 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Поэзия Уильяма-Батлера Йейтса (Yeats) (1865 — 1939)
Возникает новое направление в литературе - символизм. Главное - не правдоподобие, а интуитивное постижение скрытой стороны вещей, очень актуальным становится мотив тайны.
Родился и жил в Ирландии, связал себя с ирландской культурной почвой. Увлекался мистикой, всерьёз занимался магией. В пьесе "Следы на окне" представлена история Джонатана Свифта и его любви к двум девушкам.
Писал пьесы, на деньги одной меценатки был открыт театр в Дублине, где он стал директором и ставил написанные им пьесы. 5 пьес о Кухулине: например, "Смерть Кухулина" (на основе ирландских легенд).
Некоторые приемы взял из японского театра масок: маска заменяет черты лица тем, что выражает сущность человека, что тоже является символизмом + уделял внимание пластике и танцу.
Известен своей лирикой, за неё получил Нобелевскую премию.
Знать следующие стихотворения: "Пасха 1916 г.", "Византия", "Чёрная башня". Есть стихотворения, посвященные его любимой девушке Мод Гон, которая была увлечена политикой. Очень красива, претендовала на роль ирландской Жанны Д'Арк. Он её добивался, делал предложение, а она выходила за других.
"Пасха 1916 г.": символически выражает суть одного трагического события в Ирландии: восстание 1916 г. Рефрен: " A terrible beauty is born ".
| Easter 1916 Я видел на склоне дня напряженный и яркий взор У шагающих на меня из банков школ и контор Я кивал им и проходил роняя пустые слова Или медлил и говорил те же пустые слова И лениво думал о том как вздорный мой анекдот В клубе перед огнем приятеля развлечет Ибо мнил, что выхода нет, и приходится корчить шута Но уже рождалась на свет грозная красота Эта женщина днем была служанкой благой тщеты А ночью, забыв дела, спорила до хрипоты, - А как ее голос звенел, когда, блистая красой С борзыми по желтой стерне гналась она за лисой! А этот был педагог отдавший стихам досуг, И наверно, славно бы мог его помощник и друг На нашем крылатом коне мир облетать верхом Четвертый казался мне бездельником и крикуном. Забыть ли его вину пред тою кто сердцу мил? Но все ж я его помяну: он тоже по мере сил Отверг повседневный бред и снял шутовские цвета, Когда рождалась на свет грозная красота Удел одержимых одной целью сердец - жесток Став камнем, в стужу и зной преграждать бытия поток. Конь, человек на коне, рассеяный птичий клик В пушистой голубизне меняются с мига на миг Облака тень на реке меняется с мига на миг Копыта вязнут в песке, конь к водопою приник; Утки ныряют, ждут, чтоб селезень прилетел; Живые живым живут - камень всему предел/ Отвергших себя сердец участь, увы, каменеть Будет ли жертвам конец? нам остается впредь Шептать шептать имена, как шепчет над сыном мать: Он пропадал допоздна и усталый улегся спать Что это, как не ночь? нет, это не ночь, а смерть И нельзя ничему помочь. Англия может теперь Посул положить под сукно, они умели мечтать - А вдруг им было дано и смерти не замечать? И я наношу на лист - МакДоннах, МакБрайд, Конноли и Пирс, преобразили край, Чтущий зеленый цвет, и память о них чиста: Уже родилась на свет грозная красота.. | "Византия": сложно по эстетике. Byzantium THE unpurged images of day recede; The Emperor's drunken soldiery are abed; Night resonance recedes, night walkers' song After great cathedral gong; A starlit or a moonlit dome disdains All that man is, All mere complexities, The fury and the mire of human veins. Before me floats an image, man or shade, Shade more than man, more image than a shade; For Hades' bobbin bound in mummy-cloth May unwind the winding path; A mouth that has no moisture and no breath Breathless mouths may summon; I hail the superhuman; I call it death-in-life and life-in-death. Miracle, bird or golden handiwork, More miracle than bird or handiwork, Planted on the star-lit golden bough, Can like the cocks of Hades crow, Or, by the moon embittered, scorn aloud In glory of changeless metal Common bird or petal And all complexities of mire or blood. At midnight on the Emperor's pavement flit Flames that no faggot feeds, nor steel has lit, Nor storm disturbs, flames begotten of flame, Where blood-begotten spirits come And all complexities of fury leave, Dying into a dance, An agony of trance, An agony of flame that cannot singe a sleeve. Astraddle on the dolphin's mire and blood, Spirit after Spirit! The smithies break the flood. The golden smithies of the Emperor! Marbles of the dancing floor Break bitter furies of complexity, Those images that yet Fresh images beget, That dolphin-torn, that gong-tormented sea. | "Чёрная башня" (1939 г., позднее произведение): символ и духовной вертикали, символ аристократического достоинства, башня противостоит плоскости, приземлённости. Отсылка к реалиям Древней Ирландии. *Жизнь писателя сама становилась подобна произведению: Йейтс сам поселился в башне. The Black Tower SAY that the men of the old black tower, Though they but feed as the goatherd feeds, Their money spent, their wine gone sour, Lack nothing that a soldier needs, That all are oath-bound men: Those banners come not in. There in the tomb stand the dead upright, But winds come up from the shore: They shake when the winds roar, Old bones upon the mountain shake. Those banners come to bribe or threaten, Or whisper that a man's a fool Who, when his own right king's forgotten, Cares what king sets up his rule. If he died long ago Why do you dread us so? There in the tomb drops the faint moonlight, But wind comes up from the shore: They shake when the winds roar, Old bones upon the mountain shake. The tower's old cook that must climb and clamber Catching small birds in the dew of the morn When we hale men lie stretched in slumber Swears that he hears the king's great horn. But he's a lying hound: Stand we on guard oath-bound! There in the tomb the dark grows blacker, But wind comes up from the shore: They shake when the winds roar, Old bones upon the mountain shake. |
Поиск по сайту: