Никон начинает заниматься мерзкими делами

Монарх поручал Никону заниматься и делами мирскими. Данный факт русской истории можно объяснить лишь неосведомленностью молодого царя в истории взаимоотношений светской и духовной властей в Русском государстве, которые обострились в 1430-е гг. после поездки митрополита Исидора, сторонника унии с папской церковью во Флоренцию. Великий князь Василий II некоторое время поддерживал Исидора, считая, что уния освободит Русскую церковь от опеки Константинопольского патриарха. Он устроил митрополиту торжественные проводы, не пожалел богатых подарков для Папы.

Посланник вернулся из поездки и зачитал Василию II папскую грамоту, призывавшую великого князя московского быть митрополитом всея Руси «помощником усердным всею мышцею» за скромную награду в виде «папского благословения и хвалы и славы от людей». Туг-то и прозрел Василий II! Под пятою у митрополита всея Руси ему, потомку Владимира Мономаха, Ивана Калиты и Дмитрия Донского — быть не хотелось. Исидора объявили «неистовым и дерзновенным» еретиком, сместили с должности митрополита всея Руси. Исидор сбежал в Литву. Светская власть в лице Василия II продемонстрировала жесткое желание управлять Русской церковью. В дальнейшем взаимоотношения между князьями (а затем царями) и митрополитами (а затем патриархами) развивались с нарастающим преимуществом первых.

Вскоре после опалы Исидора патриарх Константинопольский принял унию. В Москве называли сей акт отступлением от веры, иномудрствованием и приближением к латинянам. Василий II написал патриарху письмо с просьбой разрешить «свободно нам сотворить в нашей земле поставление митрополита». Ответа князь не дождался, но отступать он не мог: созвал в 1448 г. Собор в Москве и повелел епископам поставить митрополитом всея Руси Иону. На форуме лишь епископ Боровский Пафнутий и боярин Василий Кутузов высказались о незаконности задуманного. Их заключили в «оковы». Иону единогласно избрали митрополитом. В 1459 г. созванный великим князем Собор узаконил и закрепил соборной клятвой этот порядок избрания митрополита всея Руси.

Василий II надежно перехватил инициативу у духовной власти, но она была еще очень сильна, материально подкреплена и авторитетна, чтобы считать борьбу между светской и духовной властями законченной.

Золотая братина, поднесенная царю Алексею Михайловичу патриархом Никоном

Боролись они за свои идеи решительно, но не предавая высшие интересы государства. Многие ставленники московских князей и царей верой и правдой служили им, преследовали (как, например, Иона) «всеми мерами церковной репрессии крамольных князей и бояр, анафемствовали их и требовали от епархиальных епископов строгого проведения анафемы». Хотя были и такие, как новгородский владыка Евфимий, который «отказался применить репрессии против отлученного от церкви Шемяки, скрывшегося в Новгороде».

Мощный удар по материальному потенциалу Церкви нанес Иван IV Васильевич. Но и Грозный-царь, и другие российские монархи всеми способами приподнимали авторитет Русской православной церкви в глазах соотечественников и чужеземцев. Естественно, как Церкви, подчиненной самодержцу. В 1589 г. константинопольский патриарх лично прибыл в Москву, посвятил первого Московского патриарха, признав тем самым Русскую церковь автокефальной. Московская церковь стала национальной, со своим независимым от греков главою, со своими святыми, со своим культом, значительно отличавшимся от греческого; даже своей догматикой, установленной на Стоглавом соборе. Следует напомнить, что московская церковь в течение многих веков проводила богослужение по рукописным книгам — переводам с древнегреческих книг, исполненных разными авторами.

Эта деталь сыграла в XVII в. огромную роль, став поводом к церковному расколу. Именно поводом, но не причиной. Одной из глубинных причин раскола были указы ордынских ханов, поставивших Русскую церковь (как собственника) в более благоприятные нежели все остальные слои русского общества. После сокрушительных ударов Ивана Грозного по материальной базе духовенства, после постановления московского правительства в 1580 г., запретившего давать монастырям «вотчины на помин души» и предписывалось вместо этого делать денежные вклады, а также вообще запрещалось церковным лицам и учреждениям покупать и брать в залог земли, победа светской власти над властью духовной была близка.

Но наступило время правления царя Федора Ивановича при фактическом правлении Бориса Годунова. Затем Смутное время, царствование Михаила Федоровича при фактическом правлении его матушки, а позже — патриарха Филарета. В эти годы постановление 1580 г. бездействовало, а значит, Церковь продолжала укреплять экономические позиции.

До середины XVII в. Церковь еще представляла собой грозного соперника и для бояр, и для самого царя. Поэтому вряд ли полностью справедливо мнение академика Н. М. Никольского, утверждавшего, что «приобретя новый, более ослепительный, чем раньше, внешний блеск, Церковь в области управления и даже культа превратилась, в сущности, в один из московских приказов». Если бы это было так, то в 1649г. при составлении Соборного Уложения не нужно было уделять столь огромного внимания церковным делам и постановлять в главе XVII, ст. 42: «Патриарху и митрополитам и архиепископам и епископам, и в монастыри ни у кого родовых, и выслуженных и купленных вотчин не покупати, и в заклад не имати, и за собою не держати, и по душам в вечный поминок не имати никоторыми делы; и в Поместном приказе за патриархом и за митрополиты, и за архиепископы, и епископы, и за монастыри таких вотчин не записывати; а вотченником никому вотчин в монастырь не давати; а кто и напишет вотчину в монастырь в духовной, и тех вотчин в монастыри по духовным не давати, а дати в монастырь родителем (родственникам) их деньги, чего та вотчина стоит или что умерший вотчине цену напишет в духовной; а буде кто с сего уложения вотчину всю родовую или выслуженную, или купленную продаст или заложит, или по душе отдаст патриарху, или митрополиту, или архиепископу, или епископу, или в который монастырь, и ту вотчину взяти на государя безденежно и отдать в раздачу челобитчиком, кто о той вотчине государю учнет бить челом».

Почему в Соборном Уложении 1649г. дана эта статья? Потому что все, что в ней запрещалось, имело место на практике. А подобная практика материально усиливала Церковь. Поэтому бояре и царь решили секвестировать доходы своего политического (очень серьезного!) оппонента. А значит, утверждение М. Н. Никольского, мягко говоря, несостоятельно. Если бы церковь являлась по своему статусу одним из московских приказов, то хватило бы вполне двух-трех словесных или письменных повелений монарха, чтобы урезать и материальное положение этого «приказа», и его влияние на жизнь страны, а то и просто ликвидировать «приказ». Но Церковь приказом не была и быть не могла! Она являлась одной из трех ветвей власти, но мечтала о большем. Эти мечты имели под собой мощное основание, реальную опору. Именно поэтому в Соборном Уложении 1649 г. вышли статьи, конечной целью которых было размывание этой опоры.

Приведенная статья Соборного Уложения говорит еще и о том, как мудро относились русские законодатели к двум основным богатствам страны: к земле и к народу. Деньги Церковь могла собирать с населения. Но ей строжайше запрещалось собирать земли и людей, обрабатывающих землю. В этом законе была установлена «в качестве общей меры для всех клириков, не только монастырских, но и всех прочих, одинаковая подсудность со всеми остальными людьми по всем недуховным делам», что, естественно, уменьшило доходы Церкви. Более того, в 1650 г. был создан Монастырский приказ, составленный из светских людей. Узнав о Соборном Уложении 1649 г., Никон сделал первый серьезный политический шаг, назвав выдающийся, по сути, документ «бесовским». Друг царя не мог так называть дело, в котором Алексей Михайлович принимал активное участие. Но Никон поступился дружбой монарха, который внешне никак не отреагировал на «грубость» митрополита.

Поиск по сайту: