Глава 7. — Хочешь знать, что надеть для встречи с моим отцом?

— Хочешь знать, что надеть для встречи с моим отцом? — удивился Джасим. — Его не испугает вид твоих ног, если ты это имеешь в виду. Никакого особого дресскода нет, но я бы посоветовал что-нибудь консервативное.

Элинор исчезла в маленькой кабинке частного самолета Джасима, где перетряхивала свой чемодан. Ну почему не подумала об этом перед вылетом? — корила она себя. От Джасима помощи никакой. Элинор со вздохом отыскала голубое платье с жакетом, достаточно легкое, чтобы не умереть от жары, и достаточно простое, чтобы соответствовать ситуации.

Сами тихо посапывал в люльке, уснув без всяких уговоров после часа шумных и энергичных игр с отцом. Элинор до сих пор вздрагивала при воспоминании о том, как Джасим с энтузиазмом ползал вместе с сыном на коленях вокруг сидений, не щадя свой безупречный дорогой костюм. Он, без сомнения, уже полюбил ребенка и боготворил его. Они привязались друг к другу без всяких поощрений с ее стороны.

Взгляд Элинор упал на бриллиантовое кольцо на ее пальце, и она сжалась. Это было то самое кольцо, которое Мурад подарил ее матери и которое она продала. Джасим вернул ей восхитительные бриллианты вместе с обручальным кольцом, как только они ступили на борт самолета, и настоял на том, чтобы она надела оба украшения.

— Но зачем? — попыталась возразить она. Ей становилось неуютно от ослепительного блеска драгоценностей и воспоминаний о несчастливой помолвке ее матери.

— Это кольцо всегда носит невеста кронпринца.

— Твой брат не подарил его своей жене, — не замедлила напомнить ему Элинор.

Джасим одарил ее хмурым взглядом:

— Но он должен был сделать это. Оно принадлежало ей по праву.

— Ты все еще не веришь в историю моей матери и Мурада, так ведь? — напряглась Элинор.

— Я уверен, что отец подтвердит ее... если она правдива. Твой отец ни словом о ней не обмолвился.

Пораженная этим небрежным комментарием, Элинор перешла в атаку:

— Когда ты виделся с моим отцом?

— Вскоре после твоего исчезновения. Я нашел твоего отца, чтобы выяснить, не поддерживаешь ли ты с ним связь. — Джасим вспомнил дом, в котором царила всепоглощающая чистота и не было ни единой фотографии Элинор. Старика абсолютно не интересовала судьба дочери. — Он обещал связаться со мной, если ты дашь о себе знать.

— Мой отец никогда не признался бы, что у его первой жены до свадьбы был роман с одним из его студентов. Это всегда раздражало его, особенно если учесть, что брак моих родителей оказался не очень счастливым. Он поведал тебе, насколько глупа я была в обучении?

Джасим удивился:

— Нет... почему он должен был это говорить?

— Потому что я стала главным разочарованием его жизни.

— Когда ты исчезла, я ужасно волновался о твоем благополучии, — признался Джасим. — Посылал запросы во все агентства нянь...

— Во время беременности я прошла курсы переобучения на офисных сотрудников. Я думала, что регламентированная работа подойдет мне больше, когда родится ребенок. Соседки по квартире стали моими подругами, — поведала она ему. — Алиса и Линди просто замечательные девушки.

— Я рад, что они поддержали тебя в трудную минуту, но если бы ты предоставила эту возможность мне, было бы лучше.

Самолет приземлился, и Элинор заметила толпу народа.

— Почему все эти люди стоят там?

— Наш приезд — большое событие. О существовании Сами было официально объявлено, и я не побоюсь сказать, что сейчас он самый популярный малыш в Квараме, — улыбнулся Джасим. — Смерть моего брата потрясла страну, а рождение королевского наследника очень много значит для моего народа.

У самолета их приветствовали несколько рядов солдат в парадной форме и собрание высших чиновников. Прозвучали формальные речи, но каждый из встречающих вытягивал шею, стараясь разглядеть мальчика на руках Элинор. Сами имел отдохнувший вид, его огромные карие глаза светились любопытством. Фотокамеры засверкали вспышками с почтительного расстояния лишь после утвердительного кивка Джасима.

Лимузин, украшенный флагами и лентами, забрал их прямо с посадочной полосы. В окружении полицейских машин и с эскортом мотоциклистов они отбыли из аэропорта в город-порт Мускар. Все вокруг дышало современностью и походило на Запад больше, чем ожидала Элинор. Широкие улицы города были запружены людьми, приветственно машущими руками. Джасим давал беглые комментарии, обращая ее внимание на ультрасовременные небоскребы и зеленые насаждения делового района и консервативный Старый город со старинными мечетями, базарами, мастерскими и зданиями, включенными в список для обязательного посещения туристами.

— А вот и дворец, — сказал он вскоре.

Лимузин объехал колоссальный фонтан и повернул на впечатляющую подъездную аллею с деревьями по бокам. Армия садовников усердно поливала зеленые лужайки. Впереди появилось очень странное сооружение с ультрасовременной волнообразной крышей.

— Это... э-э-э... крайне необычно, — заметила Элинор.

— Мурад вынес его проект на рассмотрение, и он получил несколько наград. Мне кажется, дворец больше похож на отель, чем на дом, и мой отец не любит его, но именно здесь мы будем жить, находясь в Мускаре. Я надеюсь, что дворец на окраине города еще можно восстановить.

У центрального входа их снова ждала толпа. Джасим объяснил, что это обслуживающий персонал дворца, и взял у нее Сами, чтобы Элинор было легче выйти из лимузина. На верхней губе Элинор, стоило ей покинуть прохладу автомобиля, немедленно выступил пот. Солнце опалило ее лучами. За несколько секунд ей стало дурно от жары, а также от всеобщего внимания и от ожидания предстоящей встречи с отцом Джасима, королем Акилом. Все женщины с восторгом разглядывали ребенка, а Джасим переводил ей их восхищенные комментарии.

Элинор с удовольствием вступила в прохладу дворца. Все здесь было по высшему разряду, огромному холлу, отделанному сверкающим мрамором, позавидовал бы любой аэропорт. Она задержалась у кондиционера, подождав, пока шелковое платье перестанет липнуть к телу.

Джасим бросил на нее вопросительный взгляд:

— С тобой все в порядке?

— На улице невероятно жарко, — сказала она и тут же пожалела о своих словах. Как еще может быть в королевстве пустынь в середине лета?

— Тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к жаркому климату. Хочешь немного отдохнуть перед встречей с отцом? — спросил он.

— Нет, пойдем сейчас. — «И покончим с этим», — чуть не вырвалось у Элинор бестактное продолжение. Но предстоящая встреча и правда не слишком вдохновляла ее. В глазах короля она была иностранной невесткой, на которой Джасим женился из-за ее беременности за спиной у него, невесткой, которая исчезла более чем на год. Вряд ли можно ожидать, что король Акил сочтет простую няню с такой биографией достойной партией для своего единственного сына.

Они отправились в долгий путь по дворцу. Шаги и голоса эхом отдавались в гулких коридорах. Через некоторое время они оказались у дверей с вооруженной охраной. Створки широко распахнулись, слуга объявил об их прибытии, и вот они наконец-то предстали перед королевским взором.

С первого взгляда отец Джасима поразил воображение Элинор. Он возлежал на старомодном шезлонге, казавшемся совершенно неуместным среди окружающей обстановки. Седой, облаченный в традиционный наряд и худой как шпала, король Акил был гораздо старше, чем она ожидала, и выглядел очень болезненным. Последовали формальные приветствия, а потом Джасим растопил лед, поднеся Сами к деду. Теплая улыбка тут же осветила его аскетичное лицо.

— Он красивый мальчик с яркими глазами, — одобрительно сказал король, обращаясь к Элинор на английском с сильным акцентом. — Ты назвала его в честь моего прадеда. У тебя отличный вкус.

Комплимент стал полной неожиданностью для Элинор, и она порозовела от удовольствия. Она выбрала имя из сокращенной истории Кварама на королевском вебсайте. Достопочтенный предок Сами был известным ученым и дипломатом, которому приписывают объединение воинственных племен этой страны. К тому же это имя было созвучно английскому имени — Сэм, которое, по ее мнению, очень подходило ее ребенку.

Величественно кивнув, король перешел на свой родной язык и вступил в диалог с сыном. По мере того, как старик говорил, Джасим становился все более напряженным, ответы его были чрезмерно коротки. Элинор заметила, как кровь бросилась ему в лицо, а руки сжались в кулаки, и поняла, что он едва сдерживает себя. Дискуссия тут же оборвалась, как только появился слуга, чтобы препроводить Элинор и Сами в их комнаты.

Несмотря на снедающее ее любопытство, Элинор с облегчением воспользовалась возможностью уйти. Она успела заметить, что отец и сын общаются исключительно на официальном уровне, и удивилась таким натянутым отношениям. Через несколько мгновений она уже корила себя за непонятливость. Джасим женился на ней без благословения отца, а побег вряд ли упрочил ее репутацию. Вполне вероятно, именно она стала яблоком раздора между двумя мужчинами!

Необычайно красивая девушка в черно-белом платье шла ей навстречу. На груди ее горела бриллиантовая брошь, которую Элинор сочла слишком яркой для дневного наряда. Незнакомка остановилась посмотреть на Сами.

— Твой сын прелестен. Я Лейла, кузина Джасима, меня попросили помочь тебе устроиться, — объявила брюнетка, сверкнув в улыбке белыми зубами. Роскошные черные волосы обрамляли лицо и ниспадали на плечи. Миндалевидные карие глаза говорили о восточном происхождении, а тяжелые веки придавали взгляду оттенок сладострастия, перед которым, видимо, не мог устоять ни один мужчина.

— Спасибо. Здесь все ново для меня.

Лейла повела ее по коридору.

— Я так и думала, а грядущие перемены наверняка наводят на тебя ужас.

Элинор напряглась.

— Нет, я не трусиха, — парировала она.

— Жизнь в королевском дворце полна ограничений. — Лейла многозначительно закатила глаза. — В Лондоне я могу делать все, что заблагорассудится, но здесь все иначе. У короля все ходят по струнке.

Не желая поддерживать подобные разговоры, Элинор сменила тему:

— Смерть Мурада, видимо, стала для вашей семьи большой утратой.

— Джасим уже снискал куда большую популярность, чем его старший брат. Экстравагантность Мурада оскорбляла чувства простых людей, репутация у него была неважная. Ты и этот мальчик — драгоценный камень в будущей короне Джасима, — щебетала Лейла. — Родить наследника сразу же после брака — мои поздравления!

— Я не осознавала, как много Сами значит для семьи Джасима.

— И для всей нашей страны. Ты делаешь историю, — заметила Лейла. — Я слышала, Сами собираются показать по телевидению, и у тебя возьмут интервью. Такой доступ к королевскому семейству беспрецедентен!

Роль жены Джасима начала пугать Элинор больше, чем она думала, но она не была готова признаться в этом своей спутнице и промолчала.

— Это королевская детская, — объяснила Лейла, переступая порог огромной комнаты, заваленной детскими игрушками.

Полдюжины слуг устремились из других дверей, склонив головы в низком поклоне и в то же время сгорая от желания поскорее увидеть ребенка.

— Я даже не буду пытаться представить тебя, потому что лишь некоторые слуги говорят по-английски. Оставь малыша на их попечение, и я покажу тебе твои покои.

Элинор судорожно сглотнула. Перспектива передать заботу о сыне другим людям пугала ее. В голосе Лейлы послышались нотки нетерпения, когда Элинор замешкалась у двери.

— Здесь каждый будет баловать Сами. После твоего мужа он самый важный человек во дворце.

— А вы не забываете о короле? — вставила Элинор.

Лейла повела ее обратно по коридору.

— Мой дядя до сих пор жив только благодаря силе своего характера, но болезнь постепенно одолевает его, и Джасим уже взял на себя почти все его обязанности.

Элинор стало не по себе. Она знала, что старик болен, но не подозревала, что болезнь его неизлечима. Джасиму вскоре придется возложить на свои плечи обязанности правителя Кварама, поняла она, и в глазах ее загорелась тревога. Лейла провела Элинор по зеленому двору в другое здание. Входная дверь тут же распахнулась, слуга согнулся в низком поклоне.

— Здесь ты будешь жить. Место очень уединенное. — Лейла отдала слуге приказы на родном наречии. — Я велела принести поесть.

Элинор вошла в прекрасно оформленную приемную. Двое слуг уже спешили сюда с подносами. Было видно, что к их прибытию хорошо подготовились. Она опустилась в кресло с дорогой обивкой. Единственное, что ее сейчас волновало, — расстояние между этим помещением и детской Сами. Она непременно поговорит об этом с Джасимом, так как не видит причины, по которой их ребенок должен жить отдельно. Может, это было сделано специально, чтобы уменьшить ее влияние на сына?

— Ты очень тихая. Тебя пугает перспектива стать королевой? — с удивлением посмотрела на нее Лейла, когда им подали тонкостенные чашки с ароматным чаем. — Я бы не испугалась... я бы наслаждалась каждым мгновением на королевском троне, и если бы ты не привлекла внимания Джасима, так оно и было бы!

Элинор не сразу осознала смысл сказанного. Зеленые глаза расширились от удивления, она в замешательстве уставилась на восточную красавицу:

— Вы с Джасимом...

Лейла отхлебнула чаю и расхохоталась без тени враждебности.

— Дядя мечтал, чтобы мы поженились. Но, как и большинство мужчин его поколения, Джасим предпочел как можно дольше вкушать прелести холостяцкой жизни... а потом на горизонте появилась ты.

— Да, — смутилась Элинор.

— И все мои надежды рухнули. — Лейла пожала плечиками. — Если, конечно, ты не согласишься поделиться мужем.

Вопрос был задан настолько обыденным тоном, что Элинор не оставалось ничего иного, как посмеяться над шуткой. По крайней мере, она сочла это шуткой.

— Это не в моем стиле, Лейла.

— Но на Востоке некоторые женщины делят своих мужчин с другими женщинами и счастливы, поверь мне, — замурлыкала Лейла. — Зрелый мужчина никогда не откажется от еще одной супруги, да и смотреть на сторону он будет реже.

Элинор потрясла эта краткая речь. Она попыталась осмыслить ее, не в силах поверить в прозрачные намеки этой женщины. Ей стало нехорошо, она взяла с тарелки крохотное печенье и принялась отщипывать от него кусочки, чтобы занять чем-нибудь руки. Вкуса она не почувствовала.

— Похоже, я шокировала тебя. Прости, — сказала Лейла. Она поставила чашку на стол и плавным движением поднялась. — Но такой порядок существует во многих семьях, и они прекрасно живут. Ты иностранка. Многих вещей ты просто не сможешь разделить с Джасимом. Ты даже не говоришь на нашем языке. Ямина не разрешила Мураду взять вторую жену, и их брак быстро начал рушиться.

В зеленых глазах Элинор полыхнуло раздражение, она высоко подняла голову.

— Боюсь, я пойду на такой риск, Лейла. Я твердо верю в моногамию. Джасима больше нет на рынке женихов, и я не планирую его ни с кем делить.

— И все же во дворце ходят слухи, что Джасим надеется уговорить тебя, — не сдавалась экзотичная брюнетка. Резкий ответ Элинор ничуть не поколебал ее уверенности.

— Думаю, я смогу довериться вам в этом вопросе. Вы поможете мне пресечь глупые слухи, — категорично заявила Элинор, придя к выводу, что прелестная и амбициозная кузина Джасима ядовитее скорпиона. Что касается предположения, будто Джасим склонен к полигамному браку, то это полный бред. Бред, порожденный маленькой ревнивой кошкой, которая сама положила глаз на Джасима! Однако после ухода Лейлы Элинор припомнила поистине отвратительную историю из журнала про одну арабскую жену, чей счастливый брак был разрушен мужем, который воплотил в жизнь свое право взять других жен.

Старший слуга, Саид, говоривший на прекрасном английском, провел ее по дому. Он был огромным, и она с облегчением увидела, что места для детской Сами хватит. Интерьер был так же строг и современен, как и в главном здании дворца. Полы мраморные, иногда деревянные. На окнах не занавески, а жалюзи. Кругом телевизоры, видео и музыкальные центры, замысловатые переключатели для контроля температуры воздуха, светильники на любой вкус. Хотя гардеробная была забита мужскими вещами — свидетельство того, что здесь живет Джасим, вокруг не было ни фотографий, ни других личных мелочей. Красивый отель, да и только.

Элинор умывалась, когда внизу хлопнула дверь. Поспешно вытерев руки, она заторопилась к лестнице.

— Джасим! — позвала она.

Джасим вышел из гостиной, посмотрел на нее и стал подниматься по лестнице, шагая через две ступеньки. На его лице залегли глубокие морщины.

— Отец хочет, чтобы мы еще раз прошли через процедуру бракосочетания, — ошеломил он ее.

— О боже! Ты сказал ему, как сильно жаждешь пережить те же волнующие минуты?

В рассерженных глазах не блеснуло ни искорки ответного юмора,

— Это не шутка, — склонился он к ней. — Он не считает гражданский брак, который мы заключили без его согласия, законным. Он уж отдал приказ приготовить повторную церемонию здесь, и нам придется подчиниться его воле. Это произойдет завтра.

— Так быстро! Успеем ли мы перевезти Сами? — спросила Элинор.

— Куда? Где наш сын?

Элинор рассказала, что детскую расположили в самых недрах дворца.

Его черные брови сошлись у переносицы.

— В том, что касается детей, местные порядки устарели лет на сто.

Он нажал на кнопку в стене, Сайд незамедлительно вырос перед хозяином и, внимательно выслушав обрушившийся на него поток инструкций, радостно кивнул и умчался исполнять распоряжения.

— С этого момента Сами будет жить в том же здании, что и его родители.

Элинор прошла за Джасимом в спальню, наблюдая за тем, как он снимает пиджак. Все его движения были неестественно скованными, без обычной грации. Она всмотрелась в его озабоченное лицо.

— Ты спорил с отцом по поводу свадьбы?

— Это был не спор — всего лишь небольшое расхождение во взглядах, — поправил ее Джасим, расстегивая рубашку. — Я не привык, чтобы моей жизнью распоряжались другие люди. У моего отца относительно нас большие планы. После свадьбы нам предстоит провести месяц в изоляции, чтобы притереться друг к другу.

— О чем ты говоришь? — не поняла Элинор.

— Мой отец очень нервничает по поводу твоего прошлого исчезновения. Он считает, что наш союз может оказаться недолговечным, а развод обернется катастрофой для монархии, — с насмешкой в голосе пояснил Джасим. — Он уверен, что брак можно спасти только при одном условии — если я возьму длительный отпуск и проведу время с тобой и нашим сыном.

Джасим раздраженно отбросил рубашку.

— У меня нет времени на отдых. Отец очень болен. Я, насколько могу, стараюсь ослабить бремя его власти и взять часть его обязанностей на себя, но, если меня не будет, ему придется все решать самому. Он не переживет следующего сердечного приступа.

Постоянные вспышки гнева мужа пугали Элинор. Атмосфера в комнате накалилась.

— Разве он не прислушается к твоему совету?

— Упрямство — наша фамильная черта. — Джасим замер, глаза его яростно вспыхнули. — Поскольку ложь, похоже, твой фатальный порок, я буду честным. Меня тошнит от перспективы жить с лгуньей.

— Лгуньей? — Элинор раскрыла рот от изумления. — И в чем же я тебе солгала?

— Я поверил в твою глупую историю о романтической связи Мурада с твоей матерью. Отец понятия не имел, о чем я толкую! — проинформировал ее Джасим, едва сдерживая свой гнев. — Мой брат ни разу не обращался к нему с просьбой о женитьбе до того, как согласился на брак с Яминой.

Недоумению Элинор не было предела.

— Но это невозможно! Мама сама рассказала мне обо всем. Это было главным событием ее жизни, и у нее не было причин лгать...

— Лгунья не она, а ты! — взорвался Джасим. — Почему бы тебе не признать правду? Мурад подарил кольцо тебе, потому что у вас были отношения!

— Неправда! — выкрикнула Элинор.

В наступившей тишине Джасим стянул с себя трусы. Гибкая и стройная атлетическая фигура привлекла бы внимание любой женщины. Щеки Элинор покраснели. Даже в разгар ссоры она находила его бронзовую наготу неотразимой.

— Если бы я не знал наверняка, что в нашу первую ночь ты была девственницей, я вышвырнул бы тебя вон из дворца! — прорычал Джасим, возмущенный ее упорным нежеланием сознаться во лжи. — Какой распутницей надо быть, чтобы принять такое дорогое кольцо из рук женатого мужчины, а потом, не довольствуясь этим, прыгнуть в постель к его брату!

— Не смей называть меня распутницей! — в ярости набросилась на него Элинор, следуя за ним в ванную.

Джасим включил воду и встал под освежающую струю. На душе у него было мерзко оттого, что она солгала ему, а он, в свою очередь, настолько доверился ей, что решился обсудить этот скользкий вопрос с отцом. Его жена — жадная бессовестная лгунья, которая с помощью своей привлекательной внешности манипулировала его братом! Гордиться тут нечем, остается только сгорать от стыда.

И все же он с удивлением отметил, что Элинор было ни капли не стыдно. Сияющие рыжие волосы обрамляли бледную красоту ее лица, в изумрудных глазах сверкала обида. Она ответила ему яростью на презрение. Она пыталась выставить его дураком и заслуживала самого худшего. Она должна понять, что он выведет ее на чистую воду. А если не поймет, пусть пеняет на себя. Он превратит ее жизнь в ад, ибо не собирается терпеть подобных выходок.

— Ты ведь не дала мне настоящего отпора, не так ли? Да и зачем? — рассуждал Джасим, стоя под душем. — Я шел прямо тебе в руки. Я был куда большей удачей, чем Мурад, потому что у меня не было жены. Конечно же ты жаждала переспать со мной!

— Не могу поверить, что ты способен так меня оскорблять.

— Я хочу, чтобы ты мне во всем призналась прямо сейчас, — приказал Джасим. — Как далеко зашли твои отношения с моим братом? Должно быть, достаточно далеко, раз он подарил тебе кольцо.

— Ты все неправильно понял, и я не собираюсь отвечать на твои глупые унизительные вопросы. — Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и ее грудь соблазнительно колыхнулась. — И уж тем более не жажду проходить с тобой через вторую безумную свадьбу... мне и одной за глаза хватило!

— Ты находишься не в той стране, чтобы угрожать мне, — остудил ее пыл Джасим, выходя из душа и берясь за полотенце. — Попробуй поставить меня в неловкое положение, и я клянусь, что расскажу отцу о твоем флирте с Мурадом. Тогда никакой свадьбы не будет, и ты окажешься в самолете. Одна.

Элинор похолодела от ужаса, так как уже имела возможность убедиться в его беспощадности.

— Не искушай меня. В Квараме я могу делать все, что пожелаю!

— И взять вторую жену тоже? — презрительно фыркнула Элинор. В данной ситуации она не видела нужды церемониться.

— Это шутка?

— Вовсе нет. Твоя кузина Лейла предполагает, что ты надеешься именно на такой исход...

Джасим высоко поднял мокрую голову, прекрасное лицо его исказила злоба.

— Она не посмела бы. Только ты имеешь дерзость выдумывать всякую чушь и бросать мне в лицо подобные обвинения! Уже больше века никто в Квараме не брал себе второй жены.

— Я ничего не выдумываю и никого не обвиняю! — возмутилась Элинор.

— Как можно говорить мне такие гадости! — выдохнул Джасим. Он отбросил полотенце и пошел в гардеробную. — Тебе должно быть стыдно. Сегодня вечером я обедаю с отцом, увидимся завтра.

— Почему меня должно волновать, чем ты занимаешься и куда идешь? — огрызнулась Элинор, не желая выдавать своей слабости.

Застыв на месте и глядя в окно, она лишь мельком заметила, что Джасим облачается в традиционный восточный наряд. Полное перевоплощение в величавого принца пустыни состоялось.

Через двадцать минут после ухода отца Сами вернулся под крылышко Элинор в сопровождении длинной процессии слуг с детской мебелью и игрушками. Мальчика устроили в большой комнате напротив главной спальни родителей. Когда малыш отправился спать, Элинор отведала приготовленных Саидом легких яств.

Она пребывала в полном отчаянии. Лейла без труда обвела ее вокруг пальца, внушив мысль о желании Джасима взять вторую жену. Теперь Джасим обижен и убежден, что она посмеялась над ним и культурными традициями его родины. А еще он был уверен в ее беспримерной лживости. Если его отец не подтвердил связь Мурада с ее матерью, этого уже никто не подтвердит. Забыл ли король об университетском романе сына? Или действительно не знал о юношеских отношениях Мурада с англичанкой?

Поиск по сайту: