Храм Шао-Линъ

И вновь под февральским ветром

убирали камни с поля и рыли ямы,

носили воду с,реки и рубили дрова,

занимались дыхательной гимнастикой и очищением храма,

сами стирали в ледяной воде свою одежду,

сами работали на кухне.

Лица монахов почернели от февральских ветров. Жир, словно воздух, ушел из вонючих мешков с костями. Руки были разбиты и покрыты волдырями. На ладонях светились желтые твердые мозоли. Глаза открылись и горели голодным огнем. Огнем злости, нетерпимости и желания преодолеть ад работы в поле.

В конце месяца Юй-Шуй монахи взяли топоры и поднялись с Бод­хи на вершину горы Сун-Шань.

Февральская снежная буря, уходя,

свалила много деревьев,

устроила завалы и буреломы,

создала невидимый хаос из сосен, елей, тополей и старых дубов.

Каждый монах должен был принести к полю свое, очищенное от сучьев, бревно.

И монахи принесли.

По извилистой горной, ледяной дороге, сквозь сугробы, уста­лость, боль и заторы каждый из них принес свое бревно.

Наступило время Цзинчже. Время пробуждения личинок.

Перестань думать — тогда увидишь корень. Перестань смотреть — тогда увидишь цветок.

В пятый день четвертой недели Бодхи установил день настав­лений.

Монахи знали, что Да-Мо в этот час будет молчать.

Молчали и они.

В этот пятый мартовский день монах Ян Ван-Тин поднял голову:

— Учитель, я ищу Путь, но разум мой замутнен.

Как мне очистить свой разум?

Храм Шао-Линь

Монахи подняли головы и посмотрели на Бодхи.

Все ждали мудрости Небес.

Все ждали Откровения,

Царевич, смотревший в окно на гору Сун-Шань, не повернул го-

ловы:

— Выпей чаю.

Монах Ян Ван-Тин опешил. Остолбенел. Стал озираться.

А по рядам учеников пробежала лиса иронии.

И раздался смех монахов — громкий, чистый, понимающий

Смеялись все: и Ян Ван-Тин, и старый настоятель,

смеялись стены, балки и перекрытия.

Улыбался Будда.

Улыбалось Небо.

Бодхи встал.

Встали монахи.

Вечером, работая, многие монахи почувствовали, что сегодня слегка коснулись тени вечно ускользающей Истины.

На другой день после завтрака Бодхи поднял руку:

— Чтобы вы могли помочь униженным и оскорбленным, чтобы вы не могли видеть боль и страх в глазах,

вы отныне и навсегда будете заниматься боевыми искусствами.

— Учитель, мы дали обет не брать в руки оружия.

— Вы не нарушите обета. Ваше тело будет оружием. Ваше сознание будет оружием.. Смотрите и запоминайте.

Монахи вышли на мощеный каменными плитами монастырский двор и встали в шахматном порядке. Бодхи встал лицом к ним:

— У воина есть лошадь, лук со стрелами, меч, нож. У вас есть посох и миска для подаяний.

Все это — оружие. И вы научитесь владеть им.

Бодхи научил монахов стоять в асанах Всадника и Лучника.

Стойки были низкими, и монахи корчились от боли в ногах.

Царевич был беспощаден, если асана выполнялась неправильно. Он нещадно бил монахов своим посохом, который монахи прозвали Любовью Будды.

Храм Шао-Линь

Теперь каждое утро дыхательные упражнения делали в асанах Всадника и Лучника.

Было невыносимо. Не хотелось жить. | Но монахи терпели — и ненавидели царевича еще больше.

В общине было восемьдесят пять человек.

Растерянных Духом.

Ослабших телом.

Усталых неимоверно.

Бодхи сказал им, что это уходит из них старая, грязная энергия и сила. Скоро придет новая — и она будет намного сильней первой.

Так и случилось.

В первые солнечные мартовские дни монахи вдруг почувствова­ли в теле необыкновенную легкость.

Ноги были крепкими, а голова —■ свежей.

Ощущение силы тела давало необыкновенную радость.

Радость весны.

Из деревни были доставлены плуги и упряжки.

В девятый день марта Бодхи приказал начать пахоту двух полей.

Два монаха запряглись в упряжь быков, двое становились за руч­ки плуга.

Так и пахали, сменяя друг друга.

Земля была неровная.

Земля была каменистая.

Земля была упрямая.

Но под суровым взглядом Бодхи двигались монахи по полю — и текли в темноте и свете мартовского дня

кровавые капли нарывов,

соленые пот и слезы бессилия и отчаяния.

Болела спина. Горели ноги.

Не хотелось есть.

Слабые стали сходить с ума.

Тяжело пробуждались личинки.

Крестьянин-старик, вызванный Бодхи из деревни, глядя на монахов-быков, повернулся к царевичу:

—- Глубже пахать — все равно, что удобрять.

Надо еще раз вспахать два поля — и можно начать сев ячменя или зерна.

11 Горы Дзэн

Храм Шао-Линъ

Урожай получите в конце лета. Зима была очень холодной.

Каждое утро Бодхи до полудня следил за занятиями по боевому

искусству.

Монахи научились четко исполнять асаны, быстро бегать по хол­мам, окружавшим храм.

И, наконец, поняли, как накапливать и не терять энергию Ци из

Дан-Тяня.

Наступило время Цинмин — время Чистого Света.

Он видит цель. Он ищет Будду и не знает, что носит его на своей спине.

В четвертый день месяца Чистого Света Бодхи вызвал всех в зал для созерцаний.

Войдя в зал, все по привычке сели на колени в асане Алмаза в строго шахматном порядке.

Вышел Бодхи.

Он вел под руку старого настоятеля монастыря.

Дойдя до середины помоста, на котором возвышалась статуя Будды, он посадил старца на высокое ложе.

Монахи подняли головы.

Старик улыбался:

— Я ухожу на Запад.

В ваших глазах горит Свет. Чистый Свет.

*

В полдень настоятеля не стало.

Он ушел по облакам в Западный Рай.

Монахи соорудили ступу, Бодхи внес в нее тело и посадил на каменном ложе в асане Мудреца.

Когда ступу заложили камнями и обмазали глиной, Бодхи при­казал монахам обложить ее ивовыми ветвями.

На горе, среди леса ступ стояли в молчании монахи храма Шао-Линь.

Небо было пронзительно-синим.

Облака —- словно молоко.

И в тишине все слышали песню небесной флейты.

Храм Шао-Линъ

На другой день наступил новый круг ада. Бодхи приказал монахам основательно закопать бревна в ямы. Если они шатались, он нещадно бил монахов по рукам, плечам и спине.

Когда поля были окружены стеной из столбов, Бодхи собрал всех около одного из них.

Монахи собрались.

Монахи смотрели — и ужаснулись.

Одним прыжком царевич оказался на вершине столба.

Присев на согнутую левую ногу, он поднял и согнул правую па­раллельно земле. Сложив руки на груди, он застыл.

Это было искусство танцующего Шивы.

Это было упражнение Одинокой Ноги.

Целый час стоял на одной ноге Бодхи.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Монахи разошлись к своим столбам.

Лица их выражали решимость победить свой страх.

Месяц боли и крови.

Месяц падений и переломов.

Месяц злости и радости.

Месяц криков Небесного Барабана.

Наступило время Гуюй. Время хлебных дождей.

Путь начинается там, где он заканчивается.

Вокруг поля на столбах в асане Бога Шивы стояли и созерцали монахи.

В середине поля сидел Бодхи и смотрел на облака. Рядом лежал посох — Любовь Будды.

Начались дожди. Началось очищение храма. После завтрака монахи чистили, терли, скоблили, мыли полы, лестницы, стены и окна храма. Чистота в Душе. Чистота в одежде.

Храм Шао-Линъ

Чистота в доме.

Чистота в помыслах и действии.

Теперь монахи делали восемнадцать дыхательных упражнений.

Они научились накачивать энергию Ци и распределять ее по че­тырнадцати энергетическим рекам.

Тела их стали сильными и гибкими после асан из Хатха-йоги, ко­торые Бодхи им показывал медленно и ясно.

Во времена хлебных дождей в монастырь пришел хрупкий

юноша.

Бодхи поговорил с ним наедине, отвел ему отдельную келью и

лично обрил голову.

Это было странно — все монахи спали в одном большом зале. Но так сказал Да-Мо, и поэтому никто ничего не спрашивал. Учитель говорил редко. Ученики отвыкли говорить.

Апрельский ветер ворвался в храм.

Очищающий, радостный, он нес в своем плаще

запахи миндаля, запахи дальних дорог,

запах крестьян, бредущих за волами,

запах влюбленных,

запах детей, бегущих за бумажным змеем-драконом.

Четвертый раз вспахали поля монахи.

Четвертый раз выбросили остатки камней.

Четвертый раз оросили потом землю. ^х

Четвертый раз почувствовали вкус жизни.

И пришло ко многим Посветление.

И увидели многие ранним утром в молочном тумане на пашне

Пустоту.

Наступило время Лися. Время рождения лета.

Тот, кто боится глаз тигра, никогда не увидит его сердца.

*

Бодхи показал монахам удары ладонью и кулаком. [Показал танец Будды и восемнадцать движений Архата.

Храм Шао-Линъ

Теперь с утра до полудня и с вечера до первой звезды монахи не уходили с монастырского двора.

Они наносили удары руками и ногами,

двигаясь по кругу,

двигаясь в четыре части света,

двигаясь прыжками,

двигаясь, падая и взлетая от земли.

■

С помощью мудрого крестьянина из соседней деревни провели сев пшеницы, ячменя и проса.

В общине было шестьдесят человек. Шестьдесят, прошедших зимний ад.

Время малого изобилия — Сяомань,

время колошения хлебов — Манжун

прошли в монастыре в неимоверных трудах и заботах.

Занимались дыханием и работой с энергией Ци.

Занимались танцами Будды на столбах.

Занимались отработкой тысячи ударов.

Занимались созерцанием цветка, дыхания, стены.

Восстановили стену.

Очистили старые колодцы.

И начали рыть подземный лабиринт.

Не бойся своей тени, иди в темноту разума — и ты увидишь Свет!

Во время часа проповеди все сидели тихо и слушали пение птиц за окном.

Юноша, что жил в отдельной келье, поднял голову:

— Учитель Да-Мо, чтобы достичь Просветления, надо очистить разум. Я пытаюсь, но ничего не выходит.

— Возьми тряпку и вытри вот это зеркало.

— Но здесь нет тряпки. И зеркала нет. Чего же очищать?

— Действительно, чего же очищать? Юноша покраснел и опустил голову.

Зато в глазах многих блеснула молния радости.

В словах Да-Мо они нашли ответ на вопрос, мучивший их созна­ние.

Храм Шао-Линъ

В этот миг Просветление и сущность Космоса вошли в понимание многих.

Время малой жары — Сяошу, время большой жары — Дашу никто и не заметил.

Занятия по сбору энергии Ци начинались рано утром и заканчи­вались поздно ночью.

Много сил забирало рытье подземного лабиринта.

Бодхи не объяснял. Монахи не спрашивали.

Постепенно под сводами храма стал появляться маленький остров из запутанных коридоров, колодцев, залов, комнат и ниш.

Каждый вечер горы сотрясало эхо крика монахов.

В первые дни лета Бодхи, построив учеников во дворе, приказал

им крикнуть.

Монахи крикнули — слабо, вяло, страшась себя и соседа.

Тогда Бодхи жестоко поколотил их посохом.

И они закричали. Все разом.

Единым дыханием.

Единой энергией.

Громко, четко, ясно и страшно.

Услышав дикий рев,

замерли крестьяне соседних деревень.

Замерли путники на горных тропах.

Замерли дикие звери. Замерли птицы* в небе.

Однажды рано утром Бодхи показал монахам удар в прыжке с криком — и монахи все поняли.

После крика стала понятна тишина.

Наступило время Лицю. Время рождения осени.

*

Небесный весенний ливень собирает людей под один навес, собирает всех в одну семью.

* Настало время сбора первого урожая.

Храм Шао-Линь

Сильные, загорелые монахи Шао-Линя,

пережившие ад зимнего учения,

вручную косили колосья пшеницы и собирали их в узлы-копны.

Пыльная жара легла разноцветной змеей у основания горы Сун-Шань.

Пахло пылью, потом, выжженной травой, солнечным ячменем и рыжим просом.

Бережно собирали свой первый урожай монахи.

Убирали поочередно.

Одни стояли на столбах в асане Натараджи.

Другие маленькими серпами косили колосья.

Люди на столбах. Люди в поле.

В Душе у них поселилась радость.

Радость людей труда.

День, когда собирали последние колосья пшеницы, монахи за­помнили навсегда.

Вечером все собрались в зале для созерцаний для слушания про­поведи наставника.

Сидя на возвышении, Бодхи молчал. Сидя на полу зала, молчали монахи.

Неожиданно в залу вбежал монах, работающий у ворот мона­стыря.

Лицо его было бледно, а тело в крови.

Бодхи поднялся и прислушался.

Во дворе кричали люди.

Бряцало оружие, хрипели лошади.

Кто-то спешно запирал ворота.

Выбегая во двор, Бодхи приказал никому не выходить из зала. Впервые монахи ослушались и выбежали на террасу. То, что они увидели, потрясло их.

Отряд разбойников, дезертиров, дорожных убийц заполонил мо­настырский двор.

За ними гнался по пятам отряд солдат уездной управы — и раз­бойники решили укрыться в монастыре.

Во дворе Бодхи увидел двух убитых монахов.

Храм Шао-Линъ

Сердце стало спокойным.

Разум освободился от размышлений

Двумя ударами Бодхи проломил черепа двух убийц и, выхватив их мечи, бросился в самую гущу врагов.

Круговыми, спиралеобразными движениями меча,

ударами по диагонали и прямой,

ударами в прыжке, выпаде и вращении,

ударами с низких, средних и высоких стоек

Бодхи поражал врагов с такой скоростью, что нападавшие не могли понять, с какой стороны будет нанесен смертельный удар.

С лошадей двое лучников подняли арбалеты, но Бодхи метнул мечи — и они рухнули наземь с пробитыми животами.

Монахи из-за колонн воочию видели, что такое удары в Небес­ный Барабан, которые им показывал Бодхи на занятиях по утрам.

Кулак царевича пробивал грудные клетки.

Руки одновременно протыкали горло двум нападавшим.

Никто не мог заметить ударов ногой — Бодхи бил с такой скоро­стью, что был слышен только свист воздуха.

Весь двор был усыпан мертвыми телами разбойников.

В конце боя остались только трое главарей.

Страшные, с лицами, пахнувшими смертью, с руками палачей они стояли у закрытых ворот.

Бодхи, стряхнув с пальцев кровь, спокойно направился к ним.

Первым на него набросился одноглазый убийца с булавой.

Ударом носка Бодхи пробил ему шейные позвонки.

Второй держал в руках два меча.

Он был осторожным.

Подпрыгнув в воздух, он хотел нанести удары сверху.

Бодхи едва заметно уклонился и, когда враг приземлился, его мечи торчали в его спине.

Главарь банды, безжалостный убийца громадных размеров, де­зертир, бежавший с поля боя, с животным воем метнул в царевича диск с шипами.

Бодхи поймал диск на лету и, бросив его назад, точно попал в мышцы ноги.

Главарь, охнув, присел.

Храм Шао-Линъ

Выдернув меч из тела убитого, Бодхи нанес два рассекающих удара.

Это были удары, приносящие страшную боль.

Главарь хрипел у ворот в агонии.

Бодхи спокойно стоял рядом.

Внезапно душегуб согнулся. Из его глаз и ушей хлынула кровь, и он с воем уткнулся лицом в желтую пыль.

В этот момент к воротам храма подъехала уездная стража. Они стали кричать, чтобы открыли ворота.

Командир отряда и солдаты были поражены, увидев во дворе двадцать восемь убитых разбойников.

Увидев Бодхи в одежде, покрытой кровью, командир отряда с уважением поклонился.

Солдаты вывезли тела разбойников со двора на трех телегах.

В горах они сбросили их в глубокую пропасть — царство гиен.

Бодхи приказал похоронить монахов на горе Сун-Шань, двор тщательно очистить и смыть всю кровь.

На следующий день в час проповеди Бодхи молча сидел на воз­вышении.

Молча сидели на полу монахи. Но это было уже другое молчание.

Время Чушу — конец жары.

После четырех часов занятий по боевому искусству Бодхи поднял левую руку, и монахи мгновенно сели на землю:

— Человек — частица Космоса. Человек есть Космос.

Внутри временного человеческого тела живет вечное энергети­ческое тело Космоса.

У космического тела свои правила и законы. Свои реки и острова. Свои ворота и своя свобода.

Энергия Ци — это пища для космического тела. Это его сила,

разум и мощь.

Обычный человек использует в бою силу земного человека.

Если в момент удара выбросить в противника хотя бы малую ча­стицу космической энергии, то получится вот что!

Храм Шао-Линъ

Внезапно Бодхи выбросил руку в сторону каменной скамьи, что стояла в глубине двора, у стены.

Бодхи замолчал.

Скамья была на месте — бабочка порхала над ней. Монахи ничего не понимали.

В глубокой тишине один из учеников тихонько кашлянул. И на глазах у всех каменная глыба рассыпалась на мелкие ку­сочки.

Бодхи посмотрел на дерево:

— Какое главное правило занятий?

— Практикуйтесь! Практикуйтесь! Практикуйтесь!

И занятия продолжились с новой силой, желанием и энергией.

На переправе нет парома. Нет брода. Нет лодки. Ты один, и Путь твой лежит через реку.

Наступило время Байлу — время Белых Рос.

Хочешь достать Луну — иди к реке, хочешь услышать цветы — иди в горы.

В дни Белых Рос Бодхи показал монахам искусство вытягивания шелковой нити из киноварного поля.

Он показал им четырнадцать энергетических рек, семь озер-чакр и семнадцать водопадов-точек энергетических ворот.

Занятия по боевому искусству шли по правилам и законам Вели­кой Пустоты.

Дыхание — покой — движение.

Асана — стойки — шаги — удар — выброс Ци.

Познание — созерцание — Просветление.

Юноша Шан Фа, который жил в отдельной комнате, выполнял все работы и упражнения с усердием, пытаясь понять сущность, а не форму.

Несколько раз Бодхи занимался с ним отдельно в одном из дво­риков храма, куда было запрещено входить.

Храм Шао-Линь

В десятый день Байлу, во время часа Откровения Бодхи приказал всем сесть вдоль стен зала созерцаний. ^

В середине остался стоять только юноша Шан Фа. Бодхи поднял руку:

— Сейчас два монаха нападут на Шан Фа. Посмотрим, как вы научились защите и атаке.

И помните — искусный мастер не оставляет следов.

По знаку царевича монахи бросились на юношу.

Неуловимым движением Шан Фа бросил одного через бедро, а второму нанес удар ногой в грудь с резкого разворота.

Оба вылетели за границы, очерченные царевичем.

Юноша поклонился Учителю, но Бодхи показал жестом еще на троих монахов.

Теперь юноша стоял в треугольнике.

Первого нападавшего он перебросил мельницей через плечо.

Второго, пролетевшего мимо, толкнул в спину — и тот по инер­ции рухнул на зрителей.

Третий монах, обладающий сильным ударом ноги, хотел ударить его в голову, но Шан Фа неожиданно откинулся назад в растяжке и снизу нанес удар кулаком в низ живота.

Противник охнул и осел на деревянный пол залы.

По знаку монахи вновь сели в шахматном порядке, внимая сло­вам Учителя:

— Монах Шан Фа — девушка. Принцесса Мэй, дочь императора

южного царства У-Ди.

Идет война между Югом и Севером, поэтому забудьте об этом.

Монахи, подобно своему Учителю, не выдали своего удивления. Они продолжали слушать.

— Слабость побеждает Силу.

Мягкая Вода одолела пять крепких деревьев.

В кусочке ваты оказалась игла.

На войне побеждают, благодаря спокойствию.

Запомните: все явления окружающего мира не более, чем тень внутренних превращений Духа.

Пять мужчин трясли кулаками — и проиграли. Юная девушка уклончивостью победила.

Воля идет впереди кулака!

Поиск по сайту: