АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

На поприще, сраженья ожидая

Читайте также:
  1. IV. ГОЛУБЫЕ КАНТЫ
  2. АГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ ИИСУСА ХРИСТА
  3. Адвокат
  4. Аннотация 11 страница
  5. Аристотель
  6. Аутогенная тренировка
  7. БЕСЕДА ПО РУКОПОЛОЖЕНИИ ВО ПРЕСВИТЕРА.
  8. В деревне Фреснуа
  9. В какой мере ей следует повиноваться
  10. В РЮКЗАКЕ: ОСНОВНЫЕ МЕТОДЫ
  11. Власти, богатства и преимуществ царских с истинным и христианским любомудрием монашеской жизни.
  12. Водворение царства Божия на земле

(В.А. Жуковский)

Слово же верста, в отличие от поприща, до сих
пор сохраняет свой обиходный колорит и воспри-
нимается как народная обобщенная характеристи-
ка довольно значительного расстояния. Не случай-
но оно активно сохраняется в составе популярных
пословиц и поговорок: Для милого дружка семь
вёрст не околица; за семь вёрст киселя хлебать;
семь вёрст до небес, и всё лесом. Во всех них семь
вёрст означает очень далеко еще и потому, что по-
нятие о расстоянии усиливается «магическим» чис-
лом 7, которое в русском фольклоре также имеет
обобщенно-множественную символику. Характер-
но, что некоторые писатели «нагнетают» этот чис-
ловой показатель, усиливая тем самым экспрессив-
ность привычных оборотов: «И я не поеду. Очень
мне нужно тащиться за пятьдесят верст киселя есть»
(И. С. Тургенев); «Помилуйте! Разве сладко свиде-
телсм-то быть? Первое дело — за сто верст киселя
есть» (М. Е. Салтыков-Щедрин). Впрочем, верста
и в единственном числе остается символом дистан-
ции достаточно «огромного размера».

Первоначальное значение версты для нас может
показаться не совсем «измерительным». Оно связа-
но с глаголом въртЪти (вертеть) и значило поворот
плуга, а затем — расстояние от одного поворота
плуга до другого, протяженность борозды (об-
разуемой движением плуга от одного поворота до
другого). Трудно, конечно, представить такого па-
харя-богатыря, который может, не останавливаясь,
пройти с плугом целый километр с гаком, более
того, если учесть, что древнейшая мерная верста
равнялась около тысячи саженей, то даже и целых
два. Видимо, это была некая метрическая гипербо-
ла, но тем не менее длина пропаханной борозды для
славянского пахаря была, конечно же, на много по-
рядков выше, чем пядь, локоть, аршин или сажень.
Гиперболическая инерция, собственно говоря, и
продолжает насыщать экспрессией названные выше
выражения.

Иное значение слова верста консервирует дру-
гая популярная русская поговорка — коломенская
верста, или с коломенскую версту, которая харак-
теризует человека недюжинного роста. Здесь уже
имеется в виду не сам пройденный путь, а версто-
вой столб, устанавливаемый в прежние времена на
особо важных трактах государства Российского.

Благодаря прилагательному коломенский, вхо-
дящему в состав этого оборота, можно очень точно
датировать его происхождение — 60-е-начало 70-х
годов XVII в., время правления царя Алексея Ми-
хайловича. Вот как пишет об этом времени один из
историков, Карабанов, которого в связи с происхож-
дением нашего оборота цитирует известный языко-
вед Ф. И. Буслаев: «Царь Алексей Михайлович от-
менно любил подмосковное село свое Коломенское;
доказательством тому служит, что при каменной
церкви Вознесения Христова, за алтарем, на па-
перти, он приказал сделать возвышение наподобие
кресел, куда прихаживал любоваться редким видом.
Сообразно тогдашним временам, он старался укра-
сить любимое место своего пребывания: постро-
енный родителем его, царем Михаилом Федорови-
чем, деревянный готический дворец распространил
пристройками и переходами, повелев соорудить на
площади пред оным столб с ящиком, в который все
требующие царской защиты могли бы безбоязненно
опускать свои челобитные. По указу его, вновь из-
мерено расстояние до престольного города [то есть
Москвы] и поставлены версты такой величины, ка-
ких еще в России не бывало».29

Многие популяризаторы русского языка повто-
ряют эту историю, что вполне справедливо, так как
сама известность дворца в Коломенском стала, как
теперь говорят публицисты, гарантом употребитель-
ности выражения. Тем более что и сейчас музей-за-
поведник «Коломенское» — одно из излюбленных
мест наших соотечественников. Да и в русской ли-
тературе выражение о коломенской версте встре-
чается достаточно часто, чтобы врезаться в память
каждому. И не только у классиков, но и у современ-
ных писателей: «Во-первых, на такую коломенскую
версту, как ты, все будут обращать внимание, а во-
вторых, некому детей нянчить» (А. Степанов).

Тем не менее у нашего выражения была пред-
ыстория, гораздо более древняя, чем установка «ко-
ломенских верст» при Алексее Михайловиче. В рус-
ской литературе не случайно верста употребляется
переносно о человеке высокого роста и без опреде-
ления коломенская: «— Или ты за него замуж со-
бралась? — Я?! За эту версту?! Да скорее не знаю за
кого выйду, но не за него» (J1. Н. Толстой).

Это сравнение было понятно, ибо на всех боль-
ших дорогах России ставились верстовые столбы —
полосатые, покрашенные в три национальные цвета
России, на этих «верстах» указывалось расстояние
до населенного пункта. Помните, у Пушкина в
«Зимней дороге»?

Ни огня, ни черной хаты,
Глушь и снег... Навстречу мне
Только версты полосаты
Попадаются одне...

Верстовой столб, как и столб вообще, был из-
давна универсальным мерилом верзилы. В русских
народных говорах и в просторечии поэтому немало
сравнений с верстой: волгоградское как верста;
донское вытянуться как верста; псковское стоять
верстой; брянское ростом с версту — все они ха-
рактеризуют именно высокого человека, хотя при
этом в народной речи верста была и символом пол-
ного одиночества: один как верста в поле. Отнюдь
не единичным было и употребление слова верста
с эпитетами, подчеркивающими, так сказать, долго-
вязость: в курских говорах о высокорослом челове-
ке говорили: «Вот обоянская верста», имея в виду
верстовые столбы, отмечавшие дорогу в город Обо-
янь, а сибирские старики из-под Омска, до сих пор
иронично именуя долговязых женщин губернской
верстой, поясняют: «Высока, как губернска верста.
Губернатор версты устанавливал — тыща двести
метров». Выражение коломенская верста, следо-
вательно, — лишь позднейшее развертывание более
древнего сопоставления с верстой, широко извест-
ного русской народной речи.

Ш. ОТ ГАКА ДО МЕТРА__________________________

Что меряли гаком?

Как ни велико было расстояние или размеры че-
го-либо, всегда можно представить себе нечто еще
большее. Особенно когда под рукой — специально
для этого созданное выражение с гаком. Нет, пожа-
луй, ничего более приблизительного и относитель-
ного, чем этот самый фразеологический гак. Он
применим практически к любому измеряемому объ-
екту и может характеризовать добавку или излишек
как расстояния, так и веса или времени. Чаще всего,
однако, этот оборот употребляется именно с мерами
длины, причем традиционные меры — такие, как
верста, — уже давно уступили место современным
метрическим: «Хохлы, лениво, с расстановкой отве-
чали, что до Нагорной «версты три, або четыре, ма-
будь, е, с гаком» (А. И. Куприн); «Противоположный
берег довольно высок: пожалуй, метров двадцать с
гаком» (В. Шишков); «Вот это будет прогулка! Де-
сять тысяч километров. Да еще с гаком» (Из газет).

Проблема фразеологического гака весьма сму-
щает этимологов. Авторы Этимологического слова-
ря украинского языка, например, так и пишут: «не
совсем ясно».30 Правда, слово гак, заимствованное
из немецкого Hacken (крюк, багор, соха), имело и чи-
сто «измерительное» значение. В словаре В. И. Даля
это, помимо прочего, и «мера земли в балтийском
крае [то есть Остзейских провинциях], не равная,
смотря по качеству почвы: рижский гак почти вчет-
веро больше эзельского, прочие между ними». Это
значение (оно, кстати, известно и немецкому язы-
ку), однако, не могло стать основой приблизитель-
ного фразеологического «измерения», ибо никак не
подчеркивает «излишности», «сверхмерности». Вот
почему предлагаются два разных объяснения этого
оборота.

Первое основано на предположении, что у вос-
точных славян гаком некогда называли косу, ее де-
ревянную ручка, а также меру, равную длине этой
ручки. Позднее старинное слово гак якобы забылось
и было вытеснено косой (также употреблявшейся в
метрическом значении), а гак стал употребляться
весьма расширительно, «в смысле меры расстояния
гораздо больших размеров, чем обыкновенные раз-
меры орудия».31

Второе объяснение отталкивается от весьма спе-
цифического промыслово-рыболовецкого термина
гак, записанного И. М. Дуровым в 1929 г. на Солов-
ках. Гак — «термин, относящийся к мерам длины
и веса неопределенной величины. Некоторый изли-
шек против нормальной величины меры или веса.
Особенно большую роль играет гак среди рыбаков
на промысле при определении веса выловленной
рыбы до ее реализации».32 На основании такого,
как видим, довольно расплывчатого определения
Г. Я. Романова делает вывод, что в основе оборота с
гаком лежит «гак—крюк, на котором взвешивалась
пойманная рыба, который был добавкой, излишком
к чистому весу рыбы».33 Так у значения железный
крюк, которое действительно является первичным
для заимствованного из немецкого слова гак, яко-
бы и появляется значение излишек, добавка. «По-
лучив такое значение в рыболовной терминоло-
гии, — заключает автор этой гипотезы, — слово гак
начинает употребляться более широко, обозначая не
только излишек веса, но и излишек при измерении
расстояния, определении времени».34 Какое же из
этих предположений верно?

Пожалуй, оба следует назвать довольно гипоте-
тичными. Связь гака с косой, как мы видели, осно-
вана лишь на реконструированном значении. Уязви-
мым местом является здесь и сама логика семанти-
ческого развития выражения, ибо ничего излишне-
го, «прибавочного» в такой мере, как гак (коса), нет.
Если измерение земельного участка происходило с
помощью такого эталона, то прибавление еще одно-
го гака неоправданно. Не говорим же мы: «двадцать
километров с километром» или «пятнадцать метров
с метром» — проще назвать 21 км или 16 м. Вторая
гипотеза в этом смысле выглядит более логичной,
так как излишек, «прибавочность» здесь как будто
бы получается за счет учета «инородной» по сравне-
нию с весом рыбы меры — железного крюка. Беда,
однако, в том, что в рыбопромысловом словаре, на
который ссылается Г. Я. Романова, гак не имеет зна-
чения железный крюк (на котором взвешивается
рыба). Это ведь только обозначение «некоторого из-
лишка против нормальной величины меры или ве-
са», причем «неопределенной величины», а не наи-
менование рыболовецких весов. Следовательно, это
тоже не что иное, как смысловая реконструкция, а
не опора на реальный языковой факт. К тому же сло-
варь, вышедший в 1929 г. на Соловках, явно (в силу
известных социально-исторических обстоятельств)
зафиксировал не диалектную поморскую стихию, а
общелитературные термины и слова, к которым, ви-
димо, следует отнести и наш гак.

При решении вопроса, как кажется, очень важ-
ны два обстоятельства: к какому «мерному» объекту
первоначально относился фразеологический гак и
откуда (в географическом смысле) это выражение
попало в русский литературный язык.

На второй вопрос помогает ответить как русская
классическая литература, так и русские народные го-
воры. Мы уже видели, что А. И. Куприн (а он одним
из первых в литературном языке употребил оборот с
гаком) делает особый акцент на том, что расстояние
до Нагорной измеряли пресловутым гаком именно
«хохлы», причем писатель их ответ и передает на
украинском просторечии: «...версты три, або четы-
ре, мабудь, е, с гаком».

Не случайно поэтому И. Г. Ольшанский прихо-
дит к выводу, что слово гак в русском языке по сво-
ему происхождению — слово областное, вошедшее
в литературную речь из южных диалектов под влия-
нием украинского языка.35

Действительно, это выражение активно пред-
ставлено в русских народных говорах тех районов,
которые близки к Южной России, Украине и Бе-
лоруссии: в костромских, ярославских, донских,
псковских, хотя, конечно, благодаря широкой упо-
требительности в литературном языке можно его
услышать сейчас и в других зонах. Активное упо-
требление его белорусами и украинцами — причем
именно в народном обиходе — заставляет еще раз
усомниться в самой возможности связи нашего га-
ка с наименованием меры для приблизительного
взвешивания рыбы, записанной на Соловках.

Наблюдение за употреблением оборота с гаком в
народной речи многое дает и для того, чтобы пред-
ставить первоначальную сферу применения слова
гак. Чаще всего — как и в литературном языке —
здесь речь идет об излишнем расстоянии. Вот не-
сколько таких записей, сделанных в Костромской и
Ярославской областях: «— А сколько до Шишкина-
то будет? — Десять верст с гаком. — А велик ли
гак-то? — А кто его знает, никто не мерил»; в дон-
ских говорах: «Прашол семь киламетраф з-гаком»;
в псковских: «Будит вам да Пажэревиц [название
деревни] десять з гакам»; в туровских говорах бело-
русского языка: «От гак! Больш за версту!»; в Мстис-
лавских говорах белорусского языка: «Да добрыга
ат'ётуля сем вёрст з гакам».

Характерно, что и в белорусском, и в украин-
ском литературных языках выражение з гаком упо-
требляется также чаще всего именно в «простран-
ственных» контекстах. Не случайно и в словаре
Б. Д. Гринченко оно иллюстрируется предложени-
ем, в котором фигурируют известные «землемер-
ные» единицы: «По дву десяти Hi й eiciM аршин та
трошки й з гаком».

Все сказанное приводит к выводу, что гак — не
какая-то бывшая точная единица измерения, а просто
крюк, который приходится давать, если нет прямого
пути. Недаром ведь русскому дать крюк& или дать
кругаля (пройти или проехать обходным путем) со-
ответствует украинское дати гаку или зробити гак.
Выражений такого типа в народной речи, например
русской, немало: дать кругу, дать кривуля, воро-
нежское дать околицу, дать бгибня и т.п. Ясно, что
делать такие объездные маневры — это и значит
ехать лишние версты или километры.

Употребляются такие слова и в сочетании с пред-
логом с. Так, диалектное слово завёртка (веревоч-
ная петля или кольцо из ремня, проволоки или пру-
тьев) образует «метрический» оборот с завёрткою
(с избытком, с лишком). Он характеризовал некогда
в Поволжье приблизительную, но довольно боль-
шую глубину: «Сем с завёрткою означает с лишком
семь футов глубины». Подобным же образом созда-
ны известные выражения с верхом, с лишком, с из-
бытком, украинское з верхом, з наспом, з наспою,
з лйшком. Да и всем известное шутливое с хвости-
ком довольно близко именно к гаку (крюку, полу-
кругу) — во всяком случае по форме.

Значит, гак в нашем выражении никогда настоя-
щей единицей измерения и не был. Это лишь память
о тех обходах и объездах — «крюках» и «огибнях»,
которые приходилось «давать» нашим предкам, ес-
ли столбовой дороги, оснащенной «полосатыми
верстами»-столбами, не было. Словом, если прихо-
дилось преодолевать нужное расстояние «с гаком».

Метры вместо гаков

Хотя сам фразеологический гак и не входил в
метрическую систему, его освоение нашим языком
симптоматично уже потому, что оно совпало с пе-
риодом решительной перестройки этой системы.
Слово гак в значении крюк, шип встречается в
письменных памятниках с конца XVII в., фразеоло-
гизм же — со второй половины XIX в. Это время
проникновения в наш язык множества иностранных
слов, в том числе и метрических терминов. Снача-
ла проникновение шло стихийно, «свое» и «чужое»
хаотично перемешивались друг с другом. Так, на-
пример, в «Козмографии» 1670 г. аршины, версты,
пяди, поприща, сажени перемежаются, с одной
стороны, с такими мерами, как ноги человеческие,
стопы ножные, ступени или стопы человече-
ские, а с другой — с градами (градусами), левка-
ми гишпанскими (около 3 верст), итальянскими,
шпанскими, польскими и немецкими милями,
пасами, песами, шахами, стадиями и ульнями.
Постепенно идет унификация не только самих мер,
но и их обозначений, причем основное направление
этой унификации — приближение к международ-
ным стандартам. Эти стандарты, правда, тоже коле-
бались, и законодателям российских мер приходи-
лось крайне осторожно соизмерять исконно отече-
ственное с подходящим иноземным. Современная
метрическая (десятичная) система мер внедрялась в
торговый и научный обиход России довольно мед-
ленно: за ее введение Российская Академия наук
выступала еще в 1869 г., но лишь в 1899 г. эта си-
стема была допущена к применению. Только после
Октябрьской революции ее ввели окончательно и
бесповоротно: 11 сентября 1918 г. Совет Народных
Комиссаров РСФСР принял декрет «О введении
Международной метрической десятичной системы
мер и весов». На смену пядям, аршинам, саженям и
верстам пришли сантиметры, метры и километры.

Современная Международная метрическая си-
стема измерений была создана во время француз-
ской буржуазной революции XVIII в. До этого и во
Франции были в ходу такие «эталоны», как, напри-
мер, ступня короля (французский туаз) или рассто-
яние от носа короля до конца его вытянутой руки.
С 1791 г. в качестве основной меры длины устанав-
ливался метр — от греческого metron (мера); метр
составлял одну сорокамиллионную долю париж-
ского меридиана. Многочисленные образцы этого
эталонного метра разъехались в разные страны, по-
ложив начало интернационализации метрической
системы мер. На основе метра были разработаны
методы линейных измерений и определены другие
единицы. Так, основной единицей поверхности
стал ар, равный квадрату со сторонами 10 м: ар от
греческого aros (пахота); основной единицей объ-
ема, предназначавшейся для измерения дров, стал
стер, равный кубу со сторонами 1 м каждая; основ-
ной единицей объема (емкости) жидких и сыпучих
тел — литр равный кубу со сторонами 0,1 м каждая;
литр образовано от греческого litra (весовой фунт).
Основной единицей веса стал грамм (от греческого
gramma — обозначение, надпись), равный весу чи-
стой воды в объеме 0,01 кубических метров при тем-
пературе 0° по Цельсию. Как видим, «метричность»
этой системы выдержана очень последовательно.

Линейные измерения, связанные с метром, по-
стоянно совершенствовались, а сами единицы про-
должают уточняться. Учеными сейчас разработаны
электромагнитные методы и средства измерения рас-
стояний в длинах электромагнитных волн. Волновой
эквивалент метра чрезвычайно точен — он содержит
1,650763 длины волн изотопа криптона-86. Понятно,
что подобной точности можно достигнуть лишь с по-
мощью особых приборов — радио- и светодальномс-
ров. Они позволяют измерять расстояния в огромном
диапазоне — от одного метра до сотен тысяч киломе-
тров. Такая точность и такие пространственные диа-
пазоны нужны современной науке и технике.

Старые метрические системы многих народов
долго не сдавали своих позиций, ибо подкупали «по-
нятностью». Но эта понятность — чисто этимологи-
ческая, дающая весьма приблизительное представ-
ление о точной мерс. Так, английский гран (равный
0,0648 г) буквально значит зерно (grain). Дюйм (рав-
ный 2,5 см), попавший к нам из Голландии в эпоху
Петра I, это голландское большой палец (duim);
сравните с немецким Daumen с тем же значением.

Унция, равная 28,3 г, ведет начало от латинского un-
cia: в Риме унция означала одну двенадцатую часть
фута. Английский фут (равный 30,5 см) назван так по
длине ступни: foot — это и есть ступня, нога (ниже
щиколотки). Метафорические приблизительности
таких размеров, правда, в разнос время пытались по-
разному устранить. Фут, например, определялся как
длина, равная 36 положенным друг за другом зернам
ячменя при средней его урожайности, а ярд — уже
известной нам «роялистской» меркой — как рассто-
яние между носом и средним пальцем вытянутой
руки не просто короля, а короля Эдгара, жившего в
959-975 гг. Ясно, что такие «уточнения» допускали
не меньший произвол, чем обмер товаров русскими
купцами на свои собственные аршины.

Метр с кепкой и аршин с шапкой

Замена национальных мерок интернациональ-
ными метрическими эталонами, следовательно, —
историческая неизбежность, вызванная научно-
технической революцией. И язык, в сущности, —
единственная «палата мер и весов», где многие сме-
щенные историей мерки продолжают и еще долго
будут продолжать свою активную жизнь. Здесь они
оказываются намного конкурентоспособнее новых
метрических терминов, ведь последние, как и во-
обще термины, достаточно стойко сохраняют свою
однозначность, в то время как традиционные наи-
менования мер обросли массой дополнительных
ассоциаций и образов, столь необходимых для фра-
зеологического употребления.

Действительно, много ли мы найдем переносных
употреблений таких слов, как сантиметр, метр или
километр! Практически ни одного, что и отражают
русские словари. А вершок, пядь, аршин, сажень и
верста больше известны каждому русскому как фра-
зеологические метафоры, чем как термины. Попытка
провести здесь «модернизацию» обречена на провал.
От горшка два сантиметра, семи метров во лбу
или с коломенский километр — такое может ска-
зать либо беспросветный неуч, либо иностранец, не
познавший еще тонкостей русского языка и потому
воспринимающий соответствующие идиомы как сво-
бодные словосочетания с метрическими терминами.

Некоторая «подвижка» в сторону метрических
терминов, конечно, все-таки возможна. Мы уже
видели, как именно в эпоху «метрического бума» в
России версты с гаком сменялись и в литературном
языке, и в народной речи на километры с гаком.
Аналогичным образом произошла подмена преж-
него аршина на современный метр в просторе-
чии: «— И ты за него выходишь замуж?! Да это же
полтора метра с кепкой!» Такую фразу автору этих
строк довелось услышать в петербургском метро.
Ясно, что речь шла о женихе невысокого роста. Лю-
бопытно, что в русских народных говорах — вят-
ских, пермских и псковских — до сих пор бытует
подобное насмешливое прозвище низкорослых лю-
дей — аршин с шапкой. «Ей триццать лет, а яна всё
аршын с шапкай», — говорили об одной женщине в
деревне Камено-Опочецкого района на Псковщине.


Эта фразеологическая шутка не так уж и нова,
поскольку хорошо известна и белорусам. Здесь она
даже попала в литературный язык: «— А рост i са-
прауды падвёу мянс. «Аршын з шапкаю», — кажуць
пра мяне. А я толью смяюся» (Д. Каваль); «Ну яю
ен там, FbiTpoBiH? Дваццаць шосты год, ростам, як
кажуць, аршын з шапкаю, адукацыя восем класау»
(С. Грахоусю). Впрочем, и в современном русском
литературном языке оборот аршин с шапкой так-
же встречается: «Пока Васюха мыкался по белому
свету, умерла его жена Поля, оставив на чужие руки
дочку Мотю. Митяй в эти годы сам был, как говорят,
«аршин с шапкой», но безропотно принял на себя
заботу о несмышленыше» (Г. Марков); «Усадист
дед, широк в плечах. Но ростом не взял: аршин с
шапкой — как говорят в таких случаях мужики-по-
селяне» (Г. Крутиков).

Мостик между аршином с шапкой и полутора
метрами с кепкой перекидывает современное нов-
городское выражение метр с шапкой. Ясно, что и
метр с шапкой, и полтора метра с кепкой — лишь
продолжение старого «аршинного» измерения, при-
нявшего здесь шутливую форму. Записаны эти обо-
роты от разных людей и в разных местах: одно в
Новгородской глубинке, другое — в крупном инду-
стриальном центре. Но оба они свидетельствуют о
том, что народная речь широко открыта ко всем но-
вовведениям. Открываясь им, она, однако, переме-
ривает их по своей, глубоко национальной «аршин-
ной» мерке. Ибо несмотря на свою исключительную
динамичность народная речь — наша историческая
память, которая надежно хранит почти все, остав-
ленное в прошлом. В том числе и вышедшие ныне
из моды аршины, сажени да «версты полосаты».

...Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов... Б. Пастернак

 

Время и пространство существуют для челове-
ка лишь в их взаимодействии. Само слово дей-
ствие — наименование последней части «клас-
сической» триады. Действие, движение, процесс
соединяют Время и Пространство в единое целое,
ибо любая деятельность осуществляется в их ко-
ординатах. Стоит ли удивляться поэтому, что Дей-
ствие оставило в языке след еще более глубокий,
чем Время и Пространство?

Нет возможности продемонстрировать все язы-
ковые отражения многообразной человеческой дея-
тельности. Даже если сузить ее до профессиональ-
ной сферы, одно перечисление слов и выражений,
образным истоком которых она стала, будет чрезвы-
чайно длинным. Во фразеологии, например, отраже-
ны многие важные для прошлой и настоящей жизни
трудовые процессы. К охоте и рыболовству относят-
ся ни пуха ни пера, лезть на рожон, по горячим
следам, навострить слух, убить бобра и многие
другие. К различным ремеслам — согнуть в дугу,
попасть впросак, вить из кого-либо веревки, тя-
нуть канитель, лить колокола, на скорую руку,
без сучка и задоринки... К крестьянским промыс-
лам — ободрать как липку, не лыком шит, лыка не
вяжет, из кулька в рогожку, через пень колоду... К
военному делу — стоять на часах, брать измором,
поставить заслон, бить в набат, брать на пушку,
тихой сапой, гол как сокол, поднять на щит...
Приток таких фразеологических метафор постоянно
пополняется: звездный час, выйти на орбиту, вы-
вести на орбиту... Всего и не перечислишь.

Не пытаясь поэтому исчерпать извечный «дей-
ственный» сюжет во всей его неизмерности, попро-
буем выбрать из него то, что кажется теснее всего
связанным и со Временем, и с Пространством. В
первую очередь — это один из древнейших видов
деятельности человека, расширяющий его геогра-
фические горизонты и тем самым уточняющий гра-
ницы отведенного ему времени. Мы уже видели,
сколь цепко моряки хранят в своем обиходе наи-
менования устаревших часов-склянок или как бур-
лацкое «табачное» измерение пространства стало
переносным наименованием крайне ухудшающейся
ситуации. Посмотрим теперь, какую вообще дань
отдали мореходные представления нашему языку.
Ведь как говорится в одном из последних стихотво-
рений Сергея Острового «Судьба»:

Люди, будто в море корабли,
Все плывут. Кому судьба какая.
Кто-то вовсе близко от земли.
Кто-то — горизонт пересекая.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.008 сек.)