ЛИЦЕДЕЙСТВО В БОРЬБЕ С ЭГОИЗМОМ

Поговорим о месте актерского мастерства в методике интегрального воспитания человека. Вы часто говорите, что ребенку, и вообще человеку, следует научиться менять себя, вырабатывать умение работать над своими состояниями.

– Человек должен учиться играть различные роли, и этим как бы представлять себя окружающим не таким, какой он есть на самом деле.

– Я заметил, что способность к игре есть у всех – не только у актеров. В чем суть этого человеческого качества?

Мы всегда на сцене

– Мы все играем, конечно. Ведь мы не знаем, как себя вести. Поведение животных естественно. У них нет чувства стыда, зависти. Правда, биологическая ревность, если это чувство животных можно так назвать, у них присутствует. Оно обусловлено биологическими факторами, животные ведут себя так, как они запрограммированы природой.

Уровень желания человека выше. Он трудится, желая заслужить от общества одобрение, уважение, почет. Он как бы работает на других, чтобы получить от них знания, привилегии. Человек желает ощутить власть над себе подобными. И он вынужден перед ними играть, не может позволить себе проявить свои естественные качества. Врожденные свойства делают из нас просто стадо животных. А если человек играет (что мы все и делаем), то это уже не стадо. Это человеческое общество.

Исполняя различные роли, мы создаем из стада человеческое общество. Этим мы и отличаемся от животных. Мы все время играем какие-то образы, мы никогда бываем такими, каковыми являемся на самом деле, даже наедине с собой.

По мере своего развития, человечество вступает во все более тесную коммуникацию, и люди постоянно берут пример друг с друга. Таким образом, каждый из нас, как актер, перебирает внутри себя подмеченные у других роли и в определенной обстановке облачается в них. Так мы себя ведем. Это естественно для каждого из нас. Иногда мы это подмечаем за другими: высмеиваем молодежь, когда они берут примеры со знаменитых голливудских актеров и стараются быть похожими на сыгранных ими популярных героев.

Но мастерство актера – нечто другое. Он играет сознательно, а не подсознательно, как обычный человек, с детства набравший всевозможные примеры и подражающий поведению других.

На определенном этапе мы начинаем понимать, что задача человечества – прийти к полнейшей интеграции, стать как один человек, ощутить каждого из нас частью некого полностью согласованного природного механизма.

Для этого человек должен ощутить природу других и как бы подыграть им. Очевидно, что способность к игре дана человеку не зря. Каждый должен почувствовать и понять каждого. А для этого я должен глубоко внутри себя согласиться с существованием чего-то противоположного моим естественным свойствам.

Я сам – маленький, примитивный эгоист, который постоянно хочет все прибрать к рукам. А чтобы соответствовать обществу, чтобы войти с ним в правильное сопряжение, я должен стать артистом.

Выходит, это замечательно, что я играю чужие роли. Моя собственная природа толкает меня всех посадить на цепь и принудить их делать то, чего хочу я. И это притом, что человек сам не знает, чего он хочет.

Особенности работы актера

– Для артиста, напротив, важно научиться от других людей, важно суметь приспособить свои свойства к ним и подыграть им. И это ни в коем случае не умаляет человека. Наоборот, так он соединяется с окружением и поднимается на уровень выше. Человек изучает людей и приближается к ним, становится способным быть с ними в правильной коммуникации.

И еще одна особенность работы актера: когда человек приближается к тому, чтобы войти с окружением в контакт, он как бы «выходит» из своих сегодняшних проблем и свойств.

Допустим, я переживаю какую-то личную драму. А для того, чтобы правильно позиционировать себя по отношению к окружению, мне нужно быть в другом состоянии. Значит, я должен «выйти из себя», забыть обо всех своих переживаниях и облачиться в другую роль. И уже в этой новой форме работать с коллективом.

Работая так, постепенно, я смогу в какой-то мере разрешить свои конфликты, понять их причину, как бы ввести в себя, присоединить желания и устремления людей, породившие между нами противоречия. Возможно, на какое-то время конфликты останутся. В этом случае когда-нибудь потом я вспомню эту конфликтную ситуацию, и мне удастся понять и включиться в нее, пережить состояние ее участников.

Человек может как бы «выйти» из своей природы и войти в другую роль. Причем буквально раствориться в ней, на какое-то время полностью отключиться от неприятностей, какими бы трагическим они ни были. Мы можем позаимствовать у артистов такие возможности.

Коллективные игры с эгоизмом

– В работе актера все направлено на то, чтобы дать человеку возможность включиться в других, приподнимаясь над своим эгоизмом.

Я играю со своим эгоизмом так, что выхожу из него и вхожу в альтруистическую роль, сживаюсь с ней. В этой роли я чувствую других людей, – каковы они в действительности, сами по себе, я учусь контактировать с ними. И все это становится возможным благодаря подъему над собой.

Нужно научить играть роли всех, и, как сказано: «Привычка станет второй натурой». Постепенно мы увидим, насколько это выгодно и захотим пребывать в этом состоянии, в правильной коммуникации.

– На самом деле, этот выход из себя мне очень понятен. Когда это происходит, ощущение потрясающее. Что значит правильная коммуникация?

– Мы должны обнаружить нашу абсолютную связь. Законы коммутации в интегральной системе очень просты. Каждый из нас имеет собственную природу. А вокруг себя он должен создать такое поле понимания, чтобы через него контактировать с другими. И другие люди, в свою очередь, тоже. Насколько каждый создаст вокруг себя такую оболочку, находя максимально широкий контакт с окружающими, настолько он становится исправным.

Исправность отдельного элемента общества определяется тем, что внутри себя он оставляет только свое основное, исконное, базисное свойство – свое «я». Это наше исконное свойство очень маленькое. А все остальные свойства в человеке должны быть направлены только на то, чтобы это «я» умело входить в контакт со всеми и работало на чужие желания и свойства, на построение связи с ними.

Как мать-гусыня, вокруг которой 10-15 маленьких гусят. Она думает и заботится о каждом. Эти маленькие гуси идут перед матерью, а она топает за ними. И каждый из них находится в поле ее зрения, с каждым она контактирует.

Так и человек должен себя позиционировать относительно окружения, понимать желания и стремления каждого, его мысли, его чаяния. Стараться помочь всем этим людям воплотить желаемое в действительность. Мы, как и любой исправный механизм, можем действовать только в полном согласии между всеми его частями.

В чем ошибался Ленин

– Ленин хотел создать некий огромный механизм, такую управленческую структуру, которая будет включать в себя все связи в государстве, – некую вычислительную машину, построенную на приказах, которая одновременно являлась бы и посылающей сигналы, и принимающей их.

Всю систему связи между людьми и предприятиями он думал создать механически. А когда понял, сколько для этого потребуется энергии, людей и прочих составляющих, это повергло его в шок. Он увидел, что для обслуживания всей страны невозможно создать одно предприятие, бесполезно пытаться с помощью приказов связать между собой эгоистов. Первые советские лидеры все-таки пытались это сделать, но быстро разочаровались и перешли к силовым методам управления.

Единственный способ войти в коммуникацию – каждому поставить себя на службу обществу. Приподнимаясь над собой, человек не нуждается в приказах и бюрократических инструкциях. В мере своих возможностей, такой человек включается в желания посторонних и пытается помочь их реализовать. И в этом заключается предназначение каждого из нас. Никто не будет работать ради себя. Все будут трудиться над созданием нашей новой общности.

Глобальная интеграция, новая цельность раскроет перед человечеством новый уровень существования. Каждый, отключаясь от себя, здесь, на низшем уровне, работая на всех в согласии со всеми, в итоге, поднимет свое «я» на следующий уровень существования, в следующее измерение.

С какого возраста обучать ребенка игре

– Когда человек создает в себе некую новую грань, он раскрывает при этом свою многоплановость. Сколько таких граней может быть в человеке? С какого возраста можно обучать этому ребенка?

– Совсем маленьких детей научить этому невозможно. Стадное чувство в них проявляется не ранее трех лет. До трех лет их маленькая индивидуальность не представляет, что вокруг нее есть еще кто-то со своими потребностями. Ребенок не входит в коммуникацию, он настроен лишь на получение.

А уже с трех до шести лет в них закладывается понимание отдачи, взаимодействия. С шести до девяти лет эти свойства в детях закрепляются и остаются такими на всю жизнь. В этом нежном возрасте природа предоставляет нам уникальную возможность заложить в ребенка правильное отношение к окружению.

– Можно научить этому ребенка через игру?

– Мы стараемся это сделать. Мы понимаем, что такая игра должна быть двусторонней. И я хочу, чтобы в рамках нашей воспитательной ассоциации начали обучать детей актерскому мастерству.

Мы должны показать ребенку, что можно выходить из себя, приподниматься над своими свойствами. Сначала дети смогут таким образом отключаться от своих проблем и переживаний. А потом мы обучаем их другой роли. Ребенок, как актер со своим внутренним миром, сначала изучает предлагаемую роль, а потом начинает ее играть. Зачем? Человек создает свой внутренний образ постороннего человека и изучает, как можно с ним правильно взаимодействовать, учится входить в действительность другого.

Для этого желательно профессионально обучать детей актерскому мастерству. И на наших занятиях дети уже играют такие роли, пытаются входить в образ своего товарища. Так они лучше понимают друг друга и втягиваются в нечто общее. В каждом из них начинает жить образ всей группы.

– Желательно создать в ребенке образ именно товарища? Или можно поработать и с другими, более отдаленными от них образами?

– Нужно работать над любыми явлениями, которые находятся в поле зрения детей.

Играть не сказки, а жизнь

– Какие границы здесь можно обозначить? Могут ли дети играть роли животных или растений? Или они должны работать только над образами людей?

– Желательно играть людей. А зачем играть животных? Таким образом в нас проявляются пережитки древних представлений: дерево разговаривает, солнышко с луной общается, волк с лисичкой…

Мы полагаем, что в рамках нашего воспитания такие сказки, и вообще любое нисхождение человека до низших уровней, вредно. Они дают нам неправильное представление не только о животном, но и обо всем мире.

Человек должен понимать свою уникальность. Животные находятся на другом уровне развития. Это не люди. Не надо обожествлять или очеловечивать деревья, животных, механические игрушки, когда машинка с человеческим лицом вдруг начинает кривляться и разговаривать.

С ребенком надо общаться, как с взрослым человеком. Внутри ребенок – взрослый, он смотрит на нас взрослыми, а не детскими глазами. Иногда в нас просыпаются зрелые, серьезные воспоминания детства. Они остались в нас на всю жизнь и сейчас определяют все наше отношение к жизни.

К сожалению, увиденные нами в детстве говорящие деревья, солнышко или паровозик, остаются в нашем подсознании. Именно поэтому мы не можем серьезно относиться к жизни. Это в чем-то нас сдерживает. Мы продолжаем проигрывать в себе какую-то сказку и живем не по-настоящему.

– А десятилетний ребенок может играть дедушку?

– Чтобы уметь контактировать с людьми, он должен играть мужчин и женщин в любом возрасте.

– Первое, с чем я столкнулся, начав работать с группой подростков, – это с их желанием поскорее оказаться на сцене, услышать аплодисменты, побыстрее что-то заработать. Нужно подавлять это и стараться сфокусировать их на практической работе?

– Человек не может развиваться без положительных эмоций: вознаграждений, подарков, премий. Мы эгоисты. Если ребенок хорошо поработал и замечательно сыграл, то коллектив должен это оценить, вознаградить аплодисментами, одобрить.

Но нужно помочь ребенку выбрать правильное устремление, позволяющее получить это вознаграждение. Может быть, нужно снимать фильмы об их работе, а потом разбирать – чья роль и почему оказалась лучшей. Допустим, снять на видео десять мальчиков, когда каждый из них играет соседа. А тот – играет следующего.

Играя, человек становится объективным

– Я не изучал основ актерского мастерства, но все в работе артиста направлено в сторону создания правильной коммуникации. Это естественно: когда мы играем роли товарищей, то лучше понимаем друг друга, сразу же становится меньше конфликтов. Об этом говорит и наша статистика. Человек начинает судить – и себя, и товарища. Помимо своей, он может освоить еще одну роль и вжиться в обе роли. Может стать судьей для себя, а для товарища – адвокатом. И наоборот. Абсолютно на равных! Играя, человек становится объективным.

– Во время занятий мы проверяем, насколько научились понимать, оправдывать друг друга?

– Конечно. Если я вживаюсь в чью-то роль, значит, я этого человека до конца оправдываю. А себя целиком обвиняю. Это же естественно. Я «вхожу» в него. Я – это он. А он – это я.

В одной из наших групп возник конфликт. Резко, скачком, возрос эгоизм, и ребята ничего не могут с этим делать. Во время занятий они слушают статьи о дружбе, об объединении для достижения совместной цели, поют, общаются. Все нормально. И вдруг, через минуту – взрыв эгоизма, вспыхивают конфликты, как будто людей подменили. А через полчаса, на другом уроке между ними снова восстанавливаются дружеские отношения.

Как сделать так, чтобы этих вспышек эгоизма не было? Как не дать эгоизму вырваться наружу, чтобы не возникало разобщения? Ребята признаются, что ничего не могут поделать с этими, идущими изнутри, естественными порывами.

Что мы планируем сделать? Во-первых, сначала отснять весь этот процесс на видео: критику, взаимные обвинения. Мы увидим там и гордость, и ревность, и желание власти. В общем, все свойственные каждому человеку чувства и побуждения. Затем покажем это ребятам. Пусть каждый постарается сыграть роль товарища.

Мы с тобой поссорились. Это отсняли и сейчас мы видим этот процесс со стороны. Сначала я на 100 процентов уверен в своей правоте, я снова вживаюсь в свою роль. И ты тоже. Мы вспоминаем пережитое.

Но преподаватель говорит: «Каждый из вас пусть изучит и постарается понять поведение другого».

Теперь я должен смотреть на весь процесс глазами товарища, – выйти из себя и войти в твое состояние. Я должен «из тебя» увидеть себя. Как ты смотришь на меня, каким образом и почему ты меня обвиняешь, за что ты меня критикуешь. А после этого я должен сыграть роль товарища. А товарищ играет меня.

Мы знаем, что это непросто для детей. Потом мы обсуждаем, насколько нам удалась и первая, и вторая роль. Твой первый образ, по-настоящему принимавший участие в конфликте, – становится уже лишь одной из двух ролей. Ты смотришь на свое первое состояние более объективно, твоя позиция сдвинулась, и ты находишься уже где-то посреди этих двух образов.

И неважно, что сразу все не получится. Самое главное, что свойства ребенка, в итоге, начнут приобретать «многогранность». Он начнет понимать, что можно быть иным, увидит, что можно научиться приподниматься над собой.

Эгоистические вспышки проявляются у ребенка мощно и приходят мгновенно. Мы помогаем детям научиться приподниматься над ними.

– На сцене эгоизм согласен с такой работой.

– Играть чужую роль?

– Да. И еще как согласен! Это огромное наслаждение.

– А нам больше и не надо.

– Но в моменты настоящих «вспышек» с эгоизмом очень трудно договориться.

– Нет, нет. Именно так дети подключаются к процессу работы над эгоизмом. Пусть они сидят полукругом перед товарищами и играют. И чем лучше ребенку удастся выйти из состояния подчиненности своему эгоизму, от всего сердца облачиться в другую роль, поменяться «местами» с товарищем, тем большее одобрение коллектива он заслужит.

В результате, вживаясь в чужие образы, вытаскивая, как из колоды карт, любой из них, ребенок начинает относиться к этим «ролям» объективно: ни одна из них теперь не является для него своим «я».

У ребенка меняется отношение к своему «я». Он задается вопросом, что же в нем осталось от этого «я»? Человек начинает осознавать, что он чист и ничем не заполнен. Он начинает видеть во всем сплошную игру. Таким образом, даже к своим собственным импульсам, которые в нем возбуждаются, человек начинает относиться как к проявлениям, введенным в него по какой-то программе.

От аморфного «Я» к надежному «Мы»

– А настоящее наше «я» – что это такое?

– Наше настоящее «я» – абсолютно аморфное, в нем нет никакого образа.

– Оно интегральное?

– Нет. Интегральность заставляет нас все время быть в каких-то ролях, каких-то образах. А наше исконное желание не имеет никакой формы.

– В педагогике есть такой прием, он называется «маска агрессии», когда взрослый делает вид, что он злится, а на самом деле относится к ребенку с добротой. Ребенок должен на самом деле переживать определенное чувство, например, гнев, или он должен учиться игре в чувства?

– Это зависит от возраста детей. Конечно, до 11-12, может быть, до 13 лет, они не могут находиться одновременно в различных внутренних и внешних образах. В этом возрасте человек еще не настолько многоплановый. Но опять же многое зависит от практики. Если дети постоянно будут пытаться выразить себя в новых формах, то сделают это и в более раннем возрасте. И несомненно, что уже в отрочестве они смогут быть в нескольких послойных ролях и изменениях, будут очень быстро такие маски менять.

– Они не должны идентифицироваться с такими состояниями?

– Такая игра – не самообман. И другим людям при этом не лгут. Человек подстраивается под работу общего механизма общества, чтобы привести его к гармонии.

А что толку думать: «Я таким создан, и все. Не буду меняться. Пусть подстраиваются под меня. Пусть другие ломают себя». В итоге это не даст человеку ничего. Какая же получится коммуникация? Как человек сможет почувствовать и ощутить свое настоящее, высшее «я»? Никак.

– Значит, все-таки, мы учим ребенка находиться одновременно в нескольких состояниях?

– Мы учим детей облачаться в различные формы, как бы перевоплощаться. В каждом ребенке будет происходить накопление этих ролей, человек сможет с ними работать, сможет понимать пережитое, увидит, что нет ничего положительного и отрицательного, что все относительно. «Я» существует только для того, чтобы войти в контакт с остальными.

В каждом идет постепенное накапливание ролей, возможностей, понимания и, самое главное, уровня коммуникации.

– При любом перевоплощении, в любой роли, актер сохраняет контроль над собой, некое ощущение, что во время игры он как будто смотрит на себя сверху. Это правильно? Или нужно стараться полностью отдаться роли и потерять такой контроль, стараться максимально выйти из себя?

– Я не думаю, что мы можем требовать от детей сразу всего. Сначала нужно давать только одно задание. И затем, постепенно, когда они привыкнут к таким вхождениям в различные роли, ставить перед ними задачу второго и третьего плана. Например, сначала войти в чей-то образ и продолжать контролировать себя, играть двойную роль.

В том механизме, о котором мы говорим, человек должен войти в коммутацию со всеми остальными людьми в мире. Для этого нужно настолько чувствовать их, чтобы через них ощутить и третьих, и четвертых.

Я играю тебя, облачаюсь в тебя. Для этого изучаю твой характер, твои свойства. Так, внутренне переживая твой образ, я представляю, как ты относишься к своим детям. Это уже третий план. И так далее.

– Дети по-разному одарены, способности к игре у них различны. Одному легко дается такое перевоплощение, а другому труднее. Мы уравниваем детей или разделяем? В одной группе, например, будут заниматься особо одаренные, в другой те, которым тяжелее играть?

– Группа должна быть группой, ее продвижение вперед целостно. Ребенка нужно приучать к этому. Постепенно дети будут меняться, привыкать друг к другу, научатся понимать один другого, – и так будут вместе расти.

Такое развитие запрограммировано во всем человечестве. Не надо этого менять и создавать какую-то универсальную или случайную группу. Это все очень путает маленького человека, не дает возможности быть уверенным, развиваться.

– Что делать, если одному ребенку хорошо и легко удается войти в чужой образ, а другой стесняется, и ему сложно это преодолеть?

– Рядом со способными товарищами ребенок научится. Надо направить весь процесс таким образом, чтобы товарищи вовлекли его в игру, помогли. Это зависит от воспитателя. И неважно, если ребенок поначалу будет на вторых ролях: учась, он будет продвигаться.

Я не считаю, что надо разделять коллектив на хороших и плохих. Дети, комбинируясь в более крупные группы (не десять, допустим, а двадцать, тридцать и больше человек), начнут представлять собой какое-то мини-общество, в котором присутствуют разные люди, с любыми характерами.

Почему лицедейство презиралось?

– Если лицедейство, или актерское мастерство, так важно для развития человека, почему на протяжении стольких столетий это занятие презиралось и даже преследовалось? Некоторых даже сжигали на кострах.

– Артисты всегда были презираемыми людьми. Это в наш «продвинутый» век они стали уважаемыми. У человечества нет правильного подхода к созданию связи между нами – мы контактируем через наш эгоизм. Не через сопряжение, а так, как выгодно каждому из нас. Через некий буфер «я – тебе, ты – мне» мы осуществляем куплю-продажу, обмен любезностями. В зависимости от возраста и многих других причин меняемся уровнями положения, власти, силы.

С каждой стороны мы устанавливаем максимально возможный эгоистический контакт, держась при этом на определенном расстоянии для подстраховки от неожиданных поворотов в отношениях, замечая даже изменения в интонации. Это руководит нами изнутри. И человечество автоматически следовало этому естественному принципу, позволяющему каждому сразу определять свое место. Как в стаде животных, где каждый знает свое место и предназначение. Знает, когда можно и когда нельзя что-то сделать. Абсолютно то же самое и в человеческом обществе. Если мы эгоисты, то мы действуем по такому же принципу.

А когда появляется лицедейство, становится непонятно: что это за люди? Плебеи или господа? Сильные или слабые? Добрые и хорошие, или наоборот, бандиты? Личность затушевывается, и это не позволяет нам войти в нормальную эгоистическую коммуникацию.

Прежде все было четко распределено. Человечество стремилось к тому, чтобы поставить всех на свои места: ты – психолог, значит, должен носить, например, черную рубашку, иначе нельзя.

Люди даже селились по профессиональной принадлежности – по цехам. Ты должен был жить на назначенной улице и выбирал жену из определенного круга. Семья обязана придерживаться заданного уклада, шляпа и платье должны иметь определенный покрой. Ничего другого. Прописано было все, вплоть до еды, абсолютно все: «Вот твое кладбище».

Все было ясно: кто и где живет, каково его происхождение, с кем ему позволительно поддерживать отношения, а от кого нужно отдалиться.

Актеры все это смешивали. Они забавлялись и смеялись над всеми. Какой-то актеришка изображал из себя принца! Такое можно было допустить только в том случае, если внушить людям, что работа актера – самая низкая из существующих, безнравственная и плебейская.

При обязательной градации в обществе, особенно в средние века, о развитии контактов, понимании других людей не было и речи – все ходили по струнке. Максимум, чужим людям разрешалось станцевать вместе менуэт.

А в наше время все наоборот – мы должны войти в правильную коммуникацию между собой. А для этого нам необходимо учиться входить в образы других людей.

Мы должны понимать, что человечество должно было пройти все свои этапы для того, чтобы подойти к сегодняшнему состоянию. Сегодня, наоборот, все прошлые ограничения надо разбить, чтобы войти в правильную общественную коммуникацию. И для этого человек должен учиться играть чужие образы.

Единство приведет людей
на уровень «Человек»

– Постоянная игра действительно захватывает актера. Это приносит большое удовольствие, но одновременно возникает мучительное чувство: ты не находишь себя. Как от этого избавиться?

– Тебе не нужно искать себя. Потеряйся. Ощущай себя только тогда, когда находишь контакт с другими людьми и понимаешь их.

– Неважно, кого? У них самые разные характеры.

– Мы говорим о таком обществе, когда уже все люди стремятся включиться в свойства других. Их устремление к этому является началом новой человеческой общности.

Если все хотят включиться во всех, то образуется нечто общее, – следствие нашего сочетания, наших попыток выйти из себя и соединиться вместе. Это состояние называется «взаимным поручительством», оно означает, что все пребывают «в одном сердце», в одном желании, в одном намерении.

Когда человек начинает выявлять это общее свойство, то его собственное «я» скрывается где-то далеко, оно практически пропадает. Тогда и появляется новое свойство.

Это не я, и не ты, и не он. Над нами образуется нечто одно целое, сложенное из нас троих. Но это не сумма трех наших свойств, это одно новое свойство.

Если мы начинаем чувствовать наше соединение в такой степени, то в нем мы ощущаем новое, более высокое измерение. И только этот уровень развития называется человеческим уровнем. Сегодня мы пока пребываем в эгоистическом, животном состоянии. А единство приводит людей к состоянию, называемому «человек».

На этом уровне мы начинаем ощущать интегральную, глобальную, цельную природу. Мы приобретаем ощущение вечной и совершенной жизни, отрываемся от всех наших проблем, беспокойных и мучительных состояний, импульсивных побуждений. Человек включается в нечто другое, новое.

Актер становится режиссером

– Когда человек становится профессиональным актером, окунается в новый образ жизни, у него появляется много страхов. В подсознании сразу возникает образ Мефистофеля... Почему возникает этот страх?

– Человек боится потерять себя. Погружаясь в какую-то роль, он иногда чувствует, – еще минута, – и я не смогу вернуться.

Эти страхи и опасения обоснованы. Психологическая структура человека не уравновешена. Задействованную в ней программу поведения можно вообще переформатировать, как в компьютере. Если туда ввести другую программу, человек вообще все забудет и будет вести себя иначе. Такие практики и методики применяются силовыми структурами разных стран мира.

Наши дети четко осознают, что они работают с целью понять товарища, ощутить его природу. Для этого я включаюсь в свойства товарища, а затем создаю в себе его образ. Такую же работу, но уже со мной, проделывает и мой товарищ. Во мне будет два образа и в нем будет два образа. Это позволит нам правильно контактировать, мы начнем понимать друг друга. Для этого мы играем. И весь процесс должен на этом заканчиваться.

То, что сегодня мы смогли понять друг друга, не означает, что завтра мы останемся в том же состоянии. Наше взаимопонимание нужно постоянно обновлять. Завтра у нас будет новый эгоизм, он постоянно растет. Изменится и наше настроение, и многое вокруг: обстановка в семье, отношения друзей в школе. Все это повлияет на наш характер. Изменения происходят постоянно.

Такая работа в команде, когда мы наблюдаем друг друга, критикуем или одобряем свою работу, позволяет накопить огромный набор аналитических инструментов и посмотреть на весь процесс со стороны, уже не глазами актера, примеряющего на себя различные роли, а глазами режиссера. Как природа командует и играет нами, так и я начинаю видеть всю эту игру. Я вырабатываю в себе очень здравое отношение к происходящему. Начинаю понимать, что наша жизнь – не более чем проигрывание различных ролей.

Если дети работают над предложенной ситуацией с товарищами, а затем все вместе наблюдают за своей игрой, то не думаю, что возникнут какие-то проблемы.

– Роль режиссера тоже можно попробовать сыграть?

– Все-таки мы говорим о детях, причем маленьких. Где-то в семь, восемь лет у них начинает очень жестко проявляться эгоизм. Вот тут мы и должны вводить понемногу игровые элементы: попробуй теперь быть вместо него, а он – вместо тебя. Вспомни, как вчера он на тебя кричал. Попробуй сыграть такую роль.

Можно ли режиссировать, руководить этим процессом в таком возрасте? Не исключено – это зависит от того, как давно группа занимается, какие приобрела навыки.

– Каждый раз, даже играя один и тот же спектакль, роль получается другой.

– Это заметно, особенно на одних и тех же ролях.

– Может быть, и с детьми повторять одни и те же сценки?

– Так и будет происходить, независимо от нас.

– Чему из этого можно научиться?

– В таком процессе дети будут постоянно себя изучать. Я считаю, что киносъемка всего, что с ними происходит, просмотр и оценка детьми увиденного, и снова повторение – необходимы.

Ребенок начинает видеть относительность и своего поведения, и своего мнения. В них нет ничего абсолютного. Абсолютное – одно, единое целое создается соединением всех вместе. И все вместе мы строим Абсолют. А то, что существует в каждом из нас, – все меняется.

Не все роли надо сыграть

– Актеры не любят играть психически неуравновешенных людей, не любят переживать на сцене смерть. Как при работе с детьми определить границы допустимых ролей?

– Дети изображают образы только таких людей, с которыми необходимо вступить в контакт. Это может быть принц или нищий, богач или бедняк, злодей или праведник, это может быть мужчина или женщина – неважно.

А в остальные образы входить не надо. Любого человека, с которым я контактирую в нашем социуме: ребенка, взрослого или старика, – я должен понимать. Я должен научиться проигрывать в себе их состояния, должен приобрести их образы.

– Значит, ребенку не нужно играть, например, умершего человека?

– А зачем ему входить в контакт с умершим? Какой смысл? Или, например, общаться с совсем маленьким ребенком?

Конечно, контакт с младенцем возможен. Но младенцами обычно занимается мать, она понимает ребенка инстинктивно. Так в природе одно животное понимает другого. Практически, это один организм, и мать является как бы олицетворением животного чувства к ребенку.

Чтобы понять отношения, существующие между ребенком и матерью, нам, конечно, нужно включаться в них, нужно проигрывать эти состояния. Но для этого не надо контактировать с младенцем – для этого есть мать.

А всех остальных людей я должен понять и, в результате, прийти к тому, когда весь мир, все человечество я как бы аккумулирую в себе.

– Ребенок должен проигрывать реальные жизненные ситуации, а не абстрактные вещи? Не абстрактный страх, а конкретный?

– А какой у него может быть абстрактный страх?

– Ребенок может что-то увидеть в кино.

– Жизнь полна реальных образов и впечатлений. Ребенка необходимо научить правильному пониманию и присоединению к каждой жизненной ситуации, к каждому случаю, с которыми он сталкивается.

Каким образом ребенок находит правильную коммутацию с определенной группой людей из определенного среза общества? Или как он понимает себя? Кто он сам? Пусть сыграет себя. Ему кажется, что он всегда находится в себе, в присущей ему природе. Пусть представит себе обратное.

Я – режиссер. И этот режиссер наблюдает за моей игрой «в себя». Сейчас я смотрю на себя критически: как я выражаю свое «я». Во мне начинают существовать как бы два плана.

Оказывается, только таким образом я могу найти контакт даже с самим собой, только так могу понять себя.

Может быть, артистов обучают игре в других формах, наверное, существуют определенные профессиональные термины. Я не знаком с основами актерской профессии и говорю об этом так, как понимаю этот процесс, как он видится мне.

Нам необходимо познакомиться с природой человека. Только сейчас мы приходим к осознанию того, что все мы эгоисты и не чувствуем и не видим других. А для спасения нашей цивилизации мы должны уподобиться природе и стать интегрально связанными.

Игра очень важна для развития человека. Чтобы подняться с одного уровня на другой, я должен буквально проиграть следующий уровень. Так ребенок изображает из себя летчика, шофера. А, став взрослым, действительно становится тем или другим. Игра заложена у нас в природе.

То же самое происходит и на наших занятиях. Когда я играю других людей, я как бы становлюсь ими, в меня как бы входят их образы. Так человек аккумулирует в себе весь мир.

Самые острые ощущения –
от недостатка

– Мне намного интереснее играть отрицательные образы. Они сильнее задевают меня. А положительные получаются скучными. Но раз эти роли так влияют на нас, как к этому относиться?

– Отрицательные образы, грустная музыка, трагические события всегда ярче положительных, представляющихся нам какими-то плоскими. Это понятно, потому что человек является желанием насладиться. И как следствие, наши самые острые ощущения – от недостатка чего-то. А приходящее наполнение человек считает чем-то само собой разумеющимся: мне как эгоисту это положено и я ощущаю наслаждение не так остро. А вот недостаток того, чего мне не хватает, – положено, но его нет, – я чувствую очень остро. Вот так, односторонне, с перекосом на ощущение недостатка, эгоизм оценивает себя.

Какие роли играть? Положительные или отрицательные? Тут не должно возникать вопросов. Я должен сыграть роль такой, какова она есть. Человек должен сначала разрезать весь этот образ на отдельные фрагменты, потом попытаться максимально объективно проанализировать их, выбрать самые показательные и научиться воспроизводить, создавать эти ситуации в себе, стать режиссером, а затем и выразить их.

Допустим, меня просят: «Сыграй-ка нам Анатолия». Значит, я должен вспомнить, при каких обстоятельствах я его встречал, припомнить черты его характера, как он движется, – все, присущее Анатолию. Понять, что мне импонирует, а что не нравится. Я обязан все это выяснить относительно своего эгоизма.

– А если мне что-то не нравится? Я должен постараться оправдать эти свойства и согласиться с ними?

– Главное – сыграть. Очень важно отчетливо вспомнить образ: каков он, что из себя представляет. А когда человек начинает играть роль, входит в этот образ, тогда чувствует свое новое отношение к происходящему. Человек поневоле соглашается с тем, как в данной ситуации вел себя его прототип. Играя любую роль, я, все-таки приближаюсь к тому, кого играю.

– Есть даже термин такой – «полюбить образ».

Цель – интегральное человечество

Любую ситуацию, любой образ мы тщательно анализируем, а затем проигрываем, переживаем их. В человеке они остаются. И из десятков, может быть, даже сотен таких образов и состоит коммуникационный механизм, с помощью которого человек будет связан с миром. У человека появится многоплановость, многогранность в понимании любых людей, станет возможным контакт с любым человеком.

Понимание необходимо не для манипуляции людьми и нахождения выгод от общения с ними, не для правильного, удобного эгоистического позиционирования своего «я» по принципу «дамы, приятной во всех отношениях».

Мы говорим, что человек сможет – и это главное – воплотить все образы в своем «я». Так он войдет в контакт со всем человечеством, создав нечто единое целое. И когда каждый из нас создаст вокруг себя такое «поле» различных образов, в итоге, мы придем к интегральному человечеству.

Так осуществляется постепенное развитие человеческого общества, когда каждый начинает состоять из всех существующих людей. И этот процесс не сложный. Психологи знают, что существует не так уж много прототипов различных свойств людей. Сколько их насчитали психологи?

– Два десятка.

– Так что же за проблема? Если человек усвоит эти образы, то через них сможет понять и войти в контакт с любым человеком. Он и меня поймет. Он увидит меня добрым, будет расположен ко мне. Мы вызовем в мире хорошую добрую интеграцию.

– Кто должен преподавать актерское мастерство детям? Можно ли приглашать известных артистов? Смогут ли с детьми работать ребята на два-три года старше?

– Я не думаю, что старшие дети смогут руководить этим процессом. Для этой работы нужна зрелая личность. И уверен, что никто, даже из лучших актеров и режиссеров, если они не понимают наших задач и целей, не сможет поставить работу в наших классах. Для нас не столь важно профессиональное мастерство.

В первую очередь, в каждом действии наших воспитанников должна быть четкая цель и направленность – понять товарищей, правильно объединиться с ними, создать между собой одно общее целое.

Посторонний человек не сможет нам помочь. Такие задачи просто не находятся в поле его зрения. Главным для профессионального артиста является правдоподобная игра. А для нас это не имеет значения. Не каждый ребенок сможет выразить себя полностью, с экспрессией. И не надо.

Зато наши дети постепенно начинают понимать, к чему нужно стремиться, какие возможности открываются перед ними, доводят свое желание до логического завершения, начинают понимать друг друга.

Они запоминают свое естественное поведение в определенной ситуации, затем каждый из них играет роль товарища. После чего он возвращается к своему первоначальному образу, воспроизводит свое естественное поведение.

Например, я обвиняю в чем-то тебя, а ты – меня. Теперь каждый из нас должен сыграть роль противника. Потом я снова возвращаюсь к своим естественным качествам, проигрывая первоначальную ситуацию.

Когда дети собирают в себе все эти образы, они обсуждают, каким образом это поможет им объединиться, стать интегральном человечеством.

Я начинаю понимать природу своего товарища, а он – мою. Так мы приподнимаемся над своей природой и решаем, как можем объединить все наши свойства. Итог этого обсуждения – самое важное в нашей работе.

Каждый человек должен включать в себя весь мир.

Поиск по сайту: