Первоначальные данные опыта

Если сравнить зарегистрированные описанным выше способом несколько цепных ассоциативных рядов одного из испытуемых, можно заметить, что по мере продолжения экспериментов их характер резко изменяется.

На рис. 1 приведена фотография записей четырех сеансов, проведенных одним и тем же испытуемым. Мы видим, что ряд I характеризуется довольно правильным распределением реакций во времени (равные интервалы) и совершенно нормальными, не нарушенными моторными реакциями (правильная мечевидная форма). В рядах II и III интервалы уже отличаются большей вариативностью, вместе с тем и моторные реакции испытуемого прибретают значительные нарушения. Еще отчетливее такая «дезорганизация» ряда обнаруживается в ряду IV и, наконец, в ряду V она достигает своего максимума.

Записанная на той же ленте кривая дыхания свидетельствует о значительных его нарушениях. Добавим к этому, что указанные изменения в рядах сопровождаются также соответствующим изменением пульса испытуемого, его вазомоторных реакций и т. п.

⁵ Системы инженера А. И. Ширского.

Рис. 1

Характер изменений в регистрируемом поведении испытуемых достаточно отчетливо указывает нам на причину этих изменений. Торможение ассоциативных процессов, хаос в сопряженных с ними двигательных реакциях, характер дыхания и прочее суть не что иное, как симптомы аффекта. Чему же мы обязаны его появлением? Иначе говоря, какие раздражители превратили поведение нашего испытуемого в поведение аффективное? Очевидно, аффективный характер реакций испытуемого может быть обусловлен только аффектным содержанием его ассоциаций.

Действительно, если сравнить по содержанию два каких-нибудь ряда, которые с формальной стороны отличаются друг от друга, например, так же как приведенные на рис. 1 I и V ряды, нетрудно убедиться в их значительном несходстве между собой.

Возьмем для примера следующие отрывки:

«Лавка — селедка — река — Волга — пароходы — Нева — туман — порт — корабль — эскадра — океан — путешествие — Макаров — Маньчжурия — по волнам — авария — гибель — Япония— Сахалин—землетрясение — договор — Карахан — иностранцы — агитация — литература...»

«Суматоха — комната — вероятность — привет — чужбина — праздник — семья — уют — вовремя — ничто — смущение — ребячество — бессмысленно — поток — опуск... — каста — бес... —

память — юродивый — бесхарактерный — глянцевитость — каприз — так хочу — потолок — не виновата — ублюдок».

Мы видим, что первый ряд характеризуется поверхностной ассоциацией: опущенных звеньев почти нет, все переходы ясны: «лавка — селедка»; «селедка — река»; «река — Волга» и т. д.; затем ассоциации переходят на японскую кампанию 1905 г.: «Макаров — Маньчжурия — по волнам — авария — гибель» (очевидно, гибель русской эскадры), «Япония — Сахалин — землетрясение» — равным образом совершенно понятная ассоциация, наконец, «договор — Карахан — иностранцы» и т. д. — ассоциации, связанные с тогдашней русской политикой на Востоке.

Иначе выглядит второй ряд. Его почти невозможно анализировать вне связи с другими материалами. Это ряд «скачущий», с большим числом опущенных звеньев, ассоциации отличаются большей глубиной и некоторые прямо указывают своим содержанием на их интимный, аффективный характер.

В этом же ряду мы встречаемся и с прямым нарушением речевых реакций: «опуск... — каста», «бес... — память».

Нам следует коснуться еще вопроса о том, что обусловливает переход от «нормальных» ассоциаций первого ряда к ассоциациям типа приведенных во втором примере.

Опыт показывает, что этот переход совершается даже под влиянием простого повторения эксперимента. Ряды, получаемые в самом начале работы с испытуемым, обычно менее глубоки и с меньшими нарушениями, несмотря на то что именно в первых экспериментах начальные раздражители были явно тормозящего характера (выявлялись по данным юнговского ассоциативного эксперимента).

По мере повторения эксперимента ряды становятся глубже и приобретают отмеченные выше комплексные признаки. Значение начального раздражителя заметно уменьшается, его роль выполняет сама обстановка эксперимента и личность экспериментатора, которые теперь ассоциированы весьма прочно с комплексами испытуемого.

Некоторую роль играет также характер инструкции: при требовании ассоциировать быстро ряды несколько уплощаются, появляются ассоциации речедвигательного характера, звуковые и т. п.

Наоборот, достаточно медленный темп ассоциирования является как будто более благоприятным для обнаружения интересующих нас изменений в ассоциативных рядах.

Резюмировать сказанное можно следующим образом:

Цепные реакции ассоциативного ряда приобретают при определенных условиях эксперимента (характер исходного раздражителя, повторение эксперимента, темп ассоциирования) следующие черты:

а) с формальной стороны: интервалы ряда (время между реакциями) возрастают и становятся крайне изменчивыми; форма двигательных реакций нарушается, появляются и другие симптомы аффекта (нарушение дыхания, вазомоторных реакций и пр.);

б) со стороны содержания: ассоциации отличаются «скачкообразностью», вместе с тем они становятся глубже, интимнее.

Поиск по сайту: