Глава 8. Элинор разбудили голоса. Спала она плохо

Элинор разбудили голоса. Спала она плохо. Вновь и вновь прокручивала в голове ссору с Джасимом, придумывала слова, которые могла бы ему сказать. В итоге голова ее была тяжелой, тело усталым, глаза распухли. Чувствовала она себя ужасно и не могла поверить в то, что настал день ее второй свадьбы.

Нахмурившись, она села в кровати. По царившему вокруг полумраку она поняла, что солнце еще не встало. Она потянулась к лампе.

— Позволь мне, — прозвучал голос Джасима. Зажегся свет, и Элинор вопросительно посмотрела на возвышавшуюся над кроватью фигуру.

Восточного наряда на Джасиме не было, на безупречного бизнесмена, которого она знала, он тоже мало походил. Он был в выцветших джинсах и футболке, волосы растрепаны, лицо покрыто щетиной. Но ее внимание привлекли его глаза — яркие и усталые.

Он выразительным жестом протянул к ней загорелые руки:

— Прости, что разбудил тебя, но я не мог заснуть. Мы плохо расстались, а этого не должно быть, особенно в такой день. Я вышел из себя. Я был груб. Я был жесток...

— Да... — Элинор еле выдавила из себя это слово, ибо ее одолевали противоречивые чувства. Он был настолько серьезен и так искренне признавал свою вину, что она не могла сохранять дистанцию и продолжать ненавидеть его. Всем своим существом она стремилась к нему и протянула ему руку.

Он все с той же серьезностью взял ее ладонь в свою.

— Когда я представляю, как ты флиртуешь с Мурадом, у меня внутри все переворачивается, и я не могу сдержать свой гнев, — нехотя признался он.

Элинор вдруг поняла, что в нем говорит ревность и чувство собственничества, и ее оборона тут же рухнула. Она потянула его вниз и усадила рядом с собой на кровать.

— Не было никакого флирта с Мурадом... никогда не было, — вырвалось из ее души. — Твой брат обращался со мной так, как если бы он был моим отцом. Он никогда не говорил ничего такого, что не могло быть сказано в присутствии его жены или кого-то другого. Он был добр со мной, и только.

Прекрасные черные глаза взглянули на нее, Джасим медленно выдохнул.

— Я постараюсь принять это. Не то чтобы я не верил в историю твоей матери...

— Но именно эта история привела меня в вашу семью, — сказала Элинор. — Пожалуйста, не подумай, что я говорю лишнее, но, когда ты упомянул о внебрачных связях Мурада, я поняла, почему его жена повсюду путешествовала с ним. Может, я и ошибаюсь, но я подозреваю, что жена твоего брата неуверенная и подозрительная особа, ревновавшая его к другим женщинам...

— Ты хочешь сказать, что Ямина видела то, чего не было, — бесцветным тоном вставил Джасим.

— Я помню, как она смотрела на меня однажды, когда мы с Мурадом смеялись над шуткой Захры. Она не говорила по-английски, вот в чем проблема. Полагаю, твой брат привязался ко мне, потому что моя мать когда-то много для него значила. Возможно, это было неправильно истолковано его женой, не знаю. Одно я знаю точно — в его поведении не было ни намека на сексуальный интерес.

— Я тоже стал слишком подозрительным в том, что касается женщин, — признался он и провел пальцем по ее пухлым губам. — Три года тому назад я встречался с женщиной по имени София, представительницей одного из титулованных домов твоей страны. Я собирался жениться на ней. Я считал ее хорошей, добропорядочной женщиной, а потом таблоиды раскрыли ее истинную сущность...

— Ох... — вырвалось у Элинор. Его палец, проникший меж ее губ, не давал ей сосредоточиться на его рассказе. Она провела вокруг него языком, внизу живота стало жарко.

— Она оказалась женщиной легкого поведения, посещала бесконечные вечеринки, принимала наркотики, имела множество связей. А еще она сделала операцию по восстановлению девственности. Ради меня, — хрипло хохотнул он, его внимание помимо его воли скользнуло вниз, к вырезу ночной рубашки, приоткрывающему полные груди. — Но это было не так важно для меня, главное та ложь, которую она мне скормила, а я охотно проглотил. Она одурачила меня.

Элинор услышала в его голосе горькие нотки и поняла, что ему до сих пор больно и страшно вновь попасться на ту же удочку.

— Но ты ведь не думаешь, что все женщины одинаковы, — прошептала она.

— В данный момент я вообще не знаю, во что я верю... или что для меня важно. — В паху у него потяжелело, Джасим со стоном впился в рот Элинор, язык проник меж охотно распахнутых губ с такой жаждой, что у Элинор замерло сердце. Джасим в отчаянии отпрянул от нее: — Я не могу остаться. Уже почти рассвет, а на подготовку невесты к свадьбе требуется время. Мы побудем вместе позже. Но боюсь, мне потребуется несколько минут, чтобы успокоиться и появиться на людях.

Краска бросилась ей в лицо, стоило ей увидеть, что он встал у окна, дожидаясь, когда исчезнут явные проявления его возбуждения. Но то, что она могла оказать на него такое влияние, завораживало Элинор и служило источником ее гордости. Перед уходом он выключил свет. Элинор вновь погрузилась в тепло и уют постели и сладко потянулась, без страха предвкушая прекрасный день.

Второй раз Элинор разбудила молоденькая хрупкая девчушка. Джамиля — представилась она по-английски и сказала, что госпожу ждет завтрак.

— Прекрасно, спасибо. — Элинор выскользнула из постели и накинула на себя халат. Ее взгляд упал на нетронутую подушку Джасима, непривычная боль зародилась в груди. Элинор тревожило, что она так сильно скучает по Джасиму. Разве может стать настолько дорогим человек, которого ты совсем недавно ненавидела?

— Сначала я хочу увидеть моего сына, — извиняющимся тоном проговорила Элинор.

— Еще рано. Маленький принц спит, — объяснила Джамиля. — Я ходила посмотреть на него. Он такой красивый!

Теплая улыбка тронула губы Элинор.

— Я тоже так думаю.

Она спустилась вниз. Стол в столовой ломился от невероятного количества яств. Элинор вдруг поняла, что она ужасно голодна, и с наслаждением выпила апельсинового сока и съела хлопья с молоком и два поджаристых кекса с медом.

После завтрака Элинор провели в ванную комнату и несколько раз вымыли волосы с шампунем и кондиционером, потом обернули голову полотенцем и усадили в ванну с пеной и розовыми лепестками. Напряжение оставило Элинор, она расслабилась, и ей потребовалось собрать все силы, чтобы подняться и завернуться в пушистое полотенце.

Когда служанки высушили ее волосы, Джамиля предложила Элинор одеться, чтобы проследовать в главное здание дворца. Там на втором этаже ее ждал настоящий салон красоты, где ей сделали эпиляцию воском, потом последовал массаж с ароматическими маслами. Опытные руки изгнали из ее тела остатки стресса, и Элинор задремала. Очнувшись, она никак не могла понять, где она и сколько сейчас времени. А ей уже делали маникюр и педикюр. Отдохнувшая Элинор живо заинтересовалась происходящими процедурами. Ногти ее сияли, и теперь ей рисовали хной на ладонях и ступнях замысловатый узор.

Сына принесли, когда ее волосы выпрямляли и разглаживали. Он нежно поцеловал мать и устроился у нее на коленях. Служанки смотрели на сына Джасима с нескрываемым обожанием, и стоило малышу отправиться ползком на исследование комнаты, женщины принялись гладить его и суетиться вокруг.

Последним штрихом стал макияж. Потом ее проводили в другую комнату одеваться. Элинор была уверена, что ее ожидает традиционный свадебный наряд Кварама, но ошиблась — ее подвели к воздушному белому платью, сшитому по западному образцу, которое сверкало и переливалось так, будто в тонкую ткань вплели звезды. Тысячи хрусталиков ловили и отражали свет. Покрашенные хной ладони и ступни не слишком гармонировали с платьем, но, обуваясь в изящные открытые босоножки на высоких каблуках, она решила, что это не важно. Наряд венчали короткая фата и корона из серебряных цветочков.

В заключение ей вручили коробочку.

— Подарок от вашего жениха, — пояснила Джамиля, и женщины затаили дыхание, пока Элинор открывала коробочку. Изумительное бриллиантовое ожерелье и серьги поразили невесту. Вокруг послышались возбужденные ахи и охи. Ожерелье идеально вписалось в вырез ее платья.

В окружении служанок Элинор спустилась на лифте на нижний этаж, где улыбающаяся девочка вручила ей букет белых роз. А через мгновение она увидела Джасима в прекрасно сидящем сером костюме. Она встретилась взглядом со сверкающими черными глазами, и в животе у нее похолодело, а в висках застучала кровь. По телу прокатилась волна облегчения и удовольствия.

«Ты восхитительна». Он не сказал этого вслух, но она прочла эти слова по его губам, и счастье загорелось в ее глазах. Их проводили в комнату, битком набитую гостями, где и произошло бракосочетание. Во время церемонии переводчик тщательно переводил для нее каждое слово. Жених с невестой еще раз обменялись кольцами. Когда с формальностями было покончено, она взяла Джасима под руку и они встали перед фотографом.

— Откуда прибыло мое платье? — прошептала она.

— Из Италии. Я позвонил хорошим знакомым и объяснил, в чем хочу тебя видеть. Его привезли сегодня утром на самолете.

— Мне оно очень понравилось. А бриллианты?

— Традиционный подарок жениха.

Внесли два портшеза, и жениха с невестой усадили в них. Носильщики взвалили портшезы на плечи, и новобрачные поплыли над толпой в комнату, щедро убранную цветами. Джасим помог Элинор спуститься, компаньонки тут же бросились к ней поправлять наряд. Жених и невеста встали в центре комнаты, чтобы поприветствовать гостей. Элинор удивилась, увидев среди собравшихся своего отца.

Эрнест Темпест взял дочь за руку и нахмурился.

— Джасим настоял на том, чтобы я приехал. Твоя мачеха не смогла. Она не выносит жару. Ну что ж, ты неплохо устроилась, — провозгласил он. — Кто бы мог подумать!

За те два года, которые Элинор не виделась с отцом, он ни капли не изменился. Удивительно, что Джасиму удалось уговорить его приехать на свадьбу в Кварам.

— Я очень рада, что ты сумел выбраться, — тепло улыбнулась Элинор. — Ты надолго к нам?

— На несколько дней. На севере страны есть парочка очень интересных археологических памятников, и твой муж организовал для меня тур, — пояснил отец. — Очень настойчивый, волевой молодое человек, не так ли?

Элинор чуть не рассмеялась над тем, как отец описал Джасима и с каким серьезным видом он это сделал.

— Да, так.

Бессодержательный диалог завершился, и отец Элинор слился с толпой. Она как во сне повернулась к Джасиму:

— Я не ожидала увидеть здесь своего отца.

— Он — твоя единственная семья, но я ни за что не стал бы звать его, если бы знал, как он к тебе относится. — Джасим обиделся за нее, и это тронуло Элинор. — Я хотел сделать нашу свадьбу особенной.

В этот самый момент к ним подплыла Лейла в лазурном струящемся платье, выгодно подчеркивающем ее фигуру. Широко улыбнувшись Элинор, она вовлекла Джасима в тихий разговор.

— Ты прекрасно ладишь с кузиной, — сказала Элинор, когда Лейла неохотно оставила их, вздохнув напоследок.

— Мы выросли вместе, — ответил Джасим. — Она надеется, что ты простишь ее за шутку, которую она сыграла с тобой вчера.

— Шутить о вторых женах, с которыми надо делить мужа, — дурной вкус! — отрезала Элинор.

Ее раздражала легкость, с которой Лейла выпуталась из ситуации.

— Лейла всегда любила пошутить, а ты — давай это признаем! — оказалась очень легкой мишенью, — невесело улыбнулся Джасим. — Ты всегда веришь в то, что говорят люди? Невзирая на явную нелепость их идей?

— Вчера вечером ты тоже воспринял это серьезно, — сухо напомнила она ему.

Джасим кивнул, соглашаясь с нею, и они сели бок о бок в кресла, похожие на троны. Подали угощение.

— Правда, что отец прочил тебе в жены Лейлу? — не удержалась Элинор. — Ты думал об этом?

— Конечно, думал. Во многих отношениях она стала бы идеальной женой, но в то время мне было всего двадцать шесть лет, и, хотя она была девушкой очень привлекательной, я не хотел жениться ни на ком, — не задумываясь, ответил Джасим.

«Идеальная и очень привлекательная», — звенело в голове Элинор. Нет, не стоит обманывать себя, Джасим не слеп к чарам кузины. Для Элинор это стало неприятным напоминанием о том, что Джасим взял ее в жены только из-за беременности. Между тем праздник продолжался. Произносились тосты, звучали песни, декламировались невероятно длинные поэмы о битвах и трагической любви, исполнялись традиционные танцы с саблями и плетками. Вечером был устроен шикарный фейерверк.

В самый его разгар Джасим взял Элинор за руку и вывел в абсолютно пустую комнату.

— Мы уходим... — выдохнул он, убирая с ее щеки выбившийся рыжий локон, его пальцы задержались на мгновение и погладили мочку ушка, оттянутую бриллиантовой серьгой. — Ты идеально подходишь мне по росту.

Она заглянула в черные глаза, и у нее перехватило дыхание. Он властно притянул к себе ее хрупкое тело и крепко обнял. От пылкого, лихорадочного поцелуя у нее голова пошла кругом, эротичный танец его языка у нее во рту обнажил каждый нерв. Он задрожал от желания, каждая клеточка ее тела загорелась ответным огнем.

— Сегодня ты относишься ко мне иначе — почему? — еле слышно выдохнула она.

— Я предложил тебе начать все сначала и не выполнил обещания. Это несправедливо по отношению к тебе и к Сами, — вымолвил он. — Я не хочу саботировать наш брак до того, как он начался.

Он повел ее к лифту, сообщив, что ее багаж уже ждет их в вертолете.

— А как же Сами? — встревожилась Элинор.

— Он присоединится к нам завтра...

— Почему он не может полететь с нами сейчас?

— Отец попросил, чтобы я и Сами никогда не пользовались одним и тем же транспортным средством, — усмехнулся Джасим. — Это не слишком удобно для нас, но в его просьбе есть смысл.

При мысли о катастрофе у нее по спине побежали мурашки, хотя она понимала, что смерть Мурада сделала короля излишне осторожным.

— Тебе понравился сегодняшний день? — поинтересовался Джасим.

— Очень, — искренне призналась она. — Меня удивило, насколько церемония прошла по западному.

— Европейские свадьбы сейчас в моде в Квараме. Я пошел еще дальше, организовав смешанную вечеринку для обоих полов, — открыл ей тайну Джасим. — Мой отец присутствовал на церемонии, но вечеринка — это было для него уже слишком. Он и так держался из последних сил.

На улице их встретил душный вечер. В ярких прожекторах, освещающих вертолет, он взял ее на руки и понес на борт.

— Ты даже не сказал, куда мы летим! — со смехом вспомнила она.

— На виллу на берегу Персидского залива. Раньше она принадлежала Мураду. Ямина попросила меня избавить ее от всей собственности в Квараме, потому что она возвращается во Францию к своим родным.

— Как она с Захрой? Справляется? — спросила Элинор.

— Гораздо лучше, чем все ожидали. Насколько я понял, Ямина уже успела обзавестись воздыхателем, другом ее молодости, а Захра всегда обожала бабушку и дедушку по материнской линии.

— Жизнь продолжается. — Элинор порадовалась за Ямину. Хорошо, если она вновь обретет счастье.

— Наша только начинается.

Вести беседу в нарастающем гуле пропеллера стало невозможно, и Элинор заглянула в отсвечивающие золотом глаза Джасима, щедро обрамленные густыми ресницами. Сердце ее замерло.

Неожиданно она разозлилась на себя за неподобающую реакцию на его близость, сложила руки на коленях и постаралась трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. Джасим перестал воевать с нею и заключил перемирие по очень простой причине: он не хотел развода. Его престарелый отец решил принять иностранную невестку на том же основании. В центре их брака был Сами, и было бы глупо игнорировать этот факт. Вполне возможно, Джасим по-прежнему подозревает ее в том, что она пыталась увести его брата у жены — и что от Мурада она получила бесценное кольцо, — но начиная с сегодняшнего дня он будет держать свои подозрения при себе ради спасения их брака и репутации монархии.

Так что пришла пора покинуть свадебный кортеж и спуститься с небес на землю.

Когда они прилетели на место, у вертолета их встретил глава отдела безопасности. Вилла оказалась роскошной и ультрасовременной, с верандой и всевозможными изысками интерьера.

— При свете дня пейзажи здесь открываются сказочные, — сказал Джасим, поднимая ее на руки, чтобы перенести через порог.

— Не стоит делать фальшивых жестов, чтобы произвести на меня впечатление или сделать меня счастливой, — потупила глаза Элинор. — Я признаю, что это брак по расчету, и не питаю иллюзий.

— Это не фальшь, — возразил Джасим, опуская ее на пол.

— Мне бы не хотелось вновь... э-э-э... разойтись с тобой во взглядах, — Элинор тщательно подбирала слова, остановившись на его собственной терминологии, — но ты никогда не хотел меня по-настоящему. Ты не выбрал меня. Ты заинтересовался мною только потому, что думал, будто твой брат...

Джасим прижал к ее распахнутым губам указательный палец, и у нее язык к нёбу прирос.

— Не оглядывайся назад, иначе можешь опять прийти к ложному выводу, — приказал он. — Это наша брачная ночь.

— Я знаю, — напомнила ему Элинор, входя в богатую спальню, в которой было море цветов. — Но факты есть факты...

— Ну и упрямая же ты женщина! — улыбнулся Джасим. — Но мы с тобой два разных человека. Твои факты — не мои факты.

Элинор настороженно обернулась и заглянула в его прекрасное бронзовое лицо. В серьезных черных глазах затаилась грусть.

— И чем же твои факты отличаются от моих?

— В тот первый раз, когда я увидел тебя — несмотря на то что ты была пьяна, — я решил, что ты самая роскошная женщина из всех виденных мною, — поспешил высказать он. Подобная откровенность, несомненно, давалась ему с трудом. — И хотя мне никогда не нравились рыжеволосые, я влюбился в твои волосы.

Джасим запустил длинные пальцы в ее роскошную гриву.

— Я люблю твои волосы, — повторил он, потом провел согнутыми пальцами по ее щеке, губам и изгибу груди. — Твое лицо, твой рот, все твое прекрасное тело. Я захотел тебя с первого взгляда, причем с такой страстью, о существовании которой раньше и не подозревал. Эта реакция не имела ничего общего с тем, что мне рассказывали о тебе... она была очень личной и касалась только тебя...

Элинор захватил этот поспешный рассказ.

— Если это правда, я...

— Ты должна принять эту правду. И должна понять, что эта реакция не порадовала меня, — насупился Джасим. — Мне вовсе не хотелось, чтобы меня так влекло к тебе.

У Элинор появилось такое чувство, будто она выиграла утешительный приз в свадебном состязании на самую желанную женщину. Худенькие плечики немного расправились, спина распрямилась. Ее руки легли на его широкие плечи, она стала помогать ему снимать пиджак.

С его губ слетел удивленный смех. Он скинул с себя пиджак, расправился с галстуком и улыбнулся ей, пока она трясущимися руками расстегивала пуговицы на его рубашке.

— Ты знаешь, чего хочешь, — осипшим голосом проговорил он.

Да, она знала, что хочет его; в первый раз более чем за год она хотела его без чувства внутренней вины или стыда. Теперь она без тени сомнения знала, что он тоже искренне хочет ее. Это была правда, простая, но очень важная для ее душевного спокойствия. Ее ладони скользнули под его рубашку и пробежались по теплому, покрытому волосами мускулистому торсу, наполняя восторгом все ее естество. Его дыхание участилось и стало неровным, когда ее пальцы опустились ниже его талии. Он взял ее руку и прижал к пульсирующему пенису.

— Это будет ночь незабываемого наслаждения, — пообещал Джасим. Он решительно развернул Элинор и стал расстегивать ее платье.

Она шагнула из облака кружев, упавшего к ее ногам. Щеки ее порозовели. Она никогда не чувствовала себя такой раздетой, как в этот миг, когда на ее стройном теле остались лишь атласный бюстгальтер, трусики и кружевные чулки.

— В жизни не видел ничего более изысканного, — поклялся Джасим, с восторгом разглядывая жену.

Между ее ног разгорелся огонь, стоило ему снять с нее бюстгальтер и откинуть его прочь.

— У тебя прекрасная грудь.

Он положил руки на теплые полушария, зажав между пальцев напрягшиеся соски, а потом прильнул к груди губами. Его губы и язык превратили тлеющий огонек в полыхающий пожар. Отступив на шаг, он сбросил с себя остатки одежды.

Элинор не могла вздохнуть от желания и восторга. В его бронзовом теле и необузданной эрекции таилась языческая красота. Он уложил ее рядом с собой на белые простыни. Ее пальцы легкими бабочками летали над его мощным бедром. Уверившись в своих силах, Элинор трогала его так, как ей всегда хотелось. Интимность ее эротического исследования и эффект, который оно оказывало на него, возбуждали ее еще сильнее.

По его телу пробежала дрожь, он прошептал ее имя. Пальцы Элинор нашли возвышающийся колосс, несколько раз прошлись вверх-вниз, и ее губы сомкнулись на самой чувствительной части. Она добилась своего — из его груди вырвался стон, а вслед за ним протест.

— Достаточно. — Он пораженно уставился на нее, запустив пальцы в роскошные локоны. — Я хочу заняться с тобой любовью.

— За тобой всегда остается последнее слово, — игриво прошептала Элинор, готовая прекратить чувственную пытку только потому, что знала — в их распоряжении целый месяц. Причем по велению самого короля! Только теперь она стала понимать, как сильно Джасим уважает своего отца и какой это был смелый поступок — жениться на ней без его согласия.

На его губах заиграла улыбка голодного волка, он поднял ее и поцеловал с неистовой, дикой страстью. Сердце ее было готово вырваться из груди, когда он снова уложил ее на подушки.

— Я хочу, чтобы ты навсегда запомнила нашу брачную ночь, — прошептал он.

Намного позже она поняла, что действительно никогда не забудет ее. Он начал с ее ног, открывая на ее теле все новые и новые эрогенные зоны, не упустив в своем тщательном исследовании ни единого миллиметра. К тому времени, когда ее сердце уже билось через раз от искусного прикосновения его губ и рук, Элинор знала — ее медовый месяц будет наполнен восторгом от начала до конца, ибо он находил несказанное удовольствие в ее ответной реакции.

Наконец Джасим принялся ласкать ее там, где ей отчаянно хотелось. Он не оставил без внимания полную депиляцию, сделавшую ее интимное местечко розовым и гладким. Ее возбуждение нарастало в геометрической профессии и выходило из-под контроля. Он раздвинул ее набухшие, мокрые губки, и она вскрикнула, в отчаянии желая большего. Боль между ног стала непереносимой.

— Джасим... сейчас! — взмолилась она.

Он приподнял ее ягодицы и взял ее с той неистовой силой, о которой она мечтала. Раз за разом погружался в ее теплое естество, и с каждым движением ее уносило все выше и выше на волнах наслаждения. Именно этого ей и хотелось. Когда ее начали сотрясать судороги, Джасим застонал, почувствовав ее напряжение. Она закричала, достигнув вершины и вцепившись в него, и он взлетел на небеса вместе с нею. В ее глазах стояли слезы. Она все еще сходит по нему с ума, призналась Элинор самой себе. Любовь сковала ее навеки, и надежды на спасение нет.

Элинор прижалась губами к гладкому бронзовому плечу, вдыхая знакомый аромат его кожи.

— Брак определенно имеет положительные стороны, — с сонной улыбкой сказала она ему.

Поиск по сайту: