Введение. Проблема отношения материи и внутреннего феноменального мира человека - так

Проблема отношения материи и внутреннего феноменального мира человека - так

называемая "психофизическая проблема" - это одна из немногих проблем, которую

современная наука не только не решила, но, по сути, похоже даже не знает как к ней

подступиться.

Как это не удивительно, но приходится признать, что прогресс в исследовании

нейрофизиологических механизмов высших психических функций не только не приблизил

нас к пониманию природы субъективного и его отношения к материи мозга, но, напротив,

скорее сделал перспективы решения психофизической проблемы еще более туманными,

неопределенными. Основная масса анатомических, нейрофизиологических,

нейропсихологических данных явно указывает на неразрывную связь нашего "внутреннего

мира" (сознания) с мозгом. Так известно, что сознание невозможно без нормально

функционирующего мозга, а поражение коры и подкорковых структур мозга приводит к

специфической парциальной дисфункции сознания. Известно, что никакие ощущения не

возникают, пока нервная импульсация от органов чувств не достигнет соответствующих

нейронных структур (анализаторов), кроме того, известно, что воздействуя на мозг

слабым электрическим током или другими агентами можно получить, минуя органы

чувств, практически любые сенсорные эффекты или же воздействовать на эмоциональную

сферу, волю, мышление и память. (1,2,3,4,5,6,7)

Однако имеются и другие факты, которые с трудом укладываются в простую формулу

"сознание - есть функция мозга". В частности, имеются противоречия между

обоснованными нейрофизиологией представлениями о том, как, на каких принципах

функционирует мозг и оценками его реальной продуктивности, которые дают

психологические исследования. Те сведения о мозге, которые нам дает нейрофизиология и

нейроанатомия, по большей части укладываются в схему, согласно которой мозг есть некая

разновидность "сетевого нейрокомпьютера", т.е. представляет собой нечто подобное сети

взаимосвязанных элементарных вычислительных устройств, параллельно

обрабатывающих большие массивы сенсорной информации. (8,10,11,119)

Нервная клетка (нейрон) рассматривается с этой точки зрения как основной рабочий

элемент "нейрокомпьютера", а его функция сводится к простой суммации входных

сигналов (нервных импульсов, поступающих от других нейронов) с различными

"весовыми коэффициентами". Если сумма превышает определенный порог, то нейрон

генерирует "потенциал действия" - стандартный импульс, который может быть адресован

десяткам тысяч других нейронов. Функция долгосрочной памяти в этой модели

обеспечивается устойчивыми изменениями проводимости межнейронных контактов -

синапсов (так называемая "коннекторная" теория долгосрочной памяти. (12)). Еще в 40-х

годах было показано (У.С. Маккаллок, У.Питс), что сеть, построенная из элементов,

аналогичных по своим функциональным свойствам нейронам, способна, при условии

наличия достаточно большого числа нейроподобных элементов, выполнять функцию

универсальной вычислительной машины, т.е. в соответствии с тезисом Черча (13),

вычислять все, что вычислимо в интуитивном смысле.

Если исключить для человеческого интеллекта возможность решения алгоритмически

неразрешимых задач, то полученный Маккаллоком и Питсом результат, по крайней мере

формально, допускает возможность реализации человеческого сознания (точнее говоря,

тех функций, которые ассоциируются с сознанием) с помощью "сетевого

нейрокомпьютера" такого типа, каким представляется мозг человека по результатам

нейробиологических исследований.

Если оценивать человеческий мозг с позиций "компьютерной метафоры", т.е. как

универсальное вычислительное устройство, то различие между мозгом и обычным

компьютером с принципиальной точки зрения может касаться только двух параметров -

быстродействия и объема памяти (поскольку в остальном универсальные вычислительные

машины эквивалентны - все они способны вычислить любые алгоритмически

вычислимые функции, если, конечно, обладают достаточным объемом памяти и

достаточным быстродействием). Следовательно, если человек превосходит компьютер в

тех или иных отношениях (что пока несомненно), то только за счет более высокой

скорости обработки информации и большего объема доступной памяти. (Как отмечает

С.Я. Беркович -"... естественный интеллект сильнее, чем искусственный, просто потому,

что он использует гораздо более мощные компьютерные ресурсы" (14 с.104)). Но именно с

точки зрения предполагаемого превосходства в объеме памяти и быстродействии

нейрофизиологическая модель мозга, как "сетевого нейрокомпьютера", представляется

неудовлетворительной.

Прежде всего, заметим, что нейрон - это по компьютерным меркам чрезвычайно

медлительный, ненадежный, обладающий огромной латентностью и рефрактерностью

функциональный элемент. (Достаточно сказать, что время переключения на одном

нейроне составляет величину порядка одной сотой секунды, максимальная частота

импульсации не превышает нескольких сотен герц и т.д.). По всем этим параметрам

нейрон не выдерживает никакой конкуренции с транзистором или микросхемой. Кроме

того, скорость передачи нервных импульсов внутри мозга примерно в три миллиона раз

меньше, чем скорость передачи электромагнитных сигналов между элементами

компьютера.

Каким образом агрегат, состоящий из столь несовершенных элементов, может не просто

конкурировать с электронным компьютером, но и существенно его превосходить при

решении определенного рода задач (распознавание образов, перевод с одного языка на

другой и т.п.)? Обычный ответ - за счет использования принципа параллельной обработки

информации. Однако, интенсивные исследования в этой области за последние

десятилетия показали, что распараллеливание в общем случае дает лишь сравнительно

небольшой выигрыш в скорости вычислений (не более, чем на два-три порядка (15,105)).

Причем этот факт мало зависит от архитектуры вычислительных систем. Кроме того,

далеко не все задачи допускают распараллеливание вычислений. Далее, вычислительную

мощность мозга в целом можно приблизительно оценить числом событий, которые могут

происходить в нем за одну секунду (здесь имеются в виду лишь информационно значимые

события, например генерация потенциала действия нейроном). Общее число таких

значимых событий оценивается величиной порядка сотен миллиардов, что вполне

сравнимо с числом операций в секунду в большой параллельной компьютерной системе

(14). То есть и с этой точки зрения мозг ничем не превосходит компьютер. Остается

предположить, что мозг, наряду с известными нам из физиологии электрохимическими

процессами, использует для обработки информации и какие-то иные физические

принципы, которые и позволяют ему достичь большей по сравнению с компьютером

"вычислительной эффективности".

Другая проблема связана с объемом информации, который хранится в нашей долгосрочной

памяти. Более 40 лет назад У. Пенфилд обнаружил любопытный феномен: при

воздействии электрического тока на отдельные точки средневисочной извилины левого

полушария во время нейрохирургических операций у некоторых больных возникает как бы

раздвоение сознания. Продолжая осознавать себя на опрерационном столе больной,

одновременно, заново переживал определенный промежуток своей прошлой жизни.

Причем, в отличие от обычных воспоминаний, возникающие картины прошлого

практически не отличались от первичного сенсорного восприятия, т.е. больной как бы

переносился в прошлое и заново, со всеми подробностями переживал его. Фиксировались

даже такие детали, на которые обычно не обращают внимания. Как отмечал сам Пенфилд,

эти "вспышки пережитого" напоминали демонстрацию киноленты, на которой

запечатлено все, что человек некогда воспринимал. Причем события в этом "фильме"

всегда происходили в той же последовательности, что и в жизни, без всяких остановок

или перескоков в другие временные периоды (139).

Эти удивительные наблюдения, говорят, по-видимому, о том, что мозг человека

запечатлевает в неизменной форме всю зрительную, слуховую и другую сенсорную

информацию, которая поступает в него в течение жизни. Если мозг полностью сохраняет

впечатления, полученные в течение всей жизни, то он должен обладать колоссальной

информационной емкостью. (По оценкам Д. фон Неймана, она должна быть равна

приблизительно 28 ¦1019 бит. В таком случае на один нейрон приходится порядка 30

миллиардов бит). Очевидно, что такую информационную емкость "коннекторный"

механизм, основанный на изменении синаптической проводимости, обеспечить не

сможет.

Кроме того, "вспышки пережитого", а также некоторые другие феномены (ретроградная

амнезия, хронологическая регрессия (16)), указывают на строгую временную

упорядоченность зафиксированной в мозге информации, что также весьма трудно

согласовать с "коннекторной" гипотезой. По-видимому, наряду с "коннекторным"

механизмом, существует другой, гораздо более емкий механизм запоминания, основанный

на каких-то иных физических принципах.

До сих пор мы рассматривали психофизическую проблему с чисто "бихейвиористической"

точки зрения, т.е. рассматривали мозг как "устройство", управляющее сложным

поведением человека, а сознание - как некое функциональное качество этого устройства. С

этой точки зрения, решить психофизическую проблему - это значит выяснить каким

образом мозг человека способен инициировать то разумное поведение, которое мы

реально наблюдаем, как вообще, на каких принципах должно быть основано "устройство",

способное осуществлять подобное поведение.

Однако, особую остроту психофизической проблеме придает нечто иное - именно то

обстоятельство, что мозг не просто обрабатывает информацию, принимает поведенческие

решения и контролирует их выполнение. Он также каким-то образом "производит"

ощущения, образы, представления, смыслы, способен испытывать желания, страхи,

надежду, любовь. Иными словами, помимо внешней, функциональной стороны, сознание

обладает "внутренней" стороной - субъективным миром непосредственно данного,

переживаемого. Для описания внутреннего мира субъекта необходимы такие категории,

как "чувственное качество", смысл, интенция, "самость" и т.п. - которые, как

представляется на первый взгляд, не имеет ничего общего с категориями, с помощью

которых мы описываем мозг, как физический объект.

Учет субъективной стороны сознания выводит нас за пределы чисто научного

исследования отношения материи и психики. В отличие от вещного, физического мира,

который существует "публично" - доступен для всех, сфера субъективного доступна лишь

"внутреннему" наблюдению. Если я переживаю в данный момент ощущение зеленого

цвета, то никакое объективное исследование не обнаружит в моем мозгу в этот момент

что-либо зеленое. Поскольку наука занимается лишь исследованием "объективного",

научный подход к решению психофизической проблемы должен быть дополнен

философским анализом.

Однако, сказанное не означает, что научный метод здесь совершенно не применим.

Субъективное можно в определенных пределах "объективировать" - например, через

самоотчет испытуемого, как это делается в психологических экспериментах. Полученный

самоотчет (его протокольная запись) - как нечто вполне объективное,- можно сопоставить

с результатами физического или физиологического исследования мозга. Если на самом

деле сознание есть кооперативный эффект взаимодействия нервных клеток, который

достигается посредством обмена нервными импульсами, то мы можем ожидать, что

сопоставление "объективного" (описания работы мозга) и "субъективного" (самоописания

внутреннего мира) позволит выявить нечто вроде изоморфизма между ними.

Однако, реальное сопоставление "внутреннего опыта" и предположительно

соответствующего ему "нейродинамического субстрата" приводит к весьма

неоднозначным, противоречивым результатам. Складывается впечатление, что

фундаментальные свойства сферы субъективного коренным образом отличны от свойств

нейрофизиологической системы. Например, одно из наиболее фундаментальных свойств

субъективного - это его целостность. Любой акт чувственного переживания - это синтез

ощущений в целостные полимодальные образы, которые в свою очередь объединены в

единое целостное феноменальное поле совместно переживаемого.

Однако, нейрофизиологические исследования показывают, что мозг - это, напротив,

скорее совокупность относительно автономных функциональных модулей и,

соответственно, не обладает тем "слитным единством", которое характерно для нашей

сферы субъективного. Так, например, различные аспекты зрительного восприятия:

восприятие формы, движения, положения в пространстве, цвета - осуществляется

различными группами нейронов в проекционной области коры (17). При этом, до сих пор

не найдена мозговая структура, в которой осуществлялась бы окончательная "сборка"

чувственного образа хотя бы в переделах одной модальности. (Полимодальные синтезы

осуществляются в так называемых "третичных" ассоциативных зонах мозга, например в

лобных долях, но, как показывают нейропсихологические исследования, эти структуры не

играют особой роли в процессах восприятия, так как нормальное восприятие возможно и

при серьезной дисфункции данных мозговых структур).

Еще один факт, ставящий под сомнение целостность сферы субъективного и единство "Я",

- это выявленная в экспериментах с "расщепленным мозгом" (эксперименты с больными у

которых по медицинским показаниям рассечены комиссуры, связывающие левое и правое

полушария переднего мозга) весьма значительная функциональная автономия левого и

правого полушария (18,19,20,21). Известно, что рассечение мозолистого тела и ряда других

комиссур не приводит к сколь-нибудь значительному изменению в поведении больного

(19,21,20), и в то же время психологические тесты выявляют отсутствие обмена (по

крайней мере, на уровне сознания) информацией между полушариями. Исходя из этого,

следует, по-видимому, признать существенную автономию полушарий и в интактном

состоянии. Но в таком случае, если сознание есть функция всего мозга, а не отдельной его

части, то целостность сознания следует считать чем-то иллюзорным. (Этого вывода

можно, однако, избежать, предположив локализацию "моего" сознания в пределах одного

полушария. Поскольку речевая функция как правило связана с левым полушарием и, с

другой стороны, "мое" сознание - это, очевидно, именно то сознание, которое отражено в

"моем" самоотчете, то "мое" сознание должно быть локализовано в левом полушарии, тогда

как в правом может быть локализовано некое "дополнительное", "не мое" сознание).

Наконец, даже если мы отвлечемся от "крупномасштабной" модульности мозга, нам все

равно необходимо учесть его "мелкомасштабную" модульность. Ведь мозг состоит из

множества дискретных единиц - нейронов, которые, в свою очередь, состоят из еще более

мелких субъединиц - органелл, молекул, атомов, элементарных частиц, - и эта

"мелкомасштабная" "зернистость" материи мозга также никак не нарушает единства нашего

сознания, что представляется, для непредвзятого размышления, весьма странным и

загадочным обстоятельством.

Другое, давно уже отмеченное в литературе несоответствие "объективного" и

"субъективного" - это качественная разнородность модально специфических ощущений и,

напротив, качественная однородность электрохимических процессов в различных

мозговых структурах, являющихся предположительным "нервным субстратом" данных

сенсорных модальностей и внутримодальных качеств (22, 188).

Как объяснить все эти несоответствия? Означают ли они, что корреляции материального

и субъективного нужно искать на другом уровне описания мозговых процессов (например,

на квантовом уровне)? Или же следует изменить сами критерии сопоставления? Ответ на

этот вопрос, очевидно, зависит от того, как мы в самом общем виде, т.е. "философски",

решаем проблему отношения материи и субъективного.

Какие же конкретно решения психофизической проблемы (которую точнее было бы

назвать "субъективно-физической") предлагает философия и в какой мере они могут

способствовать прогрессу научных исследований связи материи и субъективного?

Несмотря на большое число различных подходов к решению психофизической проблемы,

все они, в основном, укладываются в пять направлений. Это "элиминирующие"

концепции, "интеракционизм" (теория психофизического взаимодействия),

психофизический параллелизм, функциональный подход и теория психофизического

тождества.

Основная задача данной работы -показать философскую состоятельность и научную

перспективность одного из этих направлений, в настоящее время незаслуженно забытого -

мы имеем в виду теорию психофизического тождества. Обоснование "теории

тождества"(так мы ее будем далее для краткости называть) требует, конечно, критического

анализа конкурирующих концепций, прежде всего наиболее популярных сегодня

"элиминирующих" теорий (т.е. теорий, снимающих саму проблему отношения материи и

субъективного) и "функционализма", что и будет сделано во второй главе работы.

В третьей главе будет дано детальное философское и научное обоснование "теории

тождества". В краткой форме основная идея "теории тождества" сводится к утверждению,

что субъективное и некоторая часть материи мозга - есть, по сути, одно и то же. При этом

единственной подлинной реальностью считается лишь субъективное, тогда как материя

рассматривается лишь как "внешнее проявление" субъективного или как "представление о

чужом субъективном бытии". Иными словами, материя - это отображение одной

субъективности в другую, ее "внешняя проекция" или "инобытие".

В своей "классической" форме "теория тождества" (именуемая также "теорией двойного

аспекта" или "двухаспектным подходом") была сформулирована во второй половине 19

века в работах Г.Т. Фехнера, В. Паульсена, В. Вундта, Г. Эббингауза, Ф.А. Ланге, Б.

Эрдмана и др. (23,24,25) В свою очередь, концепции указанных авторов можно возвести к

идеям Г.В. Лейбница, Б. Спинозы, Ф.В.И. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля, А. Шопенгауэра. В

философии точка зрения, согласно которой материя "сама по себе" есть нечто родственное

или даже тождественное человеческой субъективности, обычно обозначается как

"спиритуализм". Тот факт, что "спиритуалистическое" решение психофизической

проблемы, весьма популярное в конце 19 начале 20 столетия, затем было решительно

вытеснено другими концепциями (в основном элиминирующими и функциональными

теориями) конечно имеет вполне конкретное объяснение. Основная причина этого, по-

видимому, - те внутренние трудности, которые обнаружились в этой концепции. Эти

трудности носят двоякий характер. С одной стороны, возникают проблемы чисто

философского характера (например, проблемы, связанные с обоснованием допустимости

идеи трансцендентного предмета и "в-себе-бытия"). С другой стороны, еще более сложные

проблемы возникают в том случае, когда мы пытаемся конкретизировать "теорию

тождества", т.е. пытаемся реально представить физическое, материю как "инобытие" или

"внешнее проявление" субъективного. Если материя есть нечто подобное по своей форме

бытия нашей субъективности, то она, хотя и не должна в общем случае с необходимостью

обладать сознанием, мышлением, памятью, восприятием и т.п. (т.к. и мы не всегда

способны сознавать, мыслить, помнить или воспринимать), но, по крайней мере, должна

обладать основными, всеобщими (т.е. присутствующими в любом субъективном

состоянии) свойствами субъективного, такими как отмеченная выше целостность и

качественная разнородность субъективных состояний, а также временная нелокальность

субъективного и специфическая онтологическая его "многослойность", т.е. наличие в сфере

субъективного наряду с чувственным также и внечувственного, "идеального" слоя

субъективного бытия. Однако, известные нам биофизические и биохимические процессы в

нервной системе (которые в конечном итоге подчиняются законам классической

механики) ничем из упомянутых свойств субъективного, по всей видимости, не обладают.

Лишь на квантовом уровне описания материи, как мы покажем в третьей главе, можно

усмотреть достаточно полную, многостороннюю аналогию физического и субъективного.

Мы покажем, что на квантовом уровне можно найти аналоги целостности сферы

субъективного, аналог временной нелокальности, а также нечто подобное двойственности

чувственного и внечувственного. Также поддается объяснению видимая

бескачественность физической материи, контрастирующая с качественной разнородностью

наших ощущений. Все это позволяет нам достаточно аргументировано сформулировать

гипотезу о квантовой природе человеческого сознания.

Одно из преимуществ данной гипотезы - она позволяет объяснить видимое отсутствие

изоморфизма субъективного и физического в мозге. Мы не обнаруживаем этого

изоморфизма просто потому, что мы выбрали неверный уровень описания материи:

корреляты субъективного нужно искать не на нейрофизиологическом, а на квантовом

уровне.

Нужно отметить, что идея использовать квантовую механику для объяснения тех или иных

особенностей сознания человека возникла еще на заре "квантовой эры". Так, Н.Бор писал о

возможности применения принципа дополнительности для описания психических

состояний (26). Давно, также была отмечена возможность использования квантового

индетерминизма для обоснования возможности свободы воли. В систематической форме

поиски "квантовых оснований сознания" начались, по-видимому, в 70-х годах (120).

Однако, лишь в самые последние годы исследования в этой области приобрели

достаточный размах, так что можно говорить о "квантовом" подходе к изучению сознания,

как о вполне сформировавшемся научном направлении, возникшем на стыке физики,

психологии и философии. Здесь нужно отметить прежде всего работы Д. Бома, Г.П.

Степпа, Р. Пенроуза, С.Р. Хамерофф, Х. Умезавы, Г. Глобуса, Д. Сарфатти, Я. Томпсона,

М. Локвуда, И.З. Цехмистро, М. Питканена (26, 121, 122, 123, 124, 125, 126, 127, 128, 130,

131, 159, 165, 171).

Заметим, что исследования ведутся не только в плане абстрактного сопоставления свойств

сознания и квантовых объектов. Весьма интенсивно также разрабатывается направление,

связанное с поиском конкретной физической реализации "квантового механизма сознания"

в мозге человека (Х. Фр¦лих, С.Р. Хамерофф, Х. Умезава, М. Джибу, Г. Глобус, Д.

Нанопулос, А. Кайварайнен, М. Питканен, Ф. Бек, Т. Триффет, Е.А. Либерман и др.

(27,127,128,130,131,132,133,143,157)). Здесь также можно говорить о становлении нового

научного направления - "квантовой нейродинамики".

Однако, пока еще рано говорить о какой-то единой, общепризнанной "квантовой теории

сознания". Речь пока идет лишь преимущественно о поиске самых общих оснований

сопоставления квантового и субъективного и о принципиальной возможности

существования в мозге макроскопического когерентного квантового состояния, которое

могло бы служить основой "квантового сознания".

Как нам представляется, развитие исследований в области "квантовых оснований

сознания" тормозится двумя обстоятельствами. Во-первых, авторы большинства

известных концепций опираются на дуалистические философские представления о

соотношении материи и сознания. Так, например, в известных концепциях Д. Бома и Г.

Степпа квантовая механика используется, прежде всего, для обоснования дуализма

"материального" и "духовного". Такой подход, с нашей точки зрения, ведет к

необходимости использования содержательно бедной, примитивной модели сознания.

Вместе с тем, использование существенно упрощенных моделей сознания, не

учитывающих достижений современной психологии и философии субъективного - как раз

и является вторым обстоятельством, тормозящим развитие исследований в данной

области. С нашей точки зрения более адекватной основой поиска "квантовых механизмов

сознания" может служить упомянутая выше монистическая теория психофизического

тождества. Помимо чисто философских преимуществ (к которым можно отнести

"теоретико-познавательный оптимизм"), онтологический монизм в данном случае как раз

и позволяет использовать более сложные, онтологически многослойные модели

субъективного, ввести в рассмотрение такие понятия, как личность, самость, "Я",

рассмотреть возможность "трансцендирования" сознания и т.д. Дело в том, что

субъективная реальность также богата и разнообразна, как и физическая реальность и,

таким образом, попытка свести субъективное лишь к какой-то части физической

реальности неизбежно ведет к упрощенным представлениям о сущности сознания.

Учитывая важность правильного выбора модели сознания, мы начнем свое исследование

с подробного анализа структуры и свойств сферы cубъективного.

Поиск по сайту: