|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Вечер того же дня. Перед зданием Медицинского обществаФасад здания не изменился с 1886 года. Он такой же старый, такой же причудливый. Но в этот вечер здание "зазвучало": сквозь открытые дверь и окна вырываются вопли, непонятные крики, свист. Время от времени голос Фрейда произносит какую-то фразу — кстати, для зрителя непонятную, — воспользовавшись ненадежным затишьем, и гвалт резко вспыхивает снова. Появляются двое хорошо одетых гуляк. Смеясь, они прислушиваются. Проходя перед дверью, замечают привратника, который, спокойно оседлав стул, покуривает сигарету в полнейшей расслабленности. Один из мужчин. Ну и дерут же они глотки. Привратник (философски). А как же! (Вместо объяснения.) Ученые. Второй гуляка. Да, приятно знать, что и они лаются, как все. Уходят. К тротуару подъезжает фиакр, останавливаясь чуть поодаль от входа. Кучер старый, лошадь еле дышит, повозка не слишком чистая. Позднее мы узнаем, что это наемный фиакр, которым иногда пользуется Фрейд, нанося визиты своим больным. В фиакре сидит Марта, бледная, вся на нервах. Она слышит крики и понимает, что ситуация гораздо серьезнее, чем она предполагала. Марта. Который час? Кучер (глядя на часы). Четверть одиннадцатого. Марта. Сейчас закончится. Когда он выйдет, я подойду к нему. Как только он сядет, погоняйте лошадь и вперед. Кучер. Хорошо, фрау. Зал. Со времени первой лекции Фрейда (1886) он не изменился. Появились новые лица, но и самым молодым не меньше сорока. Двоих в зале нет: Мейнерта и Брейера. Место Брейера не занято. Вокруг зала по стенам расставлены бюсты величайших венских врачей начиная с XVIII века. Одна, совсем недавняя, скульптура воспроизводит голову Мейнерта. Под бюстом его фамилия выгравирована золотыми буквами. Присутствующие располагаются в зале, как и раньше; председатель сидит, Фрейд стоит. Он бледен, но презрительно улыбается. Зал неистовствует. Стоит сплошной вой: можно различить отдельные слова, обрывки фраз. Свистят, топают ногами и т.д. и т.д. В хоре голосов слышится: "Психиатрия для свиней", "Фантазии старой девы", "Научная сказка", "Ничего себе сказочка!" И т.д. Во время этой бури ярости и грубости Фрейд спокойно смотрит на бюст Мейнерта. Фрейд (воспользовавшись затишьем, он заканчиваетсвою лекцию словами, брошенными в зал с презрительной иронией). Я благодарю моих коллег за их благосклонное внимание. Вы не перестали проявлять спокойствие и объективность, как это надлежит настоящим ученым. Новые вопли. Несколько врачей, из самых молодых, переглянувшись, выскальзывают на улицу. Председатель (полный мужчина, кстати, столь же возмущенный Фрейдом, как и его коллеги, встает и объявляет при всеобщем шуме). Заседание окончено. Фрейд складывает свои бумаги. Глаза его мрачны и строги, но на губах блуждает торжествующая улыбка, словно бы он радуется глупому поведению своих собратьев. На улице. Из фиакра Марта с беспокойством наблюдает за несколькими врачами (теми, что вышли из зала), которые выстроились по обе стороны двери с явным намерением освистать или избить Фрейда. Привратник, тоже встревожившись, покинул свой пост и убежал; похоже, он хочет предупредить полицейского, которого мы видим метрах в ста отсюда совершающим вечерний обход. Врачи явно сговорились друг с другом. Один из них, самый высокий и сильный (черные бакенбарды, красное лицо, явный сангвиник), выглядит предводителем этого маленького отряда. Он говорит (с места, которое занимает Марта, невозможно расслышать его слова) со злобной улыбкой и сильным возбуждением. (В руке у него трость.) Фрейд (в цилиндре и сюртуке) выходит в одиночестве из зала. Врачи сразу же начинают кричать. Врачи (хором). Грязный еврей! Грязный еврей! Жидовская свинья! В гетто, убирайся в гетто! Фрейд на мгновение останавливается, глаза его сияют веселой и почти радостной яростью. Потом медленно идет между рядами врачей, словно на торжестве. Поравнявшись с предводителем манифестантов, который, размахивая тростью, словно дирижер, направляет этот хор, Фрейд спокойно останавливается и тыльной стороной ладони сбивает с него цилиндр, падающий в сточную канаву. Фрейд (ледяным тоном). Грязный антисемит, подними шляпу. Тот замахивается тростью. Но тут подбегают привратник и двое полицейских, чтобы разнять их. Другие члены маленькой группы, растерявшись, умолкают. Марта, которая выскочила из фиакра, тянет Фрейда за рукав, увлекая за собой. Как только они сели, кучер хлестнул лошадь. У Фрейда и страдающий, и торжествующий вид. Он оборачивается и видит, как антисемит с бакенбардами наклоняется, доставая из сточной канавы свой цилиндр. Он снова садится рядом с молчаливой и холодно-спокойной Мартой. Фрейд (спокойно улыбаясь). Я расплатился с одним старым должком.
(22) Несколько минут спустя на первом этаже дома в Берггассе. Фрейд с Мартой стоят перед дверью с табличкой: "Кабинет доктора Фрейда". Фрейд (ласково). Спасибо тебе, Марта. (Пауза.) Поднимайся без меня и ложись. Мне нужно написать письмо. Марта (с ледяной иронией, которая вошла у нее в привычку). Флиссу? Фрейд (спокойно). Да. Он достает связку ключей, склоняется к замочной скважине и открывает дверь. Марта поворачивается и идет к лестнице. Фрейд входит в комнату. Фрейд в своем кабинете. Он зажигает керосиновую лампу, ставит ее на письменный стол и снимает сюртук. Потом, оставшись в жилете, расстегивает воротничок и садится перед бюваром. На мгновение он задумывается, по лицу его блуждает торжествующая улыбка, но от скорби и усталости под глазами появились мешки. Страдалец или мученик? И то и другое. Он берет лист бумаги, макает перо в чернильницу и начинает писать. За кадром его голос повторяет то, что он пишет. Голос Фрейда за кадром. Мой дорогой Вильгельм. Телефонный звонок. Фрейд снимает трубку. Фрейд (отвлекаясь от письма). Алло! Голос в трубке. Грязный еврей! Ничуть не смутившись, Фрейд аккуратно кладет трубку и снова берет ручку. Голос Фрейда за кадром. Я только что порвал с Брейером. Лекция вызвала скандал. Завтра о ней будут говоритъ во всех газетах. Я потерял всех своих пациентов, кроме Сесили, которую лечу бесплатно. Все это доказывает мне, что мы на правильном пути. Медицинское общество оказывает сопротивление. Оно хочет раздавить нахала, который раскрывает его тайны: так личность подавляет невыносимые для нее истины. Можешь быть доволен: я сжег свои корабли. Надо победить или погибнуть. Телефонный звонок. Несколько секунд Фрейд колеблется, протягивает руку, чтобы снять трубку, потом с иронической улыбкой берет ручку и продолжает писать. Голос Фрейда за кадром. Я отказался от гипнотизма... Но телефон продолжает упорно звонить. Он с раздражением откладывает перо и решает левой рукой снять трубку, правой беря аппарат, который ставит на бювар, рядом с письмом. Фрейд (агрессивным тоном). Алло! (Также агрессивно, но с удивлением.) Кто у аппарата? Ах, вы? В чем дело? Госпожа Кёртнер в подвале кафе. Она склонилась над телефонным аппаратом. Взад-вперед снуют посетители и посетительницы, выходя из туалета или заходя туда. Дама у телефона смотрит на госпожу Кёртнер с немым изумлением. Кёртнер говорит без ложного стыда, сухим и отчетливым голосом. Лицо ее измучено усталостью, но остается суровым. Госпожа Кёртнер. Примерно минут двадцать. Меня разбудил стук двери. Я зашла к ней в комнату, там ее не было. Да, записка есть. Лежала на постели. (Она роется в сумочке, достает клочок бумаги и читает.) "Я возвращаюсь к нашему прежнему ремеслу. Не бойся: заработаю много денег". Ну конечно, проституция. Она вбила себе в голову, что была проституткой. Сегодня утром она только об этом и говорила. Сказала, что пойдет на Ринг, так как там более изысканные клиенты. Да. Вела себя нормально с самого утра. Даже прогулялась по саду. Должна ли я сообщить в полицию? Камера показывает Фрейда, склонившегося в своем кабинете над аппаратом. Фрейд. Ни в коем случае. Она сказала, что пойдет на Ринг? Хорошо. Я сам туда пойду. Ступайте домой. Я ее привезу. Вешает трубку. Выражение демонического торжества полностью исчезло с его лица. Уголки губ опустились, широко раскрытые глаза выдают его страх. Он застегивает воротничок, поправляет галстук, торопливо надевает сюртук и выходят из комнаты.
(23) Спустя несколько минут на соседней улице. Окно на втором этаже жилого дома. Сильные удары в дверь. Голос Фрейда за кадром. Хиршфельд! Откройте! Откройте же! Распахивается окно. Кучер, который недавно правил старой коляской, где ехала Марта, выходит в ночной рубахе на балкон. Хиршфельд. Кто там? (Узнав Фрейда) Это вы, господин доктор. Камера показывает Фрейда, который стучит в дверь. Фрейд. Вы мне нужны, Хиршфельд. Немедленно! Хиршфельд. Но ведь... я сплю, господин доктор. Фрейд. Неважно, проснитесь, это срочно. Окно закрывается. Фрейд ходит взад-вперед перед дверью. Чуть поодаль, под газовым фонарем, стоит проститутка (ее мы видим со спины). После короткого замешательства Фрейд решился; он переходит улицу. Проезжающая двуколка заглушает звук его шагов. Проститутка не слышит, как он приближается к ней. Он подходит к ней: мы видим ее белокурые волосы под соломенной шляпкой. Он трогает ее за плечо. Она оборачивается, это—не Сесили; лет на десять старше, очень некрасивая. Проститутка. Ты хочешь любви, маленький? Фрейд, едва увидев ее лицо, теряет к ней всякий интерес. Фрейд (ледяным тоном). Нет, мадам. Он вежливо кланяется и уходит. Пока он в обратном направлении переходит улицу, из открытой двери каретного сарая появляется старая кляча Хиршфельда, запряженная в такую же старую коляску. Коляска подъезжает к тротуару. Фрейд вскакивает в нее одним прыжком. Хиршфельд склоняется к нему. Хиршфельд. Куда ехать, господин доктор? Фрейд (рассеянно). Не знаю. Хиршфельд (с удивлением). Я хочу сказать, где ее искать, вашу срочность? Фрейд. Не знаю. Объедем Ринг. На площади Ринг. Запоздалые гуляки с женщинами. Примерно час ночи. По шоссе проезжают элегантные экипажи. Наемная коляска Хиршфельда, скрипучая и качающаяся, выглядит какой-то повозкой-призраком. Фрейд (не глядя на кучера). Поезжайте медленнее. (Проходит группа, увлекая с собой блондинку, которая издали похожа на Сесили.) Остановитесь! Удивленный Хиршфельд останавливает коляску. Фрейд встает и намеревается выйти. Между тем группа прохожих приблизилась: блондинка — не Сесили. Спустя полчаса. Кафе: женщины и мужчины парами. Но здесь нет одинокой женщины. Входит Фрейд и в упор разглядывает парочки. Молодой человек гневно поднимает голову (он гладил шейку красивой, сильно накрашенной девушки), но робеет под ледяным взглядом Фрейда. Он ничего не говорит и даже, словно отвращение, написанное на лице Фрейда, передается ему, опускает руку и перестает ласкать свою спутницу. Фрейд. (выйдя из кафе, снова садится в коляску). Поезжайте! Хиршфельд смотрит на него с изумлением, готовым перейти в возмущение. Хиршфельд. У вас что, в кафе срочный вызов? Фрейд. Может быть. Лишь бы не под фонарь.
Кабачок. В глубине зала цыганский оркестр играет вальс. Проститутки со своими ночными кавалерами. Все они одеты в яркие, сильно декольтированные платья. Среди них нет очень красивых и молодых. Проститутки выглядят устало. Но скрывают усталость профессиональной бодростью. Сидящие рядом с ними несколько помятые мужчины курят, не давая себе труда удостоить их разговорами. Три проститутки. Лили, Дэзи и Нана, сидят за столиком, зевая, и поджидают клиентов. Лили поворачивается к двери. Лили (с удивлением). Ой! Посмотри-ка на нее! Две другие женщины оворачиваются. Нана (спокойно). Чёрт побери. Вошла Сесили. Она в черном платье, на ней — черкая шляпка, черные перчатки и черные чулки. Траурную вуаль она отбросила на волосы. Но у нее кричащее декольте. Она просто вырезала его ножницами в своем закрытом платье. Дэзи. Эта-то зачем сюда приперлась? Лили. Взгляни на декольте! Она его ножницами вырезала. Шляпа у Сесили надета набекрень. Она неумело накрашена, помада размазалась вокруг рта — это бросается в глаза, — что делает ее губы пухлыми и чувственными, она кое-как нарумянила щеки; пунцовые пятна доходят почти до ушей. Свои светлые брови она подвела двумя черными угольными чертами, которые даже не совпадают с очертанием бровей. Несмотря на этот маскарад, Сесили выглядит в сотни раз красивее и моложе собравшихся здесь женщин. Она смело водит в кабачок, замечает незанятый столик и садится. Она одновременно кажется и маленькой девочкой, вырядившейся взрослой женщиной, и трагической королевой из-за нелепой, броской косметики на щеках и огромных страдальческих глаз сумасшедшей. Сесили. Гарсон! Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.01 сек.) |