В. Дьяченко

Актуальность темы вызвана ее забвением в советские времена, видимо, в интересах «небожителей», которые не проявляли готовности к целенаправленному преодолению разделения труда, в том числе, разрыва между управляющими и управляемыми, как этого требует марксистское учение.

И это, как представляется, стало одной из главных причин отхода советского общества от коммунистического развития, развала СССР в силу отсталости России после взятия власти большевиками и агрессии мирового империализма.

Положение о необходимости преодоления общественного разделения труда для упразднения отношений частной собственности с целью достижении полного коммунизма является краеугольным камнем всей марксистской теории.

Однако советская пропаганда так поработала над общественным мнением в этом вопросе, что он вызывает недоумение и полное непонимание у подавляющего большинства людей левых взглядов, с кем пришлось общаться автору статьи.

Они с возмущением отвергают марксистское положение о том, что на высшей фазе коммунизма не должно быть общественного разделения труда между городом и деревней, между умственным и физическим трудом, между трудом управленцев и трудом управляемых, разделения труда на пожизненные профессии.

«Как может существовать общество без профессионалов, например, врачей, педагогов, ученых, руководителей и простых работников, – удивляется человек, называющий себя коммунистом. – Этого не может и не должно быть. Разделение труда всегда было и всегда будет».

А как же решают эту проблему основоположники коммунистической теории?

В своих научных исследованиях, добросовестность которых не вызывает сомнений, они пришли к выводу, что в основе общественной несправедливости, эксплуатации одних другими лежит частная собственность. Поэтому в совместно составленном ими в 1847 г. «Манифесте коммунистической партии» они записали что «коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности».

Но что такое частная собственность? Сознание коммунистов, сформированное в основном в советские времена, связывает это понятие только с собственностью частных лиц на средства производства. И это правильно, однако, недостаточно, так как понятие собственности принадлежность не только средств производства, но и вообще любого имущества кому-либо, включает через исторически изменяющийся способ его присвоения. А присвоение может быть прямым в (общая собственность) или опосредствованным товарно-денежным обменом (частная собственность). Присвоение, опосредствованное товарно-денежным обменом из-за общественного разделения труда, образует отношения частной собственности, частного присвоения. Поэтому Маркс утверждал, «что разделение труда и обмен суть формы частной собственности», т.е. частного присвоения.

Более обстоятельно проблема отношений собственности раскрыта на нашем сайте: classic.marxist.su

Вместе с тем классики, в их совместном труде 1846 г. под названием «Немецкая идеология» установили что «разделение труда и частная собственность, это – тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом - по отношению к продукту деятельности». Следовательно, частная собственность является продуктом деятельности по воспроизводству жизни общества и каждого индивида, тогда, когда она осуществляется в условиях общественного разделения труда.

Но поскольку отношения частной собственности являются продуктом разделение труда, постольку классики уничтожение таких отношений вполне обоснованно связывали с преодолением общественного разделения труда. Это положение красной нитью проходит через все их произведения, посвященные формированию коммунистических отношений. Так в «Принципах коммунизма», написанных Энгельсом в 1847 г., он отмечал: «Общественное ведение производства не может осуществляться такими людьми, какими они являются сейчас, – людьми, из которых каждый подчинен одной какой-нибудь отрасли производства, прикован к ней, эксплуатируется ею, развивает только одну сторону своих способностей за счет всех других и знает только одну отрасль или часть какой-нибудь отрасли всего производства. Уже нынешняя промышленность все меньше оказывается в состоянии применять таких людей. Промышленность же, которая ведется сообща планомерно всем обществом, тем более предполагает людей со всесторонне развитыми способностями, людей, способных ориентироваться во всей системе производства. Следовательно, разделение труда, подорванное уже в настоящее время машиной, превращающее одного в крестьянина, другого в сапожника, третьего в фабричного рабочего, четвертого в биржевого спекулянта, исчезнет совершенно. Воспитание даст молодым людям возможность быстро осваивать на практике всю систему производства, оно позволит им поочередно переходить от одной отрасли производства к другой, в зависимости от потребностей общества или от их собственных склонностей. Воспитание освободит их, следовательно, от той односторонности, которую современное разделение труда навязывает каждому отдельному человеку. Таким образом, общество, организованное на коммунистических началах, даст возможность своим членам всесторонне применять свои всесторонне развитые способности. Но вместе с тем неизбежно исчезнут и различные классы. Стало быть, с одной стороны, общество, организованное на коммунистических началах, несовместимо с дальнейшим существованием классов, а, с другой стороны, само строительство этого общества дает средства для уничтожения классовых различий. Отсюда вытекает, что противоположность между городом и деревней тоже исчезнет. Одни и те же люди будут заниматься земледелием и промышленным трудом, вместо того чтобы предоставлять это делать двум различным классам. Это является необходимым условием коммунистической ассоциации уже в силу весьма материальных причин. Распыленность занимающегося земледелием населения в деревнях, наряду со скоплением промышленного населения в больших городах, соответствует только недостаточно еще высокому уровню развития земледелия и промышленности и является препятствием для всякого дальнейшего развития, что уже в настоящее время дает себя сильно чувствовать».

А в письме Бракке, написанном Марксом в 1875 г., известном под названием «Критика Готской программы», он резюмировал: «На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы, и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!».

Но как возникло разделение труда, и что включали классики в это понятие?

В этой связи необходимо отметит, что понятие разделения труда раскрывается, помимо уже упомянутых, также и в таких трудах, как «Экономическо-философские рукописи» Маркса 1844 г., в его 1-м томе «Капитала», в «Анти-Дюринге» Энгельса, а также в его «Происхождении семьи, частной собственности и государства».

Идея необходимости преодоления общественного разделения труда принадлежит не Марксу и не Энгельсу. Первый ее обнародовал французский социалист Шарль Фурье. В 1829 г. он написал труд под названием «Новый хозяйственный социетарный мир». В нем он утверждал, что первичной ячейкой нового общества должна стать «фаланга», сочетающая промышленное и сельскохозяйственное производство. Фурье высказывал представления о будущем обществе, в котором будут ликвидированы противоположности между умственным и физическим трудом. Этой же позиции придерживался и шотландский социалист Р.Оуэн.

Маркс и Энгельс идеи Фурье и Оуэна обосновали научно и развили их в своей теории.

Ещё в «Экономическо-философских рукописях» 1844 г. Маркс, рассматривая различные определения разделения труда, ранее сформулированные экономистами, обратил внимание на то, как разделение труда определял Адам Смит, который писал: «Разделение труда обязано своим происхождением не мудрости человеческой. Оно есть необходимый результат медленного и постепенного развития склонности к обмену и взаимной торговле продуктами».

Затем с понятием «разделение труда» Маркс и Энгельс определились в «Немецкой идеологи». Они отмечали, что «племенное, сознание получает свое дальнейшее развитие благодаря росту производительности, росту потребностей и лежащему в основе того и другого росту населения. Вместе с этим развивается и разделение труда, которое вначале было лишь разделением труда в половом акте, а потом – разделением труда, совершавшимся само собой или «естественно возникшим» благодаря природным задаткам. Разделение труда становится действительным разделением лишь с того момента, когда появляется разделение материального и духовного труда.

Впрочем, совершенно безразлично, что предпримет само по себе сознание; из всей этой дряни мы получаем лишь один вывод, а именно, что три указанных момента – производительная сила, общественное состояние и сознание – могут и должны вступить в противоречие друг с другом, ибо разделение труда делает возможным – более того: действительным, – что духовная и материальная деятельность, наслаждение и труд, производство и потребление выпадают на долю различных индивидов.

Вместе с разделением труда, содержащим все указанные противоречия и покоящимся, в свою очередь, на естественно возникшем разделении труда в семье и на распадении общества на отдельные, противостоящие друг другу семьи, – вместе с этим разделением труда дано в то же время и распределение, являющееся притом – как количественно, так и качественно – неравным распределением труда и его продуктов; следовательно, дана и собственность, зародыш и первоначальная форма которой имеется уже в семье, где жена и дети – рабы мужчины».

Итак, естественное разделение труда обусловлено уровнем развития производительных сил общества, а, следовательно, уровнем производства жизненных средств. В свою очередь до определенного времени уровень развития производительных сил зависит от степени развития разделения труда. «Уровень развития производительных сил нации, отмечали классики, – обнаруживается всего нагляднее в том, в какой степени развито у нее разделение труда. Всякая новая производительная сила, – поскольку это не просто количественное расширение известных уже до того производительных сил (например, возделывание новых земель), – влечет за собой дальнейшее развитие разделения труда.

В 1 томе «Капитала» в XII главе, названной: «Разделение труда и мануфактура» Маркс анализирует причины возникновения разделения труда внутри мануфактуры и разделение труда внутри общества. Он начинает исследование с определения исходных пунктов возникновения и развития естественного разделения труда внутри общества. Он пишет: «Разделение труда внутри общества и соответственное ограничение индивидуума сферой определенной профессии имеет, как и разделение труда внутри мануфактуры, две противоположные исходные точки развития. В пределах семьи, а с дальнейшим развитием в пределах рода – естественное разделение труда возникает вследствие половых и возрастных различий, т.е. на чисто физиологической почве, и оно расширяет свою сферу с расширением общественной жизни, с ростом населения, особенно же с появлением конфликтов между различными родами и подчинением одного рода другим».

Затем он показывает, как естественное разделение труда постепенно с развитием обмена перерастает в общественное разделение труда. Различные общины, – отмечает Маркс, – находят различные средства производства и различные жизненные средства среди окружающей их природы. Они различаются, поэтому между собой по способу производства, образу жизни и производимым продуктам. Это – те естественно выросшие различия, которые при соприкосновении общин вызывают взаимный обмен продуктами, а, следовательно, постепенное превращение этих продуктов в товары. Обмен не создает различия между сферами производства, но устанавливает связь между сферами, уже различными, и превращает их в более или менее зависимые друг от друга отрасли совокупного общественного производства. Здесь общественное разделение труда возникает посредством обмена между первоначально различными, но не зависимыми друг от друга сферами производства».(См. Маркс К. Капитал. Т.1. М. 1973. СС. 363, 364, 365).

Ранее в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс проследили, как исторически менялось разделение труда в процессе развития производительных сил, то есть орудий производства и человека. Они пришли к выводу, что разделение труда между городом и деревней в самой значительной степени определило производство продуктов отдельными производителями, что вызвало к жизни необходимость быстрого развития обмена, отношений купли и продажи. Поэтому противоположность между городом и деревней может существовать только в рамках частной собственности. Они записали: «Наибольшее разделение материального и духовного труда, – это отделение города от деревни. Противоположность между городом и деревней начинается вместе с переходом от варварства к цивилизации, от племенного строя к государству, от местной ограниченности к нации и проходит через всю историю цивилизации вплоть до нашего времени.

Противоположность между городом и деревней может существовать только в рамках частной собственности. Она выражает в наиболее резкой форме подчинение индивида разделению труда и определенной, навязанной ему деятельности, – подчинение, которое одного превращает в ограниченное городское животное, а другого – в ограниченное деревенское животное и ежедневно заново порождает противоположность между их интересами. Труд здесь опять-таки самое главное, он есть та сила, которая стоит над индивидами; и пока эта сила существует, до тех пор должна существовать и частная собственность. Уничтожение противоположности между городом и деревней есть одно из первых условий общественного единства, – условие, которое, в свою очередь, зависит от множества материальных предпосылок и которое, как это видно уже с первого взгляда, не может быть осуществлено одной только волей».

Позже в 1 томе «Капитала» Маркс окончательно сформулирует: «Основой всякого развитого и товарообменом опосредствованного разделения труда является отделение города от деревни. Можно сказать, что вся экономическая история общества резюмируется в движении этой противоположности».

В ходе исторического развития производительных сил общественное разделение труда рабовладельческого общества было заменено более совершенным феодальным общественным разделением труда и феодальными классами.

На смену феодальному разделению труда и феодальной частной собственности через социальные революции пришло капиталистическое разделение труда и капиталистическая частная собственность.

С точки зрения социальной психологии Маркс и Энгельс выявили, что пока разделение деятельности совершается не добровольно, а стихийно, когда человеку навязывается какой-нибудь исключительный круг деятельности для добывания средств к жизни, собственная деятельность человека становится для него чуждой, угнетающей силой. Вот как это выражено в «Немецкой идеологии»: «И, наконец, разделение труда дает нам сразу же первый пример того, что пока люди находятся в стихийно сложившемся обществе, пока, следовательно, существует разрыв между частным и общим интересом, пока, следовательно, разделение деятельности совершается не добровольно, а стихийно, – собственное деяние человека становится для него чуждой, противостоящей ему силой, которая угнетает его, вместо того чтобы он господствовал над ней. Дело в том, что как только начинается разделение труда, у каждого появляется какой-нибудь определенный, исключительный круг деятельности, который ему навязывается и из которого он не может выйти: он – охотник, рыбак или пастух, или же критический критик и должен оставаться таковым, если не хочет лишиться средств к жизни».

Именно разделением труда обусловлены противоречия интересов отдельного индивида или отдельной семьи интересам всего общества. В этой связи Маркс и Энгельс отметили, что «вместе с разделением труда дано и противоречие между интересом отдельного индивида или отдельной семьи и общим интересом всех индивидов, находящихся в общении друг с другом; притом этот общий интерес существует не только в представлении, как «всеобщее», но, прежде всего он существует в реальной действительности в качестве взаимной зависимости индивидов, между которыми разделен труд».

Исследованию проблемы разделения труда посвящена и более поздняя работа Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (Hottingen - Zurih. 1884 г.). В ней он использовал анализ исторических открытий Моргана, о развитии первобытно-общинных отношений, произведенный Марксом.

На основании этих открытий Энгельс приходит к выводу, что первое крупное естественное разделение труда заключалось в отделении пастушеских племен от остальной массы варваров. Появляются излишки продуктов, а вместе с ними предпосылки для возникновения и развития обмена. Первое крупное разделения труда привело к необходимости увеличения количества рабочей силы. Пленных стали превращать в рабов и произошло первое разделение общества на класс господ и класс рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых.

Вторым крупным естественным разделением труда было отделение ремесла от земледелия. «С разделением производства на две крупные основные отрасли, земледелие и ремесло, – указывает Энгельс, – возникает производство непосредственно для обмена, – товарное производство, а вместе с ним и торговля, причем не только внутри племени и на его границах, но уже и с заморскими странами».

«Цивилизация, – отмечает он далее, – принесла и третье разделение труда решающего значения. До сих пор причины образования классов были связаны еще исключительно с производством; они вели к разделению занятых в производстве людей на руководителей и исполнителей или же на производителей большего и меньшего масштаба. Здесь впервые появляется класс, который, не принимая никакого участия в производстве, захватывает в общем и целом руководство производством и экономически подчиняет себе производителей, становится неустранимым посредником между каждыми двумя производителями и эксплуатирует их обоих. Под предлогом избавления производителей от труда и риска, связанных с обменом, расширения сбыта их продуктов вплоть до самых отдаленных рынков и создания тем самым якобы наиболее полезного класса населения образуется класс паразитов, класс настоящих общественных тунеядцев, который в вознаграждение за свои в действительности весьма незначительные услуги снимает сливки как с отечественного, так и с иностранного производства, быстро приобретает громадные богатства и соответствующее им влияние в обществе и именно поэтому в период цивилизации захватывает все более почетное положение и все более подчиняет себе производство, пока, наконец, сам не создает свой собственный продукт – периодические торговые кризисы».

Вместе с купцами появляются металлические деньги, которые окончательно расслоили общество на класс эксплуататоров и класс эксплуатируемых.

Исследования истории показывало, что первобытно-коммунистическое производство носило коллективный характер. «Но в этот производственный процесс, пишет Энгельс, – медленно проникает разделение труда. Оно подрывает коллективный характер производства и присвоения, оно делает преобладающим правилом присвоение отдельными лицами и вместе с тем порождает обмен между ними. Постепенно товарное производство становится господствующей формой.

В связи с разделением общества на класс богатых господ эксплуататоров и класс эксплуатируемых рабов и бедняков, который необходимо было держать в узде, дабы он не взбунтовался, возникает государство и публичная (государственная) власть. Появляется прослойка профессиональных оплачиваемых из налогов населения управленцев. Происходит отделение профессионального пожизненного труда государственного чиновника – управленца от управляемых подданных или граждан.

С развитием наук и искусств, появилась прослойка профессионально оплачиваемой интеллигенции, которая занимает промежуточное положение между эксплуататорами и эксплуатируемыми.

До этого в I томе «Капитала» Маркс определил, что постепенно общественное «разделение труда наряду с экономической областью охватывает все другие сферы общества и везде закладывает основу того узкого профессионализма и специализации, того раздробления человека, по поводу которого уже А. Фергюсон, учитель А. Смита, воскликнул: «Мы – нация илотов, и между нами нет свободных людей». (Илоты – в Спарте земледельческая часть населения, собственность государства. Они были прикреплены к земельным участкам). (См. Маркс К. Капитал. Т.1. М. 1973. С. 366).

В «Анти-Дюринге» Энгельс по этому поводу писал: «Разделение общества на классы эксплуатирующий и эксплуатируемый, господствующий и угнетенный было неизбежным следствием прежнего незначительного развития производства. Пока совокупный общественный продукт дает продукцию, едва превышающую самые необходимые средства существования всех, пока, следовательно, труд отнимает все или почти все время огромного большинства членов общества, до тех пор это общество неизбежно делится на классы. Рядом с этим огромным большинством, исключительно занятым подневольным трудом, образуется класс, освобожденный от непосредственно производительного труда и ведающий такими общими делами общества, как управление трудом, государственные дела, правосудие, науки, искусства и т.д.». (См. Анти-Дюринг. С. 286).

«И не одни только рабочие, далее продолжает Энгельс, – но и классы, прямо или косвенно эксплуатирующие их, также оказываются, вследствие разделения труда, рабами орудий совей деятельности: духовно опустошенный буржуа порабощен своим собственным капиталом и своей собственной страстью к прибыли; юрист порабощен своими окостенелыми правовыми воззрениями, которые как некая самостоятельная сила владеют им; «образованные классы» вообще порабощены разнообразными формами местной ограниченности и односторонности, своей собственной физической и духовной близорукостью, своей изуродованностью воспитанием, выкроенным по мерке одной определенной специальности, своей прикованностью на всю жизнь к этой самой специальности – даже и тогда, когда этой специальностью является просто ничего-неделание». (См. Анти-Дюринг. С.С. 296-297).

Таким образом, согласно марксистской теории возникшее стихийно и исторически меняющееся качественное естественное различие видов полезного труда в обществе относительно самостоятельных товаропроизводителей развилось в многочисленную систему пожизненных профессий, с помощью которых человек добывает себе средства к существованию. Это исторически меняющееся естественное качественное различие видов полезного труда, обусловленного товарным производством и обменом, а соответственно ограничение индивидуума сферой определенной профессии, и называется в марксизме общественным разделением труда. Свою наиболее развитую форму общественное разделение труда приобрело при капитализме.

Вместе с тем от общественного разделения труда, опосредствованного товарно-денежными отношениями, следует отличать специализацию.

Специализация – это разделение видов полезного труда в зависимости от предмета. Не будучи, опосредствованной товарным производством и обменом, т.е. отношениями частной собственности, специализация теряет содержание общественного разделения труда. Специализация непосредственно выражает прогресс производительных сил и способствует ему. Многообразие видов труда соответствует степени освоения природы человеком и растет вместе с развитием человека.

В классовых обществах с товарно-денежными отношениями под воздействием закона разделения труда специализация приобретает уродливые формы пожизненно оплачиваемых профессий, с помощью которых человек вынужден добывать средства к существованию. Если в таких обществах человек из эксплуатируемых классов, как узкий специалист, включается в экономические отношения как рабочая сила, то в бесклассовом коммунистическом обществе каждый человек с широкой специализацией будет включаться в общественные отношения как личность.

Вот, то главное, что рассказали нам классики в своих произведениях относительно понятия общественного разделения труда.

Затем они выявили ту закономерность, что если разделение труда и его продукт – частная собственность до определенного периода способствовали развитию производительных сил, то, достигнув своего предела в условиях капиталистического способа производства, на нисходящей линии его движения, они стали сковывать их развитие, требовать преодоления общественного разделения труда и упразднения отношений частной собственности.

Согласно классикам общественное разделение труда, а вместе с ним деление общества на классы, преодолевается в ходе революционных коммунистических преобразований.

На смену закону общественного разделения труда, по их мнению, должен придти закон перемены общественного труда.

«Настанет время, – утверждал Энгельс в «Анти-Дюринге», – когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку, пока не явится опять необходимость в его деятельности как архитектора. (См. Анти-Дюринг. С. 202).

Еще в «Манифесте коммунистической партии» основоположники в перечень главных мероприятий, необходимых для переворота во всем капиталистическом способе производства, включили: «Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней».

Иначе считал оппонент Маркса социалист Дюринг, который не видел в разделении труда ничего отрицательного. Он считал его необходимым для развития производства.

Энгельс отвечал Дюрингу, что еще социалисты – утописты Фурье и Оуэн требовали «уничтожения противоположности между городом и деревней как первого и основного условия для уничтожения старого разделения труда вообще». Оба они полагали необходимым, «чтобы и в земледелии и в промышленности существовало возможно большее чередование занятий для каждого отдельного лица и чтобы, сообразно с этим, юношество подготовлялось воспитанием к возможно более всесторонней технической деятельности. Согласно взгляду обоих, человек должен всесторонне развивать свои способности путем всесторонней практической деятельности, и труд должен вновь вернуть себе утраченную вследствие его разделения привлекательность – прежде всего посредством указанного чередования занятий и соответствующей этому небольшой продолжительности сеанса, посвящаемого каждой отдельной работе. Оба названных утописта, – пишет Энгельс, – стоят неизмеримо выше унаследованного Дюрингом способа мышления эксплуататорских классов, согласно которому противоположность между городом и деревней неустранима по самой природе вещей. Согласно этому ограниченному способу мышления, известное количество «существ» должно остаться при всех условиях обреченным на то, чтобы производить один вид продуктов: таким путем хотят увековечить существование экономических разновидностей» людей, различающихся по своему образу жизни, – людей, испытывающих удовольствие от того, что они занимаются именно этим, и никаким иным, делом, и, следовательно, так глубоко опустившихся, что они радуются своему собственному порабощению, своему превращению в однобокое существо».

Дюринг утверждал: «Разделение труда: расчленение профессий и разделение деятельностей повышает производительность труда». На это Энгельс ему ответил, что «уничтожение старого разделения труда отнюдь не является таким требованием, которое может быть осуществлено лишь в ущерб производительности труда. Напротив, благодаря крупной промышленности оно стало условием самого производства».

Далее Энгельс приводит доводы Маркса из 1 тома Капитала: о том, что «природа крупной промышленности обусловливает перемену труда, движение функций, всестороннюю подвижность рабочего».

Маркс убедительно обосновал необходимость смены закона общественного разделения труда законом перемены общественного труда. Он разъяснял, что сама крупная промышленность ставит задачу ликвидировать безработицу, заменить резервного рабочего (безработного) всесторонне развитой личностью для исполнения (в условиях действия закона перемены общественного труда) различных общественных функций в интересах всех. «Но если перемена труда, – писал Маркс, – теперь прокладывает себе путь только как непреодолимый естественный закон и со слепой разрушительной силой естественного закона, который повсюду наталкивается на препятствие, то, с другой стороны, сама крупная промышленность своими катастрофами делает вопросом жизни и смерти признание перемены труда, а потому и возможно большей многосторонности рабочих, всеобщим законом общественного производства, к нормальному осуществлению которого должны быть приспособлены отношения. Она, как вопрос жизни и смерти ставит задачу: чудовищность несчастного резервного рабочего населения, которое держится про запас для изменяющихся потребностей капитала в эксплуатации, заменить абсолютной пригодностью человека для изменяющихся потребностей в труде; частичного рабочего, простого носителя известной частичной общественной функции, заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности». (См. Маркс. К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. Т. 23. С. 498-499).

По Марксу, личность «профессионального кретина» должна сменить всесторонне развитая «тотальная» личность. На смену узкой капиталистической специализации придет широкая специализация всесторонне развитой личности. Он критиковал составителей Готской программы за выдвинутое ими требование полного запрещения детского труда не зависимо от возраста. Он указывал: «Полное запрещение детского труда несовместимо с существованием крупной промышленности и поэтому является пустым благочестивым пожеланием. Проведение этой меры, – если бы оно было возможно, – было бы реакционно, так как при строгом регулировании рабочего времени сообразно с различным возрастом и при прочих предупредительных мерах для защиты детей раннее соединение производительного труда с обучением является одним из могущественнейших средств переустройства современного общества».

В свою очередь Энгельс утверждал, что старое капиталистического разделения труда должно исчезнуть. «На его место, пишет он, – должна вступить такая организация производства, где, с одной стороны, никто не мог бы свалить на других свою долю участия в производительном труде, этом естественном условии человеческого существования, и где, с другой стороны, производительный труд, вместо того чтобы быть средством порабощения людей, стал бы средством их освобождения, представляя каждому возможность развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности, как физические, так и духовные, – где, следовательно, производительный труд из тяжелого бремени превратится в наслаждение». (См. Анти-Дюринг. С. 298).

Марксистское учение исходит из того, что преодоление разделения труда должно начинаться с планомерного устранения противоположности между городом и деревней. Слияние в единый механизм промышленного и сельскохозяйственного производства и строительством небольших современных городов с соответствующей инфраструктурой устраняет разделение городского и деревенского труда, различия в жизни городского и сельского населения. И вообще тогда производство приближается к местам добычи сырья и топлива, что уменьшает необходимость их перевозки. Равномерное рассредоточение промышленности и населения по небольшим городам с объединенным аграрным и промышленным производством разрешает противоречия между городом и деревней, устраняет неравенство в условиях быта, решает проблемы защиты окружающей среды и гигиены.

Маркс и Энгельс считали, что «концентрация в городах является основным условием капиталистического производства».

Только общество, – утверждает Энгельс в «Анти-Дюринге» – способное установить гармоническое сочетание своих производительных сил по единому общему плану, может позволить промышленности разместиться по всей стране так, как это наиболее удобно для ее развития и сохранения, а также и для развития прочих элементов производства.

Согласно марксистским исследованиям «уничтожение противоположности между городом и деревней не только возможно, – оно стало прямой необходимостью для самого промышленного производства, как и для производства сельскохозяйственного, и, сверх того, оно необходимо в интересах общественной гигиены. Только путем слияния города и деревни можно устранить нынешнее отравление воздуха, воды и почвы.

Капиталистическая промышленность уже стала относительно независимой от узких рамок местного производства необходимых ей сырых материалов.

Вырастив новое поколение всесторонне развитых производителей, которые понимают научные основы всего промышленного производства и каждый из которых изучил на практике целый ряд отраслей производства от начала до конца, общество тем самым создаст новую производительную силу, которая с избытком перевесит труд по перевозке сырья и топлива из более отдаленных пунктов.

Следовательно, уничтожение разрыва между городом и деревней не представляет собой утопию также и со стороны, с которой условием его является возможно более равномерное распределение крупной промышленности по всей стране.

«Правда, в лице крупных городов, отмечает Энгельс, – цивилизация оставила нам такое наследие, избавиться от которого будет стоить много времени и усилий. Но они должны быть устранены – и будут устранены, хотя бы это был очень продолжительный процесс». (См. Анти-Дюринг. С. С. 297- 301).

Таким образом, согласно классической марксистской теории коммунизма преодоление действия закона общественного разделения труда при условии развившихся производительных сил начинается с устранения различий в городском и деревенском труде. Должно происходить постепенное слияние промышленного и сельскохозяйственного производства. Одновременно устраняются различия в умственном и физическом труде. Происходит их чередование. По ходу коммунистического развития закон общественного разделения труда сменяется коммунистическим законом перемены общественного труда.

С преодолением общественного разделения труда и обмена, ликвидируются условия для развития отношения частной собственности, а вместе с ними уходят в небытие и классовые различия. «Но если разделение на классы, – пишет Энгельс, – имеет, таким образом, известное историческое оправдание, то оно имеет его лишь для известного периода и при известных исторических условиях. Оно обусловливалось недостаточностью производства и будет уничтожено полным развитием современных производительных сил. И действительно, упразднение общественных классов предполагает достижение такой ступени исторического развития, на которой является анахронизмом, выступает как отжившее не только существование того или другого определенного господствующего класса, но и какого бы то ни было господствующего класса вообще, а, следовательно, и самое деление на классы. Следовательно, упразднение классов предполагает такую высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, – а с ними и политического господства, монополии образования и духовного руководства, – не только становится излишним, но и является препятствием для экономического, политического и интеллектуального развития. Эта ступень теперь достигнута. Политическое и интеллектуальное банкротство буржуазии едва ли составляет тайну даже для неё самой, а её экономическое банкротство повторяется регулярно каждые десять лет». (См. Анти - Дюринг. С. 286).

С точки зрения марксистской теории разделение труда, опосредствованное товарным производством и обменом, в ходе мировых революционных коммунистических преобразований преодолеваются путем:

а) дальнейшего развития производительных сил, информатизации производства и управления, формирования всесторонне развитой личности с широкой специализацией, слияния умственного и физического труда, ликвидации пожизненных оплачиваемых профессий;

б) слияния городского и сельского труда и как следствие ликвидации товарного производства и обмена;

в) ликвидации различий в условиях жизни в больших, средних и малых городах, развития не больших, а малых и средних городов, приближенных к источникам сырья;

г) слияния управленческого и управляемого труда, замены управления людьми управлением процессами и руководство вещами.

Марксистскую теорию преодоления разделения труда как основу коммунистического развития общества разделял и В.И. Ленин. Однако иначе понимал её И.В. Сталин, что и стало причиной её забвения и искажения в советское время. Но это отдельная тема.

Поиск по сайту: