ПОЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в

После роспуска комиссии в 1809 г. вопрос крымского землевладения остался открытым. Но поскольку жалобы продолжали поступать не только от крестьян, но и от помещиков (не умевших разъяснить татарам всю безнравственность выпаса скота на бывших общинных землях), то в 1816 г. был издан новый именной указ. Здесь прежде всего подводились такие итоги распределения земель, как продажа 0, 5 млн десятин ее за бесценок, т. е. "по 1 руб. 21 коп. десятина, чему и веры нельзя дать по богатству тамошних земель"86. Что же касается татар на этих землях, то, очевидно, уже тогда обнищание их дошло до такого уровня, что указом предписывалось "учреждение опек над дворянами, небрегущими о благе крестьян" (ПСЗ, XXXIII, №26254).

В 1816 г. по причине провала деятельности первой комиссии учреждается вторая с той же целью — разбора жалоб и наказания виновных в нарушении законодательства. Затем создали некий комитет из трех (!) чиновников, тоже для рассмотрения нескончаемых дел о притеснениях крестьян и упорядочения владельческих прав (ПСЗ, XXXVI, №28014). А затем — в 1822 г. — Временное отделение комитета при Таврической казенной экспедиции с той же целью (ПСЗ, XXXVIII, №29084). Деятельность всех этих органов оказалась бесплодной, причин чему было немало, а одна из основных — то, что, как замечали современники, "почти все власти Крыма имеют зем[301]лю, они влияют на ход размежевания". Предлагавшиеся же планы активизации этих работ (например, по земле, принадлежавшей графу Воронцову) были рассчитаны на затягивание размежевания на десятки лет. "Но правды не было бы и через 50 лет", — пессимистично замечает тот же современник (Вольфсон Б., 1941, 66).

Наконец в 1827 г. было составлено Положение для татар-поселян и владельцев земель Таврической губернии, имевшее силу указа (ПСЗ, II собр., II, №1417). Долгожданный этот документ дал помещикам право на неограниченные поборы с татар, живущих на их земле (§ 18), и произвольный сгон крестьян с барской земли (§ 21). Общинная земля пока отчуждению формально не подлежала.

Однако настал и ее черед. В указе 1833 г. "О поземельном праве в Таврическом полуострове и облегчении в оном межевания" (ПСЗ, II собр., VIII, №5994) помещикам разрешалось продавать и общинную землю (§ 5), впрочем, разрешалась распродажа общинных угодий, в которых и не было помещичьей доли, т. е. чисто татарской собственности. Здесь явно уничтожались препятствия на пути превращения земли в товар, что было необходимо скупавшим ее новым землевладельцам уже вполне капиталистического склада. Так рухнул древний институт татарской общины, благодаря которому на плаву оставались беднейшие хозяйства, и семьи деревни, остававшиеся без кормильца, — первый же неурожай заставлял татар расставаться со старинными угодьями. Чтобы не умереть с голоду, они продавали их.

Явления эти стали позднее общероссийскими. Но были в Крыму и специфические, весьма изощренные способы вполне феодальной эксплуатации крестьян. Сохранились многочисленные данные о том, что русские "посягали не только на землю, но даже и на воду": "проточная вода... беспрепятственно отводилась частными лицами в особые резервуары и возвращалась в прежнее русло лишь за отдельную плату..." (Гольденберг М., 1883, 70). Таких плодов цивилизации XIX в. ранее Крым не знал. Помещики использовали и дарованное им право безразмерных налогов — они дошли до 10 руб. и более с души; за 25 лет до Крымской войны они удвоились. Но денег не хватало — уже из-за стремительного роста бюрократи[302]ческого аппарата губернии. Число чиновников за тот же период учетверилось, "так что на одно только это управление с татар взималось более 1 000 000 руб. ежегодно" (там же, 71).

Поиск по сайту: