Глава 35. Настал третий день лечения и бесед о Христе

Настал третий день лечения и бесед о Христе.

Лицо Августы действительно порозовело, она ожила и могла присесть на ложе.

Она с жадностью слушала рассказы Амон-Pa о Христе, о Царстве Божием, о заповедях. С помощью притч Иисуса Христа она лучше и глубже воспринимала Новое Учение. Она приняла веру Сына Отца и Сына Человеческого. Амон-Pa научил ее молитвам, и семь раз в день она возводила Творцу свою искреннюю и горячую мольбу.

Августа диву давалась, сколько знал этот маленький мальчик, и удивлялась его чувствам любви, доброты и сострадания, которым не было конца. Но больше всего ее восхищали его сила духа и веры.

В первый день Амон-Pa добился того, что вселил в Августу радость надежды. На второй день у Августы порозовели щеки, и она почувствовала прилив сил. Она присела на ложе и из красивой чаши выпила красного вина. Юстиниан не поверил своим глазам, увидев веселую Августу. "Это, наверное, и есть знак приближения смерти", — подумал он горестно, и опять захотелось ему плакать. Взглянул он на Амон-Pa с недоверием и угрозой: мол, наступит время, и ты получишь свое. Ранним утром третьего дня Амон-Pa пристроился у ложа Августы и призвал к себе весь огонь сердца. Его ладони щедро излучали теплоту необычайной мощи, которую он направил на больную женщину. Все тело Августы начало наполняться живительной силой, призывая ее юную природу к возрождению. Во внутреннем мире Августы зашевелились корни жизни, которые жадно впитывали потоки огня сердца. В глубине души больной женщины началось воскрешение надежды. Тихо зазвучал спокойный голос Амон-Pa, который нес Августе целебную силу.

— Была одна молодая женщина. Двенадцать лет мучилась она кровотечением. Попытки врачей вылечить ее не увенчались успехом. Женщине становилось все хуже и хуже. Она не могла трудиться, ухаживать за детьми, ей стыдно было показываться на людях. Она ослабла, согнулась в плечах, как старуха, ей надоело так жить. Как вы думаете, госпожа, что эта женщина предпримет?

— Покончит с собой? — встревожилась Августа.

— Слушайте дальше. Однажды пришел в семью гость, который рассказывал ей об Иисусе Христе. Женщина поверила в Мессию и сказала себе: если дотронусь я до подола его одежды, исцелюсь. Начала она скитаться по деревням и городам в поисках следа Иисуса. И вдруг в одном поселке увидела она — бежит человек и торжественно кричит: "Идет Иисус... Встречайте Иисуса

Христа!" Обрадовалась женщина, но бегать за ним она уже не могла, была совсем уж истощена. Она села посреди дороги и ждала, когда пройдет Христос, чтобы дотронуться до него. Вот и Мессия показался. Шел он в окружении своих учеников и большой толпы людей. И навстречу Иисусу тоже бежали люди. Бедная женщина, лежавшая на дороге, затерялась в толпе. Но, к счастью, увидела она ноги Иисуса, собрала все свои последние силы, доползла до Него, протянула руку и еле коснулась пальцами подола Его платья, и поцеловала землю со свежими отпечатками Его ступней... "Да будет воля Твоя!" — прошептала она с великой верою. Иисус почувствовал, как от Него изошла сила. Он обернулся и увидел распростертую на земле женщину. "Встань, дочь моя, — сказал ей Иисус, — вера твоя спасла тебя!" Женщина в тот же миг выпрямилась, исцелилась совсем и возвела хвалу Сыну Божьему.

Амон-Pa заглянул в глаза Августы и уловил в них синие огоньки веры. Протянул ей руку и своим спокойным голосом, в который была вплетена огненная сила, сказал:

— Госпожа, вас вылечит ваша вера. Дайте мне руку и покиньте ложе. Ваши розы грустят в саду, не видя вас.

Августа сначала замешкалась.

— Ваша вера есть спасительная сила, — повторил Амон-Ра, — дайте мне руку.

Она покорно протянула руку и осторожно сошла с ложа.

— А теперь достаньте из сундука ваше белое шелковое платье и нарядитесь в него. Она опять покорно выполнила просьбу Амон-Ра.

— Посмотрите на себя в зеркало.

Августа нашла давно упрятанное зеркало и взглянула в него.

На лице ее сразу отразилось удивленное счастье. Глаза наполнились слезами радости.

— Амон-Pa, правда то, что я вижу в зеркале, или это сон? — дрожащим голосом спросила она.

— Госпожа, пойдемте в сад. Там вы увидите Юстиниана, он скажет вам правду.

За все это время Амон-Pa стоял рядом с Августой. Теперь он взял ее за руку и спокойно повел к двери.

— Госпожа, не отпускайте мою руку, — предупредил он ее.

Ой, как много времени прошло с тех пор, как Августа сама заточила себя в четырех стенах этой комнаты и лишила себя света и солнечных лучей. Что происходит во дворе? Летают ли еще птицы? Поют ли в саду соловьи? Цветут ли еще розы и распускают ли свой дивный аромат? Бежит ли по-прежнему ручеек со своими чарующими песнями? Плывут ли на небе облака и шлют ли они на землю живительный дождик? Да неужели Августа идет в собственный сад, чтобы приласкать и птиц, и розы, и ручеек, и облака?

Смело и с верой пошла она за Амон-Ра, сердце которого направляло силу и веру к сердцу Августы через союз их рук.

— Госпожа, вы есть украшение вашего сада.

Августа улыбалась, как улыбается младенец. Все, что они увидели в саду после того, как глаза ее напитались светом и лучами Солнца, удивляло и восхищало ее так же, как восхищается и удивляется ребенок, который впервые видит облака, впервые видит речку.

Сад дышал большой жизнью. Но появление Августы внесло в него особую радость. От Августы, как от тысячегранного бриллианта, заискрились тысячи радуг. Они лились от цветка к речке, от речки к птицам, от птиц к синему небу, от неба к камням. Они кружились и своим прикосновением ко всему живому дарили им улыбки радости и нежные поцелуи счастья. Да, саду давно не хватало этих радуг, улыбок и поцелуев своей прекрасной хозяйки. В ответ ее радугам и поцелуям каждая сущность сада направляла на нее части своей живительной силы.

Над головой Августы вспорхнул соловей, потом сел на веточку распускающейся и благоухающей розы, настроил голос и запел, возвеличивая Творца. Августа затаила дыхание, вместе с трелями соловья запела и ее душа.

— Госпожа, соловей поет для вас, — сказал Амон-Ра.

Соловей умолк на секунду, и, будто перелетая с одного куста на другой, вдруг устроился на плече у Августы и опять запел, но пел он уже новую песню — хвалу жизни.

Августа оглянулась. Где ручеек? Да вот он! Она подошла к ручейку и опустилась, чтобы приласкать его. Опустился рядом с ней и Амон-Pa, он не отпускал руку Августы. Она пальцами дотронулась до подпрыгивающего на камнях ручейка: "Здравствуй, милый!" Ручеек сперва замер от радости и дал Августе взглянуть на себя в зеркало воды: "Смотри, какая ты красивая!" Потом неожиданно ручеек подпрыгнул, затанцевал, разбился о камень и брызнул холодными каплями по лицу и платью Августы. Она засмеялась звонким смехом, одной рукой зачерпнула из ручейка воды и поцеловала. Счастливые от поцелуя Августы, струйки воды поспешили обратно, а на ладони остался небесного цвета жемчуг.

— Посмотри, Амон-Ра, что это такое? — восхитилась Августа.

— Госпожа, это дарит вам ручеек в знак любви к вам! — ответил Амон-Ра.

Странным оказался небесный жемчуг: от ладони он направился вверх, медленно передвигаясь по руке, по шее, по щеке и остановился в центре открытого лба женщины, к которой возвращалась ее былая красота. Устроившись там, жемчуг начал испускать тонкие синие лучики. Августа провела рукой по лбу, взяла оттуда жемчуг двумя пальцами и положила себе на ладонь, но жемчуг опять весело и теперь уже быстро пробежал тот же путь и устроился на прежнем месте.

Увлеченная шалостями жемчуга Августа сразу не заметила, как лучи солнца заиграли на ее лице. "Ах", воскликнула она, ибо лучи проникли ей в глаза. Она зажмурилась, потом закрыла глаза, но от лучей все равно не избавилась. Да ей и не хотелось избавляться от них. Она широко распахнула глаза и с улыбкой взглянула на Солнце. "Спасибо тебе!" И пучок солнечных лучей тут же пробрался в ее в сердце. Августа опять обрела жизненную силу, теперь уже от самого Солнца.

Совсем разошелся ветерок. Раньше он был более вежливым, но сейчас его не остановить — треплет ей волосы. Поправляет она их, но он продолжает шалить. Одной рукой она не успевает привести себя в порядок, а другую не выпускает из своей руки Амон-Ра.

Где облака? Куда они подевались? На небе ни одного облачка не видно. Пусть покажется хоть малюсенькое, новорожденное облачко, чтобы вспомнить, какими бывают облака на небе! И вдруг видит Августа, как из-за горизонта спешит вверх к небу одно белое, большое, густое облако. Кто ему помогает так лететь? Мчится оно, мчится. Остановилось над головой Августы. А потом опустилось вниз, еще, еще, и исчезла Августа вместе с Амон-Pa. Она ничего вокруг не видит, облако объяло все ее тело, оно ласкает ее и тоже наполняет небесными силами жизни и созидания. Августа блаженствует. Целует облако, тоже хочет обнять его, но оно ускользает. "Спасибо тебе, Небо, спасибо твоим детям, всем облакам земли!" Облако опять скользнуло к небу, а Августа стала еще более жизнерадостной и красивой. А соловей, который сидит у нее на плече, все поет и поет новые песни, теперь уже о Царстве Небесном. А небесный жемчуг, который сам устроился на лбу Августы, испускает пучок синих лучиков. А запах роз сопровождает ее и наполняет душу тонкими силами. А на плечах Августы облако оставило облачную мантию, которая, как крылья, помогает ей легко скользить по земле.

Амон-Pa крепко держит руку Августы и ведет в сторону праздничных ворот.

Врата открываются, и на белом коне появляется высокий всадник.

Увидев Августу, и конь, и его всадник застыли на месте.

Всадник не верит тому, что видят его глаза. Но потом, — "Августа, моя богиня!" — кричит он с восторженной радостью, прыгает с коня и бежит к ней.

— Августа... Августа... Августа... — не перестает повторять Юстиниан. Он опускается на землю, обеими руками обнимает ноги любимой женщины, целует ей колени, — Августа... Августа... — Юстиниан плачет.

Свободной рукой Августа обнимает Юстиниана, взъерошивает ему волосы и тянет к себе. Юстиниан смотрит на нее снизу вверх, и душа его трепетно принимает ее очаровательную улыбку. Взгляд Юстиниана переходит на Амон-Pa. Стоя на коленях, он ростом с него и смотрит ему в глаза. Что за глаза у этого мальчика? Юстиниан утонул в них, как песчинка в море, в море доброты и сочувствия, и вдруг познал, как очищается его душа.

— Амон-Pa, беспредельно твое великодушие! Прости меня, мальчик, прости меня! — он обнял его за плечи, прижал голову к его маленькой груди и так продолжал плакать счастливый Юстиниан.

Это длилось несколько минут. Наконец Августа опять взяла его за волосы и нежно притянула к себе. Юстиниан встал и с лицом кающегося посмотрел сверху на Августу и Амон-Pa. Ростом Амон-Pa был до плеч Августы, а Августа ростом была до плеч Юстиниана. Но теперь уже Юстиниан понимал, что самый маленький среди них был самым большим.

За изгородью дворца послышались радостные голоса детей:

— Идет Иисус... Мессия... Идет Иисус Христос... Христос идет!.. Аллилуйя, Аллилуйя!..

Сердце Амон-Pa затрепетало.

Вот почему он стремился к сегодняшнему дню и почему говорил Августе, что на третий день будет она ходить по собственному саду! Это потому, что направляющийся в Иерусалим Христос, оказывается, должен был сегодня пройти по этой дороге, которая за изгородью дворца. Ему надо еще раз увидеть Иисуса Христа. Его должна видеть Августа. Может быть, он и Андрея увидит!

— Амон-Ра, что происходит? — спросила в недоумении Августа. — Разве эти дети говорят правду?

— Да, госпожа, дети сообщают всем радостную весть. Пойдемте посмотреть на Мессию, Сына Божия! — ответил Амон-Ра. Второй рукой он взял руку Юстиниана и потянул их за собой. Они покорно последовали за ним: Августа — полная веры, радости и благодарности, Юстиниан же — не разобравшись еще в себе, до конца не понимая, участником какого события он становится.

Из ворот они вышли на дорогу.

Дети, несущие людям радостную весть, бегали, прыгали, пританцовывали и кричали во весь голос:

— Идет Иисус... Аллилуйя... Христос идет... Аллилуйя!..

Люди выбегали из своих домов, и вскоре вся дорога заполнилась желающими видеть Мессию. Многие несли с собой ковры и стелили их на дорогу. Женщины усыпали дорогу цветами. В середине и вдоль дороги собрались больные, калеки, слепые, глухие. Сыновья на носилках вынесли своего парализованного отца, надеясь, что Иисус исцелит его. Люди не могли скрыть надежду и восторг.

Юстиниан, видевший это зрелище, вдруг почувствовал в душе какой-то свет. Он высвободил руку от Амон-Pa и быстро побежал к дворцу. Вскоре он и его слуги вынесли огромные ковры и постелили на дороге. Юстиниан сам уложил большой красочный ковер перед дворцом.

Тем временем издалека показался идущий по дороге народ.

— Вижу Иисуса... Идет Христос... Идут...

Люди зашумели.

Иисус Христос сидел на осле. На нем было белое платье.

С обеих сторон от Него шли апостолы, за ними шли ученики, а дальше — большая толпа людей.

Процессия постепенно двигалась вперед.

— Иисус... Аллилуйя... Иисус... Аллилуйя... — кричали дети, женщины, старики.

Дождь цветов не прекращался.

Иисус и его ученики приблизились к дворцу Юстиниана. Ожидающие Иисуса больные и калеки перекрыли Ему путь и попросили исцелить их. Ученики попытались оттеснить толпу, но Иисус остановил их. Он слез с осла и обратился к больным и калекам:

— Пусть каждому дастся по мере собственной веры! — и протянул к ним руки.

Августа, Юстиниан, Амон-Pa и все, которые стояли близко от Иисуса, или кто сидел на дереве, или был высок, стали свидетелями свершения чуда. Глухой начал причитать, что к нему вернулся слух; слепой в недоумении смотрел вокруг и приговаривал: "Вижу, вижу"; парализованный слез с носилок и воскликнул: "Исцелился я, дети мои..."; согнутая до земли женщина выпрямилась; человек, тело которого было покрыто неизлечимыми язвами, очистился и заплакал от радости. Люди окружали то одного, то другого, чтобы собственными глазами удостовериться в их исцелении.

Исцелились многие, но некоторые остались такими же, какими были: был слепым и остался слепым, был немым и остался немым, был калекой и остался калекой.

— Исцели нас тоже, Иисус!

— Господи, помоги нам тоже!

— Спаси нас, Господи!

Упрашивали они Иисуса и злились на Него: что это за Мессия, злословили они, одних исцеляет, а других — нет.

Иисус с жалостью взглянул на них.

— Вы есть нарушители Закона Божия! — сказал Он им. — Не каждый, кто зовет Меня "Господи, Господи", будет очищен, и не каждый исцелится! Также не каждый войдет в Царство Небесное! Зачем зовете меня "Господи, Господи", и не делаете, что говорю вам?

Иисус остановился напротив дворца.

— Андрей, вот мой маленький пастух! — обратился он к стоящему рядом Андрею и протянул руку в сторону Амон-Pa. Потом Он указал на Августу и добавил: — Истинно говорю тебе, ангел ангелу крылья поправляет!

Андрей послал ученику-племяннику сердечную улыбку и мысленно сказал ему: "Я горжусь тобой, мой мальчик!"

Амон-Pa ответил тоже мысленно: "Андрей, мой любимый учитель, спасибо тебе!"

Августа зачарованно всматривалась в Иисуса Христа и сердцем воспринимала каждое Его слово, каждое движение, Его голос, Его облик. Иисус продолжил путь. Амон-Pa проводил Его взглядом, пока вся процессия не скрылась за склоном горы. Сердце его было переполнено мощными потоками голубого огня.

Собравшиеся на дороге люди еще долго говорили об Иисусе Христе, о Его заповедях, о притчах.

Исцелившиеся с охотой рассказывали всем, от каких мук спас их Иисус. Те же, которые не исцелились, говорили о Нем плохо, но их редко кто слушал.

Юстиниан ясно и четко услышал, как сказал Иисус Христос: "Ангел ангелу крылья поправляет", и конечно же, догадался, что Он говорит это, имея в виду Августу и Амон-Ра.

Сегодняшний день потряс душу Юстиниана, пробудил ее и поставил перед выбором.

Только что перед его дворцом по дороге прошел Мессия. Он еще ничего не знал о том, чему Иисус Христос учил народ, не знал ни о Царстве Небесном, ни о заповедях. Но живой образ Его, голос Его, деяния Его произвели на Юстиниана неизгладимое впечатление. Он своим внутренним чутьем понял, что действительно увидел Сына Божия, который несет людям Закон обновления жизни. Сказанное Иисусом — "Ангел ангелу крылья поправляет" — удивило его и заставило глубоко задуматься. "Что могут означать эти слова? — размышлял он. — Конечно, Амон-Pa заботится о выздоровлении Августы, но, видимо, он имел в виду не только это. Почему Он назвал их ангелами, ведь крылья нужны для полета. О каких крыльях идет речь?" С этими вопросами он обратился к самому себе и сделал вывод о том, что Амон-Ра, этот маленький мальчик, которому только девять лет, свершает дела Божий. Значит, и излечение Августы есть воля Божия.

Всякие сомнения Юстиниана в отношении Амон-Ра распались и улетучились разом.

Августа, Юстиниан и Амон-Pa еще долго стояли на дороге, слушая, что говорили люди об Иисусе, что рассказывали те, которых Он исцелил.

Амон-Pa опять крепко держал руку Августы. Другой рукой он взял за руку Юстиниана и повернул их к дворцу. Из маленькой ладони мальчика к сердцу Юстиниана хлынул поток необычного тепла, влился в кровь, и все тело Юстиниана зазвучало. "Удивительно!" — произнес он про себя.

— Амон-Ра, — обратился Юстиниан к мальчику, когда они вошли в покои дворца, — можно ли присутствовать мне при твоих беседах с Августой? Я вам мешать не буду!

Юстиниан с горечью вспомнил, как он поступил с мальчиком три дня тому назад, хотя для Амон-Ра этого прошлого уже не существовало.

— Хорошо, приходите, — ответил он своим спокойным и добрым голосом.

Поиск по сайту: