Населённая функциональная и ненаселённая накапливающая память

Устно-коммуникативная память имеет своё значение и в обществах, применяющих письменность. Реконструкция этой памяти, обоснованной в более узком горизонте жизненного мира, образует предмет Oral History, новой отрасли исторической науки, развившей методы, позволяющие раскрывать прошлое повседневное знание как исторический источник. Все исследования Oral History подтверждают, что и в обществе, наделённом письменностью, живое воспоминание уходит назад не далее чем на 80 лет (ср. Niethammer 1980). Здесь следуют вместо мифов о происхождении данные из школьных учебников и памятники, т.е. объективированная и официальная передача историографии.

В сфере культурной памяти с переходом к письменности появились, однако, существенные отличия. Применение письменности как коммуникативного средства, которое наряду с определёнными прагматическими функциями предлагает принципиальную возможность внешнего сохранения культурного смысла, означает глубинное изменение в структуре социальной памяти. Добавляющийся потенциал заключается в кодировании и и накоплении информации по ту сторону живых носителей и независимо от актуализации в коллективных инсценировках. Добавляющаяся же проблема состоит в накоплении согласно с тенденцией неограниченного объема информации. В результате материализации СМИ горизонт становится все более воплощённым, живее взрывает воспоминание и создаётся условие для абстрактного знания и формирования невоплощённой традиции.

Наиболее общее описание следствия возникновения письменности заключается в том, что может быть накоплено больше, чем потребляется и актуализируется. Измерения памяти распадаются на передний и задний план, на сферы заселённого и незаселённого, актуализированного и латентного. Подобная граница проходит уже внутри индивидуальной памяти. Заселённые и незаселённые воспоминания существуют и в душе. К последним относятся скрытые, эрратические и непреодолённые воспоминания. Вокруг того региона памяти, в котором культивируется, одомашнивается, обретает свое знаковое выражение опыт, простирается широкое неструктурированное поле. Эти различные участки ландшафта памяти мы хотим здесь отделить друг от друга как накапливающую и функциональную память. Накапливающая память описывает регион, который всегда больше сознания; функциональная память, напротив, относится лишь к заселённому в каждом случае участку.

Табл. 2: Идеально-типическое сравнение накапливающей и функциональной памяти

Накапливающая память содержит неструктурированное количество элементов, неотсортированный запас. На уровне индивидуального душевного «хозяйства» элементы этой памяти в высшей степени гетерогенны: частью неактивны, непродуктивны, отчасти скрыты за пределами освещения вниманием, частично детерминированы с зывашенной тщательностью и поэтому слишком громоздки для упорядоченного возвращения, отчасти болезненны или скандальны и поэтому глубоко похоронены. Хотя элементы накапливающей памяти и относятся к индивиду, он весьма далёк от того, чтобы иметь их в своём распоряжении. На коллективном уровне накапливающая память содержит ставшее непригодным, устаревшим и чуждым, нейтральное и абстрактное в отношении идентичности знание дела, а также набор неиспользованных возможностей и альтернативных вариантов.

Аспект действительно заселённой памяти мы называем функциональной памятью. Речь идёт при этом о части усвоенной памяти, как явствует из процесса отбора, соединения, конституирования смысла – или, говоря словами Хальбвакса, создания рамок. Бесструктурные, бессвязные элементы вступают в функциональную память как скомпонованные, сконструированные и связанные. Из конструктивного акта вырастает смысл, качество, отделяющееся от накапливающей памяти.

В качестве конструкции функциональная память связана с субъектом, который конституируется в качестве такового, считая себя носителем последнего. Субъекты конституируются посредством функциональной памяти, т. е. с помощью избирательного и осознанного распоряжения прошлым. Такие субъекты хотели бы быть коллективами, учреждениями или индивидами – во всех случаях между функциональной памятью и идентичностью существует та же самая связь. Напротив, накапливающая память не обосновывает идентичность. Её не менее существенная функция заключается в том, чтобы содержать больше и иное, чем допускает функциональная память. Культурная память теряет в условиях использования внешних техник накопления свои контуры. Для этой принципиально неограничиваемой, постоянно увеличивающейся аморфной массы данных, информации, воспоминаний больше нет субъекта, которому они ещё могут подчиняться. Во всяком случае, ещё можно было бы говорить о совершенно абстрактной памяти мира или человечества. В свете вышеизложенного возникают две новые формации памяти, диалектически соотнесенные друг с другом.

Устность → культурная память

Письменность → накапливающая память + функциональная память

Границу между накапливающей и функциональной памятью не всегда можно ясно провести, так как содержания и средства сохранения могут быть в значительной степени идентичными. Что, однако, явно расходится, так это формы использования и функции. Важнейшие различия мы сопоставим в форме обзора:

Табл. 3: Различия между накапливающей и функциональной памятью

3. Функции социальной памяти

25/12/2012

Поиск по сайту: