Западный мир против континентальных

европейских варваров. Обратившись к

рассмотрению нашей собственной западной

цивилизации, цивилизации, сыновне родственной

эллинской, мы обнаружим, что западный мир чаще

всего ощущал наиболее сильное давление именно в

той своей части, где подвергались наибольшему

давлению и эллинской, и минойский миры. Уязвимым

местом была граница с континентальными

европейскими варварами. С другой стороны, мы

заметим, что в отличие от эллинского или

минойского реакция западного мира на это

давление была определенно победоносной. Граница

западного христианства с варварами на

Европейском континенте постепенно растворялась;

и вскоре западное общество обнаружило, что оно

находится в контакте не просто с варварами, а с

иной цивилизацией. Постоянное напряжение

стимулировало жизненную силу западного общества

для новых ответов на вызовы.

В первой фазе западной истории на Европейском

континенте стимулирующее действие давления со

стороны варваров обнаружилось в создании

обществом, выросшим из государства-преемника

распавшейся Римской империи, новой социальной

структуры - варварского княжества франков.

Франкский режим Меровингов был обращен лицом к

римскому прошлому [+1].

Франкский режим Каролингов, хотя и предпринял

попытку эвокации призрака Римской империи, был,

тем не менее, всецело обращен к будущему и к

призраку взывал лишь затем, чтобы помочь живым

выполнить их сверхчеловеческую задачу. Эта

полная трансформация социальных функций

франкской державы, эта решительная

переориентация франкской политики-всего лишь

новое проявление вечной тайны Жизни. "Из

ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло

сладкое" (Суд. 14, 14). И этот новый акт творения

свершился на дальнем европейском форпосте, не в

Нейстрии, на почве, удобренной древней римской

культурой и защищенной от новых набегов

континентальных варваров, а в Австразии [*1], на границе

Римской империи, подверженной постоянным

набегам со стороны лесных саксов и аваров [+2] из Евразийской

степи. Мощь стимула, который возникал под

воздействием внешнего давления на франков в

Австразии, ярко выражена в достижениях Карла

Великого. Восемнадцать саксонских кампаний

Карла могут сравниться лишь с военными успехами

Тамерлана. За военными и политическими

достижениями Карла последовали первые слабые

проявления интеллектуальной энергии западного

мира.

Австразийская реакция на стимул давления со

стороны континентальных европейских варваров -

реакция, достигшая апогея при Карле Великом, - не

была заключительным актом. На некоторое время

она затихла, а потом началось новое оживление.

Наступила саксонская реакция на внешний стимул,

которая достигла своего апогея при Оттоне I [+3].

Главное достижение Карла Великого заключалось

в объединении континентальных

варваров-саксонцев под эгидой западного

христианства, чем был подготовлен путь для

перехода главенства Австразии к родине

побежденных и насильственно обращенных

варваров. Он сделал Саксонию форпостом против

континентальных варваров, которые стимулировали

развитие этой области постоянным давлением из

глубины континента. В дни Оттона стимул давления

вызвал в Саксонии реакцию, аналогичную той,

которая в дни Карла Великого была характерна для

Австразии: и снова ответный удар западного

христианства достиг цели.

Оттон уничтожил вендов, как Карл Великий

уничтожил своих собственных саксонских предков.

Континентальные границы западного христианства

неуклонно перемещались на восток - частично

благодаря добровольному обращению варваров в

христианство, частично - с помощью силы. Мадьяры,

поляки и скандинавы были обращены в христианство

на рубеже Х-XI вв. при режиме Оттонидов. И только

обитатели континентального побережья

Балтийского моря оставались непокорными. На этом

участке саксонский форпост призван был

продолжить борьбу Оттона против вендов, которые

в упорных сражениях продержались два столетия,

пока западное христианство не продвинулось с

линии Эльбы на линию Одера. Окончательная победа

была достигнута обращением вендов в Мекленбурге

в 1161 г. и уничтожением непокорных в Бранденбурге

и Мейсене [+4].

В XIII-XIV вв. процесс вестернизации был продолжен

германцами, которые преуспели в христианизации

варваров при помощи двух очень важных западных

институтов: города-государства и военного

монашеского ордена. Города Ганзы и походы

тевтонских рыцарей обеспечили продвижение

границы западного христианства от линии Одера до

линии Двины. Обращенные в западное христианство

скандинавы также расширяли свои владения:

датчане - за счет Эстонии, а шведы - Финляндии [+5]. Это был

последний всплеск застарелого конфликта, ибо к

концу XIV в. континентальные европейские варвары,

противостоявшие в течение трех тысячелетий трем

развитым цивилизациям, исчезли теперь с лица

земли [+6]. К

1400 г. западное и православное христианство, ранее

полностью изолированные друг от друга, оказались

в прямом соприкосновении по всей

континентальной линии от Адриатического моря до

Северного Ледовитого океана.

Интересно проследить, как на границе молодого

западного христианства с европейским

варварством изменялся с течением веков вектор

давления, меняя тем самым и место возникновения

стимула.

Например, коренные саксонцы к западу от Эльбы

пережили закат в результате побед Оттона над

вендами, подобно тому как Австразия за два века

до этого утратила гегемонию в результате побед

Карла Великого над саксонцами. Саксония лишилась

лидирующего положения в западном мире в 1024 г., то

есть после того, как венды потерпели поражение на

Эльбе. В 1182-1191 гг., когда граница западного мира

продвинулась от Эльбы до Одера. Саксония

распалась на части. Новое возрождение Саксонии

началось с форпоста Мейсен - территории,

отвоеванной западным христианством у вендов [+7].

По мере того как продвигалась вслед за

отступающими варварами граница западного

христианства, влияние власти Священной Римской

империи все уменьшалось. Утрачивали значение

имперские институты. И если они еще имели

значение в Австразии в VIII в. и сохранялись в

какой-то мере в Саксонии, то по пути дальнейшего

продвижения христианства они постепенно

размывались.

Таким образом, жизненная мощь Священной

Римской империи изменялась по мере изменения ее

границ, н было это в прямой зависимости от силы

давления со стороны варваров или чужих

цивилизаций. Империя утратила витальность,

стоило давлению со стороны варваров пойти на

убыль, а затем вновь восстановила жизненные силы,

как только началось давление со стороны османов.

И наоборот, мы видим, что витальность варваров,

которые оставались вне западной цивилизации, и

варваров, которые оказались приобщенными к

цивилизации обращением их в христианство, имела

тенденцию возрастать, по мере того как

увеличивалось давление на них со стороны

западного мира.

Литовцы последними из европейских язычников

испытали в XIII-XIV вв. порыв крестовых походов, -

порыв, который еще сохранялся в Европе, несмотря

на полный провал крестовых предприятий в Сирии.

Штаб-квартира тевтонских рыцарей

перебазировалась в 1308 г. с сирийского побережья в

Мариенбург вследствие неудачи похода в 1291 г. в

Святую Землю [+8].

Мариенбург находился в бассейне Вислы, и

внимание тевтонского ордена целое столетие было

приковано к Литве. Это смертельное давление

Запада на литовцев стало причиной того, что и

литовцы получили стимул к завоеванию и в свою

очередь двинулись в земли русского

православного христианства. Наиболее успешными

для литовцев были кампании в верхнем бассейне

Днепра, а также против евразийских кочевников

Кипчакской степи. Борьба с орденом достигла

своего апогея в 1363 г., когда литовцы, оттесненные

орденом с берегов родного Балтийского моря,

фактически достигли далеких берегов Черного

моря [+9]. Энергия

обратилась в военную мощь. которую поначалу

литовцы направили против других соседей, однако

под непрестанным давлением со стороны ордена она

обернулась в конце концов против западных

противников и позволила нанести контрудар по

тевтонским рыцарям.

Временное политическое могущество Литвы как

реакция на крестовый поход тевтонских рыцарей

нашло свое отражение и в геральдической эмблеме

Литовского государства: всадник и конь в латах. К

удивлению и полнейшей растерянности тевтонских

рыцарей, этот варвар в латах доскакал до их

владений, чтобы сразить рыцарей в битве под

Танненбергом [+10].

Однако столь мощный рывок был совершен

литовцами лишь после того, как они приняли

религию, культуру и военную технику своих врагов.

Стимулирующее воздействие оказывала на Литву и

энергия западнохристианского соседа, который

также был жертвой агрессии ордена, что в свою

очередь побудило его к активным действиям.

Литовским союзником была Польша, принявшая к

концу Х в. христианство и призвавшая тевтонский

орден на помощь с целью расширения границ

западного христианства за счет языческих Литвы,

а затем Пруссии. Куявский князь [+11], опрометчиво позволивший

тевтонским рыцарям обосноваться на берегах

Балтийского моря, заложил тем самым основу

будущего величия Польши, спровоцировав новое

германское давление, во много раз более опасное,

чем прусско-литовское, от которого он,

собственно, и стремился освободиться, Тевтонским

рыцарям, которые обходились с польскими

неофитами не лучше, чeм с язычниками, было все

равно с кем воевать, а поляки, бывшие уже к тому

времени в лоне западного христианства, могли

эффективнее, чем их языческие соседи,

противостоять военной силе, оснащенной по

последнему слову тогдашней техники.

Тем не менее, в XIII в. тевтонские рыцари

бесцеремонно лишили поляков исконно им

принадлежащего побережья Балтийского моря в

Померании, воспользовавшись тем, что Польша вела

в то время религиозные войны в Литве и в Пруссии.

После этого в XIV в. это же давление вызвало

аналогичную реакцию в Польше и Литве.

Пока польские княжества Куявия и Мазовия [+12] разорялись

орденом, ядро Польского королевства было

укреплено Казимиром Великим (1333-1370) [+13], правление

которого совпало со временем юго-восточной

экспансии Литвы. В своей политике Казимир

Великий старался избегать военных столкновений

с тевтонцами, но последователи Казимира поняли,

что Польша не сможет найти общего языка с

крестоносцами и, более того, она не сможет

противостоять им в одиночку. Пришлось тщательно

продумывать вопрос о возможных военных

союзниках. Первым успехом польской дипломатии

стал союз с Лайошем Великим, венгерским королем

анжуйской династии [+14]. Союз просуществовал с 1370 по

1382 г. и распался, поскольку интересы обеих сторон

не совпадали. Венгрия не хотела ссориться с

врагами Польши, а Польша - с врагами Венгрии.

Особенно упрочил положение Польши династический

брак польской королевы Ядвиги с литовским князем

Ягайлой в 1386 г., условием которого было принятие

Ягайлой западного христианства.

Именно Ягайло начал контрнаступление против

тевтонского ордена, возглавив соединенные силы

Литвы и Польши в битве при Танненберге в 1410 г.

Успех Ягайлы был развит его последователями, и в

1466 г. тевтонский орден становится вассалом

Польши. Таким образом, в результате объединенной

польско-литовской реакции на давление со стороны

тевтонского ордена положение борющихся сторон

стало прямо противоположным. До 1410 г. владения

ордена распространялись на континентальное

побережье Балтики от восточной границы

Священной Римской империи до южного берега

Финского залива; и Литва, и Польша были лишены

доступа к балтийскому побережью. После 1466 г.

Польша и Литва вернули свои исконные земли на

Балтике, тогда как последние владения

тевтонского ордена оказались раздробленными и

изолированными.

Западный мир против Московии. Почему Польша и

Литва вновь обособились, после того как их

объединило давление со стороны крестоносцев?

Вопрос тем более правомерен, что аналогичные

процессы происходили в Скандинавии.

Приобщившись к западной цивилизации через

обращение в западное христианство одновременно

с Польшей, Скандинавия, так же как и Польша,

подверглась давлению со стороны более развитых

членов западного общества. В XIII-XIV вв., когда

Польша противостояла тевтонскому ордену,

Скандинавия испытывала давление со стороны

Ганзы, что вызвало ответную реакцию - объединение

трех скандинавских королевств в Кальмарскую

унию в 1397 г. Это было ответом на агрессию

Ганзейской Лиги, подобно тому как союз Польши и

Литвы 1386 г. был ответом на агрессию тевтонского

ордена. Союзы, однако, имели весьма различные

истории. Кальмарская уния распалась в 1520 г., после

того как Ганза обескровилась в результате

открытия Америки и перемещения торговых путей в

Атлантику. С другой стороны, поражение

тевтонского ордена в 1466 г. не повлекло за собой

разрыва между Польшей и Литвой. Наоборот

польско-литовский союз еще более укрепился в 1501

г., а Люблинский договор 1569 г. был расторгнут

только в 1795 г. [+15]

Почему же союз между Польшей и Литвой, который

поддерживался до конца XVIII в., вдруг был полностью

аннулирован? Ответ на этот вопрос можно получить,

лишь учитывая тот факт, что и Польша, и Литва

стали испытывать новое давление - на этот раз со

стороны Московии. Экспансия Литвы в направлении

православной России достигла наибольшего

размаха приблизительно в середине XV в. В течение

следующего века под эгидой Москвы объединилось

множество ранее враждовавших между собой

княжеств, образовав Московское универсальное

государство. И в 1563 г., то есть за несколько лет до

польско-литовской Люблинской унии, это вновь

образованное новое русское универсальное

государство стало оказывать давление на

западный мир вдоль восточной границы Литвы,

проходившей тогда западнее Смоленска к востоку

от Полоцка Двинского [+16]. Таким образом, объединенная

общественная система Польши и Литвы обрела новую

функцию, а вместе с ней и новую жизненную энергию,

превратившись в форпост западного мира,

принимающий на себя давление православного

христианства.

Польша разделила эту функцию с королевством

Швеции, которое вышло из Кальмарской унии в 1520 г.

Реакция западного общества на новое русское

давление вылилась в польский и шведский

контрудары. Поляки в 1582 г. вновь оккупировали

Смоленск, а с 1610 по 1612 г. удерживали Москву. По

договору от 1617 г., заключенному между Швецией и

Московией, Россия лишилась доступа к Балтийскому

морю [+17].

Однако давление на Россию со стороны Польши и

Швеции в XVII в. было столь яростным, что оно

неминуемо должно было вызвать ответную реакцию.

Временное присутствие польского гарнизона в

Москве и постоянное присутствие шведской армии

на берегах Нарвы и Невы глубоко травмировало

русских, и этот внутренний шок подтолкнул их к

практическим действиям, что выразилось в

процессе "вестернизации", которую возглавил

Петр Великий. Эта небывалая революция раздвинула

границы западного мира от восточных границ

Польши и Швеции до границ Маньчжурской империи.

Таким образом, форпосты западного мира утратили

свое значение в результате контрудара, искусно

нанесенного западному миру Петром Великим,

всколыхнувшим нечеловеческим усилием всю

Россию. Поляки и шведы вдруг обнаружили, что

почва выскальзывает из-под ног. Их роль в истории

западного общества была сыграна; и после того,

как стимул, обусловливавший рост их витальности,

исчез, начался быстрый процесс разложения.

Понадобилось чуть больше столетия, считая с

подвигов Петра, чтобы Швеция лишилась всех своих

владений на восточных берегах Балтийского моря,

включая свои исконные земли в Финляндии. Что же

касается Полыни, то она была стерта с

политической карты.

Поиск по сайту: