Нестандартные увлечения XI

Ginger

Я пила чай вприкуску с шоколадным тортиком. Суль елозила у меня на коленях, поэтому чашку приходилось то высоко задирать, то убирать в сторону, что бы непоседливая засранка не облила себя и меня кипятком.
— Тата, — Суль нетерпеливо задергала ногами, и я таки плеснула чайком себе на блузку. – Суль хочет белочку.
— Детка, ну какая тебе белочка? — я со стоном спустила сестренку на пол и принялась оттирать пятно салфеткой. – Вот где попугайчик, которого тебе суккубат подарил на Перерождение?
Суль нахмурилась, сложила руки на груди и зло на меня уставилась. Я быстро смекнула, что попугайчик – больная тема, которую лучше не затрагивать.
— С чего ты вообще на грызунов переключилась? Белочка, тоже мне, — продолжала бубнить я.
— Ну Тате же тетя Наама подарила белочку!
Я перевела взгляд на Суль, оставив пятно в покое. Белочка, белочка…помню, кот был. Вроде. Или енот. Или щенок? Лоб как-то сам собой наморщился, губы поджались, но как я не старалась, никакую белку вспомнить не могла. Поэтому, пожав плечами, великодушно предложила маленькой шкоднице забрать животное себе. Она в ту же секунду с радостными визгами убежала из террасы.
Я вздохнула, подлила себе еще чаю и благоговейно устремила взор в звездную ночь, коей был наполнен сад. Редкие птичьи трели услаждали мой слух. Воздух был густой и пряный, обволакивающий, как любимое одеяло. Мне даже захотелось написать стихи. Но только я взялась за перо, как двери с грохотом распахнулись. В проеме возникла Суль, верхом на совсем молоденьком мальчике. Она сидела боком, держась за поводья и деловито поглядывала на меня, стремясь разгадать, произвело ее появление на меня впечатление или нет. Я начала было улыбаться, но вдруг заметила, что у моей сестренки разбит нос. Она по-пацанячьи шмыгала кровавым киселем и время от времени размашисто вытирала лицо тыльной стороной ладони. И при этом абсолютно радостно улыбалась, демонстрируя мне свои жемчужные зубки.
Я подскочила со стула, подбежала к Суль, стащила ее с покорно стоящего на четвереньках паренька и закудахтала:
— Ну что же это такое, да что с тобой делать, бестолочь неуклюжая, опять с лестницы навернулась, да? – взмахом руки я остановила кровотечение и, послюнявив платочек, начала вытирать измазанную мосю. – Сто раз тебе говорила: смотри под ноги! Ничего не сломала? Здесь не болит? А здесь?
Суль мотала головой, протестующе мычала и отталкивала мои руки.
— Тата! Ну Тата же! – я наконец перестала голосить, словно плакальщица на похоронах, и решила послушать, что мелочь мне скажет. – Не падала Суль! То есть падала, но не сама! – она ухватилась за уздечку и притянула мальчишку к себе. – Суль к нему в клетку зашла, а он каааак скакнет, как скакнет! Ногой…
Тут моя маленькая девочка отчего-то застеснялась и отвернулась, но мне было не до этого. Меня обуял праведный гнев. Я схватила ее обидчика за шею и впечатала в стену, да так, что мраморная крошка брызнула во все стороны. Мимоходом отметив, что его голова выдержала этот внушительный удар, я уже приготовилась вырвать ему сердце, но на моей занесенной для «фаталити» руке повисла Суль.
— Татка, не тронь лошадку! То есть, белочку!
Тяжело дыша, я про себя досчитала до десяти, и отпустила ублюдка. Он сполз по стене. На его лице не отражалось ни одной эмоции, и до меня дошло, что Суль его слегонца зомбировала. Видимо, от неожиданности, когда парень ей врезал, потому что специально она этого сделать не могла, ибо не умеет.
Сев на корточки, я обняла сестренку и уткнулась в ее маленькие грудки лицом.
— Он очень сильный, — уверенно сказала Суль, погладив меня по голове. – Очень. Тата еще таких сильных не видела, точно говорю.
Я краем глаза посмотрела на мальчика. Красивый, гад. Рыжий, голубоглазый, с острым подбородком и юношеским, пугающим рельефом мышц, почти незаметным в этом полностью расслабленном теле. Меня бросило в жар.
— Ну что? Нравится Тате белочка? – хитро и с придыханием спросила Суль, уловив мое возбуждение.
— Какая же это белочка, — я протянула руку и ущипнула мою новую игрушку за сосок. – Больше на лисичку похож.
— Нет на белочку! Рыжий же!
— Лисы тоже рыжие, балда.
На меня накатила волна вожделения. Я никогда не испытывала таких чувств к детям, но в этом экземпляре ощущалась клубящаяся энергия, которая манила меня, как покерный стол заядлого игрока. Невозможно сопротивляться. Хочется придушить, сломать, уничтожить, что бы больше не было искушения. Почему-то очень захотелось отведать его кишок…
Поздновато я заметила, что взгляд парня стал абсолютно осмысленным. Лень и распутный образ жизни сделали меня неосторожной. А он просто улыбнулся и просто обеими ступнями ударил меня в живот. Должно быть, со стороны мой полет был прекрасен. Я проломила спиной ограду беседки и приземлилась в районе розовых зарослей. Любознательные растения тут же обвили меня, протыкая кожу шипами везде, где касались тела. Я приготовилась к воспитательному моменту, как вдруг Суль закричала. Пронзительный и короткий вскрик заставил меня встать, оставив розам на память целые лоскуты моей плоти. В одно мгновение я преодолела расстояние в десять метров и оказалась напротив мальчишки. Он повернул голову ко мне с этой абсолютно неправильной улыбкой, которая может принадлежать булочнице или священнику, но никак не…
Я стояла и молча смотрела на его руку, которая по локоть исчезла в животе Суль. Мое маленькое солнышко своими нежными пальчиками держалась за предплечье этого монстра, пытаясь вздохнуть. Улыбка парня стала шире, и он практически неуловимым для взгляда движением отшвырнул Суль в сторону.
— Не знаю, кто вы, женщины, — спокойный голос вернул мои мысли обратно в мозг. – Но у вас сегодня неудачный день.
Он подошел к столу и вытер руки об белоснежную салфетку. Я же задумчиво смотрела на Суль, которая неподвижно лежала неподалеку, истекая кровью. Проследив за моим взглядом, парень ободряюще произнес:
— Не переживай, она почти не мучалась. Тебе я тоже подарю безболезненную смерть, если скажешь, кто вас нанял и где мы находимся…

Милостивая Тьма…

Прежде, чем мальчишка успел сообразить, его косичка оказалась накручена на мой кулак, руки заведены за спину, а коленные чашечки выбиты. Ноги у него подкосились, но я не позволила ему упасть на колени. Парень весь свой вес держал на вывернутых руках. Удивленный вздох вырвался из его рта, а после пришла боль, которую, впрочем, он ничем не выдал.
Суль тем временем поднялась с пола, оттряхнула платье и бодренько направилась к нам, щеголяя дырой в животе.
Я знала, как он смотрит на нее. Знала, что в его глазах ужас. Знала, что…
— Вот это да, — веселье никуда не делось из его голоса, и от изумления, я чуть не выпустила мерзавца. – Похоже, я попал в очень интересную компанию.
— Похоже, ты попал в ад, — с улыбкой, ничем не отличающейся от его собственной, Суль легким ударом ладони выбила мальчишку из сознания.

— Тетушка, так тебя, раз так! Хорош подарочек! Я припомню, честное слово!
— Ну Татонька, ну золотце мое, я же предупреждала тебя, что мальчик не простой!
— Твой мальчик протаранил насквозь Суль!
— Ну и что? Полезно иногда размяться! Сидите в своей хибаре, как два пня! Спасибо лучше скажи, что я такое чудо вам подбросила.
— Спасибо! – с чувством возопила я и отрубила, на фиг, телепатическую связь с Наамой.
Притихшая Суль стояла рядом, держась за подол моей юбки. Конечно, ее беленький животик мы сразу залатали, но романтическое настроение было утеряно.
— Слушай, маленькая, сходи к тете, выбери себе любую зверушку, какую захочешь, ладно? Я за тобой зайду скоро.
Суль очень подозрительно на меня глянула.
— Иди, иди, — я чмокнула ее в нос.
— А ты играть будешь?
— Да.
Посмотрев на меня еще какое-то время, Суль понимающе кивнула и выполнила мою просьбу. А я направилась в игровую. Призванные мной суккубы во всю хлопотали над гостем. Шикнув на них, я подошла к крепко связанному веревками парню, пока еще лежащему на полу. Он уже успел прийти в себе и вновь улыбался.
— Привет, — сказал он, не оставляя попыток выбраться из пут.
— Привет, — ответила я, с силой надавив туфлей на его яйца. Каблук при этом по самое основание вошел в его анус.
Суккубы неодобрительно зашушукались. Они убивали любовью и ласками, грубое насилие эти развратные дамочки не приветствовали.
Зато улыбка нашего рыженького слегка надломилась, а лицо побелело.
— Люблю активных женщин, — выдавил парень.
— Поднимайте, — скомандовала я, отступив.
Через минуту он оказался в подвешенном состоянии, лицом вверх. Под восстановленными мною же коленями проходила жердь, которая так же, как и руки, веревками крепилась к металлическим кольцам, свисающим с потолка на цепях.
Я погладила ладонью его небольшой член. Вообще на вид этому пацану было лет 15. Весь такой напряженный, самодовольный, а рыжие волосы, как оказалось, при ярком свете отливали розовым.
И он знал, что я хочу с ним сделать. Знал, но продолжал нахально улыбаться и с вызовом смотрел мне в глаза. Меня все это дико возбуждало, и я едва держала себя в руках. Очень хотелось накинуться и растерзать это молодое, прекрасное тело в одно мгновение.
Я отошла в сторону, вновь уступая место суккубам. Хихикая, они окружили мальчика, поглаживая и целуя его. Две хорошенькие близняшки с шикарными раскосыми глазами вылизывали его подмышечные впадины. Изящная длинноволосая брюнетка вовсю забавлялась с явно набухшим членом. Она радостно повизгивала, вызывая непередаваемую зависть других дамочек.
Одна из красоток, достала большой шприц, наполненный водой, и кокетливо глянула на меня. Получив безмолвное разрешение, она отпихнула подружку, просунула кончик шприца в задницу рыжему и начала медленно вводить воду. Она делала это до тех пор, пока живот мальчика не раздулся. Голубые глаза начали закатываться, рот раскрылся в беззвучном крике. Суккуб убрала шприц и из нутра парня заструилась вода прямо в заботливо подставленный одной из моих демониц таз. Это было сделано очень вовремя, потому что я едва удержалась от соблазна проткнуть вздувшийся живот шилом.
Пока он пытался отдышаться, его левый сосок пронзила костяная игла. Правый я просто откусила, в полной мере насладившись жалобным вскриком.
— Женщина, ты только что лишила меня главной эрогенной зоны, — хрипло дыша пробормотал пацан.
Офигевая (и при это старательно сохраняя непоколебимый образ), я взяла в руки небольшую семиглавую плеть со стальными шариками на хвостах.
Парень умудрился присвистнуть и тут же получил удар флоггером по лицу. Следующий удар пришелся по груди. Еще один по лобку. А затем я превратила его гениталии окровавленный кусок мяса, нанося по ним удары в течение нескольких минут. Парень перестал смеяться. Он орал, приводя меня в полный восторг, заставляя бить чаще, сильнее, вкладывая в каждый удар всю свою страсть. Его крики эхом отдавались от стен, потолка, расходились далеко за пределы игровой.
Суккубы удалились. Почти сразу, когда я еще только принялась за пирсинг. Не разделяют девочки моих увлечений.
Перестав избивать мальчишку, я дотянулась до скальпеля.
— Смотри, — прошептала я, поднырнув под жердь и склонившись над его истерзанным пахом.
И он смотрел. Смотрел, как я медленно отрезала скальпелем остатки его члена. Смотрел, крича от боли, ужаса и омерзения. А потом отрубился.

В расстроенных чувствах, я зависла в ванной, попивая прохладный вермут. Меня отругал Белеф. Когда я, счастливая до жопы, рассказала ему, как наказала мальчика, он грустно покачал головой и сказал, что это очень в моем духе – наказывать всех вокруг за собственные ошибки. Я давно заметила, что Белеф слишком трепетно к детям относится, но не думала, что он осмелится вот так взять и отчитать меня. Краснея от досады, я с головой ушла под воду, булькая и взбивая воду ногами. А когда вынырнула, мой любимый инкуб уже стоял рядом, заботливо предлагая мне полотенце. Я зло глотнула вермута и закашлялась. В него попала мыльная вода, придав напитку весьма экзотический вкус. Я нервно оглянулась на Белефа, готовая сорваться на нем при первых признаках смеха на его лице. Но то ли он не заметил, то ли решил деликатно не обратить внимания на мой конфуз…в общем, спасибо ему за это. Я встала и приподняла руки, как ребенок, позволив инкубу нежно обернуть меня полотенцем, подхватить и усадить на плетеное кресло перед зеркалом. Взяв еще одно полотенце, Белеф принялся осторожно сушить мокроту на моей буйной головушке, затем капнул на ладонь ароматным бальзамом и начал ласково втирать его в мои волосы, массируя и успокаивая.
Я немного потянула его в бок, прижалась к теплому животу щекой, обняв упругие бедра. В грудь мне тут же уперлась вся его «любовь».
И вновь он подхватил меня на руки, ногой толкнул дверь, внося меня в спальню. Уложив меня на кровать, Белеф устроился сверху, целуя и сжимая мою грудь, а пальцами войдя в мое тело. Я нетерпеливо раздвинула ноги и прижала его к себе. Белеф ласкал своим членом мой клитор, двигаясь вверх-вниз, медленно, до тех пор, пока я не увлажнилась, и затем вошел, будто случайно, но сразу так глубоко, так горячо, что я впилась в его рот поцелуем, не зная, как еще выразить мои хаотичные чувства. Пока мы занимались сексом, он постоянно целовал мне лицо и шею, доводя мелкими укусами в плечи до экстаза, до исступления. Мимоходом я почувствовала, как он переключился на другое отверстие моего тела, как усилил напор и скорость, трахая меня в зад. Я услышала его стоны. Такие искренние и чувственные. Никогда не могла выносить этих стонов, оргазм накрывает меня сразу, как только я слышу их. В этот раз было так же. Мой инкуб стонал, а мое тело сотрясал оргазм за оргазмом, один ярче другого..
Белеф лежал на мне, не вынимая члена из моего лона, а я прислушивалась к его чуть участившемуся дыханию. Мне было так хорошо, что я почти забыла всю эту историю с рыжим пацаном.
— Миледи, — весело начал инкуб, осторожно слезая с меня и усаживаясь на край кровати. – Если бы я мог любить, то непременно сказал бы, что люблю вас.
— Если бы у меня были силы, я бы убила тебя за эти слова, — я устало отмахнулась и повернулась на бок под смех Белефа.
И увидела мертвого маленького мальчика, истекшего кровью на софе. Матюкнулась.
— Ты его сюда приволок? – мрачно спросила я у инкуба. – Почему ты так не ровно дышишь ко всякой поломанной дряни?
Я обернулась, но Белефа уже и след простыл. Матюкнувшись еще раз, я встала и подошла к трупу.
— Ну и урод же ты. Даже после смерти гадишь. Мне ведь нравилась эта софа!
В ответ ни слова, ни улыбки. Мальчик был мертв, как освежеванный кролик. Победоносно хмыкнув, я взяла с трюмо гребень и принялась расчесывать волосы, глядя в зеркало. В зеркале отражался труп. Тьма всемогущая, какой хорошенький… А, ладно.
Я встала над пацаном, почесала голову, повздыхала, потом положила ему на лоб ладонь и вдохнула в неподвижное тельце жизнь. Он открыл глаза почти сразу, захрипел, выгнулся и забился в конвульсиях. Ошиблась я где-то, что ли? Вроде, не должен вновь оживленный так биться. Потом до меня дошло, что вместе с жизнью вернулась и боль, поэтому я поторопилась вернуть ему его маленького друга на место и подлатала прочие раны.
Было отчетливо заметно, как разум возвращается в его взгляд, а вместе с разумом и все его нахальство. Я опустилась на колени и всмотрелась в его лицо. С удовольствием отметила, что в ярких глазах поселился страх. Мальчишка боялся меня. Боялся моих рук. Но наглость пересиливала даже этот страх. И потому маленький гаденыш с трудом, но все же растянул губы в улыбке и выдавил:
— Завтрак в постель?
Я улыбнулась в ответ и поцеловала эти сладкие губы. Мою шею тут же сдавили сильные руки, ломая позвонки. Я сдавила его горло в ответ, и через секунду мальчишке пришлось уже хвататься за мою руку в бесплодной попытке убрать ее от своей шеи. Страх вылез наружу, он задыхался, и я так заигралась, что чуть было опять его не убила. Пришлось отпустить пацана, позволив ему отползти и прокашляться. В мою голову пришла очередная очаровательная идея. Я взяла его за руку, протащила по полу и швырнула на кровать.
— Если ты будешь плохо себя вести, я снова отрежу тебе письку, — по-доброму предупредила я, раздвигая в стороны его ноги.
Несмотря на предупреждение, парень упирался. Не пытался меня ударить, просто рефлекторно сжимал ноги, порывался встать и так далее. И все-таки эти потуги меня не остановили. Глядя рыжему в глаза, я нашла губами его член и облизала головку. Оказавшись у меня во рту, он перестал дергаться. Видимо, опасался, что я исполню свою угрозу и откушу его дружка. Я сосала, лизала и гладила до тех пор, пока его семя не пролилось в мое горло. И, честное слово, его сперма по вкусу напоминала карамель.
Не позволив мальцу понежиться в лучах оргазма, я втянула когти и просунула палец в его попку, не выпуская мягкого члена из рта. Вот тут он не сдержался и вцепился мне в волосы. Я начала медленно смыкать зубы. Мальчишка задрожал, было видно, как два страха борются в нем, и я всего лишь помогала ему определиться. Наконец, он отпустил мои локоны и даже заложил руки за голову. Теперь два пальца мяли и растягивали его нутро. Под ласками моего языка его член вновь начал набухать, иногда мальчишка даже издавал какие-то милые звуки, которые только усиливали мой энтузиазм. Третий палец – и он ладонями обвивает столбцы, из которых состоит спинка кровати. Видимо, ему больно. Класс.
Я освободила его член из плена моих губ, что бы сходить за страпоном. Даже если этот мальчишка никогда не видел этого приспособления, его форма говорила сама за себя. Я зафиксировала страпон на себе с помощью кожаных ремешков, забралась на кровать, подхватила рыжего под бедра и придвинула к себе.
— Тетенька, будьте со мной нежны, это мой первый раз, — и вновь ему удалось нацепить улыбку и поразить меня наглостью.
Однако что-то он увидел в моих глазах. Что-то, что видят только мои игрушки. Улыбка исчезла задолго до того, как я приступила к делу.
Я прижала смазанную маслом латексную головку к анусу мальчика. Поразительно, какой маленькой казалась его задница по сравнению с моим агрегатом. Такие узкие бедра, ц.
Я начала пробиваться внутрь, осторожно, сама не знаю, почему. Но пацан зажался и все тут. Молча и выжидающе смотрел на мои попытки, зажавшись так, что будь там мой палец, он бы его сломал.
— Расслабь задницу. Хуже будет, — от этих слов, по-моему, он напрягся еще сильнее.
Тогда я вновь приникла к его члену, водя языком по уздечке, потом ниже, вылизала его тугие яички, и от них провела дорожку до входа в тело. Я погрузила язык в его анус, гладя рукой член.
— Зачем ты это делаешь? – я даже оторвалась от своего занятия. – Господи, ну зачем? Ты бы могла пытать меня и убить – так было бы по-честному. Зачем вот так?
— Потому что мне это нравится, — ответила я. – А «по-честному» играть неинтересно.
Я перетекла на него и погладила по щеке.
— Ты же первый начал…
— Да, но я же не пытался с вами сделать ничего…такого!
— Ты сделал дыру в моей сестре, засранец..
С этими словами я буквально вломилась в него, воспользовавшись моментом, так сказать. Мальчишка прикусил язык, изо рта полилась кровь. Он не мог даже набрать воздуха, что бы заорать. Трахать его было чертовски приятно. Зато неприятно было видеть следы крови на отличных шелковых простынях. Выйдя из него и дав ему отдышаться, я поставила его на колени поперек кровати.
— Белеф.
Инкуб материализовался, оценил ситуацию и с готовностью пристроился спереди. Вот уж кто своего не упустит.
Потрепав парня по голове, он надавил ему на щеки, заставив открыть рот. Вложив свой член в его губы, Белеф остался недоволен.
— Он не сможет так, и сзади, и спереди, — пожаловался он мне.
Я закатила глаза, прикрыв лицо рукой.
— Хорошо. Хорошо! – я сняла страпон и положила его на кровать. – Давай, учи его отсасывать.
Белеф сел, заставив мальчишку лечь на бок, и устроил его голову у себя на коленях.
— Меня стошнит, — предупредил парень, вновь выдав ухмылку.
— Ничего страшного, — инкуб снова пробежался рукой по рыжим волосам.
Блин, кого сейчас стошнит, так это меня. Устроили тут хер знает, что!
Белеф протолкнул член в рот пацану, надавив тому на макушку. Несколько минут парень пытался приноровиться, один раз его, действительно, стошнило, из голубых глаз пролились слезы, но Белефу явно льстило его рвение. Пока эти двое были заняты, я отыскала среди своих многочисленных побрякушек скромных размеров вибратор и, улучшив момент, сунула его в задницу мальчишки.
В ту же секунду Белеф взвыл и вцепился в рыжие патлы, подняв голову парня над коленями.
— Он меня укусил! – изумленно возопил инкуб, глядя на меня.
Я увидела на его все еще стоящем члене отчетливые следы зубов и, не удержавшись, заржала.
— Пардон, — сквозь хохот выговорила я. – Это я виновата. Я ему…а он…хахаха…
Уловив, о чем я толкую, Белеф зло перевернул пацана, вытащил из его зада игрушку и влез туда сам. Получилось обычное такое, бытовое изнасилование. Пока Белеф его драл, мальчишка молча кусал подушку и не открывал глаз. Зрелище впившихся в ягодицы пальцев и быстро двигающегося внутри детеныша члена было просто непередаваемо прекрасным.
После всех этих развлечений, Белеф положил пацана к себе на грудь, как, блин, долбанную белочку, долго гладил руками, целовал и шептал какую-то сентиментальную чушь. Я не стала им мешать.

А через пару часов я опять убила его. Он назвал меня старушкой, и я таки вырвала ему сердце. Но это ничего. Я всегда могу оживить его и снова позабавиться. Главное, чтобы Белеф об этом не узнал. А то слишком трепетно он к детям относится…

Поиск по сайту: