла густая красная жидкость — на белую блузку, на юбку, на поднос с макаронами.

Кровь! Из пакета лилась кровь!

Поиск по сайту: