То с чего начинается

То, что говорят в начале и в конце

Про что можно сказать в начале и в конце истории?

Наша жизнь это череда событий, а жизнь других неотделимо переплетена с нами, даже с теми, кого мы никогда не видели в лицо. Одно, и тоже событие задевает всех и отражается также на всех.

Начало – есть доказательство жизни, у мертвецов новых новостей нет. События бывают приятными и плачевными, а иногда толком не ясные. Любые события – проверка. Жизнь вся чья-то огромная проверка. Готовы ли вы к проверке? Несмотря куда они вас занесут, а они всегда забрасывают нас в до того уникальные сцены жизни, что порой мы забываем удивляться и попросту пытаемся выбраться из какой-то ямы, забывая о том, что ещё минуту назад спали в своей нагретой постели среди комнатного мрака.

Мы – люди, но кто есть эти люди? Конца не будет! Конец только новое начало. Начало и конец не имеют грани, начало есть всё, конец только лишь рождение нового начала. Начало есть яйцо в тёплом прахе, сгоревшего феникса. Начало будет перерождаться и снова являться пока не уйдёт снова.

Вы устали? Это тоже проверка. Прекратите медлить и растворитесь среди этих строк, пока не началась история, вы должны успеть заскочить в вагон. Вы станете туманом и тогда лишь по настоящему сможете лицезреть, слушать, чувствовать и жить в истории. Вы станете немым следом очевидца событий, изложенных здесь.

Итак, вы теперь часть этой истории, она отныне связана с вами, а вы с нею. Ну, дак что можно сказать в начале и в конце истории?

То с чего начинается.

Глаза лениво приоткрылись на противный звон будильника. Будильник взбешённо колотил в себя, как казалось пробудившему с грохотом трёх столярных станков, давно, которые уже пришли не в пригодность, от чего звук походил на кашель больного с проблемами лёгких. Со злобой он ткнул рукой в циферблат, тот упал, и наступила блаженная тишина. Злость мгновенно улетучилась сразу после того же как умолк будильник.

«Омлет хороший сегодня» - размышлял Степан, поднося алюминиевую ложку ко рту, а потом, снова повторяя механическое упражнение, пока читал газетку, где крупными буквами было написано - «СТАРИК НА САМОЛЁТЕ РАСПЫЛИЛ МЫШЬЯК НАД ГОРОДОМ» - дальше мелко. – «Причиной такого поступка оказалось сильная психическая нестабильность пожилого человека, который в свою очередь утверждал, что он пытался остановить поумневших крыс, сбежавших из его подвала». После такого Степан скривил лицо с мыслью «И как такой бред могут написать? Неужели на самом деле, мало того здесь в нашем маленьком, скучном городке, хотя пожалуй самые странные явления и происходят в провинциальных городках». На этой мысли он просиял, самодовольно сунув последнюю ложку неплохого омлета в рот. Немного сдвинув брови, он поглядел в окно, покрытое белыми узорами. На стекле он видит каждый день новую картину девственного, сказочного, елового леса. Теперь он так привык наблюдать за её переменной, что на минуты три забыл о том, что ему пора на работу, его пробудил порывистый ветер, который комом ударил в окно.

Степан собрался, завязал шарф на тонкой, бледной шее и услышал за окном сплочённый, ребячий, кого-то поддерживающий крик «Катя! Катя!», то потом «Вова! Вова». Степан улыбнулся детским выкрикам, он жил возле школы и ему часто доводилось слышать, как школьники на лыжне соревнуются в скорости. Это его ничуть не раздражало, а порой он мог, так же как и они, увлекательно из окна наблюдать, ставить ставки в воображаемой конторе на крепких ребятишек, он рукоплескал при победе и вздыхал с придуманной грустью при проигрыше.

Теперь же у него не было времени, и он поспешно спустился по лестнице и зашагал в сторону работы по ослепительному снегу, который собираясь в вихри, кружил вдоль улицы, сопровождаясь спокойной ездой больших сугробов, чьи ленивые хозяева позабыли скинуть с крыши и капота набегавшийся снег.

На улице было блаженно тепло (по рамкам зимы, разумеется), но буйный ветер не утихал, и судорожно вдохнув, Степан запрокинул лямку с принадлежностями электрика, поднял ворот куртки. Он морщил глаза, у него было на гладко выбрито лицо до того, что раздражённое, багровое лицо походило на остывающий после ковки металл.

Шёл февраль, и снегу на этой недели выпало в разы больше предыдущих дней. И вот под лихвой выпавшим снегом, неспешно он добрался до маленькой конторки…

Получив все заказы, где нужно было провести работы, электрик Степан поправил коротко подстриженные, белокурые волосы, сморкнулся в варежку и, расчесав нос до яркой красноты, двинулся по адресам. В скором времени он любовался то соснами, то тощенькими берёзками, а один раз по пути к нему попало место, где ещё прошлым годом стоял дуб, но в сильную грозу молния свалила вековое дерево прямо на убогий, запустевший дом, где когда-то жила сварливая баба с дрянным псом. Этот опасный пёс каждую ночь сбегал и лопал котов, да себе подобных собак, а со временем подох, некоторые говорят о том, что хозяйка тут по - способствовала, другие просто от того, что не то сожрал…

Всё это уже не имело значение, а тем более Степану, который никогда не вдавался в подробности жизни в мелком, закрытом городке. Так вот знал он точно только то, что дом феерично разлетелся по улице под весом дуба, а каково был испуг соседей, который на звук подумали об опаснейшей катастрофе и что в скором времени бушующая гроза доберётся и до них поэтому будучи очень ловкими, они спрыгнули в подпол, захватив собой сумку с документами и воду, вопреки даже здравому смыслу посмотреть хоть раз в окно, где вся картина стало, была бы ясной и понятной.

Так как и это Степану было не интересно, он зашагал дальше, только один раз обернувшись на место, где рос и цвёл дуб…

Последний его заказ находился в парке, вернее в лесу, …хотя скажем так, это был лес, в окружении которого росли словно грибы, скопления домов. Большая часть города, вместе со всей властью находилось с одной стороны, а потом дугой асфальтированной дороги, обвивая жалкий комок леса, также находились частные дома, а ещё в отдалении всему военный городок, которым ближе других было к военной части в лесу с обратной стороны этого, теперь сами судите парка, либо леса.

Его последний заказ находился именно в парке, где был один лишь дом, не считая в отдалении то ли склада, то ли погреба, и каморки на кладбище сторожа, а каморка ко всякому сведению была недурна и очень даже походила на дом. «Хороший день! Ну, вот лучше и не помнится, только снега по колено, так и застряну…. Не уж повалил ещё, ишь хлопья! Красота! Ух, за ворот налетели» - тихо размышлял Степан, с усилием совершая каждый новый шаг через снеговую преграду к тёмному, кирпичному дому. На встрече ему шли высокие тополя, которые содрогались под накалом буйного, холодного, воздушного потока.

И вот он вышел к тому самому адрес. Ранее он в этот лес не блуждал и поэтому даже не мог себе представить такое среди давно запустевших полей, на месте которых росли столбы, уходящих к небу сосен, да маленьких елок с тощими березками, чью красоту лучше можно было разглядеть именно таким днём как сегодня.

Пред ним престал дом не тривиальной внешности, скорее всего такое здание приковывает глаза прохожих и неспроста. Он был чем-то нищего дворца, или дворца нищих не суть важно, эти тёмные с годами потерявших ту начальную красоту кирпичи, обратились в нечто мрачное и таинственное. Десятилетиями воцарившийся двухэтажный особняк, какой-то давно забытой зажиточной семью дворян теперь был пристанищем разных сословий жильцов арендующих комнатушки в давно затерянном, обшарпанном великолепии.

При виде этого вросшего в снег жилище, Степан неловко вспомнил о павшем дубе. Казалось и взаправду, под всеми этими сугробами глубоко в землю уходят корни стен. «Наверно и его уже не раз пытались снести, но стены выдерживали не менее дюжины атак со стороны людей, а, впрочем, кому он здесь мешает» - Он снова оглядел с фундамента до крыши дом, крыша особо была страшной и словом вялой, именно наверно крыша больше всего напугала электрика. «Ну а ветер же? Как он не распался? Стены ещё ладно, а крыша худо-бедно чуть не парит» - Степан дёрнул ручку тусклой за время потемневшей двери, несмотря на ожидания, дверь легко поддалась и плавна отворилась. Конечно, Степан мог ещё долгое время разглядывать снаружи единственный дом на улице, но погода решила, что ему уже пора забрести в тепло.

Наследив, он робко шагнул по коридору, на его нарочно громкий удар дверью и потряхивания сапог ни кто не явился, тогда он не менее, нарочно кашлянул, вскоре процедура возобновилась…никто.

- Кхм, здравствуйте – довольно-таки мрачно и одновременно деловито начал электрик.

- Здравствуйте – из пустоты тёмного, сохранившееся, частично эстетического интерьера сказал высокий с продолговатым, сухим лицом человек.

- Хозяин… здравствуйте – Степан замешкался и снова произнёс..

- Здравствуйте? – повторил человек в поношенном, клетчатом пиджаке.

- Я, электрик.

- А я не хозяин – только сейчас Степан разглядел, что он одноглазый, правый был прикрыт отлично выделанной повязкой, а в левом пробежал смешок над глупым положением электрика. Степан потупил взгляд.

- Я управленец над, чем же вы задумались? Щиток там по лестнице, покажу…идём. Они стали подниматься по скрипучей лестнице, Степану почудилось, что он целую вечность, идёт по шатким ступеням. Справа он увидел давно утерявшие былой цвет стены, которые предположительно когда-то были сиреневые, теперь были серо-болотные с витиеватым узором. Завидев свой фронт работы, он сделал вид бывалого хирурга, помычав, стал что-то проверять в это время управленец, который представился Анатолием, говорил:

- Неполадки, вот стоит нашей тут соседки начать работать на швейной машинке, как свет начинает везде барахлить, а то и бывает и так мигает, где-то вовсе не даёт, потом появиться.

В это время произошло невероятное и страшное. С потолка отошла десяти сантиметровая извёстка и бухнула электрику Степану прямо в темя. Не подготовившись к такой «свиньи от судьбы», его грубые пальцы соскользнули на оголенный проводок… раздался сжатый крик. Всё стемнело, помутнело в серых глазках. Сразу после сжатого выкрика Степан падает на лестницу сгорбившись, он получает по спине и сползает до деревянного пола.

На происшествие сбежались жители, отворив, двери с ребёнком на руках выскочила с палыми щеками, худая женщина раздался истеричный, как бы усталый голос.

- Плохо, человеку… Люда! – вылетел с усилием зов на помощь из женщины. Вскоре столпившись, они недоумевая прыгали вокруг пострадавшего, а в это время Степан, не слыша не единого звука, лежал и смотрел на сцену, как на немой фильм, страшась близкой кончины, сердце его сжималось до пределов. Сразу за женщиной выскочил мужчина лет сорока, широкоплечий и с вороными бакенбардами и усами в зелёном туго подвязанном халате, интенсивно жестикулировал волосатыми ручищами. Другой робкий незнакомец с лестничного пролёта истощавший, с очками на большом носу тихо смотрел, о чём-то задумываясь, рядом с ним стояла горделивая старушка с костлявыми руками на спине, которой свисал чёрный кот, возбуждённо осматривавший по сторонам. Из противоположной стороны к той, откуда выскочил сорокалетний мужчина, и женщина с ребёнком выбежали двое грязных трудяг, за спинами, появившийся выглядывала низкорослая с девушка с раскрытыми от страха глазами, пожалуй, и всё скопление. Оглядев присутствующих, электрик Степан закрыл веки и уснул, в голове ещё всплывал одноглазый управленец.

Поиск по сайту: