СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ

Основные вопросы темы (часть I):

1. Философия жизни. Волюнтаризм. Персонализм.

2. Феноменология.

3. Экзистенциализм.

Литература:

1. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Буржуазная философия сер. XIX – нач. XX века. М., 1988.

2. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное знание. М., 1991.

3. Кун Т. Структура научных революций. М., 1977.

4. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

5. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней., М., 1994–1997. Т. 1-4.

Творческое задание:

Объясните почему русские философы Л. Шестов и Н. Бердяев считаются основоположниками персонализма.

В период триумфа гегелевской философии никому не известный датский писатель, христианин, Сирен Кьеркегор, заявил, что у Гегеля «всему нашлось место, не нашлось места только душе». Одной из реакций на панлогизм великого немецкого философа явилась «философия жизни». Сухая логика, бессилие немецкой классической философии выразить своеобразие жизни, не устраивали уже таких ее представителей как Фейербах и Шеллинг.

Первый обратился к живой сущности человека, как к «единственному, универсальному и высшему» предмету философии, через свой антропологический материализм(от греческого антропос – человек) и новую религию с ее принципом «человек человеку – Бог».

Шеллинг же в итоге заклеймил всякую философию, основанную на разуме, и пришел к « философии откровения»,которая ищет истину в религиозном опыте. Блестящий философ прошел большой путь от научно-логического познания диалектики природы, изучения сознания посредством интуиции (ей поклонялись философы романтической школы) до мистического постижения глубин бытия и Бога, проходящего через всю историюособой линией философии от неопифагореизма и неоплатонизма.

Родоначальником философии жизни является Артур Шопенгауэр. Не логика, а иррациональная воля – начало бытия. Разум вторичен и даже телесность – объективация воли. Подобное начало бытия исключает закономерность, прогресс, значимость науки. Секс – продолжение иррациональной воли в человеке. «Узкоплечий, широкозадый пол» создан для соблазна paз-множения, его обаяние, как и все в жизни – преходящий призрак. Мир может украсить лишь художественная интуиция и эстетизм «не от мир сего». Идеал «нирваны» Шопенгауэра прямо восходит к буддизму.

Шопенгауэр вошел в мировую философию «королем пессимизма». Необходимо отметить, что степень его пессимизма была умеренной, авот крайность проявилась в «нигилистической религии» Николая Гартмана, покоившейся на «бессознательном духовном начале».

Оптимистический вариант той же иррациональной воли, которой «все позволено», был сформулирован учеником Шопенгауэра и Достоевского – Фридрихом Ницше. В политическом плане его учение вольно истолковывалось как справа, так и слева. Многие выдающиеся деятели культуры выказывали свои симпатии к этому, более чем «противоречивому», философу. Ницше создал учение о «сверхчеловеке », где воля к власти – суть бытия. Здесь речь идет не политических конъюктуршиках, а о тех, кто «живет опасно», воплощая природу впарении духа, ибо чем дальше от природы, тем слабее импульс к жизни. Ценности жизни – это сила и воля жизни, а не «малокровные» мораль, наука, религия. «Бог умер: и мы хотим – пусть живет сверхчеловек».

Герой Ницше – Заратустра, прозванный именем древнего мудреца. Он пришел к людям, чтобы поделиться добытыми истинами, но они предпочли ему канатоходца из балагана. Ницше обвиняют в презрении к массам, но «масса» для него была не классовым или сословным понятием, авыражением психологии «маленького человека». После завершения книги «Антихристианин» (1888 г.) Ницше попал в сумасшедший дом, где провел двенадцать последних лет жизни.

Космический «жизненный порыв», проходящий творческим началом в человеке – суть философии Анри Бергсона. Вслед за Шопенгауэром он усматривал способность к творчеству виррациональной интуиции, которая, как божественный дар, доступна лишь избранным. Французский философ выступил с концепцией «закрытого» и «открытого» общества. Первое способствует выживанию социально-коллективного начала, второе – индивидуально-творческого. В практике жизни «закрытые» общества стали символом тоталитаризма.

Исторический вариант философии жизни был представлен в работах Дильтея, Зиммеля, Шпенглера, Ортега-и-Гассета. Жизнь – это особый мир нации и этноса, он ярко своеобразен подобно жизни индивидуальной души. Историческая наука может нивелировать эти особенности, но в их постижении заключен истинный смысл истории культуры. Естественно-научные методы здесь бессильны и следует разработать специальные методы познания духа. Таковыми являются «понимающая психология» Дильтея, морфология истории Освальда Шпенглера, изложенная в знаменитой книге «Закат Европы» (1922). Ее основные положения: каждой культуре определен срок (около тысячелетия); она вырождается в цивилизацию – то есть происходи переход от творчества к бездушному интеллекту, бесплодию, от героических деяний к механической работе «массового общества» Ницше. Техницизм делает ненужным истинно художественное и литературное творчество.

Философии жизни по-своему были близки некоторые другие направления. Личность стала в центре особой философии – персонализма. Фактически он зародился в России – во взглядах Николаи Бердяева и Льва Шестова, которые впоследствии также оказали влияние на экзистенциализм. Если в прошлом Лейбниц построил одухотворенную онтологию бытия, исходя из бытия «живых атомов» (монад), из которых состоит человеческая душа и которые восходят к «монаде монад» (Богу), то в персонализме все сводится к миру личностей, начиная с миротворящей – Бога. И в разных школах персонализма присутствует или множественность личностей, или сознаний, или воль. Персоналисты выступили теоретиками «массовой культуры», «массового общества», которым личность противопоставлялась как истинный субъект истории и носительница культуры.

Наибольшим социальным влиянием пользовалась в свое время доктринa французского католика-персоналиста Эммануэля Мунье. Жизнь личности начинается с внутренней сосредоточенности, разрыва внешних контактов. Это – условие внутреннего самоосуществления. Но, в отличие от индивида, личность не является замкнутой и самодостаточной, а устремлена к высшему, к тому, в чем люди должны соединиться вместе. Мунье выступает против индивидуализма и тоталитарного коллективизма, он против марксизма, но за общинный, христианский социализм на единственно возможной – моральной – основе.

«Жизненный мир», где воедино слиты субъект и объект,мир «чистого сознания», как атмосфера и основание теоретической и практической деятельности, – центральный момент философии Эдмунда Гуссерля, феноменологии. Под феноменом в философии понимается чувственно постигаемое явление. Для Гуссерля это смысл предметов, живущий в сознании. Сознание – временной поток, независимый от объекта. Но как «поток» оно направлено на объект. Направленный поток сознания – интенция. Сознание интенциально, оно всегда – процесс, устремление на что-то. Переход от феноменов к «структурам» сознания, научным идеализациям и понятиям Гуссерль именует редукцией (для Хайдеггера это – переход к смыслам внешнего мира, для экзистенциалистов – к смыслам человеческого существования: страху, заботе, ответственности). Задача феноменологии, как философского направления – спасти от «крайностей науки», которая не видит жизненных красок и тонов. Мирдан не в понятиях, а в образующих поток сознания эйдосах (античная философия). В то же время феноменологию неслучайно критикуют за недостаточную разделенность форм чувственного и рационального познания.

Со всей явственностью философии жизни близок экзистенциализм,столь мощно распространившийся в среде художественной интеллигенции середине XX века. Экзистенция – внутреннее духовное существование личности, включая ее глубинные основы. Но эту глубину люди в своей повседневной суете не осознают. Она открывается им лишь в «пограничных cитуациях» – на грани жизни и смерти, в ситуациях тяжелых потерь, болезней, переживаний, вырывающих человека из механического существования.

Проблемы экзистенциализма – проблемы смысла человеческого, но не внешнего, природного бытия. К вопросам «объекта», онтологии экзистенциальный субъект безразличен. Но на что выходит, в таком случае субъект? В религиозном варианте экзистенциализма на Бога (Ясперс, Mapсель). При атеистическом на ничто. Человек одинок в мире – вот главный мотив такого экзистенциализма (Сартр, Камю, отчасти Хайдеггер). И тем не менее, человек постоянно стоит перед каким-то выбором. Свобода – это право выбора. Люди боятся выбирать, они бегут от свободы, поступают «как все». Следствием «ничто» и одиночества становятся абсурд, страх, или скука. В итоге возникает вопрос: «Быть или не быть?»

Вопросы для самоконтроля:

4. Какая связь между иррационализмом и «философией жизни».

5. Кто автор учения о «сверхчеловеке» и в чем положительный смысл этого учения.

6. Основное понятие феноменологии.

7. В чем суть экзистенциальных религиозных и атеистических идей.

Основные вопросы темы (часть П):

1. Позитивизм и его исторические формы.

2. Философия науки. (Т. Кун, И. Лакатос).

3. Герменевтика.

До середины XIX века философия строила свои теории умозрительно, полагаясь лишь на достоверность избранных оснований и логику вытекающих из них выводов. Но сразу вслед за Гегелем французский ученый и философ Огюст Конт объявил такой подход слишком отвлеченным. Он выделил три стадии в истории миропознания: религиозную (вымышленную), метафизическую (абстрактную) и научную. Последняя закладывается им. Она должна покоиться на исключительно положительном, «позитивном» знании, на данных науки, которые начинаются с наблюдения как универсального метода познания.

Закон – это связь явлений, а не сущностей, которые являются философской абстракцией, выдумкой. Исследовать надо, не почему происходят явления, а как они происходят. Конкретное, наблюдаемое должно повсюду заменить абстрактное, а метафизические теории смениться феноменологическими (феномен - явление). Что же остается на долю философии? За ней признается право: 1) изучать общие научные положения; 2) разрабатывать научный метод, равно пригодный для всех наук.

Конт был знатоком физики и математики и придавал их методам универсальное значение. Он первым выделил социологию в особую науку об обществе, но рассматривал ее как социальную физику. Социальные явления, как и биологические, Конт объяснял эффектом целостности физико-химических агрегатов. Правда, при этом наука о более сложных явлениях у него не сводится к науке о более простых.

Конт не учел специфики как самих философских вопросов, так и их решения. Он, в частности, игнорировал роль интуиции. Наблюдения, с последующим механическим их обобщением, к решению высших проблем никогда не поднимутся.

Сподвижником Конта был англичанин Герберт Спенсер, создавший на основе биологии органическую теорию строения общества.

Конец XIX века продемонстрировал ненадежность и парадоксальность не только в философских построениях, но и в самих физических фактах. Неделимый атом оказался делимым; длина тел, течение времени выявили свою зависимость от скорости движения тел. Были созданы теория относительности и квантовая теория. Люди, занимающиеся экспериментами, свидетельствуют, что есть соблазн свести все к ощущениям. Подобным образом поступили физик Мах и физиолог Авенариус. Все мыслимое сводится к чувственным элементам. Но если это все, то за ними (ощущениями) не обязательно видеть объективную реальность саму по себе. Без субъекта нет объекта. Со сведением к ощущениям, «чувственным элементам», пространства и времени и отрицанием их объективности можно было отвергнуть механику Ньютона, в рамки которой новые открытия не укладывались. Но тогда надо отринуть и неощущаемые атомы.

Неслучайно вслед за эмпириокритицизмом («вторым позитивизмом») Маха и Авенариуса последовал неопозитивизм, вернувшийся от психологизма ощущений к логике фактов (М. Шлик, Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Р. Карнап). Истинны те научные положения, которые можно «верифицировать», то есть проверить, сведя к фактам. Однако, не только научно ценные гипотезы, но и законы несводимы к обязательной «проверке фактами». Важнейшие научные факты сами фиксируются на основе теории.

Так или иначе, неопозитивизм вновь признал важность чисто философской теории. Для знаменитого английского ученого Бертрана Рассела она выступила соединением принципа эмпиризма (опора на чувственные данные) с логикой. В этом он видел сущность теории познания.

Людвиг Витгенштейн выступил с широко известным «Логико – философским трактатом», а в 1953 голу посмертно вышли его «Философские исследования». Согласно Витгенштейну, философия – это анализ жизни в форме языка. Она должна устранять из языка неясность и бессмыслицу, а значение слов определяется их употреблением. Однако Витгенштейну указывали, что невозможно свести всю жизнь и бытие к чисто языковой практике, к чему вообще была склонна «аналитическая» («лингвистическая») философия.

Логический позитивизм усматривает эмпирический базис науки, в так называемых протокольных предложениях, которые изначально истинны. Их истинностью, как линейкой, они надеялись «измерить» истинность всех других предложений науки. Но ведь эти «протокольные записи», сделанные разными людьми, могут существенно отличаться друг от друга. Понимая шаткость своей позиции, позитивисты постепенно меняли терминологию: от протокольных предложений к «базисным», «предложениям наблюдения», к «языку наблюдения». Однако все это не смогло спасти их от субъективизма. При наблюдении мы часто пользуемся различного рода приборами, многие из которых созданы на основе соответствующих теорий, а это означает, что язык наблюдения зависит от теоретических по­строений. То есть, никакого чисто эмпирического уровня в науке нет. Заявление М. Шлика о том, что логический позитивизм есть новейшая форма, в которую философия, или скорее решительный эмпирицизм наших дней, облекает поиски последнего основания познания, осталось лишь благим пожеланием. Поиски «последнего основания познания» на этом пути оказались тщетными. Логическим позитивистам не удалось выразить теорию, теоретические понятия и термины в понятиях языка наблюдения, то есть в эмпирических понятиях и терминах. Им не удалось редуцировать (свести) теорию к эмпирии.

Теоретические понятия не просто устанавливают связи между наблюдаемыми объектами, и играют роль инструментов или средств познания. Наверное, они также могут «экономить наше мышление» (Э. Мах) и даже быть некоторого рода конвенциями (соглашениями) между учеными (А. Пуанкаре). Но главная их роль в познании, состоит в том, что они дают нам новое знание о действительности, знание опосредованное, абстрактное, получаемое с помощью идеализированных объектов, а потому знание всеобщее и необходимое.

С самого начала логический позитивизм, «логический эмпиризм» подвергся критике выдающимся английским философом К. Поппером (1902–1994), что, несомненно, способствовало краху этой философии науки.

К. Поппер обратил внимание на то, что подтвердить, то есть верифицировать можно абсолютно все: астрологию, магию и т.п. Любую сказку, фантазию можно выразить, представить также непротиворечивым образом (на это обращали внимание и логические позитивисты). Следовательно, полагает К. Поппер, у нас нет критерия истинности знания, теорий, но у нас есть критерий их ложности, а именно несоответствие теории фактам. То есть, научной считается та теория, которую в принципе можно опровергнуть (фальсифицировать) или, как говорит К. Поппер, «подвергнуть межсубъективной проверке». Базисные высказывания должны допускатьмежсубъективную проверку. В науке не может быть первичных... высказываний: не может быть науке высказываний, которые нельзя проверить, и, следовательно, не может быть высказываний, которые в принципе нельзя опровергнуть путем фальсификации одного из выводимых из них заключений.

Поэтому все знание, утверждает Поппер, является пробным, проблематичным или правдоподобным. Отсюда – истину мы получить не можем, но мы можем приблизиться к истине, увеличить степень правдоподобности теорий, отбрасывая ложные знания. Если у логических позитивистов фундаментальными концептуальными принципами науки были протокольные предложения, то у Поппера – пробные гипотезы. Логические позитивисты, к новым теориям приходят с помощью индукции. Согласно Попперу, этот процесс осуществляется на основе смелых «догадок» с их последующей критикой, то есть в результате проб и ошибок.

Спорно, что Поппер все изначально выдвигаемые гипотезы считал равнозначащими, а выбор между ними – случайным и неосмысленным.

Анализируя рост научного знания, смену одной научной теории другой, К. Поппер водит понятие правдоподобия как степени приближения к истине. Поппер считает, что ближе к истине или лучше соответствует фактам, та из этих теорий, в которой истинное, но не ложное содержание больше, шире. Он даже считал, что понятие «правдоподобие» является более важным, чем понятие «истина». С его точки зрения прогресс науки заключается лишь в возрастании глубины и сложности решаемых наукой проблем. Чем же определяется глубина и сложность проблем? Ответ Поппера гласит: глубина, и сложность проблем определяется глубиной и сложностью теорий, которые эти проблемы решают. Возражая Попперу, можно заметить, что глубокие и сложные проблемы были всегда. Растет лишь глубина и сложность теорий, отображающих эти проблемы и больше всего по той причине, что новые теории «стоят на плечах» старых теорий. Обращение Поппера к истории науки породило многочисленные концепции ее роста и развития. В этом отношении стала знаменитой книга американского философа Томаса Куна «Структура научных революций» (1962 г.). В концепции Т. Куна основным понятием является понятие парадигмы (от греч. Рaradigma – образец, пример). Парадигма, по Т. Куну, есть, прежде всего, совокупность научных теорий, истинность, «образцовость» которых признается в данный момент большинством ученых. Иначе говоря, парадигма есть своеобразное мировоззрение данного научного сообщества, заставляющая ученых видеть мир (в том числе и факты) таким, а не иным образом. В концепции Т. Куна уже нет «демаркации» между наукой и философией. Философия, метафизика вплетена в ткань науки и даже является предварительным условием научной работы в рамках данной парадигмы. Науку, которая развивается в конкретной парадигме, Т. Кун назвал «нормальной» наукой, а проблемы, которые решает ученый в этот период он именует «головоломками». При этом ничего нового изобретать не надо – парадигма гарантирует, что решение существует, она также дает методы и средства этого решения. Если К. Поппер считал, что первейшей задачей ученого является поиск опровержений существующих теорий, их критика, то Т. Кун исходит из того, что сторонники данной парадигмы даже не ставят этих вопросов. Они уверены в истинности парадигмальных теорий и всеми путями защищают их от нападок оппонентов. Очевидно, что позиция Т. Куна ближе к реальной практике науки, чем точка зрения К. Поппера.

Однако в развитии «нормальной» науки наступает момент, когда она уже не может решить часть проблем-головоломок, к примеру, предсказания теории будут постоянно расходиться с данными эксперимента. Накопление такого рода аномалий, как их называет Т. Кун, приводит к кризису. Только в этот период ученые ставят эксперименты, делают проверку конкурирующих теорий и когда одна из них обнаруживает возможность справиться с существующими трудностями, то она становится новой парадигмой. Эта смена парадигм называется научной революцией. Новая и старая парадигма, утверждает Т. Кун, – это два различных мира, два различных способа интерпретации. Новая парадигма порождает свои специфические проблемы, методы их решения, «свои факты» и т.д. А если у каждой из парадигм свои факты, а нейтральный язык наблюдения не существует, то парадигмы несоизмеримы, делает вывод Кун. Кроме того, старая парадигма всегда будет соответствовать большему количеству фактов, которые она "накопила" за время своего существования и нельзя сравнивать парадигмы и по количеству решаемых ими проблем, поскольку они часто решают разные проблемы. И то, что было проблемой в старой парадигме, может быть псевдопроблемой в новой и т.п. Позиция Т. Куна о несоизмеримости теорий явно противоречит концепции К. Поппера, который был уверен, что мы можем выбрать из двух конкурирующих теорий более правдоподобную. Т. Кун, в отличие от Поппера, считает, при сравнении конкурирующих теорий, требования правдоподобности теорий Поппера могут быть истолкованы разными учеными по-разному. Например, одна из конкурирующих теорий может быть более точна, чем другая, но последняя, в свою очередь, может быть более плодотворной. Какую же из них предпочесть? И Т. Кун приходит к выводу, что выбор между теориями не определяется только логико-методологическими стандартами, но гораздо более широким контекстом, вплоть до индивидуальных особенностей того или иного исследователя.

Таким образом, согласно Т. Куну, наука развивается прерывистым образом, скачками, а не кумулятивно. Научная революция, как бы отбрасывает все то, что было накоплено до нее. И новая парадигма начинает работать почти на пустом месте, строить мир науки заново.

Точка зрения Т. Куна о несоизмеримости теорий противоречит принципу соответствия, который был сформулирован еще Нильсом Бором. Суть его состоит в том, что новая теория сохраняет в себе старую как частный, предельный случай. Кун резко подчеркивает несоизмеримость теорий, разрывая их между собой, отделяя их непроходимой пропастью. И выходит, что новые теории не являются гносеологически более точными, более истинными, чем старые, что они якобы дают лишь лучшие инструменты для решения проблем – головоломок. К концепции Т. Куна близка так называемая методология исследовательских программ И. Лакатоса, согласно которой конкурируют между собой не теории, а исследовательские программы. Он утверждает, что расхождение теории с фактами, противоречия внутри теорий и т.п. вовсе не толкает ученых к отказу от теорий, к их критике и опровержению, как утверждал К. Поппер. Они защищают свои теории, в рамках данной исследовательской программы.

Логическим завершением аналитической философии можно считать представления о науке еще одного американского философа австрийского происхождения Пола (Пауля) Фейерабенда, получившие в литературе название «эпистемологический анархизм». Если у Т. Куна основной методологической единицей при обсуждении вопросов развития и смены теорий, была парадигма, у И. Лакатоса – исследовательская программа, то у П. Фейерабенда сопоставляется с фактами совокупность теорий, которые он именует «альтернативными теориями». Фейерабенд считает, что чем больше альтернативных теорий, тем лучше. Это избавляет науку от застоя и догматизма. Согласно Фейерабенду, значение понятий, терминов теории определяются всем контекстом данной теории, ее основными постулатами. А если эти постулаты, основоположения двух теорий различны, то и значения одних и тех же терминов, входящих в эти разные теории будут различны. (Например, понятие массы в теории Ньютона, и в теории Эйнштейна.)

Фейерабенд от идеи несовместимости теорий переходит к утверждению об их несоизмеримости. Альтернативные теории несравнимы и несоизмеримы, то есть у нас нет никакого способа сравнить их, чтобы оценить их достоинства и недостатки. Обращаясь к истории науки, Фейерабенд показывает, что все великие ее творцы так или иначе порывали с господствующими в их времена методологическими правилами и нормами, с устоявшимися представлениями и принципами. Все дозволено – вот единственный принцип, заявляет П. Фейерабенд, поэтому надо стараться создавать как можно больше альтернативных теорий и гипотез, несовместимых с господствующей в данный момент. Это поможет избавиться науке от застоя и догматизма. Познание скорее представляет собой возрастающий океан взаимно несовместимых (и, может быть, даже несоизмеримых) альтернатив. Итак, если нет никаких правил научной рациональности, если наука в своем развитии постоянно их нарушает, рассуждает П. Фейерабенд, то чемтогда она отличается от мифа или от религии. Наука дала нам много различного рода изобретений, сделавших жизнь современного человека комфортней. Но не сделала его более свободным, счастливым, считает П. Фейерабенд. Он призывает к полной свободе выбора. Все это поможет более полно раскрыть способности человека, а потом уж пускай он сам выбирает свой дальнейший путь, с пафосом заключает он.

Каков же итог развития аналитической философии? Ее развитие привело к постепенному отказу от понятия истины. Уже К. Поппер усомнился в существовании критерия истины. А без такого критерия само понятие истины становится пустым и бесполезным. Поэтому у последователей Поппера понятие истины вообще исчезает. Парадигма Куна – не описание реальности, а средство решения головоломок, понятия истины нет в его концепции. Фейерабенд объявляет истину зловредным монстром и призывает освободиться от него как от одного из средств порабощения человека, утверждая, что наука ничем не отличается от религии, мифологии, колдовства и т.п.

Практика науки, на которую в т.ч. ссылаются и западные философы науки, недвусмысленно свидетельствуют, что ученые видят в своих теориях отображение реальности, то есть они уверены, что их построения дают истину как таковую. Если же отказаться от понятия истины, не различать истину и заблуждение, то лишаются смысла многие другие понятия и принципы, играющие существенную роль в науке, например, доказательство, опровержение. Станут бессмысленными научные споры и дискуссии. Более того, при таком условии допустимы даже противоречия. В общем, без понятия истины в науке обойтись нельзя, иначе само познание теряет всякий смысл, становится чем-то вроде интеллектуальной игры, подобной шахматам. Следовательно, надо вернуть этому понятию соответствующий статус в философии науки XXI века.

Многие философы предлагают в связи с этим глубже разрабатывать классическую теорию истины, приводя ее в соответствие с современными научными достижениями.

Если мы исходим из того очевидного факта, что в науке есть прогресс, то вынуждены признать относительность всякой научной теории, всякой научной истины. Но в наших знаниях есть и такие истины, которые подтверждены экспериментом, практикой человека, которые, следовательно, с определенной глубиной и точностью отображают некоторые стороны, моменты реальности. И такие истины мы можем считать абсолютными. «Истинное знание некоторой эпохи абсолютно истинно в том смысле, что оно: 1) обладает объективно истинным содержанием; 2) является необходимым этапом развития человеческого познания, то есть итогом предшествующего и базисом последующего его развития; 3) его объективно истинное содержание включается в знании всех последующих этапов развития познания», – считает Никифоров.

Получается, что наше знание не только относительно истинно, но и абсолютно истинно. Если относительная истинность есть характеристика познания с точки зрения его изменчивости и совершенствования, то абсолютная истинность делает акцент на устойчивости и прогрессивном его развитии. Конечно, указанные выше философские концепции не являются единственными, которые рассматривают проблемы истины и роста научного знания, вообще философские проблемы науки, но они являются одними их ведущих в современной эпистемологии.

Другим влиятельным направлением философии в ее рефлексии над наукой считается герменевтика.

Герменевтика – этот «универсальный способ освоения мира человеком». Она выступает той философией, которая стремится учесть и «феномен жизни», и особенности языка как средства познания. (На последнем делает акцент позитивистская линия новой и новейшей философии.) Первоначально герменевтика выступала как наука истолкования текста (один из богов Олимпа, Гермес разъяснял людям смысл божественных посланий). История герменевтики имеет любопытную и сложную характеристику. Она связана с именами М.Флациуса Иллирикуса, И. Дан-хауэра, И. Хладениуса, В. Гумбольдта, Ф.К. Савиньи.

Поскольку «герменевтическая теория» развивалась отдельно от естественных наук, вне опытного, точного естествознания, у которого уже сложилась методология, постольку проблемным полем герменевтики становится исключительно область искусства, истории, языка. Именно здесь она начинает превращаться в особую философскую концепцию, в особую методологию, ядром которой становится проблема понимания. Этот период ее развития можно назвать предысторией собственно философской герменевтики. Главными фигурами этого этапа обычно считают Ф. Шлейермахера иВ. Дильтея, которые акцент сделали на философском аспекте герменевтики, тогда как мыслители XX века, представляющие это течение – на герменевтическом аспекте философии (Г.-Г. Гадамер и др.). Ф. Шлейермахер предпринял попытку найти нечто общее в частных герменевтиках – филологической, теологической, юридической, – и тем самым разработать общую, универсальную герменевтику. Таким общим он посчитал проблему понимания вообще, а не только трудных, не совсем ясных мест текстов различного содержания. С его точки зрения, общая герменевтика призвана сформулировать принципы и правила любого понимания. Ученый-герменевт должен уловить единичное, индивидуальное в исторически-социальной действительности, распознать действующие тут закономерности, установить цели и нормы ее дальнейшего развития, как считает В. Дильтей. Через понимание внутренней, душевной жизни индивида, можно выйти во внешний мир. В мир истории и культуры и также понять его. Для этого ему и понадобился своеобразный синтез психологии и герменевтики. Задача описательной (аналитической) психологии, согласно Дильтею, анализировать душевную жизнь типичного человека данного периода истории, общества, культуры, дать его общую биографию. Герменевтика же должна выявить духовную атмосферу, в которой творил этот человек, она должна как бы воссоздать, реконструировать ушедшую культуру по ее письменным источникам.Таким образом, философ считает, что жизнь общества есть главным образом духовная жизнь, причем духовная жизнь индивида, личности, которая (который) являются у Дильтея субъектами исторического и культурного процесса. Герменевтика в трактовке Г.-Г. Гадамера приобретает онтологический статус. А это означает, что термин «понимание», как центральная категория этого учения тоже «онтологизируется». То есть, говоря проще, «понимание» как таковое есть не только и не столько метод познания (как в традиционной герменевтике Шлейермахера и Дильтея), а способ бытия человека, основная характеристика его жизни, неотделимая от самого человека. Поэтому «понимание» есть, прежде всего, самопонимание человека, без которого невозможно понимание чего-то внешнего по отношению к понимающему, например, событий истории, произве­дений искусства и литературы. Герменевтика, по Гадамеру, должна не выявлять «первоначальный смысл» авторов, например, исто­рических текстов, тем более, не реконструировать «дух» ушедшей эпохи, а наоборот, герменевтика должна помочь «сконструировать» новые мысли, исходя из представлений и понятий дня сегодняшнего. И только так мы сможем лучше понять ушедшую историю и культуру, не разрывая исторической нити, которая нас связывает с прошлым. Процесс этот бесконечен, как бесконечно познание и только в этом немецкий философ видит приближение нашего знания к исторической объективности.

Следовательно, суть герменевтики как философского направления: понять целое – значит, понять сначала части, но для этого надо иметь представление о целом. Возникает герменевтический круг. Факты понимаются на основе теории, а теория вырастает из фактов.

Постигнуть исчезнувшую цивилизацию, как и враждующие духовные лагеря современности, нельзя по фрагменту и даже множеству фрагментов. Они постигаются не формально, а по существу, путем сопереживания, «вчувствование», вхождения в их дух. (Вильгельм Дильтей, историческая школа философии жизни). Хайдеггер к этому добавил, что философия должна заниматься языком, поскольку человек – это мир языка. А здесь не понятия объясняют понимание, а понимание – ключ к понятиям, по замечанию Гадамера. Понимание – это общечеловеческий опыт и, прежде всего, взаимопонимание через прямой всеобщий диалог, «плюролог». Неслучайно герменевты приветствуют диалог как форму социального сотрудничества и понимания: верующих и неверущих, всех воюющих друг с другом.

В целом для философии наших дней характерна тенденция, обозначаемая термином постмодернизм. Его связывают с кризисом современной культуры. Критике подвергается «универсализм европейской рациональности». Теория познания объявляется «проблемным полем культуры» (М. Фуко), а понятие самой культуры теряет четкость (Ю. Кристева) или просто определяется как соблазн (Ж. Бодрийар). Все это является признаками определенной дегуманизации духовной жизни.

Вопросы для самоконтроля:

1. Сциентизм и позитивизм.

2. Как связана герменевтика с позитивизмом и неопозитивизмом.

3. Назовите и обоснуйте фундаментальное понятие герменевтики.

4. В чем суть философской герменевтики.

5. Назовите основные школы философии науки.

6. Аналитическая философия и неопозитивизм.

7. Составьте сводную таблицу основных направлений современной сциентистской и антисциентистской философии.

Тема 3

Поиск по сайту: